А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

Мерль Робер

Смерть - мое ремесло


 

Здесь выложена электронная книга Смерть - мое ремесло автора по имени Мерль Робер. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Мерль Робер - Смерть - мое ремесло.

Размер архива с книгой Смерть - мое ремесло равняется 170.09 KB

Смерть - мое ремесло - Мерль Робер => скачать бесплатную электронную книгу



Александр Продан
«Смерть — мое ремесло»: Издательство иностранной литературы; Москва; 1963
Аннотация
Эта книга — обвинительный акт против фашизма. Мерль рассказал в ней о воспитании, жизни и кровавых злодеяниях коменданта Освенцима нацистского палача Рудольфа Ланга.
Смерть — мое ремесло
Кому я могу посвятить эту книгу?
Разве только жертвам тех, для кого смерть — это ремесло
Ро боты смерти
(Исповедь палача Освенцима)
Какое сердце могло бы выдержать, если бы каждая рана, каждая утрата или обида, причиненная кем-либо человеку, всю жизнь продолжала бы кровоточить и вызывать страдание! К счастью, все раны, как физические, так и моральные, рубцуются временем, заживают; притупляется боль потерь, глохнет стыд пережитых унижений, забывается горечь обид. Но вместе с тем ускользают из памяти человека и самые факты. Потому-то людям нужна наука истории как хранитель опыта предшествующих поколений, как помощник человеческой памяти.
Когда муза Клио была еще в колыбели, история воплощалась и хранилась в преданиях, песнях и сказаниях. И сегодня поэзия и литература живут рядом с историей и облекают опыт человечества в живые образы, чтобы сохранить его и донести от поколения к поколению.
Прогрессивная литература всех народов взяла на себя долг быть памятью человечества и стражем его совести. Из опыта и образов прошлого она отбирает то, что нельзя предать забвению и чего не сберечь ни в документе, ни в простой людской памяти — «душу» событий. Литература и искусство в своих обобщенных и совершенных образах запечатлевают эпоху, воспроизводят ее наиболее значительные конфликты и наиболее характерных деятелей. Художественные произведения позволяют новым поколениям всмотреться в облик минувшего, вдуматься и как бы самим пережить все, что было пережито сумрачного и радостного их отцами в ушедшем, казалось бы, навсегда прошлом.
Есть ведь такие вещи, забыть которые означало бы остаться безродным и сирым, забыть которые означало бы сделаться нищим и беспомощным, обеднить самого себя. Историческая память человечества не должна утратить ни подвигов, ни злодейств прошлого и никогда не должна прощать прошлому ни подлости, ни измены, лишь потому, что эти измены и подлости отделены прошедшими годами.
Нельзя позволить народам Земли забыть вторую мировую войну, которая погубила десятки миллионов людей и породила неслыханные страдания, невиданные жестокости.
После исторического Нюрнбергского процесса, который осудил гитлеровскую военщину, не прошло еще и двух десятилетий, а из памяти народов, как это ни удивительно, уже исчезают кровавые рубцы, которые фашистские палачи оставили на теле множества наций.
Можем ли мы допустить, чтобы люди забыли судьбу погибших отцов и старших братьев, матерей и сестер? Имеем ли мы право уберегать молодое поколение от знания гнусной кровавой правды? Что означало бы здесь «уберечь»? Это значило бы подвергнуть народы опасности морального растления и новых массовых убийств.
Нет, люди должны знать историю!
Само слово «история», взятое из древнегреческого языка, в переводе означает «расследование». Именно исторический, расследовательский, глубоко аналитический подход к величайшим злодеяниям фашизма необходим народам Земли, чтобы такие злодеяния не могли повториться.
Необходимо расследовать до конца, как это так получилось, что Германия, которая в прошлом была родиной великих писателей и поэтов, передовых философов, гениальных музыкантов, в нашем столетии скатилась в помойную яму фашизма; как это вышло, что шовинистические взгляды моральных подонков стали господствующими в многомиллионной стране и задушили все честное, мыслящее и передовое; каков был тот нравственный и психологический процесс, который проходил в рядовом человеке, превращая его в послушное орудие гитлеровщины.
История и литература обязаны это постигнуть и объяснить людям, особенно в наши дни, когда мировой монополистический капитал снова избрал Западную Германию как главную силу против стран социализма и коммунизма, чтобы бросить ее народ в войну.
Заботливо сохраненные заокеанскими опекунами старые фашистские кадры, функционеры гитлеровщины, занимают в Боннском реваншистском государстве должности командующих армией и промышленностью, как и должности прокуроров и судей, профессоров высшей школы, врачей, учителей. Они оказывают свое тлетворное влияние на армию, на финансы, на науку, юстицию, на индустриальное производство и — что самое страшное — на воспитание молодого поколения немцев.
За океаном и в Западной Европе правители государств силятся воспитать поколение молодежи так, чтобы молодежь не имела понятия о страданиях и крови отцов и старших сестер и братьев. Они стремятся искоренить в молодежи всяческий интерес к истории и политике — к прошлому и будущему, научить молодых людей жить только текущей минутой. Исступленный грохот, чувственные стоны и шепот джаза, щекочущий танец, вино, наркотики, секс — вот что подсовывают они молодому поколению. «Не нужно правдивых картин недавнего прошлого; они вызовут мысли, от которых заболит голова, — уверяют идеологи империализма. — Лучшая живопись бездумна и беспредметна! Талантливейшая поэзия — это поэзия индивидуальных страстей и инстинктов — поэзия подсознательного и сверхчувственного. Все разумное грубо. Высшее в человеке — иррационально...»
Молодежи предлагается на выбор религия покорного безразличия или философия личной выгоды и неограниченной разнузданности. Ведь для правителей и хозяев главное заключается в том, чтобы миллионы отвыкших от мысли людей не сумели протестовать против солдатчины и атомной смерти, на которую их обрекают. Когда раздастся военная команда, все эти миллионы бездумных танцоров и алкоголиков, эстетов и гомосексуалистов, католиков и бандитов мгновенно окажутся под солдатскими касками, с погонами на плечах и оружием в руках. Подготовленные фашистские фельдфебели и унтер-офицеры заставят их построиться и с песнями погонят на смерть ради господства его подлейшего величества — капитала...
Может быть, это будет делаться во имя мирового господства «избранной провидением высшей расы», как это делали гитлеровцы. Может быть — во имя христианского бога, против коммунизма и человеческого равенства и братства народов. Может быть, они объявят поход под флагом завоевания «жизненного пространства», под неомальтузианским знаменем с целью истребления «лишних» человеческих ртов и желудков. Все эти различия не играют существенной роли. Флаги и лозунги могут быть разные, цель — одна: покорить хозяевам капиталистических военных монополий молодое поколение, воспитанное в политической слепоте и историческом неведении, чтобы, незнакомое с историческим опытом человечества, оно безропотно шло по гибельному пути слепого подчинения фашизму или его разновидностям.
Советская молодежь не хочет войны, она знает, что для построения коммунизма нужен мир, и она стоит за мир. Но даже те наши юноши, которые с детства с гордой печалью глядят на портреты погибших в битве с фашизмом отцов и братьев, — и те нередко считают, что раз уж фашизм разбит и повержен, так что же о нем говорить!
Нет, надо и помнить и говорить! Мы все должны знать, на какие преступления уже был однажды способен фашизм. Мы должны понимать, как он возник, что может принести, если не остановить своевременно его новое распространение.
Недавняя историческая действительность может казаться преувеличением и невероятной легендой, особенно молодому человеку, воспитанному на началах коммунистического гуманизма.
Стремительно, как ракета, мчится наш век, век овладения энергией атома, век устремления в космос и глубочайшего проникновения в тайны жизненного процесса. Из-за этой сказочной скорости развития людям кажется, что гитлеровский фашизм — это далекое прошлое, почти что средневековье, кажется, что миновала целая эпоха с тех пор, как фашистские танки топтали поля, на которых сейчас растет пшеница и кукуруза. Молодые пахари не видели того, как эти поля поливались человеческой кровью. Но все они должны знать об этом.
Искусство и литература, как историческая совесть людей, не имеют права допустить нового господства фашизма над народами и новой опустошительной бойни. Писатели, пережившие черную ночь фашизма, в своих произведениях выступают как живые свидетели истории первой половины XX столетия.
Таков один из них — французский романист Робер Мерль, участник войны и антифашистского движения Сопротивления, сам бывший в течение девяти месяцев узником фашистского лагеря смерти. После войны, как и многие из писателей, он присутствовал на Нюрнбергском суде над главными военными преступниками гитлеровской Германии.
Робер Мерль видел фашистов и в годы их господства, когда они чувствовали себя победителями, и в час их гибели, когда им пришлось держать ответ за свои злодеяния. В романе «Смерть — мое ремесло», написанном в 1952 году, Р. Мерль разоблачает злодейства фашизма. Он проникает во внутреннюю сущность фашистского рядового «деятеля» — одного из тех, кто сегодня снова поднял голову в Боннском государстве и кому поджигатели новой войны хотят сунуть в руки атомное оружие.
Трудно понять нормальному человеку психику палача. И все-таки нужно понять сущность этого действующего трупа, надо понять процесс отмирания этого обедненного мозга и уничтожения в нем человеческой совести, потому что людям необходимо знать во всей глубине то зло, с которым история снова может столкнуть нас в борьбе.
В своей книге Р. Мерль показывает, как с детства складывался характер эсэсовского коменданта лагеря смерти, и делает это с той глубиной, с какой французский писатель-классик XIX столетия Стендаль в своем знаменитом романе «Красное и черное» показал формирование молодого Жюльена Сореля в теснейшей связи с общественными условиями и развитием исторических событий.
Именно так, сухо и объективно, он рассказывает, как на фоне истории Германии и в тесной связи с жизнью мелкобуржуазной католической среды растет центральный персонаж романа «Смерть — мое ремесло».
Автор романа Р. Мерль сам себя характеризует «больше как драматурга, чем романиста» (письмо к русскому переводчику романа Г. Велле). Может быть, именно потому книга «Смерть — мое ремесло» — это не обычный роман, построенный в общепринятых догмах и нормах. Это книга очень своеобразная.
Р. Мерль предоставил разоблачение эсэсовского палача главному персонажу своего произведения — эсэсовцу Рудольфу Лангу, коменданту гитлеровской фабрики смерти — концлагеря Освенцим.
Роман «Смерть — мое ремесло» — это сплошной «монолог», направленный к самохарактеристике и саморазоблачению среднего, обыкновенного, деклассированного войною и армией немца из мелкой буржуазии и к раскрытию процесса, который превратил бывшего кайзеровского солдата в гитлеровского палача. Романист-драматург предпочел, чтобы в романе его главный действующий персонаж, «как на сцене», сам говорил за себя.
Роман построен подобно мемуарным запискам, и потому он выглядит особенно убедительным и откровенным. «Герой» его раскрывается со всем своим неподдельным убожеством мысли и чувств, с примитивной тупой «наивностью», присущей солдату-эсэсовцу, а по существу — гитлеровскому чиновнику департамента убийств.
Главный «герой» этого романа, Рудольф Ланг, не «вождь», не «теоретик» фашизма. Он обычный исполнитель приказов, человекоподобный механизм, в сознании которого не существует понятий добра и зла, человечности. Для него существует одно — приказ. И каков бы ни был этот приказ, он подлежит выполнению в указанный срок и наилучшим образом. Рудольф Ланг даже никого не казнит лично сам, он только организует выполнение приказов начальства, как аккуратный чиновник, доверенный администратор фашистских повелителей.
Способность не рассуждать и выполнять — вот главное свойство Рудольфа Ланга. Именно этому свойству он обязан своими чинами, высоким административным положением, властью над жизнями миллионов и чиновничьим благополучием. На месте Рудольфа Ланга мог оказаться любой другой рядовой эсэсовец, умеющий выполнять приказы и обладающий организаторскими способностями.
Постигая психологическое нутро эсэсовца Ланга, читатель может понять, что такое гитлеровский фашизм, каково его влияние на отдельного человека и что несет человечеству возрождение фашизма, хотя бы и под какой-нибудь новой личиной.
Боннский канцлер Аденауэр, возглавляющий сегодня реваншистские силы Западной Германии, отклоняя обвинения в преемственности гитлеровских традиций, не раз лицемерно уверял, будто его христианская партия отличается от партии нацистов. Роман Р. Мерля показывает обратное: именно католик-отец, готовивший сына в священники, воспитал характер Рудольфа Ланга, характер исполнительного чиновника-робота. Католическое христианство и гитлеровский фашизм не противостояли друг другу в воздействии на молодого человека. Одинаково требуя нерассуждающей дисциплины, преклонения перед авторитетом, лишая воли и мысли подпавшего под их власть юношу, они создают из одного и того же характера, по нужде, священника или палача.
Из многочисленных судебных процессов над фашистскими военными преступниками мы видели, что врач или школьный учитель при фашизме легко становился профессиональным убийцей.
Католический культ вырабатывает из человека исполнительный механизм. «Бремя твоих грехов я беру на себя», — говорит отец десятилетнему Рудольфу Лангу. Отец — высший авторитет для мальчишки. Покорность авторитету ненарушима, но и ответственность возлагается на авторитет — на того, кто повелевает.
Случай приводит Рудольфа Ланга к разрыву с семьей и церковью. Отец Ланга умирает. Рудольф свободен. Но безмыслие, безволие и безответственность стали его сущностью, и он уже сам ищет в замену прежнего новый авторитет, ищет того, кто мог бы ему приказывать, кто бы мог им повелевать... И на смену церкви приходит такой же давящий и требующий повиновения и исполнительности авторитет германской военщины.
«Существует лишь один грех — это быть плохим немцем».
«Моя церковь — это Германия».
Вот новые заповеди, которые драгунский офицер, встретившийся Рудольфу после смерти отца, вложил в его сознание.
Казарменная размеренность детства, проведенного в отцовском доме, становится привычкою и потребностью. И когда шестнадцатилетний Рудольф Ланг попадает в солдатскую казарму, он восхищен ее распорядком, где все подчиняется механизму строжайшего расписания. Вся жизнь для Рудольфа в идеале расчленяется на ряд четких движений, как в упражнениях с оружием.
Образцовый солдат в семнадцать лет награжден Железным крестом и произведен в унтер-офицеры. Опустошенностью чувств, слепотой своего подчинения приказу, как бы ни был жесток и бесчеловечен этот приказ, образцовый служака Ланг семнадцати лет от роду стяжал общую ненависть своих подчиненных.
Но вот кайзеровская Германия капитулировала. Солдаты демобилизованы. Свергнувшая кайзера Вильгельма кипучая Германия конца 1918 года встречает немецких солдат. Они никому не нужны, они ничего не умеют. Остается доля безработного.
Что делать? Вокруг «никого, кто дал бы тебе ясный приказ. Никого, кто подсказал бы, что делать. Все нужно решать самому!» Солдаты к этому не привыкли...
Рудольф попадает рабочим на фабрику, но дух солдафонства и исполнительности делает его чуждым рабочему коллективу. С фабрики его изгоняют сами рабочие, хотя для хозяина именно такой бездушный служака, способный на штрейкбрехерство, нужен и выгоден. Только в Балтийском добровольческом корпусе, в сражениях с Красной Армией снова нашел себя Рудольф Ланг, единственным ремеслом которого стала солдатская служба, стрельба, смерть. Они убивали литовцев и латышей, убивали русских. Это стало их профессией, это была единственная «работа», на которую оказались способны ровесники века — девятнадцатилетние парни, бывшие солдаты кайзера Вильгельма.
«Мы жгли деревни, грабили фермы, рубили деревья. Для нас не было разницы между солдатами и гражданским населением, между мужчинами и женщинами, взрослыми и детьми. Все латышское мы обрекали на смерть и уничтожение... Мы... наполняли трупами колодцы и забрасывали их сверху гранатами. Ночью мы вытаскивали всю мебель на двор фермы, зажигали костер, и яркое пламя высоко вздымалось на снегу... и все вещи становились для меня как бы ощутимее, раз я мог их уничтожить».
Далее в биографию Рудольфа Ланга входят контрреволюционные карательные экспедиции, расстрелы пленных немецких коммунистов. Но вот и добровольческий корпус распущен. Снова профессиональный солдат Ланг стал безработным, а потом — рабочим у бетономешалки, рабочим, теряющим силы от голода.

Смерть - мое ремесло - Мерль Робер => читать онлайн электронную книгу дальше


Было бы хорошо, чтобы книга Смерть - мое ремесло автора Мерль Робер дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Смерть - мое ремесло у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Смерть - мое ремесло своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Мерль Робер - Смерть - мое ремесло.
Если после завершения чтения книги Смерть - мое ремесло вы захотите почитать и другие книги Мерль Робер, тогда зайдите на страницу писателя Мерль Робер - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Смерть - мое ремесло, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Мерль Робер, написавшего книгу Смерть - мое ремесло, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Смерть - мое ремесло; Мерль Робер, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн