– Пара получится отличная.
Эй, не так скоро, одернул себя Ник. Отставь гормоны в сторону и сконцентрируйся.
– Мы пока ничего не решили, – буркнул он. – В целом история похожа на сказку.
– Никто из нас не считает ее невозможной, иначе бы мы здесь не сидели. Роз тоже так думает.
– Роз ничего не обещает, – фыркнула Роз. – Я только согласилась повидаться с Ником.
– И повидалась. И он заставляет тебя улыбаться.
– Потому что я обставила его с картошкой. Сомнительная основа для брака.
– Общий круг интересов – хорошая основа для брака, – спокойно парировал Эрхард. – И участие в одном деле. Познакомившись с вами обоими, я понял, что предприятие возможно.
– Разве нет другого пути? – благоразумно поинтересовался Ник. Благоразумным он себя не чувствовал. С тех пор как Эрхард впервые вошел в его контору, возбуждение в нем росло. Вначале оно связывалось с возможностью изменить судьбу нации. Но теперь…
Никогда он не думал о браке. Отчего эта идея внезапно приобрела неслыханную привлекательность?
– Давайте говорить прямо, – сказал он. – Почему не одна Роз?
Эрхард кивнул. Он явно подготовился к ответу.
– За – она первая из претендентов, и когда-то люди любили ее. Против – с тех пор как старый принц перестал Эрику мешать, тот кричал на каждом углу, что Роз – не его дочь.
– Почему не Джулиана тогда?
– За – Джулиана живет в стране, люди ее знают. Но ее не любят. Или они не любят ее мужа, а Джулиана делает так, как он ей велит.
– Тогда почему не Ник? – спросила Роз.
– Его не знают. Я сам его не знал неделю назад. Он был в стране как турист, и все. Люди его не примут.
– Возможно, я могу помочь Роз, не женясь. – Ник услышал, как неохотно произнесены им эти слова. Тихий внутренний голос твердил «хватай ее и сматывайся». Усилием воли он подавил его. – Я ведь могу поддержать Роз просто так?
– Как и президент нашего совета, – резко сказал Эрхард. – Он поддерживает Джулиану. Требуются очень значительные доводы за Роз, чтобы получить перевес над Джулианой. Единственным решением может стать бракосочетание.
– А вы? – Ник обернулся к Роз. – Вы правда рассматриваете брак как возможность пробиться к трону?
Она застыла. Улыбка слетела с ее лица.
– Полегче. Не надо изображать меня охотницей за легкой поживой.
– Я не говорил…
– Именно говорил. Сокровища короны меня не интересуют. Принцесса крови – это из репертуара Джулианы. Но скажите, часто ли вам выпадает случай творить добро в таких масштабах? – Она улыбнулась Уотеру, убирающему тарелки. – Ваши десерты так же хороши, как основные блюда?
– Несомненно, мисс, – просиял Уотер.
– Мне хотелось бы чего-нибудь густого и тягучего.
– Уверен, это можно устроить, мисс.
Уотер горел желанием услужить. Она словно околдовала его. Почему бы нет? – подумал Ник. Он и сам ею околдован.
– Вам тоже десерт? – все еще сияя, обратился к нему Уотер. Ник кивнул, не успев понять вопроса.
Зачем он это сделал? Он редко заказывал десерт. Нет, надо взять себя в руки. А не то мозги откажут окончательно.
– Я ничего о вас не знаю, – обратился он к Роз, в то время как Уотер понесся за десертами. – Как в таких условиях рассуждать о браке?
– Вы обеспокоены? – спросила она. – Я не кровавый убийца. Мужа обещаю не бить. А вы?
Он игнорировал ее вопрос:
– Эрхард сказал, вы вдова.
– Да, – ответила она голосом, предостерегающим: «ни шагу дальше».
– Помех браку нет, – бросился в бой Эрхард.
– Кроме той, что я не слишком хочу жениться, – сказал Ник. Или думает, что не хочет.
– Как и я, – жизнерадостно ответила Роз. – Разве не удачное совпадение? Нам ведь не обязательно оставаться женатыми, верно, Эрхард?
– Конечно нет, – сказал Эрхард. – Я не требую от вас «любви и верности до гроба». Идея в том, что вы вступаете в брак немедленно. Я подготовлю необходимые документы, и мы представим вас в стране как альтернативный вариант. С советом договариваюсь я. Ник, вы остаетесь в Альп-де-Монтезье на несколько недель, пока страсти не улягутся. Может быть, на месяц. Потом под предлогом того, что не можете бросить свою профессию, возвращаетесь в Лондон. Роз останется в Аль-де-Монтезье, пока мы не сформируем приличное правительство. После этого вы можете спокойно развестись.
– Вам нужна Роз, чтобы держать ситуацию под контролем?
– Вы юрист-международник. Уверен, вы и сами понимаете, что нам следует сделать.
Ник понимал. Обдумывал это всю неделю. Свой шанс повлиять на положение в стране.
Ни одну страну в мире он не мог назвать своей. Его мать, беременная им, прибилась наконец к Австралии. Уже тогда она страдала от наркотической зависимости. Его детство до восьми лет стало сплошной борьбой за выживание – и тогда, когда он жил с непредсказуемой материю, и когда его отдавали в приемные семьи.
Потом была Руби. Она подобрала его на одной из улиц Сиднея, и с тех пор он вошел в ее семью приемных сыновей. Руби дала ему защищенность, но корней своих он так и не обрел.
В какой-то момент предложение Эрхарда оглушило его. Как сказала Роз? Возможность творить добро в широких масштабах?
Он вспомнил испуганную девочку, бывшую его матерью. Она хотела бы этого. Она отчаянно желала вернуться, но семья, исполненная отвращения к ней, не желала ее принять.
Теперь он может вернуться вместо нее. Рука об руку с этой женщиной.
Брак. Не так уж он страшен, если заключается по верным мотивам. Верные ли мотивы у Роз? Как может женщина хотеть выйти замуж за совершенно незнакомого человека?
Она его кузина.
Нет. Даже не так. Она продукт связи жены его дяди неизвестно с кем.
Все равно. Она великолепна.
– А что с Джулианой? – спросил он, ища ловушку. – Не можете вы образумить ее?
– Джулиана со мной не разговаривает.
– А с вами? – обратился он к Роз. – Вы ее сестра.
– Со мной она тоже не разговаривает, – грустно сказала Роз. – Знаю, это глупо, но это так.
– Значит, предложение действительно серьезное.
– Похоже на то. – Роз грустно улыбнулась в пустой бокал. – А я поклялась себе никогда больше не выходить замуж.
– Ну это зря.
– Кто бы говорил, сам никогда не был женат, – неожиданно разозлилась она.
– Извините. – Мысли его приобрели другое направление. – Мне не понадобится оставаться в Альп-де-Монтезье?
– Вы останетесь на несколько недель, – сказал Эрхард. – Можете взять отпуск?
Отпуск. Хорошенькое дело. С Роз? Никогда не встречал такой удивительной женщины. Сногсшибательной.
– Пожалуй, смогу. А вы? – обратился он к Роз. – Как надолго вы можете бросить вашу ветеринарную практику?
– На год, – ответил вместо нее Эрхард. – По меньшей мере. Сожалею, Роз, но от вас требуется больше, чем от Ника. Вы первая из претендентов. Разве что-нибудь случится с Джулианой…
– Ничего не должно случиться, – Роз вздрогнула. – Не волнуйтесь. Мне все равно придется закрыть клинику. Есть… причины.
– Думаю, возможность годик поиграть в принцессу выглядит заманчиво, – рискнул высказаться Ник.
Роз нахмурилась.
– Вы перешли к оскорблениям.
Как она сказала? Не так уж часто представляется возможность творить добро в широких масштабах.
Она встретила его взгляд с холодным безразличием, даже презрением. Он опустил глаза на ее руки. Вот еще отличие – громадное отличие – от женщин, с которыми он встречался раньше. Ее руки явно успели хорошо поработать.
Роз тоже смотрела на его руки, и внезапно он понял, о чем думает она. У него были руки юриста. На них следов тяжелой работы не осталось.
Возможно, она и заслужила годик отдыха, подумалось ему. Все-таки потеряла мужа…
В дальнем конце ресторана ожил оркестр. К удивлению Ника, Эрхард встал. Но не танцевать.
– Нет, – сказал он, когда Ник поднялся тоже. – Прошу прощения. Я не совсем здоров. Вы меня извините… Может, пока потанцуете?
– Я не… – начал Ник, но Эрхард покачал головой.
– Мои информаторы сообщали, что танцуете. И Роз тоже. – Эрхард неуверенно улыбнулся им обоим. – Простите меня. – Прижав к губам салфетку, он направился к выходу.
Роз с тревогой проводила его взглядом.
– Он кажется надежным человеком. Но, похоже, болен. Что с ним может…
– А если он надеется таким образом повлиять на нас? – предположил Ник.
– Не думаю. Если и так, не вижу тут ничего постыдного.
Оба помолчали. За их спинами оркестр заиграл зажигательную латиноамериканскую мелодию.
Ник приподнялся, потом хотел было сесть снова, но подумал, что это выглядело бы грубо. К тому же сидящая перед ним женщина невероятно хороша собой. А эти обнаженные плечи…
– Вы сейчас не похожи на сельского ветеринара, – его слова прозвучали почти упреком.
– Я всегда такая, – улыбнулась она.
Любая бы так сказала, выгляди она столь же красивой. Даже если бы целый день перед тем прихорашивалась. Возможно, его мысли были написаны у него на лице, потому что ее улыбка сменилась гневом.
– Перестаньте так смотреть. Я имею право носить все, что хочу.
– Конечно.
– Мой муж купил мне это платье в медовый месяц, – все еще зло сказала она, и он замер.
– Следовательно, это некий символ.
– Может, и так.
– Говорящий о вашей доступности?
Ее глаза неожиданно стали похожи на кусочки льда.
– Не думаю, что смогу выйти за вас замуж. Вы чрезвычайно грубы. Если вы надеваете красивый костюм, это тоже символ доступности?
– Нет, – в ужасе попятился он. Земля у него под ногами пошатнулась. Как он мог задать ей подобный вопрос? Помимо его оскорбительности, такой вопрос еще и ранил ее. Он понял это по тому, как она отпрянула от него. – Роз, простите меня. Сам не пойму, почему я так сказал. Черт, заключим мы брак или нет, в какой-то момент мы перешли границу, за которой я утратил понятие о любых правилах. Знаю, это не оправдание. Но, пожалуйста, простите.
Ее лицо смягчилось – слегка.
– Действительно, предприятие выглядит безумным, – признала она и оглядела свое платье. – Возможно, это впрямь некий символ. Потому вы так разозлили меня. Знаете, последние пять лет это платье не доставали из шкафа. Такое ощущение, что я тоже… хранилась под замком. Сегодня я надела его в знак того, что… нет, не того, что я доступна, а того, что свободна. Да, пожалуй, так. – Она помотала головой. – Хотя последнее, чего мне хочется, – опять связывать себя с кем-то. Семьей я сыта по горло. Я свободна.
– Борьба за трон Альп-де-Монтезье – сомнительный путь к свободе, – осторожно заметил он.
– Все зависит от того, в какой тюрьме вы были раньше, – ответила она. – Вы хотите пригласить меня танцевать?
– Я… Какого черта?
– Да.
– Отлично. – Поднявшись, она взяла его за руку. Его вроде бы простили. – Надо немного покрутиться – выветрить запах нафталина из этого платья.
Нафталином от нее не пахло.
Роз двигалась с интуитивной непринужденностью, ноги сами несли ее – легко и грациозно. Ника основам танца обучала приемная мать, танцевать ему нравилось. При хорошей музыке и чуткой партнерше он вполне мог забыться в танце.
Но не сегодня. Танцуя с Роз, забываться он не намерен.
Эрхард все не возвращался. Ник прижал ее крепче, повел, чувствуя, как ладно подошли друг к другу их тела.
И она не пахла нафталином. Она пахла Роз.
Что она делает? Платье из шкафа она достала случайно. Но когда свекровь воздела руки и завела: «Роз, ты не можешь уйти. Ты наша дочь. Что подумает Макс?» – она отставила сомнения в сторону, снова разозлившись.
Платье и туфли лежали на полке, казалось, целую жизнь. Прежде чем закрыть дверцу, она взяла со стола фотографию Макса и положила в шкаф на их место. И захлопнула дверцу.
Пять минут спустя Эрхард вернулся к столу. Музыканты сделали перерыв. Повода оставаться на танцевальной площадке не было, но, ведя ее обратно, Ник ощутил сожаление.
Лишь потому, что ему нравится танцевать, решил он. Лишь поэтому.
Эрхард улыбнулся им навстречу.
– Два прекрасных танцора. Понимаете теперь, что все может получиться? Ну так как?
Ник взглянул на Роз и встретил ее пристальный взгляд.
Похоже, пора принимать решение. Означает ли это, что Роз уже решила?
– Вы должны положиться на меня, – тихо произнес Эрхард. – Очень вас прошу. Нам надо доверять друг другу.
– Отлично, – сказала Роз со внезапно прорвавшимся раздражением. Казалось, ей не терпится хоть немного продвинуться вперед. – Я согласна попробовать. Дело за вами, Ник. Если вы против, Эрхард будет искать другой выход.
– Другого выхода нет, – невыразительно заметил Эрхард.
Она, следовательно, решилась. Решилась выйти за него замуж, зная его чуть больше часа.
Мысли его лихорадочно заметались. И виной тому не только бредовое предложение, на которое его уговаривают согласиться. Ощущение, испытанное во время танца с Роз. Ощущение от нее…
Ему требуется холодный душ, а затем – совет хорошего юриста.
– Вы приставляете мне нож к горлу, – огрызнулся он, и старик покачал головой.
– Именно этого мы пытаемся избежать. Вооруженного решения конфликта.
– Вы серьезно?
– Абсолютно.
– Так что, – обратилась Роз к Нику, больше не оглядываясь на Эрхарда, – с нами вы или нет?
– Я бы хотел еще немного изучить обстановку.
– Отлично. Я сама неделю копалась в Интернете. Если вы придете к тому же заключению, что и я – а вы придете к нему, – готовы ли действовать?
– Вы серьезно просите меня на вас жениться?
– Я думала, это вы просите меня выйти за вас замуж.
– Похоже, предложение взаимно.
– Только я согласна, а вы нет. Решайтесь же. Повеселимся.
– Я не гоняюсь за развлечениями.
– Я тоже. Вот уже много лет. У нас стопроцентная совместимость. Я желаю рискнуть. А вы? Да или нет?
Они ждали. Что может сказать человек в таких условиях?
– Да.
Мгновение царило изумленное молчание, потом Роз и Эрхард просияли.
– По рукам, – удовлетворенно сказала Роз наконец. – Предложение принято. Нас всех можно поздравить, вот и десерт несут. Как думаете, могу я выпить еще шампанского?
Глава третья
Роз моментально расправилась с десертом и поднялась, не ожидая кофе.
– Я встала с зарей, и мне надо теперь немного проветриться, тем более после шампанского. Нет, компания мне не нужна. Я хочу обдумать план мероприятий на ближайшие недели. Надо найти кого-нибудь, кто будет ухаживать за животными в моем районе.
– Если не возникнет препятствий, через четыре недели вы можете пожениться, – сказал Эрхард. – Самое разумное – организовать свадьбу в Альп-де-Монтезье. Будете готовы к тому времени?
– Постараюсь. – Поколебавшись, Роз наклонилась и поцеловала старика в лоб. – Поберегите себя. Для меня.
И ушла.
Ник смотрел, как она идет по залу, улыбаясь официанту, пропускающему ее мимо себя, улыбаясь швейцару, открывающему ей дверь, улыбаясь навстречу ночи.
– Истинная леди, – сказал Эрхард, и Ник очнулся.
– Извините. Я задумался.
– О ней стоит подумать.
– Нет, я не…
– Конечно, «нет», не правда ли? Хотя в общем-то вы не слишком серьезно относитесь к женщинам. Самый продолжительный ваш роман – менее девяти недель.
Это застало Ника врасплох.
– Откуда вы знаете?
– Детективное агентство, в которое я обратился, очень скрупулезно в работе.
– Значит, вы все обо мне знаете.
– Зачем хлопотать, если в результате получишь второго Жака? Но вы пользуетесь репутацией честного человека. Беретесь за дела, интересные не только в смысле денег, но и с точки зрения морали. И женщина, воспитавшая вас, сказала, что вы честны, добры и достойны доверия. Ее оценка особенно ценна.
– А к Руби-то вы как подобрались?
– Одна из наших агентов вступила в кружок макраме, который ведет ваша мать. – Он широко улыбнулся при виде удивления Ника. – Отчаянные времена требуют соответствующих действий. Никто, кроме Руби, не мог бы дать столь исчерпывающую вашу характеристику, но вряд ли она проявила бы такую откровенность в разговоре с официальным лицом.
– Кружок макраме, – потрясенно повторил Ник. А Роз? Хоть на что-нибудь сгодятся ему Эрхард с его «агентами»? – Что вы узнали о Роз?
– По большей части я уже рассказал.
– Повторите еще раз, – прорычал Ник. В первый раз он не интересовался объектом беседы.
– Ей пришлось нелегко в жизни. Ее мать сильно болела, работать не могла, а Эрик со времени их отъезда вел себя так, словно жены и дочери вообще не существовало. Роз приходилось крутиться. Студенткой она познакомилась с Максом Маккрэем. Он был старше, хотя и учился с ней на одном курсе – упустил время, восстанавливаясь после рака. Макс был единственным сыном в семье ветеринара из Йоркшира. Роз вошла в их семью, а после окончания учебы – и в семейный бизнес. Потом болезнь вернулась. Роз преданно ухаживала за мужем – одновременно работая – до самой его смерти два года назад. И до сих пор работает ветеринаром.
– Но она согласилась уехать.
– И думаю, с облегчением. Городок, где она живет, крохотный, и там она прежде, всего вдова Макса. Все, с кем мы говорили, отмечали, какая Роз замечательная и как благородно с ее стороны продолжать работу мужа. В ближайшем городе есть крупный ветеринарный конгломерат, который моментально купил бы ее дело, но родители мужа и слышать об этом не хотят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11