Она привела его в свою комнату. Плотно прикрыла полог и кокетливо сказала:
– Вот мы и одни. Дорогой господин! Давайте к полному нашему удовольствию разделим ложе любви!
И с этими словами она стала быстро стягивать с себя юбку. Быстро разделась и легла под одеяло. Студент решил выждать и не приставать к ней, опасаясь совершить промах. Да и не хотел показаться ей развратником. Но разве может остановить мужчину вид обнаженного тела женщины? Никогда! Студент вытащил заветные пилюли, положил на язык, и огонь страсти запылал в нем с неудержимой силой. Он снял платье и тоже полез на кровать, как говорится, с пикой наизготове. Юйин сунула руку под одеяло, надеясь там найти то, что должно доставить ей некоторое удовольствие. Но когда ее рука обрела нечто твердое, точно закаленный металл, она поспешила развести ноги. Студент скользнул рукой по ее животу, потом спустил руку ниже и ощутил нежную, лишенную растительности кожу. «Как мила и как нежны эти врата рая!» – подумал он с восторгом. Он приник к ней, коснулся мягкой груди и погрузил в нее свой посох. Ему казалось, что он делит ложе с девственницей, так нежна и тепла была девушка. Ничего подобного ему еще не приходилось испытывать в жизни.
– Господин постоялец! Где это вы приобрели столь славную для любви вещь? И как счастливо мы встретились! Раньше мне казалось, что эта штука годится лишь для того, чтобы протыкать меня насквозь. Никакого удовольствия. Но сегодня все по-другому!
Студент разок повернул в ней посохом, и она тотчас обмякла. Руки и ноги онемели. Она едва ли не потонула во влаге любви.
– Уж более месяца не имел ни с кем дело, – сказал студент. – Сегодня встретил тебя, и для меня это поистине подарок небес.
Любезные читательницы! Вот где считаю уместным сказать так:
Если судьбой предназначена встреча,
то хотя бы был он за тысячу ли,
к тебе придет, с судьбой не переча.
А если нет на брак согласия судьбы,
то хоть живи лицом к лицу,
женою будешь у него не ты.
А тем временем вновь и вновь любовники скрещивались телами и совершали слияние инь и ян – мужской и женской субстанции бытия. Студент не раз запирал в себе дух, и тогда его, светлому нефриту подобный, жезл заполнял ее цветочные чертоги. Юйин переживала ту полноту чувств, которую уже невозможно сдерживать. Она то погружалась в небытие, то возвращалась к жизни вновь. Проиграв с ней ночь, студент наконец вытащил свой посох. Юйин взяла его в ладошку и прижалась у нему щекой:
– Скажите, как ваше имя, драгоценный гость? Говорю к тому, что хотела бы еще раз увидеться с вами.
– Ваш слуга родом из Янчжоу. Принадлежу к роду Фын, имя Юэшэн. Приехал в город в намерении повидать тетку.
– Уж не тетушку ли Лань? – быстро переспросила Юйин.
– Как ты догадалась? – удивился студент. – Точно, тетушку Лань.
– А вы сказали, что родом из Янчжоу и что фамилия ваша Фын. Потому и подумала, что вы, должно быть, родственник тетушке Лань. Ее девичья фамилия тоже Фын. Не раз она говорила, что у нее есть племянник, который живет в Янчжоу и которого она многие годы не видела. Господин, теперь вы обрели трех сестер, во много раз красивее, чем я. Однако старшую, Чжэньнян, уже выдали за господина Фу. Лишь две младшие – Юйнян и Яонян – пока не замужем.
– А как тебя зовут? – спросил студент.
– Фамилия вашей рабыни Бянь, имя Юйин. Хотела бы совершить поклон перед вашей тетей и просить ее взять меня под свое покровительство. – Потом она сообщила, что тетке Лань пошел шестой десяток и как раз через два дня у нее день рождения. – Я собираюсь пойти поздравить ее и пожелать долголетия. А разве вы не пойдете к ним с поздравлениями? – спросила она.
Студент про себя подумал: «Если бы я не встретился с ней, то как бы узнал о дне рождения тетки? Еще ребенком я расстался с ней, а сегодня вдруг узнаю о ее дне рождения». И он торопливо ответил:
– Конечно. Пробуду здесь день, а потом отправлюсь в город. Как раз попаду на церемонию поздравления.
– Я тоже хочу, чтобы вы остались у нас на день, другой. Предадимся страсти до конца. Послезавтра еще раз увидимся в доме вашей тети, а представится случай – и поговорим. Меж нами не иначе как старая нить судьбы! – И с этими словами она слезла с кровати и стала одеваться.
– Ты куда? – остановил ее студент. – Небеса еще не посветлели, зачем нам расставаться?
Юйин улыбнулась:
– Подождите, схожу за старшей сестрицей. Пусть вместо меня поиграет с вами в любовь. – И, сказав так, она вышла из комнаты.
А скоро действительно перед его тахтой уже стояли две красавицы.
Юйин представила свою спутницу:
– Господин Фын! Перед вами старшая сестрица, урожденная Минь. – И, замолчав, обе стали снимать с себя все то, что на них было надето.
Студент заключил девушек в объятия. Они наперебой затарахтели, и Цяонян сказала:
– Сестричка Юйин полагает, что ложе лучше всего делить втроем.
– Сделаем по ее слову, – ответил студент и взгромоздился на Цяонян.
Он прильнул к ее груди, коснулся сосков. Цяонян высоко воздела «золотые лотосы», развела их и зацепила за спиной студента, скрестив их наподобие крюка. Студент тотчас погрузился в нее со всем своим снаряжением. Этот жест разгорячил ее, с губ ее стали срываться бранные слова:
– Ненасытный! Ненасытная скотина! – говорила она, дрожа всем телом.
Студент принялся колотить ее своим вальком, метя то правее, то левее. Скоро он дошел до грани вожделения. Цяонян едва ли не онемела, язык присох к гортани, руки и ноги похолодели. Ни разу в жизни ей еще не приходилось встречать столь упорного молодца. В ее утробе что-то булькало. Из нее струйкой изливался секрет, увлажняя и пачкая одеяло. Студенту пришла мысль еще раз пройтись по ее цветущему лугу. Цяонян приподняла таз и вновь распахнула перед ним свои ворота. Она вопила:
– Никогда прежде не встречала столь доброго посоха! А уж как тверд в бою! И как горяч! Вот-вот умру! – долго она бранилась, потом обхватила студента за талию. Студент, добрый вояка, приумножил усилия, и чем более он сражался, тем более прибывало у него сил. И как ни странно, именно эта неудержимость придала порядком утомленной Цяонян новую энергию. Но вот наконец он выпустил ее из рук.
– Юйин! – позвала Цяонян приятельницу. – Поиграй его вальком. Только смотри, чтобы этой штуковиной он тебя не испортил!
Юйин изъявила великую радость и вновь вверила себя студенту. Всю ночь красавицы услаждали его любовью. И только когда побелело на востоке, все трое поднялись. Студент вернулся в комнату для приезжих. Здесь напомню тебе, читатель, одно присловие:
Пока красноперый феникс
искал достойную подружку,
два дракона, обвивая один комель,
едва не сняли с него стружку.
Проведя на подворье еще один день, студент в прекрасном настроении отбыл в город, где занялся подарками для тетки. Он приказал слуге Фынлу сопровождать его, и тот, нагруженный коробками, пришел прямо в усадьбу госпожи Лань. Он передал ее секретарю список подарков, и тот сразу ушел во внутренние покои с докладом. Сказав на словах о деле, он передал ей список. Госпожа Лань развернула и прочла: «Племянник – господин Фын низко кланяется любезной тетушке». Список удивил госпожу Лань обилием ценных и дорогих вещей. Она велела отпереть парадную залу и просить туда посланца господина Фына. Когда все прошли в залу, пригласили слугу Юэшэна войти. Увидев перед собой женщину почтенных лет, слуга догадался, что она и есть госпожа Лань. Поклонился ей и сказал:
– Госпожа Лань! Ничтожный слуга по имени Фынлу бьет челом.
– Из каких мест прибыли твой господин и ты?
– Ваш ничтожный слуга и его господин прибыли из Янчжоу с намерением поздравить почтенную госпожу с днем рождения.
– Много лет назад я покинула родовое гнездо и не помню, к какой ветви рода принадлежит твой господин?
– В нежном младенчестве кормилица звала его именем Силан.
– Так это мой племянник! Где же он?
– Сей миг, он за воротами, прибыл к вам вместе со мной.
– Так попросите господина Силана войти, – обратилась она к секретарю. – Идите, да быстрее.
Скоро секретарь вернулся со студентом. Он ввел его в залу через большие парадные двери. Госпожа Лань с первого взгляда признала в студенте большого повесу: «Хорош, словно нефрит! И похоже, большой любитель «прогулок при луне», да и душу готов утопить в вине».
– Вот как оказалось: вы – мой племянник, – сказала она ему. – Извините, что затруднила вас дальней дорогой.
– Это матушка-покойница, пребывающая на небесах, направила мои стопы к вам с поклоном. Eе духовным велением прибыл. Не посчитал за даль длинный и тяжелый путь. Простите мне мой промах, что не мог ранним утром прибыть с поздравлениями! – И, сказав так, он грохнулся перед ней оземь.
– Поднимитесь! – сказала ему госпожа Лань. – Вы выказали столь глубокое уважение к обряду и проявили такое предельное почтение к старшим, что по одному этому уже можно заключить, что вы за человек!
Студент поднялся с колен. Госпожа Лань послала служанку Гуйпин за дочерьми, чтобы те представились племяннику. Скоро девушки мелкими шажками прошествовали в залу: бряцают подвески, вьются широкие пояса, мелькают из-под юбок прелестные ножки. Студент онемел от восторга. Поистине перед ним были небожительницы, сошедшие с небес! Разум его помутился, душа всколыхнулась, и он уже был едва ли властен над собой. Соблюдая чин, девушки встали справа и слева от матери. Каждая отвесила студенту церемонный поклон. Студент ответил им таким же глубоким поклоном. Только тут он вполне разглядел, что лица их схожи с нефритом, а глаза – точно осенние волны, талии тонки, как гибкие ветви ивы, а ножки – едва ли более цуня.
Между тем Гуйпин принесла чай. Матушка и девушки взяли чашки и принялись неторопливо пить чай. Вот где, читатель, позволю себе заметить:
И тот дом, что далек,
может стать родным, –
ибо разве кто знал, что именно в этом доме студент встретит свою любовь, судьбу свою?
После чаю Гуйпин подала вино. Гость и хозяева стали медленно вкушать душистый и густой нектар. Студент искоса бросил взгляд на дочерей госпожи Лань. «Сколь хороши! И что за счастье было бы узнать их любовь! Старшая, похоже, испытывает ко мне интерес, а младшие еще юны и неопытны, не ведают «ни об облаках, ни о теплом дожде». Но какой редкостной красотой сияют все три мои сестры – они точно цветы из небесного сада!» – так думал он, не догадываясь, что сердце его уже возжелало этой любви.
Тем временем Чжэньнян украдкой разглядывала новоявленного братца: «Этот братец красотой подобен ценному нефриту! По виду – большой любитель любовных услад. А как держится! Словно наделен всеми конфуцианскими добродетелями!» – И, сказав себе так, она еще подумала, что земля, в коей рожден этот нефрит, должна быть цветущей и благодатной. А по тому, как цедит вино и смакует его, этот молодой человек в любви, похоже, не промах!
Юные сестры тоже с интересом взирали на студента. Младшая Яонян размышляла о том, что хорошо бы выйти замуж за старшего брата, такого ладного и красивого, ибо красота редка в подлунном мире. И пока каждая из сестер была занята своими мыслями, госпожа Лань приказала дочери:
– Чжэньнян! Поднеси брату бокал вина!
Сияя от удовольствия, та с готовностью исполнила повеление матушки. И вот уже ее ручки, что были схожи разве что с побегами молодого бамбука, протягивают его бокал. Она поклонилась и с чинным видом передала ему вино. Так же поступили Юйнян и Яонян, досадуя про себя, что не она одна удостоилась подобной чести. Студент поднялся, чинно принял от каждой бокал и тотчас осушил до дна. Он собрался было ответить им таким же жестом, но госпожа Лань остановила его:
– Не делайте этого! Дочери не имеют особой склонности к винопитию.
– Простите мне мой промах! – извинился студент. – В моем лице вы имеете человека, готового вам услужить. Утомился в пути и потому не смог сопроводить свой визит с большим толком.
– А кто ведет у вас домашние дела? – поинтересовалась госпожа Лань. – И кто ваша уважаемая супруга? Как справляется с обязанностями? Какого она роду и как зовут ее?
– Не смогу удовлетворить госпожу ответом, – молвил студент, – ибо не женат. Ваш племянник живет один, точно евнух. Имею немного золота – тысяч десять осталось от родителей, и пока запас не иссяк. К несчастью, родители не так давно оставили белый свет, и лишь прошлым летом я снял траурное платье.
Стоящая рядом Юйнян подумала: «Братец одинок, живет без родительской опеки и, по всему видно, стал ходоком по питейным и прочим заведениям. А сейчас старшую сестру он просто ест глазами».
Но вот уже солнце начало клониться к западу, и серебряные звезды повисли на небосклоне. Студент поднялся, намереваясь откланяться. Но госпожа Лань предложила студенту остаться у них и отвела ему библиотеку, куда тотчас приказала отнести спальные принадлежности. Девушки удалились в женскую половину дома, а студент, допив вино, пошел в библиотеку. Он долго лежал без сна, предаваясь размышлениям, что дочери тетки, точно небожительницы. И на редкость хороши.
Тем временем в усадьбу прибыли соседские девушки – Пань Жолань и Бянь Юйин из харчевни. Они присоединились к дочерям госпожи Лань и принялись болтать. Скоро Пань Жолань ушла домой, а Бянь Юйин решила остаться ночевать. Все разошлись по спальням: госпожа Лань удалилась к себе, Юйнян и Яонян, которые спали в одной комнате, забрались в одну постель и завели разговор о брате. Точно такой же разговор произошел между Чжэньнян и Юйин, которые вообще любили говорить о сердечных делах. Они давно были дружны и давно поверяли друг другу все тайны и секреты.
– Сестрица! – спросила Юйин Чжэньнян. – За то время, пока мы не виделись, встретила ли ты человека себе по сердцу?
– Расскажу тебе о недавнем любовном приключении, а ты догадайся, кто он.
– У вас на подворье бывает несчетное множество гостей. Где уж мне догадаться!
– Что правда, то правда, есть резон в твоих словах. Позавчера к нам на подворье пришли двое: хозяин и слуга. Один из них, тот, что был хозяином, собой хорош и по виду элегантен, точно конфуцианский книжник. Нечасто такие встречаются в Поднебесной, может, один на тысячу. Я с ним спозналась, а после я передала его старшей наложнице Цяонян, чтобы и та вкусила любви. Внешность его я не буду описывать, но вот то, что у него было наидрагоценнейшее, не сравнится ни с чем подобным во всей Поднебесной! Ибо точно знаю, что мало кто обладает подобным орудием любви. Может, он вообще один на всем белом свете! – И, дойдя до этого места, она вдруг остановилась и замолкла.
Чжэньнян сгорала от нетерпения услышать продолжение.
– Так кто же он? – спросила она.
– Сестрица! Соверши предо мною поклон, тогда скажу.
– А просто так не скажешь?
– Ну, не хочешь кланяться, тогда не скажу. – И с этими словами они пошли спать.
Здесь надобно заметить, что Чжэньнян, оказавшись в положении брошенной супруги, горько переживала безрадостную участь одинокой женщины. И сейчас, размышляя о жизни, она пришла к мысли, что нужно иногда рассеиваться, и потому сказала Юйин:
– Сестрица! Доскажи мне свою историю. А если будет в ней речь о самом интересном, то я поклонюсь тебе и не один раз.
И Юйин продолжила свой рассказ:
– Согласна, ибо не боюсь наскучить тебе. Так вот, в ту ночь, когда появился этот гость у нас, я увела его к себе в спальню. Мы разделись и забрались в кровать. Я запустила руку под одеяло и нашла у него меж чресел такое орудие, что ахнула от удивления и едва не подпрыгнула, ибо оное было не только прямостоящим, но еще и непомерных размеров и пылало как добрый факел на ветру. А когда он поместил его в меня, то заполнил утробу до предела Я испытывала такое удовольствие, что размякла. Казалось, даже кости мои стали как воск. Ну как? Интересно я расписываю своего постояльца?
– Самое удивительное, что действительно интересно. Я вся дрожу, точно охвачена недугом.
– Скажу больше: я просто уверена, что другого такого удилища в мире нет. И едва оное оказалось во мне, все во мне запылало, точно внизу живота у меня была жаровня. И чем дольше он пребывал во мне, тем больше удовольствия я испытывала. Он был неутомим, и так мы скрещивались телами не раз и не два, а может, сто раз, а он все тыкал в меня и тыкал, то кидал вверх, то подминал под себя, то грыз, а то будто откусывал.
– Бывает же такое! А что еще замечательного было в твоем госте?
– А то, что, лежа на мне, этот красавец на мне не дрыгался. А между тем его орудие мужской силы было будто живое. Когда он двигался во мне, он как будто высекал из меня искры, а стоило ему замереть, на меня точно накатывалась волна неги. А как он меня буравил! Точно железным прутом. Так мы забавлялись любовью две ночи кряду. И до того он заиграл меня, что мне казалось, что я вот-вот уйду к Желтым истокам. Старшая наложница тоже слюбилась с ним разок. Он ее так отделал, что она после сладких утех походила на солдата, израненного в тяжком бою.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
– Вот мы и одни. Дорогой господин! Давайте к полному нашему удовольствию разделим ложе любви!
И с этими словами она стала быстро стягивать с себя юбку. Быстро разделась и легла под одеяло. Студент решил выждать и не приставать к ней, опасаясь совершить промах. Да и не хотел показаться ей развратником. Но разве может остановить мужчину вид обнаженного тела женщины? Никогда! Студент вытащил заветные пилюли, положил на язык, и огонь страсти запылал в нем с неудержимой силой. Он снял платье и тоже полез на кровать, как говорится, с пикой наизготове. Юйин сунула руку под одеяло, надеясь там найти то, что должно доставить ей некоторое удовольствие. Но когда ее рука обрела нечто твердое, точно закаленный металл, она поспешила развести ноги. Студент скользнул рукой по ее животу, потом спустил руку ниже и ощутил нежную, лишенную растительности кожу. «Как мила и как нежны эти врата рая!» – подумал он с восторгом. Он приник к ней, коснулся мягкой груди и погрузил в нее свой посох. Ему казалось, что он делит ложе с девственницей, так нежна и тепла была девушка. Ничего подобного ему еще не приходилось испытывать в жизни.
– Господин постоялец! Где это вы приобрели столь славную для любви вещь? И как счастливо мы встретились! Раньше мне казалось, что эта штука годится лишь для того, чтобы протыкать меня насквозь. Никакого удовольствия. Но сегодня все по-другому!
Студент разок повернул в ней посохом, и она тотчас обмякла. Руки и ноги онемели. Она едва ли не потонула во влаге любви.
– Уж более месяца не имел ни с кем дело, – сказал студент. – Сегодня встретил тебя, и для меня это поистине подарок небес.
Любезные читательницы! Вот где считаю уместным сказать так:
Если судьбой предназначена встреча,
то хотя бы был он за тысячу ли,
к тебе придет, с судьбой не переча.
А если нет на брак согласия судьбы,
то хоть живи лицом к лицу,
женою будешь у него не ты.
А тем временем вновь и вновь любовники скрещивались телами и совершали слияние инь и ян – мужской и женской субстанции бытия. Студент не раз запирал в себе дух, и тогда его, светлому нефриту подобный, жезл заполнял ее цветочные чертоги. Юйин переживала ту полноту чувств, которую уже невозможно сдерживать. Она то погружалась в небытие, то возвращалась к жизни вновь. Проиграв с ней ночь, студент наконец вытащил свой посох. Юйин взяла его в ладошку и прижалась у нему щекой:
– Скажите, как ваше имя, драгоценный гость? Говорю к тому, что хотела бы еще раз увидеться с вами.
– Ваш слуга родом из Янчжоу. Принадлежу к роду Фын, имя Юэшэн. Приехал в город в намерении повидать тетку.
– Уж не тетушку ли Лань? – быстро переспросила Юйин.
– Как ты догадалась? – удивился студент. – Точно, тетушку Лань.
– А вы сказали, что родом из Янчжоу и что фамилия ваша Фын. Потому и подумала, что вы, должно быть, родственник тетушке Лань. Ее девичья фамилия тоже Фын. Не раз она говорила, что у нее есть племянник, который живет в Янчжоу и которого она многие годы не видела. Господин, теперь вы обрели трех сестер, во много раз красивее, чем я. Однако старшую, Чжэньнян, уже выдали за господина Фу. Лишь две младшие – Юйнян и Яонян – пока не замужем.
– А как тебя зовут? – спросил студент.
– Фамилия вашей рабыни Бянь, имя Юйин. Хотела бы совершить поклон перед вашей тетей и просить ее взять меня под свое покровительство. – Потом она сообщила, что тетке Лань пошел шестой десяток и как раз через два дня у нее день рождения. – Я собираюсь пойти поздравить ее и пожелать долголетия. А разве вы не пойдете к ним с поздравлениями? – спросила она.
Студент про себя подумал: «Если бы я не встретился с ней, то как бы узнал о дне рождения тетки? Еще ребенком я расстался с ней, а сегодня вдруг узнаю о ее дне рождения». И он торопливо ответил:
– Конечно. Пробуду здесь день, а потом отправлюсь в город. Как раз попаду на церемонию поздравления.
– Я тоже хочу, чтобы вы остались у нас на день, другой. Предадимся страсти до конца. Послезавтра еще раз увидимся в доме вашей тети, а представится случай – и поговорим. Меж нами не иначе как старая нить судьбы! – И с этими словами она слезла с кровати и стала одеваться.
– Ты куда? – остановил ее студент. – Небеса еще не посветлели, зачем нам расставаться?
Юйин улыбнулась:
– Подождите, схожу за старшей сестрицей. Пусть вместо меня поиграет с вами в любовь. – И, сказав так, она вышла из комнаты.
А скоро действительно перед его тахтой уже стояли две красавицы.
Юйин представила свою спутницу:
– Господин Фын! Перед вами старшая сестрица, урожденная Минь. – И, замолчав, обе стали снимать с себя все то, что на них было надето.
Студент заключил девушек в объятия. Они наперебой затарахтели, и Цяонян сказала:
– Сестричка Юйин полагает, что ложе лучше всего делить втроем.
– Сделаем по ее слову, – ответил студент и взгромоздился на Цяонян.
Он прильнул к ее груди, коснулся сосков. Цяонян высоко воздела «золотые лотосы», развела их и зацепила за спиной студента, скрестив их наподобие крюка. Студент тотчас погрузился в нее со всем своим снаряжением. Этот жест разгорячил ее, с губ ее стали срываться бранные слова:
– Ненасытный! Ненасытная скотина! – говорила она, дрожа всем телом.
Студент принялся колотить ее своим вальком, метя то правее, то левее. Скоро он дошел до грани вожделения. Цяонян едва ли не онемела, язык присох к гортани, руки и ноги похолодели. Ни разу в жизни ей еще не приходилось встречать столь упорного молодца. В ее утробе что-то булькало. Из нее струйкой изливался секрет, увлажняя и пачкая одеяло. Студенту пришла мысль еще раз пройтись по ее цветущему лугу. Цяонян приподняла таз и вновь распахнула перед ним свои ворота. Она вопила:
– Никогда прежде не встречала столь доброго посоха! А уж как тверд в бою! И как горяч! Вот-вот умру! – долго она бранилась, потом обхватила студента за талию. Студент, добрый вояка, приумножил усилия, и чем более он сражался, тем более прибывало у него сил. И как ни странно, именно эта неудержимость придала порядком утомленной Цяонян новую энергию. Но вот наконец он выпустил ее из рук.
– Юйин! – позвала Цяонян приятельницу. – Поиграй его вальком. Только смотри, чтобы этой штуковиной он тебя не испортил!
Юйин изъявила великую радость и вновь вверила себя студенту. Всю ночь красавицы услаждали его любовью. И только когда побелело на востоке, все трое поднялись. Студент вернулся в комнату для приезжих. Здесь напомню тебе, читатель, одно присловие:
Пока красноперый феникс
искал достойную подружку,
два дракона, обвивая один комель,
едва не сняли с него стружку.
Проведя на подворье еще один день, студент в прекрасном настроении отбыл в город, где занялся подарками для тетки. Он приказал слуге Фынлу сопровождать его, и тот, нагруженный коробками, пришел прямо в усадьбу госпожи Лань. Он передал ее секретарю список подарков, и тот сразу ушел во внутренние покои с докладом. Сказав на словах о деле, он передал ей список. Госпожа Лань развернула и прочла: «Племянник – господин Фын низко кланяется любезной тетушке». Список удивил госпожу Лань обилием ценных и дорогих вещей. Она велела отпереть парадную залу и просить туда посланца господина Фына. Когда все прошли в залу, пригласили слугу Юэшэна войти. Увидев перед собой женщину почтенных лет, слуга догадался, что она и есть госпожа Лань. Поклонился ей и сказал:
– Госпожа Лань! Ничтожный слуга по имени Фынлу бьет челом.
– Из каких мест прибыли твой господин и ты?
– Ваш ничтожный слуга и его господин прибыли из Янчжоу с намерением поздравить почтенную госпожу с днем рождения.
– Много лет назад я покинула родовое гнездо и не помню, к какой ветви рода принадлежит твой господин?
– В нежном младенчестве кормилица звала его именем Силан.
– Так это мой племянник! Где же он?
– Сей миг, он за воротами, прибыл к вам вместе со мной.
– Так попросите господина Силана войти, – обратилась она к секретарю. – Идите, да быстрее.
Скоро секретарь вернулся со студентом. Он ввел его в залу через большие парадные двери. Госпожа Лань с первого взгляда признала в студенте большого повесу: «Хорош, словно нефрит! И похоже, большой любитель «прогулок при луне», да и душу готов утопить в вине».
– Вот как оказалось: вы – мой племянник, – сказала она ему. – Извините, что затруднила вас дальней дорогой.
– Это матушка-покойница, пребывающая на небесах, направила мои стопы к вам с поклоном. Eе духовным велением прибыл. Не посчитал за даль длинный и тяжелый путь. Простите мне мой промах, что не мог ранним утром прибыть с поздравлениями! – И, сказав так, он грохнулся перед ней оземь.
– Поднимитесь! – сказала ему госпожа Лань. – Вы выказали столь глубокое уважение к обряду и проявили такое предельное почтение к старшим, что по одному этому уже можно заключить, что вы за человек!
Студент поднялся с колен. Госпожа Лань послала служанку Гуйпин за дочерьми, чтобы те представились племяннику. Скоро девушки мелкими шажками прошествовали в залу: бряцают подвески, вьются широкие пояса, мелькают из-под юбок прелестные ножки. Студент онемел от восторга. Поистине перед ним были небожительницы, сошедшие с небес! Разум его помутился, душа всколыхнулась, и он уже был едва ли властен над собой. Соблюдая чин, девушки встали справа и слева от матери. Каждая отвесила студенту церемонный поклон. Студент ответил им таким же глубоким поклоном. Только тут он вполне разглядел, что лица их схожи с нефритом, а глаза – точно осенние волны, талии тонки, как гибкие ветви ивы, а ножки – едва ли более цуня.
Между тем Гуйпин принесла чай. Матушка и девушки взяли чашки и принялись неторопливо пить чай. Вот где, читатель, позволю себе заметить:
И тот дом, что далек,
может стать родным, –
ибо разве кто знал, что именно в этом доме студент встретит свою любовь, судьбу свою?
После чаю Гуйпин подала вино. Гость и хозяева стали медленно вкушать душистый и густой нектар. Студент искоса бросил взгляд на дочерей госпожи Лань. «Сколь хороши! И что за счастье было бы узнать их любовь! Старшая, похоже, испытывает ко мне интерес, а младшие еще юны и неопытны, не ведают «ни об облаках, ни о теплом дожде». Но какой редкостной красотой сияют все три мои сестры – они точно цветы из небесного сада!» – так думал он, не догадываясь, что сердце его уже возжелало этой любви.
Тем временем Чжэньнян украдкой разглядывала новоявленного братца: «Этот братец красотой подобен ценному нефриту! По виду – большой любитель любовных услад. А как держится! Словно наделен всеми конфуцианскими добродетелями!» – И, сказав себе так, она еще подумала, что земля, в коей рожден этот нефрит, должна быть цветущей и благодатной. А по тому, как цедит вино и смакует его, этот молодой человек в любви, похоже, не промах!
Юные сестры тоже с интересом взирали на студента. Младшая Яонян размышляла о том, что хорошо бы выйти замуж за старшего брата, такого ладного и красивого, ибо красота редка в подлунном мире. И пока каждая из сестер была занята своими мыслями, госпожа Лань приказала дочери:
– Чжэньнян! Поднеси брату бокал вина!
Сияя от удовольствия, та с готовностью исполнила повеление матушки. И вот уже ее ручки, что были схожи разве что с побегами молодого бамбука, протягивают его бокал. Она поклонилась и с чинным видом передала ему вино. Так же поступили Юйнян и Яонян, досадуя про себя, что не она одна удостоилась подобной чести. Студент поднялся, чинно принял от каждой бокал и тотчас осушил до дна. Он собрался было ответить им таким же жестом, но госпожа Лань остановила его:
– Не делайте этого! Дочери не имеют особой склонности к винопитию.
– Простите мне мой промах! – извинился студент. – В моем лице вы имеете человека, готового вам услужить. Утомился в пути и потому не смог сопроводить свой визит с большим толком.
– А кто ведет у вас домашние дела? – поинтересовалась госпожа Лань. – И кто ваша уважаемая супруга? Как справляется с обязанностями? Какого она роду и как зовут ее?
– Не смогу удовлетворить госпожу ответом, – молвил студент, – ибо не женат. Ваш племянник живет один, точно евнух. Имею немного золота – тысяч десять осталось от родителей, и пока запас не иссяк. К несчастью, родители не так давно оставили белый свет, и лишь прошлым летом я снял траурное платье.
Стоящая рядом Юйнян подумала: «Братец одинок, живет без родительской опеки и, по всему видно, стал ходоком по питейным и прочим заведениям. А сейчас старшую сестру он просто ест глазами».
Но вот уже солнце начало клониться к западу, и серебряные звезды повисли на небосклоне. Студент поднялся, намереваясь откланяться. Но госпожа Лань предложила студенту остаться у них и отвела ему библиотеку, куда тотчас приказала отнести спальные принадлежности. Девушки удалились в женскую половину дома, а студент, допив вино, пошел в библиотеку. Он долго лежал без сна, предаваясь размышлениям, что дочери тетки, точно небожительницы. И на редкость хороши.
Тем временем в усадьбу прибыли соседские девушки – Пань Жолань и Бянь Юйин из харчевни. Они присоединились к дочерям госпожи Лань и принялись болтать. Скоро Пань Жолань ушла домой, а Бянь Юйин решила остаться ночевать. Все разошлись по спальням: госпожа Лань удалилась к себе, Юйнян и Яонян, которые спали в одной комнате, забрались в одну постель и завели разговор о брате. Точно такой же разговор произошел между Чжэньнян и Юйин, которые вообще любили говорить о сердечных делах. Они давно были дружны и давно поверяли друг другу все тайны и секреты.
– Сестрица! – спросила Юйин Чжэньнян. – За то время, пока мы не виделись, встретила ли ты человека себе по сердцу?
– Расскажу тебе о недавнем любовном приключении, а ты догадайся, кто он.
– У вас на подворье бывает несчетное множество гостей. Где уж мне догадаться!
– Что правда, то правда, есть резон в твоих словах. Позавчера к нам на подворье пришли двое: хозяин и слуга. Один из них, тот, что был хозяином, собой хорош и по виду элегантен, точно конфуцианский книжник. Нечасто такие встречаются в Поднебесной, может, один на тысячу. Я с ним спозналась, а после я передала его старшей наложнице Цяонян, чтобы и та вкусила любви. Внешность его я не буду описывать, но вот то, что у него было наидрагоценнейшее, не сравнится ни с чем подобным во всей Поднебесной! Ибо точно знаю, что мало кто обладает подобным орудием любви. Может, он вообще один на всем белом свете! – И, дойдя до этого места, она вдруг остановилась и замолкла.
Чжэньнян сгорала от нетерпения услышать продолжение.
– Так кто же он? – спросила она.
– Сестрица! Соверши предо мною поклон, тогда скажу.
– А просто так не скажешь?
– Ну, не хочешь кланяться, тогда не скажу. – И с этими словами они пошли спать.
Здесь надобно заметить, что Чжэньнян, оказавшись в положении брошенной супруги, горько переживала безрадостную участь одинокой женщины. И сейчас, размышляя о жизни, она пришла к мысли, что нужно иногда рассеиваться, и потому сказала Юйин:
– Сестрица! Доскажи мне свою историю. А если будет в ней речь о самом интересном, то я поклонюсь тебе и не один раз.
И Юйин продолжила свой рассказ:
– Согласна, ибо не боюсь наскучить тебе. Так вот, в ту ночь, когда появился этот гость у нас, я увела его к себе в спальню. Мы разделись и забрались в кровать. Я запустила руку под одеяло и нашла у него меж чресел такое орудие, что ахнула от удивления и едва не подпрыгнула, ибо оное было не только прямостоящим, но еще и непомерных размеров и пылало как добрый факел на ветру. А когда он поместил его в меня, то заполнил утробу до предела Я испытывала такое удовольствие, что размякла. Казалось, даже кости мои стали как воск. Ну как? Интересно я расписываю своего постояльца?
– Самое удивительное, что действительно интересно. Я вся дрожу, точно охвачена недугом.
– Скажу больше: я просто уверена, что другого такого удилища в мире нет. И едва оное оказалось во мне, все во мне запылало, точно внизу живота у меня была жаровня. И чем дольше он пребывал во мне, тем больше удовольствия я испытывала. Он был неутомим, и так мы скрещивались телами не раз и не два, а может, сто раз, а он все тыкал в меня и тыкал, то кидал вверх, то подминал под себя, то грыз, а то будто откусывал.
– Бывает же такое! А что еще замечательного было в твоем госте?
– А то, что, лежа на мне, этот красавец на мне не дрыгался. А между тем его орудие мужской силы было будто живое. Когда он двигался во мне, он как будто высекал из меня искры, а стоило ему замереть, на меня точно накатывалась волна неги. А как он меня буравил! Точно железным прутом. Так мы забавлялись любовью две ночи кряду. И до того он заиграл меня, что мне казалось, что я вот-вот уйду к Желтым истокам. Старшая наложница тоже слюбилась с ним разок. Он ее так отделал, что она после сладких утех походила на солдата, израненного в тяжком бою.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20