Голову Исиды украшала огромная корона с рогами коровы и солнечным диском. На богине было тонкое, тесно прилегающее платье, подол которого Исида поднимала обеими руками так, что было видно ее лоно.
Обе женщины, склонившись, приблизились к алтарю и положили к его подножию цветы, зерно и вино. Одна из жриц, молча стоявшая до этого у стены, подошла к ним и обрызгала дары чистой водой перед тем, как предать их жертвенному огню. Послышалась своеобразная музыка, и обе женщины вместе с Акме начали, странно двигаясь, танцевать. Пила осталась молча стоять.
Богиню с поднятой юбкой окружала аура колдовства, и Пила боялась, как бы и ее не захватила магия ритуала.
Жрица протянула Атенаис сосуд, из которого та отпила. Вскоре после этого она одна продолжила свой танец под опьяняющую музыку, которая становилась все громче. Атенаис, казалось, впала в транс, она отрешенно раскачивалась в такт странной мелодии.
Ромелия отошла, Акме села на корточки рядом с Пилой и только смотрела. Пила толкнула Акме.
– Что это за странная богиня, которая поднимает юбку, и что здесь делает твоя госпожа?
Акме зло сверкнула на нее глазами.
– Ты язычница с севера, зачем вообще Ромелия взяла тебя с собой? Ты ничего не понимаешь в нашей вере, – прошипела она. – Исида – супруга Осириса и охранительница матерей и жен. Она открывает тайны жизни и того света. Моя госпожа мечтает о ребенке и просит у нее помощи.
– Ага… – Пила замолчала и удивленно смотрела, как Атенаис впадает в экстаз, а затем, измученная, падает на ступеньки алтаря. Жрицы просто отнесли ее в сторону и подождали, пока она придет в себя. Акме оправила ее одежду, потом они отправились домой.
– Поможет ли одно обращение к богине, я сомневаюсь, – услышала Пила голос Ромелии в темноте. Атенаис была еще слаба, и Акме должна была поддерживать ее.
– Я надеюсь, что оно принесет пользу, потому что у меня было впечатление, что Осирис оплодотворил меня.
– Подождем, у меня во всяком случае есть совсем другое предложение, несколько более реалистичное… когда ты снова отдохнешь.
Утром Ромелия и Атенаис крепко спали, чтобы набраться сил после своей ночной вылазки. Их разбудил шум гонца, прибывшего из Рима. Не подозревая ничего хорошего, Валериус заторопился ему навстречу. Гонец передал сенатору свернутый папирус.
Валериус велел разбудить Ромелию.
– Я должен вернуться назад, в Рим. Созывают курию. В городе неспокойно.
Ромелия испугалась.
– Неспокойно? Нашему имуществу грозит опасность?
Валериус успокоил ее.
– Нет, не пугайся так, дорогая. Наша вилла охраняется, кроме того, пока еще не дошло до применения насилия. Требуется мое присутствие в Риме, чтобы принять необходимые меры. Для тебя будет безопаснее остаться здесь.
– Как ты поедешь? – полюбопытствовала Ромелия.
– Я поскачу верхом, тогда через три дня буду в Риме. В сопровождение я возьму только двух рабов.
Ромелия кивнула и вздохнула.
– Жаль, отдых был очень уж коротким.
– Не для тебя. У тебя еще остается общество Атенаис, и не очень зли бедного Диодороса. – Он мальчишески улыбнулся.
Ромелия выглядела подавленной. Однако когда Валериус простился с ней, она улыбнулась, велела позвать раба Целиуса. У госпожи было специальное поручение для него.
Пила стояла в атриуме и прощалась со своим господином.
– Ты останешься у Ромелии, – сказал он ей и пошел к уже оседланным лошадям.
Пила опустила голову. Валериус остановился и улыбнулся.
– Я вижу печаль во взоре моей светловолосой Венеры. Меня радует, что ты, наконец, немного приоткрыла свое сердце. Выше голову, Пила. Я хочу на прощание заглянуть в твои голубые глаза. Когда я вернусь, я надеюсь, что мастер уже закончит свою работу над Венерой из мрамора. Ежедневно ходи к нему, как я тебе приказал.
Он вскочил на лошадь и оглянулся, но Пилы уже не было видно.
– Вперед! – крикнул он, и всадники понеслись к воротам.
Едва только Валериус покинул имение, как Ромелию словно подменили.
Резким голосом она накричала на рабов, и особенно досталось Пиле. Если в присутствии своего супруга Ромелия держалась в стороне и не обращала внимания на рабыню, теперь она выплеснула на нее свою ярость.
– Теперь ты, маленькая шлюха, будешь снова плясать под мою музыку. Твой защитник далеко. Только боги знают, что он в тебе нашел.
Она презрительно оттолкнула стол, и фрукты, стоявшие на нем в серебряном блюде, рассыпались по комнате.
– Подними! – приказа она Пиле и покинула комнату.
После обеда Ромелия посетила свою соседку Атенаис. Пила должна была ее сопровождать. Ромелия использовала короткий путь через парк, которым также ходила и Атенаис. Таким образом они избегали открытых дорог и не нарушали запретов Диодороса. Диодорос, казалось, сейчас едва замечал присутствие Атенаис.
Ромелии это было на руку, потому что она проводила теперь много времени со своей новой подругой. Атенаис была счастлива переменить обстановку. Она прямо расцвела, глаза у нее блестели, и ее первоначальную робость как ветром сдуло.
Пила сидела на корточках в атриуме и ждала, пока Ромелия позовет ее. Однако Ромелия удалилась с Атенаис в женские покои, и даже Акме не было дозволено сопровождать их. Хозяйка должна была обсудить с Атенаис нечто важное.
Домашние рабы сновали взад и вперед, никто не обращал внимания на Пилу.
Потом стало тихо. Она поднялась и немного прогулялась вокруг. Эта вилла была совсем другой, не похожей на виллу Валериуса. Проще и скромнее. Тем не менее Диодорос, видимо, был богатым человеком. Пила видела дорогостоящие украшения Атенаис, которые та однажды показывала Ромелии.
Из отдаленной двери Пила услышала голос. Это был голос Диодороса. Она осторожно приблизилась к двери и заглянула через щелку. То, что она увидела, чуть не заставило ее задохнуться. Диодорос сидел на скамейке, перед ним стоял Никандрос с опущенной головой. Мальчик был полностью обнажен. Диодорос откинул свой хитон, и Пила могла видеть его возбужденный фаллос, пока он ощупывал мальчика между ногами.
Диодорос что-то бормотал, пока мальчик тяжело дышал, и лицо у него покраснело.
Пила вздрогнула и оперлась о стену. Именем всех богов, которым поклонялись в Риме, что делал этот мужчина? Пила услышала, как голос Диодороса стал громче, а затем Никандрос хрюкнул, как маленький поросенок. В ужасе Пила побежала назад, в атриум, и села на свою скамейку. Ей стало жаль мальчика, который явно страдал из-за этого ужасного мужчины, но чем она могла ему помочь? Она ведь сама была только рабыней.
Некоторое время ничего больше не было слышно. Очень осторожно девушка снова заглянула через щелку в двери. Диодорос, казалось, покинул комнату и ушел через перистиль. Только мальчик, одетый теперь в легкую тунику, сидел на скамье и смотрел перед собой.
Пила бесшумно приблизилась к нему. Она видела худую наклоненную спину, узкий затылок, спутанные волосы. Она нежно положила руку ему на плечо. Никандрос испуганно вскочил.
– Не бойся, – успокоила его Пила. – Я тебе ничего не сделаю. Что сделал тебе этот мужчина? Он избил тебя? У тебя болит? Я могу тебе помочь?
Никандрос посмотрел на нее сначала непонимающе, потом неохотно. Его темные брови приподнялись.
– Чего ты хочешь от меня, рабыня? – выдохнул он. – Какое тебе дело, что делает со мной Диодорос, он мой эрастес, и я очень горжусь этим. Не каждому удается стать эроменосом такого образованного и богатого мужчины. А теперь уходи.
Пила смущенно и недоверчиво посмотрела на него.
– Но… но… я только хотела помочь тебе, – заикаясь, пробормотала она.
Мальчик скривил свои детские губы в презрительной улыбке.
– В чем? – спросил он свысока. – Что женщина понимает в подобных вещах, да еще и рабыня вдобавок?
– Так ты не раб?
– Я? – Теперь Никандрос во все горло расхохотался. – Я воспитанник Александра Диодороса, торговый флот которого плавает по всем морям в мире, а теперь убирайся, пока я не доложил о тебе твоей госпоже.
Пиле так и не удалось выбраться сухой из воды из этой щекотливой ситуации. Позади нее вдруг внезапно оказалась Акме.
– Что здесь случилось? – спросила она строго.
– Гони ее прочь, – пробормотал Никандрос. – Она подслушала меня с моим воспитателем.
– Вот обрадуется твоя госпожа, когда я расскажу ей об этом, – сладко улыбнулась Акме. – Прежде всего тем, как ты злоупотребила гостеприимством нашего дома.
Она развернулась и исчезла, чтобы доложить о происшествии своей госпоже и Ромелии.
Пила рухнула на скамью в атриуме. Теперь лучше было бы умереть! С тех пор как Валериус уехал в Рим, Ромелия превратила ее жизнь в ад, а тут еще и это. Но она ведь хотела помочь мальчику от чистого сердца, только здесь, казалось, мир перевернулся с ног на голову. Она никогда не поймет этих людей. Они молятся богиням, которые поднимают свои юбки, как гетеры, они убивают друг друга ради удовольствия, и они соблазняют мальчиков, которые еще и гордятся этим.
Ромелия с красным лицом выскочила в атриум. Ее плотно сжатые губы превратились в тонкую линию, в руках у нее был прут. Удары посыпались на голые руки Пилы и жгли, как огонь.
Пила почти без сознания терпела избиение до тех пор, пока Атенаис не попросила свою подругу остановиться.
– Дорогая Ромелия, откуда языческой рабыне знать наши обычаи? Ей еще предстоит научиться их понимать.
– Да, при помощи плети, по-другому с этой дрянью не договоришься, – задыхаясь, выпалила Ромелия.
Уголком глаз Пила видела, как Акме стоит у двери и наблюдает за наказанием Пилы с довольной улыбкой.
– Ну нет. – Голос Атенаис звучал успокаивающе. – Возьми ее с собой в храм, когда приносишь жертвы, научи ее верить в богов.
– Для чего? Она лишь рабыня! Во что верит раб, интересует меня столько же, сколько интересует дерево, около которого мочится собака.
– Дорогая подруга, лучше иметь того, кто понимает тебя, кому ты доверяешь, чем врага.
Ромелия остановилась и взглянула на Атенаис.
– Ну да, может быть, ты и права.
Атенаис потянула Ромелию из атриума.
– Пойдем, я думаю, нам нужно еще немного поговорить.
Акме с издевательской улыбкой тоже исчезла, и Пила снова осталась одна.
Водой из бассейна в атриуме она охладила саднящие кровавые полосы. Издевательская улыбка Акме, как огнем, жгла ее душу.
Когда Ромелия снова появилась, гнев у Пилы еще не прошел и она с поднятой головой шагала позади хозяйки. Посреди дороги Ромелия обернулась.
– Твою гордость ничем не пробьешь? – спросила она.
– Нет, госпожа, потому что я не сделала ничего дурного.
– Так? Тогда ты вскоре должна будешь сделать что-то дурное, чтобы понять это чувство.
Она побежала дальше и через перистиль прошла в свои покои.
– Пойди на кухню и приготовь мне прохладный лимонад, – приказала она, бросив фразу через плечо.
Пила отправилась в хозяйственные помещения, где располагалась кухня. Все в бедняжке кипело от унижения. Наказание, которое она перенесла, возбудило ее сопротивление. Она отомстит – Ромелии, Акме, Никандросу, всем этим проклятым римлянам, грекам и египтянам, у которых в голове явно было только одно – унижать ее. Она не знала за собой никакой вины. Ей стало ясно и то, что иметь доброе сочувствующее сердце в этом обществе суровости и жестокости очень опасно. Проявлять доверчивость к людям, которые в данный момент сами относятся к униженным, тоже очень и очень опасно.
Она поставила кувшин с охлажденным лимонадом на серебряный поднос и хотела отнести его в покои Ромелии. Дорогу ей загородил мужчина. Это был Клаудиус.
Глава 9
В Честь Приапа
Гнев отлетел от Пилы и уступил место изумлению. Клаудиус был здесь, рядом.
Пила так обрадовалась его появлению, что поднос едва не выпал из ее рук.
– Клаудиус! – Алая краска залила ее щеки, и Клаудиус заметил это с лукавой улыбкой. – Что ты здесь делаешь?
Он склонился к ней и поцеловал ее в губы.
– Разве так приветствуют милого?
– Брось глупости. Именем всех богов Рима, ты рискуешь головой.
– Не бойся, я вижу, ты идешь к своей госпоже, доложи ей обо мне.
– Ромелии? – Пила подумала, что ослышалась.
– Да, Ромелии. Она попросила меня прийти.
Пила уставилась на него.
Клаудиус рассмеялся и снова ее поцеловал.
– Ты очаровательна, когда так растерянна. Действительно, Ромелия посылала раба к Лентулусу, и в самом деле существует договоренность между Ромелией и Лентулусом.
– Но зачем ты нужен Ромелии?
– Я подозреваю кое-что, но не хотел бы слишком забегать вперед.
– Это что-то плохое. Клаудиус, скажи мне.
– Нет, конечно нет. Лентулус освободил меня от тренировок и дал мне отпуск. Это означает, что в ближайшее время я не буду бороться на арене ни в Капуе, ни в Помпеях.
– Но что хочет от тебя Ромелия?
Клаудиус пожал плечами.
– Чего хотят богатые скучающие женщины от красивого молодого, имеющего успех гладиатора?
– Ты имеешь в виду…
Он кивнул.
– А теперь иди и доложи обо мне своей госпоже.
Пила, не чуя ног, побежала в покои Ромелии. Она поставила поднос на стол.
– Госпожа, прибыл гость. Он желает говорить с тобой.
Ромелия приподняла брови и лениво повернулась на своем ложе.
– Кто это?
– Я его не знаю, госпожа, он в парадной форме гладиатора.
Ромелия вскочила, как будто укушенная тарантулом.
– Это Клаудиус?
– Думаю, что его зовут так, госпожа.
Пила попыталась унять дрожь в голосе, Ромелия, правда, и не обратила на это внимания.
– Оставь лимонад. Быстро сюда мою шелковую одежду, украшения, а еще принеси кувшин с ароматным маслом для тела. Торопись. Надень на мои волосы диадему. Да двигайся же ты, деревянный чурбан! Друзилла-а-а!
Пила никогда еще не видела Ромелию такой взволнованной и нервной. Наконец Ромелия была накрашена и одета и улеглась в соблазнительной позе на ложе.
– Принесите вина с травами и блюдо, полное гранатов, но ждите перед дверью, вы меня поняли? Вы войдете только тогда, когда я хлопну в ладоши. А сейчас просите гостя войти.
Друзилла и Пила поклонились и покинули покои Ромелии. Пила опустила глаза, когда стояла перед Клаудиусом.
– Госпожа ожидает тебя, благородный гость, – прошептала она.
Друзилла держалась более открыто и с удивлением уставилась на Клаудиуса.
– Вот это мужчина! – вздохнула она, когда дверь за Клаудиусом затворилась.
Пила глубоко вздохнула. Друзилла явно ничего не заметила, однако Пила не знала, удастся ли ей и в будущем сохранить в тайне, что она не только знает Клаудиуса, но и его… да что, собственно говоря? Любит ли она его на самом деле?
Ромелия снова овладела собой и бросила на Клаудиуса ленивый холодный взгляд, когда он вошел в ее покои и склонился перед ней. На нем была роскошная парадная форма, как ему и приказал Лентулус. Только шлем он держал в руках. Ромелия протянула ему руку, которую он схватил. Нежно его губы скользнули по ее руке.
Дрожь блаженства пробежала по ее коже. Она кокетливо улыбнулась и указала на стул.
– Садись, Клаудиус. Твои блеск и сияние радуют мой взор. Я польщена тем, что такой избалованный победами гладиатор откликнулся на мой зов. Я надеюсь, что твою гордость не задевает, если женщина приглашает тебя к маленькому приключению. И, конечно же, я не первая, у которой возникло это желание.
Клаудиус с минуту сидел, прислушиваясь к отзвуку слов Ромелии. Глазами он ласкал ее тело.
– Не первая, но самая красивая, благородная Ромелия, – сказал он, и снова мурашки побежали по телу Ромелии.
– Ну, тогда будь моим гостем. Это будет тебе не в ущерб. Многочисленные радости ожидают тебя. Я приготовлю для тебя комнату в покоях для гостей, чтобы ты больше не жил в тесноте своей казармы, и, конечно же, я велела приготовить для тебя гражданское платье, чтобы тебе было удобнее. Хотя…
Она помедлила, казалось, она взглядом пожирает его.
– …этот роскошный панцирь будит во мне некоторые желания, но сейчас, дорогой Клаудиус, попробуй вина и фруктов.
Она громко хлопнула в ладоши, и обе рабыни, до этого стоявшие у дверей, вошли.
Клаудиус не удостоил обеих ни единым взглядом, и Пила также старалась казаться совершенно равнодушной, только в глазах Друзиллы читалось волнение.
– Гранаты. – Клаудиус взял в руку один плод и игриво повертел его туда-сюда. – Для этого не требуется слов.
Ромелия колко улыбнулась.
– Теперь тебе ясен смысл приглашения? Клаудиус кивнул.
– Для меня это будет честью, прекрасная Ромелия. Ленивым движением руки Ромелия отослала рабынь.
За дверью Друзилла запыхтела, как будто ей стало невыносимо жарко.
– Именем Юпитера, ну она и сказала! Он сразу все понял.
– Что понял?
Пила приостановилась.
– Как ты еще не понимаешь? Гранаты – это приглашение к любовной игре. Их жертвуют богу Приапу. Ромелия хочет окрутить Клаудиуса.
– Ты уверена?
– Абсолютно уверена. Разве ты не видела, как он на нее глядел? А она на него?
Ах, вот оно что! Почему Клаудиус принял приглашение? Он ведь подозревал, что Ромелия положила на него глаз. Все было ошибкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37