Но здесь было это слово.
«КРОАТАН».
- Единственное слово, оставленное на дереве как послание, - подчеркнул Оливер. - «Они здесь. Мы в опасности».
- Это случалось и раньше, - кивнула Шайлер. - Так мне сказал Джек. Должно быть, это произошло и тогда. Наверное, именно об этом она пишет. О том, чего они боялись.
- Ты права. «Кроатан» должно означать что-то, что их пугало. Должно быть, это условный знак, - согласился Оливер.
- Кроатан, - произнесла Блисс, и это слово отозвалось в ее памяти тревожным звоном. - Мне кажется, я где-то об этом слышала. - Она нахмурилась. - И она пишет про Роанок. Вы ведь слышали о Роаноке?
- Я не очень хорошо знаю историю, - повинилась Шайлер. - Но там было что-то насчет пропавшей колонии.
- Да, ее так и называли - Потерянная колония, - кивнул Оливер. - Не знаю, почему мне раньше в голову не пришло. Это была первая колония, основанная за несколько лет до Плимута. Но они все исчезли. От поселения ничего не осталось.
- Точно. Они все погибли, помнишь? Никто даже не нашел их останков. Это неразгаданная тайна американской истории, - добавила Блисс. - Как убийство Кеннеди.
- Они, вероятно, были из Голубой крови, - сказал Оливер.
- И все они были убиты. По крайней мере, Кэтрин Карвер так считает. - Шайлер указала на дневник. - Это всё? - спросила она.
- Тут есть еще одна страница, - ответил Оливер, предъявляя им последнюю страничку дневника. - О каком-то там предопределении или что-то типа того. Вот она пишет: «Бежать или остаться?» Ну, мы знаем, что произошло. Они остались. Голубая кровь осталась. Иначе нас бы здесь не было. Майлз Стэндиш явно победил, кто бы он ни был.
- Там ничего больше нет про Кроатан, Роанок или что-нибудь такое? - поинтересовалась Блисс, взяв дневник и пролистывая страницы.
- Нет. Это все. Дневник просто заканчивается. Как будто страницы вырваны, чтобы мы ничего об этом не узнали. Но я кое-что нашел. Смотрите, это список тех, кто брал дневник почитать до нас.
Девушки взглянули на желтый листок, на котором были записаны имена представителей Голубой крови, бравших дневник на прочтение.
- Это все было так давно, они по большей части уже ушли из этого цикла. Но вы взгляните на последнее имя.
Шайлер уставилась на читательский листок. Последняя подпись содержала три буквы, написанные изящным почерком: «КВА. 12.24.11».
- Значит, кто-то брал его в тысяча девятьсот одиннадцатом году, а это значит, что ему или ей...
- Сейчас уже больше ста лет, - вмешалась Блисс. - Откуда нам знать, что он или она еще в этом цикле?
- Это вполне возможно. В любом случае, это наш единственный шанс.
- Ка-Вэ-А, - прочла по буквам Блисс. - Кто бы это мог быть?
- Ка-Вэ-А, - повторила Шайлер. Буквы были знакомы, равно как и паутинно-тонкий почерк. - Это инициалы моей бабушки. Корделия ван Ален. И почерк похож на ее. Я уверена.
- Ты думаешь, она брала эту книгу? Может быть, она что-нибудь об этом знает? - предположила Блисс.
Шайлер пожала плечами.
- Не знаю, но могу спросить у нее.
- Когда она должна вернуться из Нантакета? - спросил Оливер.
- Завтра. Мы с ней должны встретиться на благотворительном обеде в пользу сохранения Центрального парка. Я едва не забыла! - спохватилась Шайлер.
- Оливер, так ты думаешь, именно эта штуковина, Кроатан, стоит за смертью Эгги? - продолжала расспрашивать Блисс.
- Думаю, да, - подтвердил Оливер. - Хотя я по-прежнему не знаю, что это такое.
- Но даже если мы это узнаем, Дилану это не поможет. Даже если Эгги убил какой-то Кроатан, то как мы докажем, что Дилан тут ни при чем? Как докажем, что его подставили?
- Мы не сможем этого сделать, - вздохнул Оливер. - Я имею в виду, вы не сможете. Не знаю уж, много ли от меня тут будет пользы.
- Что ты имеешь в виду? - возмутилась Шайлер. - Ты уже много сделал.
И она посмотрела на него с такой признательностью, что парень даже покраснел.
- Ну да, в изысканиях. Это я могу. В этом мы специалисты, но я ничего не смогу сделать для осуществления плана.
- Какого плана? - изумилась Блисс.
На несколько секунд Оливер сделался невероятно серьезным и целеустремленным. Вся беззаботная шутливость слетела с него.
- Мы действуем так, как будто государственная система работает на нас. Это не так. Вы должны думать как Голубая кровь. Мы никогда не сможем убедить власти отпустить Дилана на основании того, что нам известно. Так что нам придется сделать кое-что другое, - заявил он.
- И что же?
- Помочь ему сбежать.
ГЛАВА 35
Обед в целях сбора пожертвований для сохранения Центрального парка был одним из самых важных событий в календаре общественной жизни Корделии. Обед устраивался в бальном зале «Плазы» и к приезду Шайлер был уже в разгаре. Девушка отметилась у регистрационного стола и, оглядев зал, обнаружила бабушку сидящей в самом центре, между двумя хорошо сохранившимися знаменитостями прошлых лет.
- Моя внучка Шайлер, - представила ее Корделия, гордо посматривая на соседей.
Шайлер вежливо поцеловала бабушку в щеку, потом уселась за стол, убрав со стула программку.
Этот ежегодный обед обеспечивал значительную сумму для поддержания парка и ухода за ним. Для Голубой крови это было почти делом чести. Именно им принадлежала идея создать в центре Нью-Йорка оазис природы как напоминание о Саде, откуда они были изгнаны так давно. Шайлер узнавала в лицо многих дам и общественных деятелей, присутствовавших на собраниях Комитета, сейчас они скользили от стола к столу, приветствуя гостей.
- Корделия... что такое Кроатан? - спросила Шайлер, вклиниваясь в обмен сплетнями.
За столом наступило молчание. Кое-кто из важных персон, подняв брови, уставился в сторону Шайлер и ее бабушки.
Корделия вздрогнула и раскрошила рулет, который как раз резала пополам.
- Здесь не время и не место для этого, - тихо произнесла она.
- Я знаю, что ты знаешь. Мы видели это слово в одной из книг в Хранилище. Там на листке стоят твои инициалы. Корделия, мне нужно это знать, - яростно шептала Шайлер.
На подиуме мэр благодарил дам-благотворительниц за их щедрые пожертвования и усилия по сохранению красоты и самобытности Центрального парка. Послышались аплодисменты, и под прикрытием этого шума Корделия резко оборвала вопросы внучки:
- Не сейчас. Я рассажу тебе потом, но не смей меня позорить на приеме.
Весь следующий час Шайлер сидела угрюмая, ковыряя куриную грудку с пряностями, лежащую у нее на тарелке, и выслушивая бесконечную череду ораторов, которые описывали, какие нововведения и улучшения планируется провести в парке в ближайшем будущем. Потом было слайд-шоу новой выставки живописи и презентация грядущей реставрации фонтана «Вифезда».
И наконец, после вручения подарочных пакетов, Шайлер с бабушкой укрылись от посторонних ушей в древнем лимузине Корделии. За рулем сидел Юлиус, и теперь Шайлер могла получить ответы на свои вопросы.
- Так вы нашли дневник Кэтрин. Да, я оставила там свои инициалы, чтобы кто-нибудь их нашел. Я не знала, что это будешь ты, - с некоторым удивлением созналась Корделия.
- Это не я. На самом деле дневник нашел Оливер Хазард-Перри.
- Ах да, Оливер. Очень славный мальчик. И из превосходной семьи - для Красной крови, конечно.
- Не уходи от темы. Что такое Кроатан?
Корделия подняла стекло, отделяющее пассажирский салон от водительского места. Когда оно оказалось плотно закрыто, бабушка, нахмурившись, повернулась к Шайлер.
- То, что я собираюсь рассказать тебе, запретно. Комитет наложил вето на этот вопрос. Они даже пытались стереть это из наших воспоминаний.
- Почему? - спросила Шайлер, глядя из окна на город.
Снова был пасмурный день, и Манхэттен словно бы прятался в сыром тумане, призрачный и величественный.
- Как я тебе уже говорила, времена меняются. Старые обычаи исчезают. Те, кто находится у власти, не верят. Даже женщина, которая написала этот дневник, отреклась бы от своих слов. Для нее было бы чересчур опасно сознаваться в подобных страхах.
- Откуда ты знаешь, что именно она бы чувствовала? - поинтересовалась Шайлер.
- Просто потому, что я это написала. Это мой дневник.
- Ты - Кэтрин Карвер? - изумилась девушка.
- Да. Я ясно помню поселение в Плимуте, как будто это происходило только вчера. Это было ужасное путешествие. - Она вздрогнула. - А за ним последовала еще более ужасная зима.
- Почему? Что случилось?
- Кроатан, - вздохнула Корделия. - Это древнее слово. Оно означает «Серебряная кровь».
- Серебряная кровь?
- Тебе рассказывали историю Изгнания?
- Да.
Автомобиль медленно ехал по Пятой авеню. Из-за плохой погоды на улице было мало народу: офисные курьеры, спешащие по делам, кучка туристов, щелкающих фотоаппаратами, да еще несколько человек, пытающихся добежать до магазина и не промокнуть.
- Когда Господь низверг Люцифера и его темных ангелов с небес в наказание за их грехи, мы были прокляты и обречены вести бессмертную жизнь на Земле. Здесь мы стали вампирами, и для того, чтобы выжить, нам была нужна человеческая кровь, - промолвила Корделия.
- Это все нам рассказывали на собраниях Комитета.
- Но эту часть от вас скрыли. Она вычеркнута из наших официальных записей.
- Почему?
Корделия не ответила. Вместо этого она заговорила монотонным голосом, словно цитируя на память книгу:
- На заре нашей истории Люцифер и малая горстка его верных последователей отделились от остальных. Они отвергли Бога и с презрением отнеслись к наложенному на них наказанию. Они не хотели вновь обрести милость Господа. Они не верили в кодекс вампиров.
- Почему? - снова спросила Шайлер, пока машина стояла на светофоре.
Теперь они ехали по Шестой авеню, между небоскребов и офисных зданий корпораций, названия которых были написаны на фасадах. «Макгроу-Хилл». «Саймон и Шустер». «Тайм Уорнер». Телевизионное табло на здании «Морган Стэнли» передавало последние новости фондового рынка.
- Потому, что они не желали жить по каким бы то ни было законам. Они были самовольны и высокомерны и на земле вели себя точно так же, как на небесах. Люцифер и его вампиры обнаружили, что проведение священного целования над другими вампирами, а не над людьми придает дополнительную мощь. Как ты знаешь, священное целование - это высасывание крови, которое вампир совершает в отношении человека для того, чтобы обрести силу. В кодексе вампиров запрещено применять священное целование к другим представителям Голубой крови. Но именно это проделывал Люцифер и его вампиры. Они начали поглощать Голубую кровь, чтобы завершить Рассеяние.
- Ты имеешь в виду...
- Да. Они пьют, пока не высосут из существа саму жизненную силу. Пока не поглотят вампира Голубой крови и все его воспоминания.
- Но зачем? И что произошло тогда?
- В результате поглощения жизненной силы Голубой крови кровь Люцифера и его вампиров стала серебряной. Они стали Серебряной кровью. Кроатан. Это означает «мерзость». Они безумны, ведь в голове у каждого из них жизнь множества вампиров. Их сила в тысячу раз больше, чем у Голубой крови. Их воспоминания бесчисленны. Это дьяволы в облике человеческом, дьяволы, которые бродят между нами, они везде и нигде.
Пока Корделия говорила, они выехали с Шестой авеню на Седьмую, и городской пейзаж снова сменился. Шайлер видела Карнеги-холл, возле билетных касс которого выстроилась очередь из нескольких человек, прячущихся от дождя под зонтиками.
- На протяжении тысячелетий дьяволы Серебряной крови выслеживали, убивали и поглощали Голубую кровь. Они нарушали кодекс вампиров, напрямую вмешиваясь в человеческие дела и обретая власть в мире людей. Их было невозможно остановить. Но представители Голубой крови никогда не прекращали борьбу с ними. Это был единственный способ выжить. Последняя Великая война между Голубой и Серебряной кровью закончилась перед самой гибелью Римской империи, когда Голубой крови удалось свергнуть Калигулу, сильного и коварного вампира Серебряной крови. После поражения Калигулы в течение многих веков представители Голубой крови мирно жили в Европе.
- Тогда почему мы переехали в Америку? - спросила Шайлер, когда лимузин остановился на Восьмой авеню.
- Потому, что нас беспокоили религиозные преследования, начавшиеся в семнадцатом веке. Поэтому в тысяча шестьсот двадцатом году мы отбыли на «Мейфлауэре» в Новый Свет вместе с пуританами, надеясь обрести мир на новом континенте.
- Но и здесь не было мира? - спросила Шайлер, вспомнив дневник Кэтрин.
- Не было, - кивнула Корделия, прикрыв глаза. - Мы обнаружили, что Роанок опустошен. Все, кто там жил, пропали. В Новом Свете тоже была Серебряная кровь. Но это оказалось еще не самым худшим.
- Почему?
- Потому что убийства начались снова. В Плимуте. Погибала молодежь. Много. Голубую кровь можно застать врасплох только во время Закатных годов, в период перехода от человеческой формы к истинной вампирской сущности. Для нас это время наибольшей уязвимости. Пока мы не управляем своими воспоминаниями, мы не знаем своей силы. Мы слабы, нами можно манипулировать и управлять, и, в конце концов, дьяволы Серебряной крови могут поглотить нас.
Они ехали по Вестсайдскому шоссе мимо сверкающих новых построек у реки, по направлению к Риверсайдскому парку.
- Кое-кто отказывался верить, что виной всему Серебряная кровь. Они не желали видеть то, что было у них прямо под носом, настаивая, что поглощенные могут когда-нибудь вернуться. Они слепо отрицали угрозу. А через несколько лет убийства прекратились. Шли годы, ничего не происходило. Потом столетия и по-прежнему ничего. Серебряная кровь стала мифом, легендой, превратилась в старую сказку. Представители Голубой крови обрели в Америке богатство, влияние и положение в обществе, и со временем большинство из нас полностью забыло о Серебряной крови.
- Но как? Как мы могли забыть что-то настолько важное?
Корделия вздохнула.
- Мы стали самодовольными и упрямыми. Отрицание - сильный соблазн: к нынешнему времени всякие упоминания о Серебряной крови полностью вычищены из наших исторических книг. Сегодня вампиры Голубой крови отказываются верить в то, что в мире есть кто-то сильнее их. Тщеславие не позволяет им признаться в этом.
Шайлер встряхнула головой, пытаясь оправиться от потрясения.
- Те из нас, кто продолжал предупреждать остальных и настаивал на постоянной бдительности, были изгнаны из Совета и сейчас не имеют в Комитете никакой власти. Никто больше не прислушивается к нам. Никто не слушает нас со времен основания Плимута. Я пыталась тогда что-то сделать, но у меня не хватило сил, чтобы взять верх.
- Джон пытался поднять тревогу, - вставила Шайлер, вспомнив записи в дневнике. - Твой муж.
- Да. Но нам не удалось. Майлз Стэндиш - сейчас он носит имя Чарльза Форса - стал главой Совета старейшин. С тех пор он был нашим предводителем. Он не верит в опасность, исходящую от Кроатана.
- Даже когда Кроатан убивает детей?
- По словам Чарльза, это не доказано.
- Но Джек сказал, что из Эгги была выпита вся кровь, как и из двоих других, которых нашли раньше. Должно быть, их поглотила Серебряная кровь!
Вид у Корделии был мрачный.
- Да, я тоже это предположила. Но никто не прислушивается к словам старухи, потерявшей почти все, что у нее было. Я никогда не верила в то, что Серебряная кровь исчезла окончательно. Я всегда считала, что они просто затаились, наблюдают и ждут, пока настанет время для их возвращения.
- Видимо, оно настало. Это единственное объяснение! - подхватила Шайлер. - Но полиция арестовала моего друга Дилана. Он не мог этого сделать! Дилан - человек. Они забрали его вчера.
Корделия встревожилась.
- Я слышала, что официальная причина смерти - передозировка наркотиков. По крайней мере, мне казалось, что именно так решил Комитет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23