Табор расположился в ложбине. Люди были заняты стиркой, чинили
повозки и делали множество других дел, которые необходимы в жизни
кочевников. Брандер сделал круг над табором, чтобы обратить на себя
внимание, после чего опустил флиттер поодаль, боясь распугать распряженных
животных.
Брандер поднялся на холм, стараясь выглядеть уверенно, но не
враждебно. Что, в конце концов, может сделать один человек против целого
табора? Но предосторожность никогда не мешает - три человека ожидали его
на вершине, загораживая дорогу в ложбину. Стоявший в середине коренастый
человек с густыми курчавыми черными волосами и курчавой, начинающей
седеть, бородой сделал шаг вперед.
- Что привело тебя сюда, незнакомец? - голос был резким, но
почтительным.
- Я Брандер из Дома Харлана, и у меня есть дело к вашему старшему.
- Я слушаю. В чем твое дело?
- Среди моих людей есть обычай называть свои имена, прежде чем
приступать к делу.
Коренастый пожал плечами.
- Среди моих людей такого обычая нет.
Либо слово "Харлан" для тебя ничего не значит, либо ты это хорошо
скрываешь. Может быть, мне лучше было назвать себя Одоннелом.
Но Брандер вспомнил, какую неожиданную мясорубку устроили эти
цыганские бандиты вышколенным солдатам Одоннела возле Бревена, и решил,
что это не самое подходящее имя.
- Так какое же у вас дело? - напомнил один из стоявших сзади.
- Я уже сказал, что мне нужно говорить со старшим.
Брандер скорее почувствовал, чем увидел, как вспыхнули эти двое, но
старший жестом отослал их назад. Брандер подождал, пока они уйдут
достаточно далеко, после чего заговорил вполголоса.
- Мое дело требует тайны. Я уже давно заметил, что люди, которые
убивают или оскорбляют цыган, медленно и в страшных муках умирают. В
записях Совета нет ни одного случая, когда человек, оскорбивший или
убивший цыгана, остался бы жив.
Человек сложил руки за спиной. Он смотрел на Брандера, но не произнес
ни слова.
- Мне нанесли оскорбление, и я хочу расплатиться за это.
Человек поджал губу и уставился в небо.
- Я очень хорошо заплачу.
"Почему он молчит?"
- Мы не убийцы, - наконец отозвался старший. - Мы не убиваем ради
денег. Только ради чести.
"Чести? В наше-то время?"
- Я не прошу вас никого убивать. Я только прошу дать мне яд,
достаточно яда, чтобы быстро убить одного человека, быстро, если можно
выбирать.
- Яд?
- Не делай из меня идиота. Все ваши враги умерли. Что еще может убить
без звука, без видимых ран? Ведь то, что вы используете яд, как орудие
мести, может дойти до Совета, а Гильдия, поскольку вы, кажется, имеете с
ней связь, несомненно, заинтересуется этим.
Человек нахмурился.
- Вы угрожаете нам?
Брандер подавил свое нетерпение.
- Угрожаю? Конечно же, нет. Зачем бы я стал вам угрожать? Я только
хочу хорошо заплатить за эту отраву, которой у вас, похоже, несколько
сортов.
Человек повернулся уходить.
- Просите это у ваших людей. Мы не станем пачкать руки участием в
чужих ссорах.
- Постойте! Неужели вы уйдете от сотни декакредитов? В валюте
Гильдии?
Старший остановился.
- В валюте Гильдии?
- Об этом я и говорил. - В голосе Брандера сквозило плохо скрытое
нетерпение.
- Мы должны договориться об оплате в валюте _Г_и_л_ь_д_и_и_, сэр. Наш
последний "работодатель" использовал в качестве платы шантаж и насилие. Мы
с лихвой отплатили ему его же монетой, сэр.
Брандер знал, что старший имел в виду уничтожение солдат Одоннела за
пределами Бревена. Ему придется заплатить довольно большие деньги. Брандер
надеялся, что он сможет найти их.
- Мне придется вернуться в свое владение, чтобы собрать столько
денег...
- Двести декакредитов, сэр.
- Это невероятно!
- Двести пятьдесят, сэр. Я не собираюсь с вами торговаться. Я только
сообщаю, какова цена.
- Но...
- Триста, сэр.
Брандер закрыл рот. "Триста декакредитов! Мне придется совершить
набеги на хранилища, чтобы добыть деньги. Если, конечно, Ричард не
позаботился уже о том, чтобы закрыть их для меня". Он, прищурившись,
посмотрел перед собой, словно размышляя над предложенной ценой.
- Завтра я принесу сюда деньги.
Старший покачал головой.
- Возможно, вас видели, когда вы шли сюда. Разве и вы сами не нашли
нас подобным способом, через снимок, сделанный с корабля Гильдии? - Он не
стал ждать ответа. - Встретимся у подножия башни Древних. Она находится на
краю Большой Пустыни, где горы Зоны Мерзлоты переходят в зеленые пастбища.
Через два дня. В полдень.
Старший быстро развернулся и, прежде чем Брандер смог что-либо
ответить, скрылся из виду.
Два дня - это был слишком большой срок. И все ж, у него не было
выбора. Карн Халарек должен ответить за свой поступок, заплатив за него
своей жизнью, и так скоро, чтобы была понятна связь между его смертью и
речью на Совете.
"Здесь я заодно с цыганами. Мы предпочитаем мстить быстро и тайно,
чтобы никому не было известно, кто это сделал".

18
Карн покинул покои Ларги так быстро, как только позволяли приличия,
не разрешавшие ему броситься от нее прочь. Необходимость зачать ребенка с
женщиной, которая столько раз изменяла ему, была ужасна и унизительна, и
через это надо было пройти как можно быстрее. Каждый раз, когда он шел к
Шарлотте, Карн чувствовал глубокую благодарность к леди Агнес - он никогда
не думал, что будет испытывать подобное чувство к этой неприятной старой
ламе. Именно она убедила Шарлотту, что глупо, а возможно, и опасно
оказывать ему сопротивление во время этих обязательных визитов, учитывая
ее многочисленные грехи и характер Карна. Это долго удерживало ее от
необдуманных поступков. Кроме того, и леди Агнес, и сам Карн знали, что он
никогда не смог бы причинить женщине вреда или грубо обидеть ее, но
Шарлотта не знала этого, и собственное воображение заставляло ее
смириться.
Между тем, все шло совсем не так, как раньше. Карн уже давно не
испытывал к ней когда-то овладевшего им дикого желания. Она даже не
казалась ему теперь красивой. Ее красота и была той ловушкой, в которую он
однажды попался. Так же, как попали в нее Шелл, и Ричард, и неизвестный
член семьи Харлана, который помог ей с противозачаточными средствами.
Возможно, попался в нее и Брандер.
Может быть, одного ребенка будет достаточно, и ему не придется в
будущем году совершать эти пренеприятнейшие визиты. Однако Карн прекрасно
знал, что в Домах Старкера-4 никогда не ограничивались одним ребенком.
Прежде чем вернуться в свои покои, Карн, сделав круг, направился к
часовне, но и после молитвы ему не сделалось легче. Он должен будет
встречаться с Шарлоттой и дать Дому Халареков новых наследников. Груз этой
ответственности давил его. Карн медленно отошел от алтаря и побрел в свои
покои.
Добравшись до своей комнаты, он позвонил на кухню и приказал принести
ему горячего пунша, а затем с размаха опустился в старое кожаное кресло, в
котором так любил сидеть в детстве. Он и сейчас частенько устраивался в
нем, хотя уже прошло пять лет с тех пор, как он стал взрослым мужчиной.
Карн закрыл глаза и дал волю своим мыслям. Но скоро пожалел об этом. Мысли
его кружились все время вокруг одного и того же: заявления о том, что
Шарлотта не была беременна, сделанного им около месяца назад. Уже второй
раз перед всем Старкером-4 он объявлял себя обманутым мужем, а Шарлотту -
неверной женой. Ему нечего было терять. Ее приключение с Харланом стоило
ему слишком многих союзников, так что пройдет много лет, прежде чем он
займет достойное место в Совете и будет снова влиять на его решения.
Поэтому он и сделал это заявление, чтобы, по крайней мере, быть уверенным,
что дети от их проклятого брака не будут считаться внебрачными. Сообщение
доктора Алтеринна из Дома Одоннелов о состоянии Шарлотты дало ему эту
уверенность. Ни один гражданин свободного города, работающий на тот или
иной Дом, не станет лгать, чтобы помочь врагу своего хозяина, так же как
ни один Дом не посмеет наказать Свободного гражданина за то, что тот
сказал правду, даже если эта правда была на руку его врагу. Все, кто
слышал это, поверят доктору Алтеринну.
Все хорошо помнили, какому унижению подвергся Карн, когда раскрылись
подробности интимной жизни Шарлотты, однако на этот раз большему унижению
подверглась Шарлотта и ее Дом, чем сам Карн. Это заявление будет стоить
Дому Рица многих союзников, авторитет и уважение к нему значительно
снизятся. И уже от этого Карн чувствовал некоторое удовлетворение. Черек
Риц обманул Дом Халареков. Теперь он будет расплачиваться за это
политическим положением своего Дома до тех пор, пока люди будут помнить
Шарлотту.
Карн прервал замкнутый круг своих мыслей. Он будет делать то, что
считает необходимым, и хватит об этом! Карн резко поднялся и быстро
развернулся. Он почти постоянно в эти дни думал о Шарлотте, и мысли о ней
выводили его из равновесия: Карну хотелось убежать, ударить кого-нибудь
или что-то разбить. Он надеялся, что пунш хоть немного успокоит его.
В дверь постучали, затем она открылась, и паж-мальчик лет восьми
осторожно просунул в комнату голову.
- Мой... мой лорд?
"Неужели я выгляжу таким страшным и жестоким", - подумал Карн. Он
немного расслабил напряженные мышцы лица.
- Мой пунш?
Мальчик почувствовал себя увереннее, кивнул и зашел в комнату. Он
поставил на сундук кружку, от которой шел пар, и повернулся, чтобы выйти.
"Это какой-то новый слуга, - подумал Карн. - Они всегда боятся со
мной разговаривать".
- Ты давно в этом Доме, сынок? - спросил он. - Я что-то не помню
тебя.
Мальчик замер и в изумлении уставился на своего лорда, потом медленно
кивнул. Карн подозвал ребенка к себе и постепенно, в течение почти что
получаса терпеливо выпытывал у него, из какой он Семьи, где она живет и
почему он стал прислуживать в Доме Халареков. К тому моменту, когда
мальчик выскочил наконец из его комнаты, сжимая в руке маленький новый
карманный ножик, Карн чувствовал себя уже не таким подавленным.
Утром жизнь уже не казалась ему такой плохой, настроение его
улучшилось в значительной степени благодаря тому, что в течение следующих
двадцати одного дня ему не нужно будет видеть Шарлотту. Карн сел, спустил
ноги с кровати и потянулся. Кит, Ник и Джемми едут к нему в гости. Доктор
Алтеринн должен будет сообщить ему о результатах медицинских исследований
его и Шарлотты. И то и другое событие должны были оказаться приятными.
- Эти исследования не принесут вам никакого вреда, - говорил Отнейл,
когда Алтеринн пришел, чтобы осмотреть Шарлотту и сделать некоторые
анализы. - Да и Алтеринн уже здесь. Позвольте ему обследовать вас обоих,
чтобы выяснить, все ли в порядке. - Отнейл с неподдельным сочувствием
посмотрел на Карна. - Вы женаты уже почти год, а у вас до сих пор нет
детей.
Карн встал, потянулся и направился к гардеробу. К полудню должны быть
известны результаты анализов. Все в доме Халареков готовились к зиме. Шел
уже месяц ухл. Все будут теперь сидеть по своим домам, и Карн со своими
домочадцами надеялись провести четыре зимних месяца, наслаждаясь тишиной и
покоем. Зима всегда была временем напряженного ожидания весны. Враги
тщательно готовились к осаде и объявляли о ней за сорок дней до ожидаемого
наступления первой оттепели. В эти же четыре месяца замышлялись
всевозможные убийства и похищения. Для составления политических заговоров
использовались закрытые каналы связи.
Эту зиму Карн надеялся провести относительно спокойно. Из Дома
Харланов не исходило сейчас никакой опасности, а Ричард пока находился под
стражей и не мог причинить ему никакого вреда. Одоннел вряд ли решится на
какие-нибудь серьезные действия без Харлана. Шарлотта скоро забеременеет,
а если и нет, то, по крайней мере, она больше не попадет ни в какую
историю. Роул исправно выплачивал штраф, одновременно откладывая запасы и
готовясь к весенней осаде, хотя даже и не предполагал о том, что его лорд
знает, что он делает. Риц сопротивлялся финансовому давлению, чтобы снова
вступить с Харланом в союз, и после того, как ухл уже перевалил за
середину, Ричард больше ничего не сможет сделать, чтобы увеличить это
давление на Черека. Что касается бывших вассалов Харлана, то участие в
военных действиях на стороне Халарека против Одоннела, казалось, успокоило
наиболее неугомонных из них. Видимо, они еще не скоро привыкнут к стилю
правления Халарека. Карн решил, что ему нечего беспокоиться, что
кто-нибудь из них устроит весной мятеж. Похоже, что Макнис и Кат, к их
общему удовлетворению и радости Карна, уже достигли соглашения.
Карн глубоко, медленно вздохнул. До того как Одоннел предпримет
нападение на Друму, необходимо еще выполнить несколько важных дел. Друма
должен принести Карну присягу на верность. Кроме того, Карн должен
позаботиться о наследнике. Принятие присяги можно запланировать на
последнюю неделю месяца. Это заставит Одоннела помучиться еще две недели,
и он вряд ли успеет до наступления зимы принять присягу у Друмы. Карн
задумчиво смотрел в потолок. Возможно, он мог бы передвинуть момент
принятия присяги таким образом, чтобы Одоннел _н_а_в_е_р_н_я_к_а_ не смог
сделать этого до весны. Карн оделся и, насвистывая, отправился в
библиотеку.
Остановившись на маленькой площадке на самом верху железной лестницы,
он увидел Вейсмана, нервно перекладывавшего с места на место бумаги и
книги, лежавшие на его рабочем столе. Вейсман поднял глаза и, заметив
Карна, прервал свое занятие.
- Новости от Одоннела, мой лорд.
Карн сбежал вниз по лестнице. "Неужели от доктора Алтеринна? Слишком
рано", - промелькнуло у него в голове.
Вейсман посмотрел на Карна, и в глазах его было какое-то странное,
почти жестокое выражение.
- Один из моих людей нашел в доме Одоннела этот документ. Это особо
секретный документ, касающийся некоторых _о_ч_е_н_ь_ личных моментов в
жизни лорда Ричарда. Возможно, кто-то хранил его среди бумаг доктора
Алтеринна, ожидая, когда можно будет передать его кому-то. Возможно, сам
Алтеринн собирался шантажировать им кого-то. Я бы держал этот документ у
себя и никому не показывал, пока не нашел бы эксперта-медика, который мог
бы изучить его, однако, какова бы ни была его подоплека, я решил, что этот
документ настолько важен, что вы немедленно должны прочитать его.
Вейсман протянул Карну толстый конверт и не сводил с него глаз, пока
тот открывал его и разворачивал бумагу.
Карн быстро просмотрел содержимое конверта.
- Это какое-то медицинское заключение, Вейсман. Оно касается здоровья
Ричарда и потому совсем не представляет для нас никакого интереса.
Вейсман весь ощетинился.
- Я руководил шпионской сетью Дома Халареков еще задолго до того, как
вы стали здесь правителем, лорд Карн. Я не стал бы беспокоить своего лорда
по пустякам. Внимательно прочтите, что здесь написано. Если я все
правильно понял, то тому, в чьих руках находится этот документ, грозит
смерть. Поэтому я взял на себя смелость разбудить доктора Отнейла и Фрема
Орконана, мой лорд! Доктор Отнейл объяснит нам медицинские термины и
сможет оценить значение этого документа. - Вейсман взял две книги,
лежавшие в центре стола, и направился к полкам в конце комнаты, чтобы
поставить их на место.
Карн наблюдал за ним. Вейсман поставил книги на полку и стал чем-то
заниматься в дальнем конце комнаты. Движения его были какими-то
неестественными, как будто он был чем-то обижен или на кого-то сердит, а
возможно, и напуган.
Карн взвесил на руке конверт. Он был толстый, из хорошей, плотной
бумаги и явно взят из Дома Одоннелов. Карн подошел к камину, помахал
рукой, разжигая потухшее пламя, и, опустившись в кресло, стал читать. Он
пробежал глазами листки из конверта. Это было не письмо. В конверте лежал
ряд медицинских заключений о состоянии здоровья Ричарда Харлана. В начале
были приведены результаты анализов, которые генетический совет делал всем
мальчикам в семье Харланов, когда те достигали пятнадцатилетнего возраста,
затем результаты анализов, которые делались каждые пять лет, а в течение
прошлого года - каждый месяц.
Карн перевернул последний листок бумаги, проверил, нет ли в конверте
еще чего-нибудь, но не обнаружил там никаких пояснений:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22