– Долго задерживаться у меня нет возможности, – в очередной раз предупредила девушка.
Но Том, не обращая внимания, продолжал стремительно вышагивать по коридору. Полагая, что он мог просто не расслышать, Кэт сменила суровый тон на взывающий к пониманию и пролепетала, приблизившись к нему:
– Я в самом деле не могу здесь долго находиться. Ты должен понять, у меня обязательства, которые нельзя игнорировать.
Она имела в виду, конечно, в первую очередь свою бабушку и уже затем необходимость сдать заметку о поминальной службе в срок.
– Что еще за обязательства? – хмуро спросил Том, приостановившись ненадолго.
– Есть вещи, которые я должна сделать, – неопределенно ответила девушка.
Томас задержал на ней свой особенный холодящий стальной взгляд, словно с намерением выявить в ней какое-либо лукавство, но Кэт говорила совершенно искренне. Да и зачем бы она стала лгать? Но при всей своей правдивости и врожденной чистосердечности, она смутилась от этого пристального взгляда и потупилась.
Томас резко распахнул перед ней двери в свой номер. Кэт неторопливо вошла внутрь, не столько с опаской, сколько с изумлением, граничащим с восторгом. Потому что тотчас хозяин провел ее к выходу на просторную террасу, которая своим выступом была похожа на нос корабля. И ветер с моря хлынул девушке в лицо, стоило выйти наружу, обдал ее бальзамической крепостью и предвечерней прохладой.
– Идеальное место! Согласись? – гордо произнес хозяин номера.
– Необычное, – осторожно отозвалась гостья. – И ты в самом деле живешь здесь?
– В самом деле, – передразнив ее, ответил Томас и добавил: – Пока.
Он вернулся с террасы в комнату, отработанными движениями скинул пиджак и повесил его на спинку стула.
– Что значит «пока»? – с обнаружившейся вдруг журналистской дотошностью спросила его Кэт Саммерфилд.
– Просто я не решаюсь говорить более определенно. Кто может знать, что станется завтра, через день, через год? Пока я действительно здесь живу, а там – бог весть… Выпьешь что-нибудь? – осведомился он, открыв створку бара.
– Нет-нет, спасибо, воздержусь. Мне еще нужно работать, ты знаешь, я говорила, – зачастила она. – Я не предполагала, что ты живешь здесь. Все мои коллеги уверены, что ты обосновался в особняке в «Дабл-Бэй».
Томас многозначительно улыбнулся.
– Потому что так написано в моем досье? – насмешливо спросил он. – Потому-то я и говорю, что печатное слово – не всегда истина, а чаще – самая бесстыдная ложь. Но живу я здесь вовсе не для того, чтобы обхитрить твоих коллег журналистов, а просто потому, что мне здесь больше нравится по разным причинам, – проговорил Том, наполняя свой бокал чем-то янтарно-солнечным. – «Дабл-Бэй» – особняк моего отца, где он жил до последнего времени, это всем известно. Немудрено, что многие решили, будто я, как наследник и правопреемник, обоснуюсь там же. Но нет. У меня есть собственные представления о месте, которое я хотел бы считать своим домом. Так ли это странно?
– Я видела фотографии вашего фамильного особняка. Он очень красив, – отозвалась Кэт.
– Безусловно, здание выстроено отменно. Его убранство превосходно и удовлетворит даже самый взыскательный вкус. И мне он тоже нравится, но только как архитектурный объект, но не жилье в моем собственном понимании.
– Не пойми меня неправильно, Том, но этот гостиничный номер, сколь бы впечатляющим он ни был, тоже домом не назовешь, – проговорила девушка, осмотревшись.
– Тем не менее нравится он мне много больше, чем серокаменные хоромы моего покойного батюшки, – заверил ее Томас, сделав глоток янтарной жидкости.
– И тебе не бывает тут одиноко?
– Здесь есть все для жизни: пол под ногами, потолок над головой, постель, – ответил он, улыбнувшись. – А больше мне ничто и никто не нужен.
– А не потому ли ты выбрал этот образ жизни, чтобы, как многие состоятельные люди, продемонстрировать свою самобытность? – репортерским тоном спросила его Кэт. – Ты в состоянии приобрести любой дом или же квартиру, которая придется тебе по вкусу, если ты так не приемлешь уклад отцовского быта. А, насколько я понимаю, оплата номера в таком отеле – удовольствие не из дешевых.
– У меня есть несколько собственных домов в Австралии и за рубежом. Здесь же я живу, потому что мне это нравится и я в состоянии оплачивать свои расходы, – с вызовом бросил он.
Кэт явно покоробил его тон, и она изменилась в лице. Том не мог этого не заметить.
– Очевидно, ты выбрал такой образ жизни не по доброй воле, – дерзко проговорила девушка.
– Что ты хочешь этим сказать? – ухмыльнувшись, спросил Томас.
– А как еще расценить такой поступок? У тебя есть дома в разных частях света, но при этом ты предпочитаешь жить в месте, которое обычно воспринимается как временное. Ты заведомо лишаешь себя возможности обрасти житейскими мелочами, собственным уютом, личным багажом.
– Да, предпочитаю жить налегке, – подтвердил Том. – Так ли это дурно, что я не хочу привязываться к мелочам.
– Не хочешь или не можешь? И если ты искренне считаешь это мелочью, то какая же в том опасность? Я думаю, ты боишься пустить корни именно по той причине, что это для тебя много значит. Ты страшишься неудач в отношениях…
– И что же заставило тебя так думать, дорогуша? – надменно спросил он: – Богатый жизненный опыт?
– Ты можешь, конечно, потешаться надо мной. Мой жизненный опыт, как ты изволил выразиться, действительно может показаться небогатым в силу моего возраста. Но учти, я лишилась родителей, когда мне было пять лет. А участь сироты не так завидна даже в благополучном обществе.
– Я имел в виду опыт романтических отношений, – уточнил Томас.
– Он невелик, – подтвердила Кэт. – Я некоторое время встречалась с одним молодым человеком, но вынуждена была с ним расстаться, поскольку мы категорически не сходились во взглядах по многим принципиальным вопросам.
– Он разочаровал тебя?
– Можно и так сказать, – отозвалась она.
– И давно вы расстались? – осведомился он. – Достаточно давно для того, чтобы понять, что наши отношения с самого начала были бесперспективны.
– Значит ли это, что ты не сожалеешь о расставании?
– Пожалуй, – тихо ответила Кэт.
– Если не возражаешь, я быстренько избавлюсь от этих похоронных одежд, – резко переменив тему, уведомил ее Том и вышел в соседнюю комнату, оставив гостью в озадаченном ожидании.
Она даже не успела ничего ответить, чтобы в очередной раз напомнить, что спешит по делам.
Вышел он к ней очень скоро, одетый в белую рубашку-поло и синие джинсовые брюки.
– Я тут решил, что для эффективности нашего дела следовало бы пригласить Малколма Девлина сюда на ужин. Ты, разумеется, выступишь в роли хозяйки. Полагаю, это будет весьма убедительно даже для такого прожженного скептика, как он, – объявил магнат.
– Не думала, что наш уговор подразумевает и столь поздние встречи. У меня все-таки своя жизнь, – нахмурилась Кэт.
– Но ты сказала, что у тебя сейчас никого нет, – напомнил ей Томас.
– Все верно. В данный момент я ни с кем не встречаюсь. Но и возможности свободно распоряжаться своим временем у меня тоже нет.
– Нам нужно убедить Девлина в том, что мы пара, – твердо проговорил Том.
– По вечерам я не свободна, – столь же твердо объявила Кэт.
– И все-таки тебе придется выкроить для этого вечер. Сегодняшний вечер. Потому что я намерен пригласить его сейчас же, не хочу затягивать это дело, – деловито произнес Томас. – И будь готова к тому, что тебе придется здесь переночевать. Пусть он убедится, что мы в очень и очень близких отношениях.
– Это исключено. Я не стану спать с тобой только для того, чтобы убедить мистера Девлина! – непримиримо проговорила девушка.
– Я сказал, переночевать здесь, а не со мной. Разумеется, спать мы будем порознь, если ты сама не пожелаешь присоединиться ко мне ночью. Но провести ее ты должна будешь в этих стенах. Таково мое условие. Не выполнив его, эксклюзивного материала ты не получишь! – строго произнес Рассел. – Прямо скажем, не думал, что у меня будут с тобой такие проблемы, – посетовал он. – Не понимаю, чего ты боишься? Сомневаешься, что хватит стойкости не сойтись со мной ближе? – ухмыльнулся мужчина.
– Что за чушь! – гневно фыркнула Кэт.
– Тогда успокойся.
– Я спокойна! – раздраженно бросила она. – Мне нужно идти.
– Я подброшу тебя до редакции, – вызвался Томас.
Кэт направилась к выходу. Томас пропустил ее вперед, непринужденно положив ладонь на основание шеи девушки, отбросив назад ее белокурые волосы.
– Для чего ты это делаешь? – растерянно спросила его Кэт.
– Что именно? – изобразил непонимание Том, небрежно потрепав ее по затылку.
– Это, – сказала она, остановившись.
– Ну, ты в таком напряжении. Небольшой расслабляющий массаж еще никому не мешал, – ответил он, приостановившись в коридоре.
Его ладонь скользнула Кэт на плечо, и Том, склонившись к девушке, очень нежно поцеловал ее в уголок губ.
– Зачем? – изумленно спросила она.
– Просто так.
– Не следовало, – сказала девушка.
– Почему?
– В этом нет никакой необходимости. Мистер Девлин нас не видит.
– И если он нас не видит, я уже не имею права поцеловать тебя?
– Игра была затеяна, чтобы убедить его. Не нужно осложнять все недоразумениями, – сухо проговорила молодая журналистка.
– Не будем. Но ответь, для чего тебе ехать в редакцию, если ты можешь написать статью в моем кабинете и отправить ее редактору по электронной почте? Тогда мы сможем обстоятельнее подготовиться к встрече Девлина.
– Нет, я должна присутствовать в редакции лично. Мне еще никогда прежде не доверяли выездных репортажей, – чистосердечно призналась она.
– Вот как?! Значит, у тебя сегодня великий день! Что ж, поздравляю, – эмоционально отозвался Томас. – Но ты все еще на похоронной тематике. Уверяю, скоро это изменится, – пообещал ей газетный магнат. – Твой эксклюзив станет исключительным по многим параметрам. Я в состоянии тебе это гарантировать. Но и ты должна сделать свою часть работы наилучшим образом. Ты обязана сыграть свою роль убедительно. В противном случае составление некрологов так и останется твоей миссией.
– Не такая это дурная обязанность, как может показаться со стороны. Конечно, она лишена разнообразия, которое существует в других направлениях журналистской работы, но я со всей ответственностью осознаю, что делаю нужное дело. Часто, когда пишешь о ком-то почившем, знакомишься с судьбой, прожитой человеком, с его официальной и неофициальной биографией, это действительно захватывает и почти всегда является поучительным.
– Не сомневаюсь, – снисходительно проговорил Томас. – С твоим-то отношением к делу не может быть иначе, – польстил он Кэт. – Хотя некролог на смерть моего отца показался мне чересчур слащавым.
– Харри понравилось.
– Харри Фицджеральду? – уточнил Том.
– Да, он мой босс. Ты знаешь его?
– Конечно. Я знаю всех твоих боссов, – объявил он. – Даже многих твоих коллег. Например, рыжеволосого Уилсона. Бойкий паренек. Уверен, далеко пойдет.
– Стив?
– Да, он самый, – подтвердил Том, решительно вышагивая по направлению к лифту.
Он не сразу заметил, что Кэт рядом с ним нет. Она тихонько ускользнула по лестнице, когда они проходили мимо. И, стараясь не греметь каблуками, засеменила вниз по ступенькам, ведущим к черному ходу и гаражам.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
В коридоре, в котором оказалась Кэт, было тихо. Она огляделась, надеясь сориентироваться, затем быстро пересекла холл и выбежала наружу. Конечно, охрана не могла ее не заметить, но главным было оторваться от Тома.
Девушка не знала, почему именно сбежала от Рассела. Просто его постоянное присутствие возле нее в продолжение нескольких часов начало ее угнетать. Она должна была обдумать ситуацию, в которой оказалась, в одиночестве. Его же влияние на все ее последние решения было чересчур категорическим, он не оставлял ей никакого выбора, диктуя свои странные условия. Для человека, который впервые очутился в мире богатых и знаменитых, такое поведение было по меньшей мере угнетающим.
Кэт отличалась спокойствием и миролюбием, но никогда прежде в своей взрослой жизни она не допускала, чтобы кто-то указывал ей, что делать. Тем более она не могла понять, для чего столь состоятельному и влиятельному человеку, как Том Рассел, понадобилось разыгрывать мнимый роман перед другим состоятельным и влиятельным человеком. Конечно, счет ведется на тысячи и миллионы долларов. Но, Кэт была в этом уверена, из любого кризиса можно при желании найти выход, а любое притворство, любая авантюра только усугубит проблему.
Ей удалось сбежать, и она уже была уверена, что не позволит ему вновь втянуть себя в это странное действо, когда сильная рука остановила ее.
Насмешливым тоном знакомый голос изрек:
– Ты не попрощалась.
Томас резко развернул девушку к себе, и их взгляды встретились: растерянный и отчасти испуганный зеленый скрестился с ледяным, стальным и пронзающим. Рука Томаса взметнулась, и брелок с ключом блеснул в стремительно густеющих сумерках.
– Не попрощалась, – согласилась Кэт, глядя то на него, то на ключ. – Я почувствовала себя неуютно… И вообще, я больше не желаю участвовать в этой игре. Это не мое, Том. Что могла, я сделала. Теперь тебе придется обойтись без меня, – отчаянно проговорила она, порывисто ловя губами воздух.
– Не понял, – гневно поцедил Томас, сдавив ее локоть.
– Увы, это твои личные сложности. Вот ты с ними и разбирайся. Я не считаю возможным вмешиваться в твои проблемы. Помимо того, что это банальное вранье, это еще и чуждое для меня занятие – изображать того, кем я на самом деле не являюсь.
– Не поздно ли ты пришла к этому выводу, дорогуша? Где были твои принципы, когда ты подслушивала мой приватный разговор с Оливией, стоя за церковной колонной? Ты уже впуталась, и сделала это сама. И пока я не посчитаю, что ты свою роль отыграла и сделала это хорошо, я не освобожу тебя от твоего обязательства. Имей это в виду. Как понимаешь, в твоей ситуации бегство бесполезно.
– Я бы никогда не использовала эту информацию во вред тебе или Оливии…
– Нет, конечно, – насмешливо отозвался Том. – Просто сработал репортерский ген: если кто-то шепчется, нужно подслушать. Но дело в том, что я не безответная мишень. Я бизнесмен и привык обороняться всеми доступными мне средствами.
– Я поймаю такси, – сказала Кэт, попытавшись вырваться из его тисков, которые становились с каждым сказанным словом все жестче.
– Теперь я знаю, что ты способна сбежать в самый неподходящий момент. И тебе вряд ли удастся убедить меня, что я могу тебе доверять. Поэтому ты поедешь со мной, Кэт. Это не обсуждается. – Он небрежно потянул ее за собой на стоянку возле отеля. – На что вообще ты рассчитывала, удирая от меня так глупо?
– Я просто спешу попасть на работу. Ты же постоянно меня задерживаешь, – принялась оправдываться Кэт.
– Терпеть не могу, когда люди, с которыми меня связывают деловые отношения, начинают вилять и пренебрегать своими обязательствами. Это неприемлемо, более того, я взыскиваю за это в меру своих сил, – угрожающе проговорил Том. – Позволь напомнить, что ты уже дала согласие в этом участвовать. И до сих пор я был предельно честен с тобой. Поэтому требую от тебя ответной честности. Мне бы не хотелось в очередной раз убедиться, что репортеры – люди поголовно необязательные и неразборчивые в средствах.
– Я не такая, – горячо заверила его Кэт, до глубины души уязвленная его упреками.
– Не уверен, – сказал Том, отключив сигнализацию спортивной машины.
– Это же «феррари»! – изумленно воскликнула девушка, уставившись на блестящий обтекаемый кузов.
– Верно. Я люблю большие скорости во всем! – горделиво произнес он.
– Я это заметила, – отозвалась Кэт.
– Вот и хорошо, – подытожил Томас, распахнув перед ней дверцу.
Он сам не мог понять, почему так одержимо впрягся в эту авантюру, когда сам ни на секунду не поверил в доводы Оливии, что ее бывший супруг в своих каверзах движим ревностью. Тем более не верил в то, что его фиктивный роман с некоторой блондинкой заставит того сменить гнев на милость.
Была ли это привычка доводить начатое до конца или просто последовательность непроизвольных действий? Но когда Том обнаружил, что Кэт улизнула по черной лестнице, он преисполнился намерением во что бы то ни стало вернуть ее в игру, чрезвычайно возмущенный такой небывалой дерзостью со стороны совсем еще молоденькой девушки.
Кэт осторожно расположилась на пассажирском сиденье спортивной машины. Провела ладошкой по гладкой деревянной приборной панели, пока владелец обходил свое авто, чтобы занять водительское место.
– Должно быть, очень хлопотно быть владельцем такой дорогущей вещи, – предположила Кэт, нисколько не заботясь о том, чтобы скрыть всегдашнее свое презрение к бессмысленным роскошествам богатеев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11