Крупп подрегулировал синхронизированные искатели, и на экранах возникла четкая картинка.
Сквозь инфракрасные фильтры довольно резко проступал архитектурный ансамбль городского центра, улицы которого были ярко освещены, отчетливо выделяясь на общем фоне. Виднелись даже крупные здания с паутиной огненных точек по их поверхности.
Все участники экспедиции переглянулись, не в силах как-то объяснить этот феномен. Чувствовалось, что всех охватила тревога. Повисло - и надолго - тяжкое молчание.
Они не могли решиться на какой-либо шаг, не поняв, что бы это могло значить. Естественно, сразу же возникал вопрос, не был ли этот заброшенный мир все ещё населен живыми существами?
А если так, то следовало ли им вступить с ними в контакт?
Естественно, это надо было выяснить, но прежде всего надо было принять определенные меры предосторожности. Все взоры обратились к шефу.
Перкинс отбросил наконец всякие колебания.
- Смит, - распорядился он, - посадите аэроджет в северной части города, но в пустынном месте. До рассвета каких-либо действий мы предпринять не сможем: это был бы неоправданный риск.
Смит повиновался, но Диас воскликнул:
- А чего, собственно говоря, нам бояться наших же братьев по крови?
- Нет уж, у нас теперь с ними нет ничего общего, - возразил Майкл. - У них вполне могут найтись резоны воспротивиться нашему возвращению.
- И с какой же это стати? - угрожающе процедил Врасков.
Перкинс вздохнул.
- Давайте-ка лучше разберемся с двумя аспектом этой проблемы. Откуда известно, что город заселен именно землянами?
- Как прикажете вас понимать?
- Гм... Кто знает, что могло произойти на Земле за эти две сотни лет! Признайтесь: довольно тревожно выглядит тот факт, что разумные существа заселили только этот район, оставив в полном запустении всю остальную часть шарика.
Крупп согласно кивнул:
- Верно, командир, мне представляется, что вы правы. Следует действовать очень осторожно.
Описав широкий круг над таинственным городом, пилотируемый Смитом корабль направился к его северной части.
Стояла глухая ночь, когда аэроджет приземлился на небольшом скалистом плато, окруженным со всех сторон густой растительностью. Было темно и тихо, а вдали мерцали огоньки города-загадки.
До рассвета оставалось ещё пять часов. Была задействована вся компьютерная сеть, но они не зафиксировали никаких шумов со стороны города.
Стояла абсолютная, свинцовая, тревожная тишина.
Однако на борту корабля царило полное спокойствие. Члены экипажа сумели совладать со своими нервами.
Перкинс, поставленный в силу своего положения руководителя перед необходимостью принять решение, напряженно раздумывал над сложившейся ситуацией. Спустя некоторое время он поднялся с места и подошел к коллегам.
- Смит, - обратился он к пилоту, - вы останетесь на месте, в аэроджете. Остальные вместе со мной отправятся на разведку. Попробуем добраться до городских окраин.
Условились, что разведгруппа будет поддерживать постоянную радиосвязь со Смитом, которому надлежало вмешаться при малейшем сигнале о помощи.
Отрегулировав температурный режим скафандров в соответствии с довольно холодным воздухом снаружи и проверив оружие, прикрепленное к поясу, пятеро киборгов покинули корабль.
Вообще-то термометры показывали всего два градуса ниже нуля, но организмы членов экспедиции не были приспособлены даже к такому холоду, которого просто не существовало в помещениях Сообщества.
Небольшой отряд начал осторожно спускаться по пологому скалистому склону в направлении освещенного города.
Добраться до городских окраин им удалось довольно быстро, и теперь перед исследователями расстилались руины, одновременно подсвеченные как лунным сиянием, так и горящими фонарями.
Кругом виднелись развалины, сплошь и рядом покрытые обильной растительностью с непременными цветами. Лишь в центре этого таинственного города высились сохранившиеся здания.
По-прежнему отсутствовали какие-либо специфические шумы... ничего, кроме шелеста и шуршания растений.
- Такое впечатление, что там никто не живет, - пошептал Диас. Ей-богу, ни души.
- Ну уж нет, - возразил Маршал. - Скорее там происходит что-то из ряда вон выходящее.
- Вы правы, - поддержал его Перкинс. - Ничего определенного пока сказать невозможно. Думаю, самое лучшее сейчас - это возвратиться на корабль.
Как только все киборги оказались на борту, Перкинс приказал облететь пригороды на низкой высоте, используя на сей раз для очистки совести всю техническую мощь, находившуюся в их распоряжении.
Аэроджет почти тут же поднялся в воздух и благодаря искусному пилотированию Смита медленно облетел руины на окраинах. Затем, понемногу сужая круги, они приблизились к сохранившимся зданиям в центре.
Пролетая над ними, первопроходцы долгое время не могли обнаружить никакого движения и в этой части города. Это все больше и больше заинтриговывало их.
Внезапно показалось скопление транспортных средств, похоже, покинутых их водителями как на стоянках, так и прямо на шоссе. Кругом царил неописуемый хаос.
Перкинс определил, что это машины, использовавшиеся когда-то людьми для передвижения по поверхности Земли. Он повернулся к Диасу.
- Видно, вы все же правы, - сказал он. - Город действительно оставлен жителями, но... - Поколебавшись, он добавил: - Этому должна быть какая-то причина. Ведь все окна освещены, да и улицы... Это очень странно...
Нужно было принимать решение. И он приказал Смиту:
- Посадите корабль вон на ту пустынную площадь. Мы не можем так долго оставаться в неведении относительно того, что тут произошло.
Спустя несколько секунд аэроджет мягко опустился в центре лишенной каких-либо признаков жизни и слабо освещенной площади в северном пригороде, совсем рядом с руинами.
Оставив Смита за пультом управления, Перкинс вместе с четырьмя своими спутниками ринулся на землю с оружием на боевом взводе.
Мостовая была усеяна всевозможным мусором. В центре площади возвышалась какая-то конная статуя из бронзы, однако они не стали задерживаться около нее.
- Сюда, - скомандовал Перкинс.
Они быстро пересекли площадь и зашагали по широкому проспекту, выводившему непосредственно к центральным улицам.
Но, сделав всего несколько шагов, Перкинс внезапно замер, остановил повелительным жестом своих товарищей и стал к чему-то прислушиваться.
- Минуточку, - прошептал он. - Вам не кажется, что откуда-то доносятся звуки музыки?
Крупп повернул голову и указал на громадное здание, справа от них.
- Это оттуда, - уверенно заявил он.
- Очень напоминает пианино, - добавил Маршал.
Да, сомнений не оставалось: кто-то действительно вдохновенно играл на фортепиано внутри указанного механиком здания.
Очень медленно, избегая малейшего шума, киборги стали подтягиваться поближе к дому. По мере их продвижения музыка звучала все более отчетливо и громко в обволакивавшей их тяжелой тишине.
Вскоре они различили и мелодию - знаменитый "Варшавский концерт" Ричарда Аддинсела. Невидимый пианист исполнял его уверенно, вкладывая в музыку всю душу.
Они чуть задержались, решая, что делать дальше. Затем по знаку Перкинса, согнувшись, короткими перебежками пятеро разведчиков подобрались к сплошь застекленному фасаду.
Приподнявшись, они заглянули внутрь через грязные и пыльные окна. Им удалось рассмотреть силуэт человека, сидевшим за большим концертным роялем в центре эстрады. Помещение поражало своими размерами. Во все стороны веером расходились постепенно поднимавшиеся ряды.
Крупп дотронулся до руки Перкинса.
- Это концертный зал... и он до отказа забит людьми. Взгляните сами.
Действительно, несмотря на плохую видимость, сомнений в том, что амфитеатр был переполнен, не оставалось.
Последние аккорды "Варшавского концерта" угасли под пальцами виртуоза, но в ответ из зала не раздалось ни одного хлопка.
Да что там аплодисментов! Вообще ни звука, ни малейшего шороха. Стояла все та же тяжелая и непроницаемая тишина.
Перкинса и его товарищей это порядком заинтриговало, но одновременно и весьма обеспокоило. Что тут происходит? Что все это значит?
Однако пианист как ни в чем не бывало снова занял место за роялем, и полились первые звуки "Прелюдии" Рахманинова.
Все это выглядело настолько зловеще и ужасно, что легионеры похолодели.
Глава 7
- Что делать, командир? - выдохнул Крупп.
Перкинс почувствовал, что его начинает захлестывать растерянность, но быстро сумел взять себя в руки и скрыть свое состояние от остальных.
Впервые в жизни он очутился в столь абсурдном, просто немыслимом положении. Но он прекрасно понимал, что если проявит сейчас слабость или некомпетентность, то члены экспедиции не простят ему этого никогда.
Перкинс начал осторожно продвигаться вдоль здания, пытаясь определить, где расположен главный вход в него, а также лишний раз убедиться, что в окрестностях нет никого из посторонних. Он вернулся к подчиненным как раз в тот момент, когда пианист заканчивал играть произведение Рахманинова.
Перкинс увидел, как виртуоз покидает эстраду и в мертвой тишине направляется к выходу из зала.
Пора было действовать, и Перкинс отбросил все колебания. По его знаку киборги ринулись к противоположной стороне здания, где был расположен обширный, залитый светом холл.
Они вбежали в него и столкнулись нос к носу с худым человеком с взъерошенной шевелюрой и загорелым, с острыми чертами, лицом. Он выглядел почти стариком.
Тот застыл на месте, ошеломленный появлением незнакомцев. В глазах пианиста вспыхнул страх настолько огромный, что полностью парализовал его.
Перкинс быстро понял это и поспешил успокоить музыканта:
- Не бойтесь, мы не причиним вам зла.
И, отделившись от коллег, он в одиночку стал приближаться к человеку, похоже начинавшему понемногу приходить в себя.
- Уверяю вас, вам нечего опасаться.
На какой-то миг Перкинс засомневался, понимает ли старик язык, на котором он к нему обращается. Но в этот момент незнакомец еле слышным голосом произнес:
- Люди... Вы ведь из их породы?.. Из какого региона вы прибыли?
Успокоившись, Перкинс попытался улыбнуться.
- Есть ли кто-нибудь в этом городе, кто мог бы принять нас как друзей?
По лицу старика скользнуло странное выражение, и он как-то замедленно сделал пару шагов навстречу Перкинсу.
- В таком случае я сам выступаю в этой роли. Перед вами профессор Ковач, и никто лучше меня не сможет справиться с этой задачей.
Заметив, что Перкинс бросил мимолетный взгляд в сторону зала, он добавил:
- Для них это не имеет никакого значения. Такого рода проблемы уже давно их не волнуют. Пойдемте со мной. Приемный зал совсем рядом, буквально в двух шагах отсюда.
На сей раз заколебались киборги, но, повинуясь жесту Перкинса, вместе с Ковачом прошли в большое соседнее помещение, заставленное ветхой на вид мебелью, сохранившей, однако, несмотря на неумолимое время, всю оригинальность весьма древнего стиля.
Тем временем Станислав Ковач продолжал таращиться на них, словно все ещё сомневался в реальности происходившего.
- Я так давно... - прошептал он, - наверное, прошла целая вечность... как я перестал надеяться и впал в отчаяние. Откуда вы появились?.. Не томите, объяснитесь.
- Мы удивлены не меньше вас, - признался Перкинс. - Вещь мы тоже были уверены, что они одного человеческого существа не сохранилось на поверхности планеты.
- "На поверхности"?
- Да, именно так. Мы - граждане Содружества, скрытого под землей, и это - наш первый контакт с внешним миром после Великой Катастрофы.
Старик обессиленно упал в покрытое многолетней пылью кресло, жалобно заскрипевшее под тяжестью его сутулого тела.
- Да... да... понимаю... Продолжайте, ради бога.
Не вдаваясь в детали, Перкинс быстро, в общих чертах, набросал картину появления новой цивилизации, к которой они все принадлежали. Изложил он и мотивы, которые привели к созданию киборгов. По мере рассказа он подметил нарастание в глазах Ковача все большего интереса, но почему-то смешанного с острым беспокойством.
- Вы говорите, что с тех пор прошло двести два года? Так, значит, сейчас 2287 год? Послушайте, но это абсолютно невозможно.
- Да, наш 202 год Новой Эры соответствует 2287 году вашей эры.
- Каким календарем вы пользуетесь?
- По-прежнему григорианским, с той лишь разницей, что теперь мы проставляем не только числа, но и номера дней и месяцев, поскольку их прежние названия потеряли для нас всякий смысл.
Ковач глубоко вздохнул, проведя перед глазами дрожащей рукой.
- Двести два года! - повторил он как бы про себя. - Это просто чудовищно и совершенно непонятно для меня...
Подошел Крупп.
- Что вы имеете в виду?
Старик, казалось, ушел в свои мысли, потом наконец решился.
- Родом я из Центральной Европы, из страны, называвшейся некогда Польшей.
Он сделал неопределенный жест, прежде чем продолжить свою исповедь.
- По политическим мотивам я оставил свою родину и обосновался в 2060 году на американском континенте. Я ученый, и решил продолжить свои исследования здесь. Они касались проблемы длительного анабиоза человеческого организма. В ту эпоху эта идея считалась перспективной для исследования далеких звездных систем. Тогда вплотную стоял вопрос об обеспечении полета человека к Альфе Центавра. Была уже решена проблема гарантированно безопасного автоматического управления звездолетом. Оставалось добиться того, чтобы те десять лет, что космонавтам предстояло провести на его борту до возвращения на Землю, не оказались бы вычеркнутыми из их жизни. В ходе изысканий мне удалось найти средство охлаждать человеческое тело до температуры, близкой к абсолютному нулю, то есть до чуть менее двухсот семидесяти трех градусов при практически вечном сохранении его жизненных функций.
Ковач обвел взглядом жадно ловивших его слова киборгов и добавил:
- В апреле 2085 года я решил провести решающее испытание на себе самом. Должен признаться, что не все поверили в мой метод.
- Иными словами, вы не имели права поставить опыт на животном или на добровольце? - прервал его Диас, стараясь придать своему вопросу невинный характер. Но от Перкинса не ускользнула его двусмысленность, и он почувствовал в вопросе скрытый намек на себя.
- Конечно, я мог пойти по этому пути, - живо откликнулся Ковач. - Но я решил взвалить весь риск на свои плечи.
Затянувшуюся паузу резко прервал Перкинс:
- И как долго длилась ваша гипотермия?
- До того как вы тут появились, я считал, что, как и было предусмотрено, она продолжалась всего двенадцать месяцев. Но, как теперь выясняется, все оказалось не так. Я вернулся к жизни восемнадцать лет назад, то есть результат получился просто фантастическим: сто восемьдесят четыре года!
Он поднялся с кресла и застыл, погруженный в глубокие раздумья, словно все ещё сомневался в смущающей его реальности.
Из этого состояния отрешенности его вывел вопрос Маршала:
- Как же так получилось, что вы не смогли проконтролировать истинное время эксперимента?
- Для этого надо было располагать соответствующими средствами.
- И что же, ваши современники тоже оставались в полном неведении о ходе опыта?
По лицу Ковача скользнула бледная улыбка. Он направился к массивной двустворчатой, покрытой тонкой резьбой двери.
- Вы наверняка имеете в виду этих людей, которые находятся в зале?
И он решительно толкнул створки, открыв взорам оцепеневших киборгов жуткое зрелище, которое представлял из себя громадный концертный зал.
Они увидели ряды амфитеатра, битком набитые меломанами, застывшими в нерушимой тишине. То были люди - мужчины и женщины, - замершие в самых разнообразных позах. Их взоры были прикованы к сцене, на которой стоял рояль.
Ни малейшего движения. Полная неподвижность, как будто слушатели превратились в каменные изваяния.
Безразличные к собственной судьбе.
Безучастные к участи всех остальных.
Мертвые!
Ковач прошел на сцену. Его шаги звучали зловеще.
Он вытянул свою высохшую, худую руку в направлении зала, и его голос взорвал мучительную тишину.
- Вот мир, в котором я жил. В царстве мертвых я, на исходе собственных сил, оказался владыкой... Жалкая участь, не правда ли?
- Так, значит, вы - единственный выживший человек? - прошептал Перкинс.
- Увы, боюсь, вы правы. Вернувшись к жизни, я застал вот это. И с тех пор ничего здесь не изменилось.
- Но что именно произошло с тех пор?
- В начале я и сам ничего не мог понять. Долго размышлял над этим феноменом и наконец догадался. Все дело в Марсе! Вспомнился разрыв отношений с чересчур отличавшимся от нас тамошним человечеством... а также слухи... повсюду болтали о неизбежной войне, но никто в это всерьез не верил. Они же тем временем тайно готовились уничтожить Землю, о чем мы даже не подозревали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12