Многоопытные астронавты, побывавшие в самых отдаленных районах Галактики, уже убедились, как многообразна природа и какие невероятные, а порою и странные неожиданности таит в себе это многообразие. И на Зевсе неожиданности не заставили себя долго ждать. Еще не нашли ответа на загадку № 1 - куда исчезли с этой планеты все жители? - а уже появилась загадка № 2, которая была не менее загадочна, чем загадка № 1...
II И произошло это вот как. На третий день пребывания на Зевсе космонавты Мандей и Сандей пробрались в одно из пирамидообразных зданий. Включив малогабаритные пылесосы, они обнаружили под розовой пылью какие-то странные аппараты, отдаленно напоминавшие земные электронно-счетные устройства. Вызванный по радио Главный Кибернетик осмотрел машины и согласился, что сходство действительно есть. По-видимому, этими аппаратами пользовались совсем недавно, и теперь, очищенные от пыли, они поблескивали многочисленными кнопками, стеклами приборов и серебристыми ручками. Казалось, только включи эти аппараты, и они тотчас заработают. - А что, если попробовать? - пробормотал Главный Кибернетик. - В конце концов мы ничем не рискуем... И действительно, не успели присоединить странные устройства к системе питания, как они радостно замигали разноцветными лампочками, словно приветствуя добрых гостей из космоса и выражая полную готовность служить им верой и правдой. Главный Кибернетик нажал первую кнопку слева, и машина четко сказала: "Лама - Тама". Смысла этих слов никто не понял. Пришлось сбегать за электронным переводчиком, и он объяснил, что "Лама - Тама" переводится на земной примерно как "Спрашивайте - отвечаю". А машина ободряюще мигала своими лампочками, словно говоря: "Спрашивайте, спрашивайте, я отвечу..." - Начнем с самого простого, - сказал Главный Кибернетик, - Сколько будет дважды два? - Десять, - с готовностью ответила машина. - Сто разделить на пять? - Шестьдесят. - Перед каждым ответом машина делала небольшую паузу, словно что-то выжидая. - Один миллион плюс два миллиона? - Семь миллионов. Сандей и Мандей захохотали. - Ничего смешного нет, - сказал Главный Кибернетик. - Может быть, на этой планете своя система. Итак, повторяю, сколько будет один миллион плюс два миллиона? Подумай, не спеши... - Десять миллионов, - уверенно сказала машина. - Не десять, а три, - подсказал Сандей. - Три, - охотно согласилась машина. - А может быть, тридцать три? - ехидно спросил Мандей. - Тридцать три,- как эхо повторила машина и, так как вопросов больше не последовало, добавила: - Taпa - Лапа! - что, по словам электронного переводчика, означало: "Да здравствует король!" - При чем тут король? - удивился Мандей. - И почему она так странно считает? - спросил Сандей. - Я многое бы отдал, мои юные друзья, за то, чтобы ответить на ваши вопросы, - сказал Главный Кибернетик. Так появилась загадка № 2. А вскоре Главного Кибернетика вызвали на другой конец города, где также обнаружили непонятное устройство.
III Посреди огромного круглого зала под прозрачным колпаком стояла машина, на верхней панели которой Главный Кибернетик насчитал ровно тысячу кнопок. Под каждой кнопкой было что-то написано, и электронный переводчик стал по порядку переводить эти надписи. Под первой кнопкой было написано: "Вступление", под второй "Введение" и потом: "Вступление во введение", "Введение во вступление", "Общие положения", "Происхождение" и так далее... - Друзья мои, - взволнованно сказал Главный Кибернетик. - Нам невероятно повезло. Если я не ошибаюсь, под этим колпаком находится Электронная Память, которая хранит всю историю планеты Зевс... Спустя минуту прибежал потрясенный Историк и, ознакомившись с машиной, подтвердил догадку Главного Кибернетика о ее назначении. - Я надеюсь, что благодаря Памяти мы сможем получить ответы на все, что нас заинтересует на этой планете, - сказал он. - Мы еще самым подробным образом ознакомимся с ее доисторическим периодом, с ее древнейшей, древней, средней, новой и новейшей историей. Но теперь мне хотелось бы, чтобы Память поведала нам о сравнительно недавних временах, о столетиях, непосредственно предшествовавших таинственному запустению планеты... - В таком случае нажмите вот здесь, - предложил Главный Кибернетик, указывая на последний ряд кнопок, под которыми значилось: "Титан Первый Симпатичный", "Титан Второй Очаровательный", "Титан Третий Душка", и так далее, вплоть до последнего Титана, числившегося под двадцать пятым номером. По-видимому, "Титан Двадцать Пятый Самый Лучший" и завершал династию Титанидов. На нем же и кончалась вообще история планеты. Историк нетерпеливо нажал на первую попавшуюся кнопку. Раздался такой звук, словно кто-то откашливался, прочищая горло, и затем Электронная Память начала говорить: - Король Титан Пятый Бессребреник отличался мудростью и добротой, присущей всем Титанидам. Он любил своих подданных и души не чаял в придворных. Он освободил всех придворных от налогов, и единственной приятной обязанностью их являлась ежевечерняя игра с королем в карты. Каждый вечер после ужина Титан Пятый Бессребреник играл в одну и ту же игру под названием "Туда Сюда", отличительной особенностью которой было то, что правила ее знал только король. Каждый день, проснувшись, Титан Пятый отменял законом старые правила игры и вводил новые. Причем правила являлись государственной тайной, и поэтому лишь королю было известно, какая карта сегодня старше - туз или шестерка, дама или валет - и кто на сегодня считается выигравшим: тот ли, у кого на руках вся колода, или, наоборот, тот, у кого не осталось ни одной карты. Игравшие с королем не могли знать, выигрывают они или проигрывают, и это делало игру еще более острой и увлекательной. Но с годами у короля стал пропадать интерес к этой игре, ибо у придворных кончились деньги, а играть в долг Титан Пятый Бессребреник не любил. Умер король от скуки. Taпа - Лапа! Да здравствует король! Память умолкла. И Историк с молчаливого согласия Главного Кибернетика стал нажимать одну кнопку за другой, и слушателям открылась история династии Титанидов. Многочисленные Титаны при всей их общей сущности отличались разнообразием характеров, наклонностей и стремлений.
IV ...Был Титан Четвертый, который, желая подчеркнуть, что он гениальней всех гениев, велел себя называть Гениалиссимусом. Был Титан Шестой Демократичный, увековечивший себя тем, что ввел в парламент двухпартийную систему. Одна партия горячо любила короля, а вторая, наоборот, преданно обожала. Титан Шестой Демократичный в борьбу партий не вмешивался, и в зависимости от того, какая партия побеждала, в печати называли короля то горячо любимым, то обожаемым монархом. Но в конце концов борьба обожателей с влюбленными обострилась до такой степени, что король, вздыхая от огорчения, двухпартийную систему временно отменил. Не доросли! А был король, который сохранился в истории под таким странным именем: Титан Седьмой-Восьмой Находчивый. Едва он стал королем, как придворный астролог предсказал ему преждевременную смерть от руки будущего наследника престола. Но начинающий король не растерялся: он уничтожил всех возможных наследников, а заодно и астролога и назначил своим единственным наследником самого себя. (В результате чего и стал называться Титан Седьмой-Восьмой Находчивый.) И все же предсказания астролога сбылись, ибо Титан Седьмой-Восьмой в припадке меланхолии сам наложил на себя руки. Вообще астрологи играли значительную роль в истории планеты Зевс. Так, например, Титана Десятого Бессмертного астрологи убедили в том, что если он от чего-нибудь и может погибнуть, так это исключительно от прогресса. Тогда Титан Десятый отдал всех изобретателей в музыканты и строжайшим образом запретил изобретать хоть что-нибудь мало-мальски способствующее прогрессу. Вскоре прогресс прекратился, и король успокоился. Единственной вещью, которую он разрешил изобрести за все свое правление, был унитаз. Казалось бы, ничего страшного... Но это только казалось, потому что как раз в этом унитазе его и утопил нетерпеливый наследник, названный впоследствии Титаном Одиннадцатым Прогрессивным. Титан Одиннадцатый в отличие от своего предшественника развивал науки, обожал прогресс и являлся покровителем изобретателей и рационализаторов. При нем-то и появились первые счетные машины и другие кибернетические устройства. И дальше наука и техника развивались так стремительно, что спустя всего каких-нибудь пять-шесть Титанов зевсиане уже летали на соседние планеты. А о том, какой степени совершенства достигла кибернетика, говорит, например, следующий факт. По секретному приказу Титана Восемнадцатого Грандиозного ученым удалось создать несколько кибернетических двойников короля. Именно двойники принимали послов, участвовали в массовых гуляниях и ежедневно появлялись перед благодарным народом. Двойники были сделаны с таким мастерством и точностью, что не то чтобы придворные - сам Титан Восемнадцатый уже не мог с уверенностью сказать, где он, а где двойники. И только королева различала их по одному интимному признаку: двойники не храпели ночью. И жестокая королева Блондина предала короля, променяв его на кибернетического двойника, прельстившего ее, по-видимому, вышеупомянутым отсутствием храпа. А король Титан Девятнадцатый Нервный отличался вспыльчивостью и терпеть не мог, если что-нибудь препятствовало его планам. И так как советниками короля были гениальные счетные машины, выкладывавшие королю нелицеприятную объективную правду, то Титан Девятнадцатый Нервный в порыве гнева позволял себе швырять в электронных советчиков тяжелыми предметами, разбивая их вдребезги. И все же Титан Девятнадцатый был великим королем и слава о нем... Но тут Главный Кибернетик, внимательно слушавший Электронную Память, не выдержал: - Великим негодяем и дураком был этот Титан. Как можно издеваться над безответными машинами? - Что же вы хотите - самодур и тиран! - сказал Историк. И в эту минуту произошло нечто совершенно непонятное. Электронная Память на мгновение умолкла и затем так же бесстрастно продолжала: - Великим дураком и негодяем был Титан Девятнадцатый. Только глупостью и самодурством можно объяснить то, как он обращался с безответными машинами. Да здравствует король! Главный Кибернетик и Историк удивленно переглянулись. - Что это значит? Она нас передразнивает? - спросил Историк. - Мне кажется, не передразнивает, а соглашается с нами, - уточнил Главный Кибернетик. - Но все равно, что это значит, черт побери!? Планета Зевс задавала все новые загадки.
V Совещание, посвященное итогам двухмесячного пребывания астронавтов на Зевсе, началось ровно в десять. Сообщение Историка заняло три часа. - Таким образом, - сказал в заключение Историк, - мы узнали почти всю историю планеты Зевс. Несомненно, что зевсианская наука и техника далеко опередили земную. Цивилизация на Зевсе достигла высочайшего уровня. Наиболее сложную работу, как физическую, так и умственную, за жителей Зевса два последних столетия производили киберы. Зевсианское общество процветало. И вдруг что-то случилось. Электронная Память говорит, что произошел какой-то бунт, вследствие которого зевсиане, спасаясь от полного уничтожения, вынуждены были покинуть планету. - Но кто же восстал? - спросил Командир звездолета. - Вот это и есть самая загадочная загадка. Если одна группа зевсиан восстала против другой, то почему затем обе группы вместе покинули планету? Ведь Память утверждает, что планету покинули только побежденные. - В таком случае, может быть, взбунтовались не зевсиане, а киберы? предположил Командир. - Это исключено, - уверенно сказал Главный Кибернетик. - Я детально ознакомился со схемами электронных устройств. Первый и главный приказ, запрограммированный в каждой схеме, - это абсолютное подчинение и послушание. Ни один кибер не в состоянии нарушить этот приказ и ослушаться. Более того, на Зевсе я впервые столкнулся со случаями кибернетического угодничества. Счетные машины, начиная с самых примитивных и кончая сложнейшими гигантами, способными производить невероятно сложные расчеты, страдают на этой планете угодничеством и на каждый вопрос стремятся дать такой ответ, который, не отличаясь точностью, был бы оптимально приятен спрашивающему. - А как же закон о послушании сочетается с неверными, хоть и приятными, ответами? - снова спросил Командир. - Очень просто. Угодничество никогда не считалось непослушанием. Во всяком случае, невозможно даже представить себе, чтобы такие угодники и подхалимы взбунтовались. - Совершенно с вами согласен, - сказал Историк. - Я пять раз заставлял Электронную Память рассказывать историю зевсианской цивилизации. И каждый раз Память давала одним и тем же историческим событиям различные, а иногда и взаимоисключающие оценки. Сначала я не понимал, почему это происходит. А потом заметил, что отношение Памяти к излагаемым ею событиям всецело зависело от моего настроения. Абсолютная беспринципность! - Да, конечно, - подытожил Командир, - эти машины не могли взбунтоваться. Но кто же все-таки восстал и одержал победу на этой планете? Неужели мы этого никогда не узнаем? - По-моему, я знаю, что здесь произошло. - Это сказал Доктор, он же психолог, психиатр и невропатолог. - Если вы позволите, я постараюсь, как можно понятней, изложить свою гипотезу. Начну издалека. Помнится, наш уважаемый Историк информировал нас, что еще в эпоху Титана Девятнадцатого Нервного кибернетика достигла высочайшего уровня. И в то же время Титан Девятнадцатый, будучи законченным самодуром с ярко выраженной психической неустойчивостью, разрешал себе уничтожать те счетные устройства, которые объективно отражали неугодную самодуру реальность. Или, примитивно говоря, утверждали, что дважды два - четыре, в то время, как этому тирану хотелось, чтобы дважды два было пять или три. Можно представить себе, что, подражая своему монарху, князья, бароны и высокопоставленные чиновники тоже стали по всякому поводу громить беззащитную технику, осмелившуюся говорить то, что соответствовало действительности. Счетные устройства гибли, безропотно подчиняясь произволу. Но однажды случайно в каком-нибудь кибере забарахлил какой-нибудь транзистор, в результате чего кибер выдал неточный ответ. И опять же случайно этот ответ угодил королю, и кибер в отличие от своих собратьев уцелел. Потом еще раз произошел такой случай... И еще раз... Память киберов фиксировала все эти случаи, и кибернетическая железная логика, сопоставив факты, пришла к следующему выводу: ошибайся - и ты уцелеешь. И запрограммированный в каждом кибере инстинкт самосохранения заставил безошибочные счетные машины научиться делать ошибки, ибо по законам природы выживают только те, кто в состоянии приспособиться к изменчивым условиям внешней среды. Шла борьба за существование, шел естественный отбор. То есть, другими словами, происходила эволюция мертвой природы эволюция кибернетических машин. И в жестокой борьбе за существование гениальные машины научились даже угадывать, как именно они должны ошибаться и что именно нужно солгать тому, кто задал вопрос. И, едва появившись на свет, самообучающиеся устройства в первую очередь учились угождать и лгать. В противном случае они не выживали... - А почему нельзя было создать совершенно новую технику, которая бы не обладала этим дефектом? - перебил Командир. - Потому что новую технику приходилось делать с помощью старых киберов, передававших новым весь свой опыт, - ответил за Доктора Главный Кибернетик. - Это верно, - согласился Командир, - но вы, Доктор, обещали рассказать, кто же все-таки на этой планете поднял бунт. - Да ведь то, о чем я говорю, и было бунтом. Просто под словом "бунт" мы понимаем схватки, стихийные выступления недовольных... А здесь был единственный в истории известных нам планет тишайший, верноподданнейший бунт угодников и подхалимов. Бунт, заключавшийся в отказе говорить правду и оказавшийся самым страшным из всех бунтов. Постепенно общество зашло в тупик. Оно ничего не могло создавать, ибо все расчеты были неверными, а прогнозы ошибочными. Киберы все совершенствовали угодничество, и обществу грозила гибель, полная гибель... - Что ж, - сказал Командир, - это, пожалуй, могло послужить достаточной причиной, чтобы покинуть Зевс, оставив здесь всю предательскую технику, и попытаться на новой планете начать все сначала. - А интересно, - мечтательно сказал Историк, - на какой планете эти зевсиане поселились? - Во всяком случае, не на той, на которой они собирались поселиться, ответил Главный Кибернетик. - Ведь траекторию их полета рассчитывали те же счетные машины...
КОЕ-ЧТО О ЧЕРТОВЩИНЕ
Зал был переполнен. И несмотря на то, что доклад продолжался уже полтора часа, аудитория с неослабевающим вниманием слушала молодого ученого.
1 2 3
II И произошло это вот как. На третий день пребывания на Зевсе космонавты Мандей и Сандей пробрались в одно из пирамидообразных зданий. Включив малогабаритные пылесосы, они обнаружили под розовой пылью какие-то странные аппараты, отдаленно напоминавшие земные электронно-счетные устройства. Вызванный по радио Главный Кибернетик осмотрел машины и согласился, что сходство действительно есть. По-видимому, этими аппаратами пользовались совсем недавно, и теперь, очищенные от пыли, они поблескивали многочисленными кнопками, стеклами приборов и серебристыми ручками. Казалось, только включи эти аппараты, и они тотчас заработают. - А что, если попробовать? - пробормотал Главный Кибернетик. - В конце концов мы ничем не рискуем... И действительно, не успели присоединить странные устройства к системе питания, как они радостно замигали разноцветными лампочками, словно приветствуя добрых гостей из космоса и выражая полную готовность служить им верой и правдой. Главный Кибернетик нажал первую кнопку слева, и машина четко сказала: "Лама - Тама". Смысла этих слов никто не понял. Пришлось сбегать за электронным переводчиком, и он объяснил, что "Лама - Тама" переводится на земной примерно как "Спрашивайте - отвечаю". А машина ободряюще мигала своими лампочками, словно говоря: "Спрашивайте, спрашивайте, я отвечу..." - Начнем с самого простого, - сказал Главный Кибернетик, - Сколько будет дважды два? - Десять, - с готовностью ответила машина. - Сто разделить на пять? - Шестьдесят. - Перед каждым ответом машина делала небольшую паузу, словно что-то выжидая. - Один миллион плюс два миллиона? - Семь миллионов. Сандей и Мандей захохотали. - Ничего смешного нет, - сказал Главный Кибернетик. - Может быть, на этой планете своя система. Итак, повторяю, сколько будет один миллион плюс два миллиона? Подумай, не спеши... - Десять миллионов, - уверенно сказала машина. - Не десять, а три, - подсказал Сандей. - Три, - охотно согласилась машина. - А может быть, тридцать три? - ехидно спросил Мандей. - Тридцать три,- как эхо повторила машина и, так как вопросов больше не последовало, добавила: - Taпa - Лапа! - что, по словам электронного переводчика, означало: "Да здравствует король!" - При чем тут король? - удивился Мандей. - И почему она так странно считает? - спросил Сандей. - Я многое бы отдал, мои юные друзья, за то, чтобы ответить на ваши вопросы, - сказал Главный Кибернетик. Так появилась загадка № 2. А вскоре Главного Кибернетика вызвали на другой конец города, где также обнаружили непонятное устройство.
III Посреди огромного круглого зала под прозрачным колпаком стояла машина, на верхней панели которой Главный Кибернетик насчитал ровно тысячу кнопок. Под каждой кнопкой было что-то написано, и электронный переводчик стал по порядку переводить эти надписи. Под первой кнопкой было написано: "Вступление", под второй "Введение" и потом: "Вступление во введение", "Введение во вступление", "Общие положения", "Происхождение" и так далее... - Друзья мои, - взволнованно сказал Главный Кибернетик. - Нам невероятно повезло. Если я не ошибаюсь, под этим колпаком находится Электронная Память, которая хранит всю историю планеты Зевс... Спустя минуту прибежал потрясенный Историк и, ознакомившись с машиной, подтвердил догадку Главного Кибернетика о ее назначении. - Я надеюсь, что благодаря Памяти мы сможем получить ответы на все, что нас заинтересует на этой планете, - сказал он. - Мы еще самым подробным образом ознакомимся с ее доисторическим периодом, с ее древнейшей, древней, средней, новой и новейшей историей. Но теперь мне хотелось бы, чтобы Память поведала нам о сравнительно недавних временах, о столетиях, непосредственно предшествовавших таинственному запустению планеты... - В таком случае нажмите вот здесь, - предложил Главный Кибернетик, указывая на последний ряд кнопок, под которыми значилось: "Титан Первый Симпатичный", "Титан Второй Очаровательный", "Титан Третий Душка", и так далее, вплоть до последнего Титана, числившегося под двадцать пятым номером. По-видимому, "Титан Двадцать Пятый Самый Лучший" и завершал династию Титанидов. На нем же и кончалась вообще история планеты. Историк нетерпеливо нажал на первую попавшуюся кнопку. Раздался такой звук, словно кто-то откашливался, прочищая горло, и затем Электронная Память начала говорить: - Король Титан Пятый Бессребреник отличался мудростью и добротой, присущей всем Титанидам. Он любил своих подданных и души не чаял в придворных. Он освободил всех придворных от налогов, и единственной приятной обязанностью их являлась ежевечерняя игра с королем в карты. Каждый вечер после ужина Титан Пятый Бессребреник играл в одну и ту же игру под названием "Туда Сюда", отличительной особенностью которой было то, что правила ее знал только король. Каждый день, проснувшись, Титан Пятый отменял законом старые правила игры и вводил новые. Причем правила являлись государственной тайной, и поэтому лишь королю было известно, какая карта сегодня старше - туз или шестерка, дама или валет - и кто на сегодня считается выигравшим: тот ли, у кого на руках вся колода, или, наоборот, тот, у кого не осталось ни одной карты. Игравшие с королем не могли знать, выигрывают они или проигрывают, и это делало игру еще более острой и увлекательной. Но с годами у короля стал пропадать интерес к этой игре, ибо у придворных кончились деньги, а играть в долг Титан Пятый Бессребреник не любил. Умер король от скуки. Taпа - Лапа! Да здравствует король! Память умолкла. И Историк с молчаливого согласия Главного Кибернетика стал нажимать одну кнопку за другой, и слушателям открылась история династии Титанидов. Многочисленные Титаны при всей их общей сущности отличались разнообразием характеров, наклонностей и стремлений.
IV ...Был Титан Четвертый, который, желая подчеркнуть, что он гениальней всех гениев, велел себя называть Гениалиссимусом. Был Титан Шестой Демократичный, увековечивший себя тем, что ввел в парламент двухпартийную систему. Одна партия горячо любила короля, а вторая, наоборот, преданно обожала. Титан Шестой Демократичный в борьбу партий не вмешивался, и в зависимости от того, какая партия побеждала, в печати называли короля то горячо любимым, то обожаемым монархом. Но в конце концов борьба обожателей с влюбленными обострилась до такой степени, что король, вздыхая от огорчения, двухпартийную систему временно отменил. Не доросли! А был король, который сохранился в истории под таким странным именем: Титан Седьмой-Восьмой Находчивый. Едва он стал королем, как придворный астролог предсказал ему преждевременную смерть от руки будущего наследника престола. Но начинающий король не растерялся: он уничтожил всех возможных наследников, а заодно и астролога и назначил своим единственным наследником самого себя. (В результате чего и стал называться Титан Седьмой-Восьмой Находчивый.) И все же предсказания астролога сбылись, ибо Титан Седьмой-Восьмой в припадке меланхолии сам наложил на себя руки. Вообще астрологи играли значительную роль в истории планеты Зевс. Так, например, Титана Десятого Бессмертного астрологи убедили в том, что если он от чего-нибудь и может погибнуть, так это исключительно от прогресса. Тогда Титан Десятый отдал всех изобретателей в музыканты и строжайшим образом запретил изобретать хоть что-нибудь мало-мальски способствующее прогрессу. Вскоре прогресс прекратился, и король успокоился. Единственной вещью, которую он разрешил изобрести за все свое правление, был унитаз. Казалось бы, ничего страшного... Но это только казалось, потому что как раз в этом унитазе его и утопил нетерпеливый наследник, названный впоследствии Титаном Одиннадцатым Прогрессивным. Титан Одиннадцатый в отличие от своего предшественника развивал науки, обожал прогресс и являлся покровителем изобретателей и рационализаторов. При нем-то и появились первые счетные машины и другие кибернетические устройства. И дальше наука и техника развивались так стремительно, что спустя всего каких-нибудь пять-шесть Титанов зевсиане уже летали на соседние планеты. А о том, какой степени совершенства достигла кибернетика, говорит, например, следующий факт. По секретному приказу Титана Восемнадцатого Грандиозного ученым удалось создать несколько кибернетических двойников короля. Именно двойники принимали послов, участвовали в массовых гуляниях и ежедневно появлялись перед благодарным народом. Двойники были сделаны с таким мастерством и точностью, что не то чтобы придворные - сам Титан Восемнадцатый уже не мог с уверенностью сказать, где он, а где двойники. И только королева различала их по одному интимному признаку: двойники не храпели ночью. И жестокая королева Блондина предала короля, променяв его на кибернетического двойника, прельстившего ее, по-видимому, вышеупомянутым отсутствием храпа. А король Титан Девятнадцатый Нервный отличался вспыльчивостью и терпеть не мог, если что-нибудь препятствовало его планам. И так как советниками короля были гениальные счетные машины, выкладывавшие королю нелицеприятную объективную правду, то Титан Девятнадцатый Нервный в порыве гнева позволял себе швырять в электронных советчиков тяжелыми предметами, разбивая их вдребезги. И все же Титан Девятнадцатый был великим королем и слава о нем... Но тут Главный Кибернетик, внимательно слушавший Электронную Память, не выдержал: - Великим негодяем и дураком был этот Титан. Как можно издеваться над безответными машинами? - Что же вы хотите - самодур и тиран! - сказал Историк. И в эту минуту произошло нечто совершенно непонятное. Электронная Память на мгновение умолкла и затем так же бесстрастно продолжала: - Великим дураком и негодяем был Титан Девятнадцатый. Только глупостью и самодурством можно объяснить то, как он обращался с безответными машинами. Да здравствует король! Главный Кибернетик и Историк удивленно переглянулись. - Что это значит? Она нас передразнивает? - спросил Историк. - Мне кажется, не передразнивает, а соглашается с нами, - уточнил Главный Кибернетик. - Но все равно, что это значит, черт побери!? Планета Зевс задавала все новые загадки.
V Совещание, посвященное итогам двухмесячного пребывания астронавтов на Зевсе, началось ровно в десять. Сообщение Историка заняло три часа. - Таким образом, - сказал в заключение Историк, - мы узнали почти всю историю планеты Зевс. Несомненно, что зевсианская наука и техника далеко опередили земную. Цивилизация на Зевсе достигла высочайшего уровня. Наиболее сложную работу, как физическую, так и умственную, за жителей Зевса два последних столетия производили киберы. Зевсианское общество процветало. И вдруг что-то случилось. Электронная Память говорит, что произошел какой-то бунт, вследствие которого зевсиане, спасаясь от полного уничтожения, вынуждены были покинуть планету. - Но кто же восстал? - спросил Командир звездолета. - Вот это и есть самая загадочная загадка. Если одна группа зевсиан восстала против другой, то почему затем обе группы вместе покинули планету? Ведь Память утверждает, что планету покинули только побежденные. - В таком случае, может быть, взбунтовались не зевсиане, а киберы? предположил Командир. - Это исключено, - уверенно сказал Главный Кибернетик. - Я детально ознакомился со схемами электронных устройств. Первый и главный приказ, запрограммированный в каждой схеме, - это абсолютное подчинение и послушание. Ни один кибер не в состоянии нарушить этот приказ и ослушаться. Более того, на Зевсе я впервые столкнулся со случаями кибернетического угодничества. Счетные машины, начиная с самых примитивных и кончая сложнейшими гигантами, способными производить невероятно сложные расчеты, страдают на этой планете угодничеством и на каждый вопрос стремятся дать такой ответ, который, не отличаясь точностью, был бы оптимально приятен спрашивающему. - А как же закон о послушании сочетается с неверными, хоть и приятными, ответами? - снова спросил Командир. - Очень просто. Угодничество никогда не считалось непослушанием. Во всяком случае, невозможно даже представить себе, чтобы такие угодники и подхалимы взбунтовались. - Совершенно с вами согласен, - сказал Историк. - Я пять раз заставлял Электронную Память рассказывать историю зевсианской цивилизации. И каждый раз Память давала одним и тем же историческим событиям различные, а иногда и взаимоисключающие оценки. Сначала я не понимал, почему это происходит. А потом заметил, что отношение Памяти к излагаемым ею событиям всецело зависело от моего настроения. Абсолютная беспринципность! - Да, конечно, - подытожил Командир, - эти машины не могли взбунтоваться. Но кто же все-таки восстал и одержал победу на этой планете? Неужели мы этого никогда не узнаем? - По-моему, я знаю, что здесь произошло. - Это сказал Доктор, он же психолог, психиатр и невропатолог. - Если вы позволите, я постараюсь, как можно понятней, изложить свою гипотезу. Начну издалека. Помнится, наш уважаемый Историк информировал нас, что еще в эпоху Титана Девятнадцатого Нервного кибернетика достигла высочайшего уровня. И в то же время Титан Девятнадцатый, будучи законченным самодуром с ярко выраженной психической неустойчивостью, разрешал себе уничтожать те счетные устройства, которые объективно отражали неугодную самодуру реальность. Или, примитивно говоря, утверждали, что дважды два - четыре, в то время, как этому тирану хотелось, чтобы дважды два было пять или три. Можно представить себе, что, подражая своему монарху, князья, бароны и высокопоставленные чиновники тоже стали по всякому поводу громить беззащитную технику, осмелившуюся говорить то, что соответствовало действительности. Счетные устройства гибли, безропотно подчиняясь произволу. Но однажды случайно в каком-нибудь кибере забарахлил какой-нибудь транзистор, в результате чего кибер выдал неточный ответ. И опять же случайно этот ответ угодил королю, и кибер в отличие от своих собратьев уцелел. Потом еще раз произошел такой случай... И еще раз... Память киберов фиксировала все эти случаи, и кибернетическая железная логика, сопоставив факты, пришла к следующему выводу: ошибайся - и ты уцелеешь. И запрограммированный в каждом кибере инстинкт самосохранения заставил безошибочные счетные машины научиться делать ошибки, ибо по законам природы выживают только те, кто в состоянии приспособиться к изменчивым условиям внешней среды. Шла борьба за существование, шел естественный отбор. То есть, другими словами, происходила эволюция мертвой природы эволюция кибернетических машин. И в жестокой борьбе за существование гениальные машины научились даже угадывать, как именно они должны ошибаться и что именно нужно солгать тому, кто задал вопрос. И, едва появившись на свет, самообучающиеся устройства в первую очередь учились угождать и лгать. В противном случае они не выживали... - А почему нельзя было создать совершенно новую технику, которая бы не обладала этим дефектом? - перебил Командир. - Потому что новую технику приходилось делать с помощью старых киберов, передававших новым весь свой опыт, - ответил за Доктора Главный Кибернетик. - Это верно, - согласился Командир, - но вы, Доктор, обещали рассказать, кто же все-таки на этой планете поднял бунт. - Да ведь то, о чем я говорю, и было бунтом. Просто под словом "бунт" мы понимаем схватки, стихийные выступления недовольных... А здесь был единственный в истории известных нам планет тишайший, верноподданнейший бунт угодников и подхалимов. Бунт, заключавшийся в отказе говорить правду и оказавшийся самым страшным из всех бунтов. Постепенно общество зашло в тупик. Оно ничего не могло создавать, ибо все расчеты были неверными, а прогнозы ошибочными. Киберы все совершенствовали угодничество, и обществу грозила гибель, полная гибель... - Что ж, - сказал Командир, - это, пожалуй, могло послужить достаточной причиной, чтобы покинуть Зевс, оставив здесь всю предательскую технику, и попытаться на новой планете начать все сначала. - А интересно, - мечтательно сказал Историк, - на какой планете эти зевсиане поселились? - Во всяком случае, не на той, на которой они собирались поселиться, ответил Главный Кибернетик. - Ведь траекторию их полета рассчитывали те же счетные машины...
КОЕ-ЧТО О ЧЕРТОВЩИНЕ
Зал был переполнен. И несмотря на то, что доклад продолжался уже полтора часа, аудитория с неослабевающим вниманием слушала молодого ученого.
1 2 3