Алан мой муж, и ты просто завидуешь, потому что мой муж вернулся, а твой нет. В чем дело? Ты не желаешь мне счастья?
– Ради бога! – потрясенно простонала Tea. – Конечно, я хочу, чтобы ты была счастлива. Поэтому я и пришла сюда – чтобы заставить тебя прозреть.
– Тогда позволь мне сказать, что сделает меня счастливой, – заорала Дженни, схватившись за дверную ручку, чтобы не упасть. – Твой уход. Потому что я не хочу больше слушать эту грязь. Ты лезешь в мою жизнь, а мне это не нужно. И ты мне не нужна. Так что почему бы тебе не сделать нам одолжение и не убраться отсюда немедленно?
ГЛАВА 44
После позднего ланча Мими прогуливалась с Гаем по саду. Впереди носились Джош и Элла, выясняя, кто изобразит наиболее зрелищное падение. Взмахнув руками и пьяно подогнув ноги, Элла боком рухнула в клумбу.
– Вот маленькие мазохисты, – заботливо сказала Мими, когда Элла издала восторженный клич, а Джош, не желая проигрывать, нырнул вниз головой в заросли рододендронов. – Ведь так и будут падать, пока не повредят себе что-нибудь, а потом прибегут, чтобы их жалели.
– Кого нужно пожалеть, так это меня. – Гай, замолчав, сфотографировал вылезавшую из клумбы Эллу. – Ничего не получается так, как запланировано. Бог знает, что еще случится, но уверен, мне это не понравится.
Бедный Гай. Мими уже слышала о возвращении Алана Синклера.
– Кстати, о мазохизме, – сказала она с видом знатока. – Мы взрослеем, но это вовсе не значит, что детские привычки тоже автоматически исчезают. Посмотри на меня. Я десять лет жизни потеряла, пытаясь похудеть. И чего я добилась? Похудела на стоун, потом этот же стоун набрала и чуть не свела в могилу всех вокруг. Что могло быть глупее? Я была несчастна, дорогуша… раба моды. Забросить диеты было лучшим решением в моей жизни.
Учитывая, что на Мими в тот момент был розовый мохеровый кардиган, усыпанный блестками, лиловая блуза из органзы и сине-белая полосатая юбка, трудно было представить ее рабой моды.
Не понимая, к чему она клонит, Гай осторожно кивнул.
– Понятно.
– То же самое с Дженни, – победоносно заявила она. – Она думает, что привязана к этому ее негодяю муженьку, а на самом деле он просто привычка, от которой она не избавилась. Наберись терпения. Со временем она образумится и поймет, что может прожить и без него. Теперь-то ты наверняка жалеешь, что не сделал раньше первый шаг, – добавила она. – Тогда она дважды подумала бы, прежде чем сбежать. Так что винить можешь только себя.
– Неужели? – Гай изо всех сил сохранял серьезный вид. – Что ж, все это очень интересно, но боюсь, ты не туда свернула. Дженни мой друг, ничего больше. Когда я говорил, что не знаю, что еще случится, – объяснил он, – это относилось к Максин. Ее новое увлечение может обернуться для меня катастрофой. Если она решит жить вместе с Бруно Перри-Брентом, мне придется искать новую няню.
– Ну разумеется, – радостно сказала Мими. – А кто идеально подходит для этой работы? Дженни.
– Ты бесстыдница. – На этот раз он все-таки улыбнулся. – Не говоря о том, что у нее магазин, повторяю: Дженни не в моем вкусе.
Мими плотнее запахнула кардиган.
– Ты только мужчина, – сказала она утешительно. – Что ты можешь знать? Ты считал, что в твоем вкусе Серена.
* * *
– Мне пора, – с сожалением сказала Максин, выкладывая холмик мыльной пены Бруно на плечо. – Мы не можем провести остаток жизни лежа в ванне. Я и так сморщилась, как чернослив.
Он взял ее руку и один за другим поцеловал пальцы.
– Я не желаю, чтобы ты уходила. Почему ты не хочешь жить здесь со мной?
– Что, бросить работу?
– Я ведь бросил Нину, – напомнил Бруно. – И работу. Не собираюсь сидеть и ждать, когда ты выкроишь для меня свободный часок.
– Ты же поступал так с женщинами. Ну вот, теперь узнаешь, каково быть принимающей стороной.
– Я хочу, чтобы мы были вместе, – упорствовал он. – Всегда.
Максин поцеловала его в лоб.
– Я тоже, но тогда мы оба будем безработными. Кроме того, Гай по-своему хорошо ко мне относится, и я не хочу его подводить. Почему бы нам просто не посмотреть, как пойдут дела, прежде чем на что-то решаться?
– Большое спасибо, – прошептал Бруно, подумав, что он уже действовал крайне решительно.
– Не смотри на меня так, – дружелюбно сказала она. – Ты понял, что я хотела сказать. А пока я поговорю с Гаем. Может, он разрешит мне ночевать здесь, когда сам будет дома. А днем дети в школе.
– Какая неожиданная забота о Гае Кэссиди, – посетовал Бруно. – Он-то вряд ли будет ломать голову, как облегчить нам жизнь. Я ему вообще не нравлюсь.
– Не волнуйся. У меня есть к нему свой подходец. Ты мне доверяешь?
– Нет. Поэтому и хочу, чтобы ты жила здесь.
– Я тебе тоже не доверяю, – сообщила Максин, застегивая рубашку. – Так что забудь об этом. Потому что я никуда не собираюсь переезжать, пока ты не убедишь меня, что я могу это сделать.
Гай просматривал кипу счетов и жевал сандвич с мармеладом, когда в комнату вошла Максин.
– Глядя на вас, можно подумать, что вы только что вылезли из кровати, – сказал он, заметив спутанные волосы, блестящие глаза и совершенно мятую белую юбку.
– Вот что делает с людьми любовь, – бесстыдно улыбнулась она.
Джош и Элла сидели у камина, склонив белокурые головы над «Монополией». Подняв взгляд, Джош с надеждой сказал:
– Если вы весь день спали, думаю, вам наверняка захочется сейчас поиграть в «Монополию». Я уже почти разорил Эллу.
Гай отложил счета в сторону.
– Как Дженни?
– Счастлива. – Максин закатила глаза. – Что я могу сказать? Он скормил ей какую-то дикую историю, и она с радостью проглотила. Я просто слушала и притворялась, что рада за нее. – Усаживаясь на пол рядом с Эллой, она добавила: – Но это было правильное решение. Сейчас она не потерпит никакой критики в его адрес.
– Хм, – сказал Гай, – я так и понял. Звонила ваша мама, хотела поговорить с вами.
Максин нахмурилась. Если Tea из посторонних источников прознала о том, что Бруно расстался с Ниной, очень вероятно, что она собирается выступить с лекцией. Ее мать трепетно относилась к таким вещам.
– Ох. Она не сказала, о чем?
– В красках. – Гай посмотрел на детей, проверяя, не слушают ли они. – Сегодня днем она явилась домой к Дженни и высказала Алану все, что о нем думает. Ничего хорошего из этого не вышло. Они с Дженни накричали друг на друга, и та выставила ее из дома.
– Черт. Бедная мамочка. Нужно было предупредить ее. Она расстроена?
– Расстроена? Нет. Скорее злится. – Он улыбнулся, вспомнив яркую речь Tea Воган. – Но больше всего на себя. Она понимает, что совершила ошибку.
– Папа, ты не мог бы одолжить мне две тысячи фунтов? – в отчаянии спросила Элла. – Чтобы спасти меня от банкротства.
– Еще она предупредила, что меня все это ждет впереди. – Гай покачал головой. – Да, растить дочерей неблагодарное занятие. Одни расстройства.
– Это значит нет, – провозгласил Джош. – Ты банкрот. Ты проиграла, а я выиграл. Максин, вы следующая. У меня гоночная машина, а вы можете взять старый башмак.
– У вашей мамы определенно есть характер. Иногда она говорила смешные вещи. Я бы хотел с ней познакомиться.
– Кстати, это мысль! Мы с Дженни как раз говорили утром, что нужно подыскать вам подружку. Может быть, я представлю вас своей маме?
ГЛАВА 45
Когда вошел Гай, Дженни добавляла последние штрихи к букету.
– Красиво. – Он кивнул на осенние цветы.
– Для мисс Стиррап с любовью от второго класса «С». – Завязав букет бронзовой лентой, Дженни степлером прикрепила карточку с подписью к целлофановой упаковке. – Она настоящая дракониха; нам она тоже преподавала английский и вечно оставляла весь класс после уроков в хорошую погоду, когда мы только и думали, как поскорее оказаться на пляже. Меня подмывало написать «Счастливой пенсии» сто раз. И при этом с ошибками, чтобы позлить ее.
Гай заметил, что у нее довольный и веселый вид. Вместо привычной униформы – джинсов и футболки – на ней было нежно-розовое шерстяное платье, подчеркивающее фигуру и цвет волос. Она даже наложила макияж, хоть и немного. К ней словно вернулись уверенность и жизнерадостность. Значит, все идет хорошо, решил он.
Но он все равно не мог заставить себя заговорить о чудесном возвращении блудного мужа. Вместо этого, ступив на безопасную почву, он положил на прилавок большой коричневый конверт.
– Я еду в Лондон, решил завезти это по дороге. Ну давай, открой. Это тебе.
– Правда? – Дженни бросила на него лукавый взгляд. – Что там, премиальные?
Гай улыбнулся.
– Боюсь, нет.
– Ой! – Фотография выскользнула из конверта, и у Дженни перехватило дыхание. – Боже… это потрясающе. Неужели это и правда я?
Проявив пленки, отснятые при тестировании фотоаппарата в пятницу, Гай сразу понял, что у него получилось нечто особенное.
Лучший в мире фотоаппарат, отличное освещение и удачный объект в сочетании могут дать адекватный, но абсолютно невыразительный результат, а потом происходит чудо, и в случайном кадре, снятом мимоходом, вдруг застывает время.
Гай почувствовал мгновенно, едва взял влажный снимок в руки, что вот он, именно такой успех. Такое происходит нечасто, но в прошлую пятницу случилось.
Не замечая фотоаппарата, Дженни взяла Эллу на руки, чтобы та могла посмотреть, как Джош катается на машинках. Они смеялись, близко склонившись друг к другу. Маленькие пальчики доверчиво обнимали Дженни за шею. На чуть размытом заднем плане – веселье и ярмарочная суета. И детский восторг Эллы, и радость Дженни запечатлелись с такой ясностью, что к горлу подступал ком. Это был тот самый, один на миллион, снимок, который мечтает сделать каждый фотограф. И Гай, когда ему это удалось, сразу понял, что делать дальше.
– Я не очень в этом разбираюсь, – сказала Дженни, внимательно разглядывая снимок. Посмотрев на Гая, она неуверенно добавила: – Но ведь снимок хороший, да? В смысле, действительно хороший.
– Думаю, да.
– В нем есть… сила. – То, что на фотографии она, к делу не относилось. Тряхнув головой, она попыталась выразить мысль яснее: – Его можно… почувствовать. Думаю, эта фотография не может не вызывать ответной реакции. Странно, мы выглядим, как…
– Как что? – полушутливо переспросил Гай, но она покачала головой и не ответила. На темном фоне и Элла, и Дженни казались светлыми блондинками, а удачный ракурс поймал сходство черт; но то, что они выглядели, словно мать и дочь, было просто игрой случая, и не стоило об этом говорить.
Поэтому она сказала только:
– Мне очень нравится. Спасибо.
– А теперь я попрошу об одном одолжении. – Гай знал наверняка, что пришло ей в голову, и его позабавило ее нежелание комментировать их с Эллой очевидное сходство. – Пару недель назад ко мне обратился фонд помощи детям. Они готовят общенациональную благотворительную кампанию и попросили меня о помощи.
– В сборе средств? – Дженни обрадовалась возможности отблагодарить его за фотографию. – Чем я могу помочь? Поставить на прилавок кружку для пожертвований? Я один раз стояла на улице с такой кружкой, собирала средства для Королевского общества защиты животных. – Усмехнувшись, она добавила: – Дело шло очень успешно. И только через три часа я поняла, что у меня расстегнуты почти все пуговицы на рубашке. Все эти мужчины глазели на мою грудь, когда засовывали в кружку фунтовые банкноты, а я еще говорила «спасибо» и думала, какие они чудесные и душевные люди.
– Сколько тебя знаю, никогда бы не представил в роли топлесс модели.
– Я была хуже чем топлесс, – Дженни поморщилась. – На мне был старый лифчик, сколотый булавкой. Просто позор.
– Ты, конечно, можешь поставить здесь кружку, если хочешь, но я не это имел в виду. – Гай постучал пальцем по фотографии. – Понимаешь, они попросили меня сделать рекламный постер для кампании. Если ты не против, я бы хотел использовать это.
Она уставилась на него.
– Ты шутишь?
– Зачем мне шутить? Снимок отличный. Как ты сама сказала, на него невозможно посмотреть и ничего не почувствовать. Если немного повезет, – он подмигнул, – увидев это, нация поймет, что обязана раскошелиться.
В этот момент дверь магазина позади него распахнулась. Гай мог и не оборачиваясь предположить, что разлившийся аромат одеколона «Пако Рабанн» и сопровождающие его шаги принадлежат Алану Синклеру. Дженни покраснела до ушей, а ее рука автоматически потянулась поправить волосы.
Но он все же обернулся и в первый раз посмотрел на того, кто принес ей такое горе. Он увидел то, что ожидал: светлые волосы, смазливая мальчишеская внешность и море обаяния – типичный образ мужчины, уверенного в том, что он стоит неизмеримо выше каких-то там обязательств. Желание подойти и сказать Алану Синклеру все, что он о нем думает, было почти неодолимым, но Гай не мог позволить себе такой роскоши. Tea уже предприняла подобную попытку, которая с треском провалилась. Первый раз в жизни, подумал он, Максин оказалась права.
– Дорогой… я не ожидала, что ты вернешься так скоро. – Казалось, она одновременно обрадовалась и разволновалась. – Гай, это Алан, мой муж. Алан, познакомься с Гаем Кэссиди… хм… боссом Максин.
Тщеславным Гай не был. Но тем не менее по опыту знал, что любой мужчина с первой же встречи инстинктивно подозревает в нем объект вожделения своей жены или подруги. Даже если женщина не проявляла повышенного интереса – хотя, нужно признать, чаще все-таки такой интерес присутствовал, – мужчина начинал ревновать.
Интересно посмотреть, как отреагирует муж Дженни.
Алан, однако, сохранял прискорбное спокойствие. Когда он пожимал Гаю руку, улыбка не обнажила стиснутые зубы.
– С радостью, – спокойно сказал он. – Очень приятно познакомиться, Дженни много рассказывала мне о вас и о вашей семье. Признаться, я ваш большой поклонник.
– Спасибо. – А у мальчика есть обаяние, подумал Гай. Правда, учитывая, что ему около тридцати, он вовсе не мальчик; он просто не хотел выглядеть взрослым.
– Смотри, милый, Гай заехал, чтобы показать мне фотографию. – Тронув Алана за запястье, Дженни вложила ему в руку фото. – Он хочет использовать ее для постера, рекламирующего благотворительную акцию. Как по-твоему, разве это не замечательно?
Алан, явно впечатленный, несколько секунд рассматривал снимок. Наконец он кивнул, откинув назад свои белокурые локоны.
– Замечательно. Максин, наверное, на седьмом небе. Наконец-то она прославится.
Гай закусил губу. Если бросаешь жену, рискуешь столкнуться с проблемой, злорадно подумал он. Когда ты наконец возвращаешься, то не всегда ее узнаёшь.
– Ты идиот, – хихикнула Дженни. – Это не Максин. Это я.
– А ведь и правда. – Ничуть не смутившись из-за ошибки, Алан еще раз взглянул на фото и кивнул. Повернувшись к Гаю, он заметил: – Очень выгодное освещение. Так вот почему вы такой востребованный фотограф. Все дело в умелой подаче.
Гай не поверил своим ушам. Неудивительно, что Дженни настолько не уверена в себе, с горечью подумал он. Эта парочка, Алан и Бруно, постаралась на славу.
– Тут нет никакой подачи. – Он заметил, как погрустнела Дженни. Сверкнув взглядом, он забрал у Алана снимок. – Я просто снял на пленку то, что там было.
– Ну конечно, – осознав свою ошибку, Алан пожал плечами и снова улыбнулся. – Прошу прощения, я просто неточно выразился. И я думаю, из этого выйдет отличный постер.
– Просто не могу поверить, – вздохнула Дженни. – Так непривычно.
– А уж как прибыльно. – Алан на секунду обнял ее, поздравляя. – Может, теперь мы наконец сможем устроить себе отпуск. – Он повернулся к Гаю. – Сколько она получит за это?
Гай удивленно смотрел на него. Дженни опять покраснела до ушей.
– Алан, это для благотворительной акции! Смысл в том, чтобы собрать деньги. Мне не будут платить!
– А-а-а… – В его голосе звучало неприкрытое разочарование. Он снова взглянул на снимок, теперь безо всякого интереса. – Жаль.
– Мне пора ехать. – Гай посмотрел на часы. Дженни явно чувствовала себя неловко, что, может, и неплохо, хотя если кому и должно быть стыдно, так это ее мужу. – Сегодня вечером я представлю идею организаторам. Когда они примут окончательное решение, я свяжусь с тобой.
– О боже, – сказал Алан, когда Гай ушел. – Я сел в лужу?
– Провалился по горло. – Дженни взяла корзину со мхом. До ланча ей нужно было закончить еще две гирлянды. – Как ты мог такое ляпнуть? Бог знает, что подумает Гай.
– Это вполне объяснимая ошибка, – обиженно сказал он. – Эти модели получают тысячи за пару часов работы, разве нет? Я просто защищал твои интересы. Нечего тебя грабить только потому, что ты друг.
– Никто никого не грабил. – Вспомнив, какое лицо было у Гая, она поежилась и начала укладывать влажный мох в проволочную основу первой гирлянды. – Это детская благотворительность. Платить никому не будут.
После этого интерес Алана угас совершенно.
– Тогда я не понимаю, почему ты возбудилась из-за этого. Боже, я умираю с голоду. Наверху есть что-нибудь перекусить?
– Только если ты купил еду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
– Ради бога! – потрясенно простонала Tea. – Конечно, я хочу, чтобы ты была счастлива. Поэтому я и пришла сюда – чтобы заставить тебя прозреть.
– Тогда позволь мне сказать, что сделает меня счастливой, – заорала Дженни, схватившись за дверную ручку, чтобы не упасть. – Твой уход. Потому что я не хочу больше слушать эту грязь. Ты лезешь в мою жизнь, а мне это не нужно. И ты мне не нужна. Так что почему бы тебе не сделать нам одолжение и не убраться отсюда немедленно?
ГЛАВА 44
После позднего ланча Мими прогуливалась с Гаем по саду. Впереди носились Джош и Элла, выясняя, кто изобразит наиболее зрелищное падение. Взмахнув руками и пьяно подогнув ноги, Элла боком рухнула в клумбу.
– Вот маленькие мазохисты, – заботливо сказала Мими, когда Элла издала восторженный клич, а Джош, не желая проигрывать, нырнул вниз головой в заросли рододендронов. – Ведь так и будут падать, пока не повредят себе что-нибудь, а потом прибегут, чтобы их жалели.
– Кого нужно пожалеть, так это меня. – Гай, замолчав, сфотографировал вылезавшую из клумбы Эллу. – Ничего не получается так, как запланировано. Бог знает, что еще случится, но уверен, мне это не понравится.
Бедный Гай. Мими уже слышала о возвращении Алана Синклера.
– Кстати, о мазохизме, – сказала она с видом знатока. – Мы взрослеем, но это вовсе не значит, что детские привычки тоже автоматически исчезают. Посмотри на меня. Я десять лет жизни потеряла, пытаясь похудеть. И чего я добилась? Похудела на стоун, потом этот же стоун набрала и чуть не свела в могилу всех вокруг. Что могло быть глупее? Я была несчастна, дорогуша… раба моды. Забросить диеты было лучшим решением в моей жизни.
Учитывая, что на Мими в тот момент был розовый мохеровый кардиган, усыпанный блестками, лиловая блуза из органзы и сине-белая полосатая юбка, трудно было представить ее рабой моды.
Не понимая, к чему она клонит, Гай осторожно кивнул.
– Понятно.
– То же самое с Дженни, – победоносно заявила она. – Она думает, что привязана к этому ее негодяю муженьку, а на самом деле он просто привычка, от которой она не избавилась. Наберись терпения. Со временем она образумится и поймет, что может прожить и без него. Теперь-то ты наверняка жалеешь, что не сделал раньше первый шаг, – добавила она. – Тогда она дважды подумала бы, прежде чем сбежать. Так что винить можешь только себя.
– Неужели? – Гай изо всех сил сохранял серьезный вид. – Что ж, все это очень интересно, но боюсь, ты не туда свернула. Дженни мой друг, ничего больше. Когда я говорил, что не знаю, что еще случится, – объяснил он, – это относилось к Максин. Ее новое увлечение может обернуться для меня катастрофой. Если она решит жить вместе с Бруно Перри-Брентом, мне придется искать новую няню.
– Ну разумеется, – радостно сказала Мими. – А кто идеально подходит для этой работы? Дженни.
– Ты бесстыдница. – На этот раз он все-таки улыбнулся. – Не говоря о том, что у нее магазин, повторяю: Дженни не в моем вкусе.
Мими плотнее запахнула кардиган.
– Ты только мужчина, – сказала она утешительно. – Что ты можешь знать? Ты считал, что в твоем вкусе Серена.
* * *
– Мне пора, – с сожалением сказала Максин, выкладывая холмик мыльной пены Бруно на плечо. – Мы не можем провести остаток жизни лежа в ванне. Я и так сморщилась, как чернослив.
Он взял ее руку и один за другим поцеловал пальцы.
– Я не желаю, чтобы ты уходила. Почему ты не хочешь жить здесь со мной?
– Что, бросить работу?
– Я ведь бросил Нину, – напомнил Бруно. – И работу. Не собираюсь сидеть и ждать, когда ты выкроишь для меня свободный часок.
– Ты же поступал так с женщинами. Ну вот, теперь узнаешь, каково быть принимающей стороной.
– Я хочу, чтобы мы были вместе, – упорствовал он. – Всегда.
Максин поцеловала его в лоб.
– Я тоже, но тогда мы оба будем безработными. Кроме того, Гай по-своему хорошо ко мне относится, и я не хочу его подводить. Почему бы нам просто не посмотреть, как пойдут дела, прежде чем на что-то решаться?
– Большое спасибо, – прошептал Бруно, подумав, что он уже действовал крайне решительно.
– Не смотри на меня так, – дружелюбно сказала она. – Ты понял, что я хотела сказать. А пока я поговорю с Гаем. Может, он разрешит мне ночевать здесь, когда сам будет дома. А днем дети в школе.
– Какая неожиданная забота о Гае Кэссиди, – посетовал Бруно. – Он-то вряд ли будет ломать голову, как облегчить нам жизнь. Я ему вообще не нравлюсь.
– Не волнуйся. У меня есть к нему свой подходец. Ты мне доверяешь?
– Нет. Поэтому и хочу, чтобы ты жила здесь.
– Я тебе тоже не доверяю, – сообщила Максин, застегивая рубашку. – Так что забудь об этом. Потому что я никуда не собираюсь переезжать, пока ты не убедишь меня, что я могу это сделать.
Гай просматривал кипу счетов и жевал сандвич с мармеладом, когда в комнату вошла Максин.
– Глядя на вас, можно подумать, что вы только что вылезли из кровати, – сказал он, заметив спутанные волосы, блестящие глаза и совершенно мятую белую юбку.
– Вот что делает с людьми любовь, – бесстыдно улыбнулась она.
Джош и Элла сидели у камина, склонив белокурые головы над «Монополией». Подняв взгляд, Джош с надеждой сказал:
– Если вы весь день спали, думаю, вам наверняка захочется сейчас поиграть в «Монополию». Я уже почти разорил Эллу.
Гай отложил счета в сторону.
– Как Дженни?
– Счастлива. – Максин закатила глаза. – Что я могу сказать? Он скормил ей какую-то дикую историю, и она с радостью проглотила. Я просто слушала и притворялась, что рада за нее. – Усаживаясь на пол рядом с Эллой, она добавила: – Но это было правильное решение. Сейчас она не потерпит никакой критики в его адрес.
– Хм, – сказал Гай, – я так и понял. Звонила ваша мама, хотела поговорить с вами.
Максин нахмурилась. Если Tea из посторонних источников прознала о том, что Бруно расстался с Ниной, очень вероятно, что она собирается выступить с лекцией. Ее мать трепетно относилась к таким вещам.
– Ох. Она не сказала, о чем?
– В красках. – Гай посмотрел на детей, проверяя, не слушают ли они. – Сегодня днем она явилась домой к Дженни и высказала Алану все, что о нем думает. Ничего хорошего из этого не вышло. Они с Дженни накричали друг на друга, и та выставила ее из дома.
– Черт. Бедная мамочка. Нужно было предупредить ее. Она расстроена?
– Расстроена? Нет. Скорее злится. – Он улыбнулся, вспомнив яркую речь Tea Воган. – Но больше всего на себя. Она понимает, что совершила ошибку.
– Папа, ты не мог бы одолжить мне две тысячи фунтов? – в отчаянии спросила Элла. – Чтобы спасти меня от банкротства.
– Еще она предупредила, что меня все это ждет впереди. – Гай покачал головой. – Да, растить дочерей неблагодарное занятие. Одни расстройства.
– Это значит нет, – провозгласил Джош. – Ты банкрот. Ты проиграла, а я выиграл. Максин, вы следующая. У меня гоночная машина, а вы можете взять старый башмак.
– У вашей мамы определенно есть характер. Иногда она говорила смешные вещи. Я бы хотел с ней познакомиться.
– Кстати, это мысль! Мы с Дженни как раз говорили утром, что нужно подыскать вам подружку. Может быть, я представлю вас своей маме?
ГЛАВА 45
Когда вошел Гай, Дженни добавляла последние штрихи к букету.
– Красиво. – Он кивнул на осенние цветы.
– Для мисс Стиррап с любовью от второго класса «С». – Завязав букет бронзовой лентой, Дженни степлером прикрепила карточку с подписью к целлофановой упаковке. – Она настоящая дракониха; нам она тоже преподавала английский и вечно оставляла весь класс после уроков в хорошую погоду, когда мы только и думали, как поскорее оказаться на пляже. Меня подмывало написать «Счастливой пенсии» сто раз. И при этом с ошибками, чтобы позлить ее.
Гай заметил, что у нее довольный и веселый вид. Вместо привычной униформы – джинсов и футболки – на ней было нежно-розовое шерстяное платье, подчеркивающее фигуру и цвет волос. Она даже наложила макияж, хоть и немного. К ней словно вернулись уверенность и жизнерадостность. Значит, все идет хорошо, решил он.
Но он все равно не мог заставить себя заговорить о чудесном возвращении блудного мужа. Вместо этого, ступив на безопасную почву, он положил на прилавок большой коричневый конверт.
– Я еду в Лондон, решил завезти это по дороге. Ну давай, открой. Это тебе.
– Правда? – Дженни бросила на него лукавый взгляд. – Что там, премиальные?
Гай улыбнулся.
– Боюсь, нет.
– Ой! – Фотография выскользнула из конверта, и у Дженни перехватило дыхание. – Боже… это потрясающе. Неужели это и правда я?
Проявив пленки, отснятые при тестировании фотоаппарата в пятницу, Гай сразу понял, что у него получилось нечто особенное.
Лучший в мире фотоаппарат, отличное освещение и удачный объект в сочетании могут дать адекватный, но абсолютно невыразительный результат, а потом происходит чудо, и в случайном кадре, снятом мимоходом, вдруг застывает время.
Гай почувствовал мгновенно, едва взял влажный снимок в руки, что вот он, именно такой успех. Такое происходит нечасто, но в прошлую пятницу случилось.
Не замечая фотоаппарата, Дженни взяла Эллу на руки, чтобы та могла посмотреть, как Джош катается на машинках. Они смеялись, близко склонившись друг к другу. Маленькие пальчики доверчиво обнимали Дженни за шею. На чуть размытом заднем плане – веселье и ярмарочная суета. И детский восторг Эллы, и радость Дженни запечатлелись с такой ясностью, что к горлу подступал ком. Это был тот самый, один на миллион, снимок, который мечтает сделать каждый фотограф. И Гай, когда ему это удалось, сразу понял, что делать дальше.
– Я не очень в этом разбираюсь, – сказала Дженни, внимательно разглядывая снимок. Посмотрев на Гая, она неуверенно добавила: – Но ведь снимок хороший, да? В смысле, действительно хороший.
– Думаю, да.
– В нем есть… сила. – То, что на фотографии она, к делу не относилось. Тряхнув головой, она попыталась выразить мысль яснее: – Его можно… почувствовать. Думаю, эта фотография не может не вызывать ответной реакции. Странно, мы выглядим, как…
– Как что? – полушутливо переспросил Гай, но она покачала головой и не ответила. На темном фоне и Элла, и Дженни казались светлыми блондинками, а удачный ракурс поймал сходство черт; но то, что они выглядели, словно мать и дочь, было просто игрой случая, и не стоило об этом говорить.
Поэтому она сказала только:
– Мне очень нравится. Спасибо.
– А теперь я попрошу об одном одолжении. – Гай знал наверняка, что пришло ей в голову, и его позабавило ее нежелание комментировать их с Эллой очевидное сходство. – Пару недель назад ко мне обратился фонд помощи детям. Они готовят общенациональную благотворительную кампанию и попросили меня о помощи.
– В сборе средств? – Дженни обрадовалась возможности отблагодарить его за фотографию. – Чем я могу помочь? Поставить на прилавок кружку для пожертвований? Я один раз стояла на улице с такой кружкой, собирала средства для Королевского общества защиты животных. – Усмехнувшись, она добавила: – Дело шло очень успешно. И только через три часа я поняла, что у меня расстегнуты почти все пуговицы на рубашке. Все эти мужчины глазели на мою грудь, когда засовывали в кружку фунтовые банкноты, а я еще говорила «спасибо» и думала, какие они чудесные и душевные люди.
– Сколько тебя знаю, никогда бы не представил в роли топлесс модели.
– Я была хуже чем топлесс, – Дженни поморщилась. – На мне был старый лифчик, сколотый булавкой. Просто позор.
– Ты, конечно, можешь поставить здесь кружку, если хочешь, но я не это имел в виду. – Гай постучал пальцем по фотографии. – Понимаешь, они попросили меня сделать рекламный постер для кампании. Если ты не против, я бы хотел использовать это.
Она уставилась на него.
– Ты шутишь?
– Зачем мне шутить? Снимок отличный. Как ты сама сказала, на него невозможно посмотреть и ничего не почувствовать. Если немного повезет, – он подмигнул, – увидев это, нация поймет, что обязана раскошелиться.
В этот момент дверь магазина позади него распахнулась. Гай мог и не оборачиваясь предположить, что разлившийся аромат одеколона «Пако Рабанн» и сопровождающие его шаги принадлежат Алану Синклеру. Дженни покраснела до ушей, а ее рука автоматически потянулась поправить волосы.
Но он все же обернулся и в первый раз посмотрел на того, кто принес ей такое горе. Он увидел то, что ожидал: светлые волосы, смазливая мальчишеская внешность и море обаяния – типичный образ мужчины, уверенного в том, что он стоит неизмеримо выше каких-то там обязательств. Желание подойти и сказать Алану Синклеру все, что он о нем думает, было почти неодолимым, но Гай не мог позволить себе такой роскоши. Tea уже предприняла подобную попытку, которая с треском провалилась. Первый раз в жизни, подумал он, Максин оказалась права.
– Дорогой… я не ожидала, что ты вернешься так скоро. – Казалось, она одновременно обрадовалась и разволновалась. – Гай, это Алан, мой муж. Алан, познакомься с Гаем Кэссиди… хм… боссом Максин.
Тщеславным Гай не был. Но тем не менее по опыту знал, что любой мужчина с первой же встречи инстинктивно подозревает в нем объект вожделения своей жены или подруги. Даже если женщина не проявляла повышенного интереса – хотя, нужно признать, чаще все-таки такой интерес присутствовал, – мужчина начинал ревновать.
Интересно посмотреть, как отреагирует муж Дженни.
Алан, однако, сохранял прискорбное спокойствие. Когда он пожимал Гаю руку, улыбка не обнажила стиснутые зубы.
– С радостью, – спокойно сказал он. – Очень приятно познакомиться, Дженни много рассказывала мне о вас и о вашей семье. Признаться, я ваш большой поклонник.
– Спасибо. – А у мальчика есть обаяние, подумал Гай. Правда, учитывая, что ему около тридцати, он вовсе не мальчик; он просто не хотел выглядеть взрослым.
– Смотри, милый, Гай заехал, чтобы показать мне фотографию. – Тронув Алана за запястье, Дженни вложила ему в руку фото. – Он хочет использовать ее для постера, рекламирующего благотворительную акцию. Как по-твоему, разве это не замечательно?
Алан, явно впечатленный, несколько секунд рассматривал снимок. Наконец он кивнул, откинув назад свои белокурые локоны.
– Замечательно. Максин, наверное, на седьмом небе. Наконец-то она прославится.
Гай закусил губу. Если бросаешь жену, рискуешь столкнуться с проблемой, злорадно подумал он. Когда ты наконец возвращаешься, то не всегда ее узнаёшь.
– Ты идиот, – хихикнула Дженни. – Это не Максин. Это я.
– А ведь и правда. – Ничуть не смутившись из-за ошибки, Алан еще раз взглянул на фото и кивнул. Повернувшись к Гаю, он заметил: – Очень выгодное освещение. Так вот почему вы такой востребованный фотограф. Все дело в умелой подаче.
Гай не поверил своим ушам. Неудивительно, что Дженни настолько не уверена в себе, с горечью подумал он. Эта парочка, Алан и Бруно, постаралась на славу.
– Тут нет никакой подачи. – Он заметил, как погрустнела Дженни. Сверкнув взглядом, он забрал у Алана снимок. – Я просто снял на пленку то, что там было.
– Ну конечно, – осознав свою ошибку, Алан пожал плечами и снова улыбнулся. – Прошу прощения, я просто неточно выразился. И я думаю, из этого выйдет отличный постер.
– Просто не могу поверить, – вздохнула Дженни. – Так непривычно.
– А уж как прибыльно. – Алан на секунду обнял ее, поздравляя. – Может, теперь мы наконец сможем устроить себе отпуск. – Он повернулся к Гаю. – Сколько она получит за это?
Гай удивленно смотрел на него. Дженни опять покраснела до ушей.
– Алан, это для благотворительной акции! Смысл в том, чтобы собрать деньги. Мне не будут платить!
– А-а-а… – В его голосе звучало неприкрытое разочарование. Он снова взглянул на снимок, теперь безо всякого интереса. – Жаль.
– Мне пора ехать. – Гай посмотрел на часы. Дженни явно чувствовала себя неловко, что, может, и неплохо, хотя если кому и должно быть стыдно, так это ее мужу. – Сегодня вечером я представлю идею организаторам. Когда они примут окончательное решение, я свяжусь с тобой.
– О боже, – сказал Алан, когда Гай ушел. – Я сел в лужу?
– Провалился по горло. – Дженни взяла корзину со мхом. До ланча ей нужно было закончить еще две гирлянды. – Как ты мог такое ляпнуть? Бог знает, что подумает Гай.
– Это вполне объяснимая ошибка, – обиженно сказал он. – Эти модели получают тысячи за пару часов работы, разве нет? Я просто защищал твои интересы. Нечего тебя грабить только потому, что ты друг.
– Никто никого не грабил. – Вспомнив, какое лицо было у Гая, она поежилась и начала укладывать влажный мох в проволочную основу первой гирлянды. – Это детская благотворительность. Платить никому не будут.
После этого интерес Алана угас совершенно.
– Тогда я не понимаю, почему ты возбудилась из-за этого. Боже, я умираю с голоду. Наверху есть что-нибудь перекусить?
– Только если ты купил еду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32