А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Я грустно вздыхаю. Похоже, моей прогулке пришел конец.
Машина обгоняет меня и из нее выбирается человек в синей форме, весь увешанный на поясе какими-то штуками. Откуда-то я знаю, что с этими штуками на поясе лучше не связываться.
— Гуляешь, парень? — спрашивает полицейский, преграждая мне дорогу.
Я останавливаюсь.
— Гуляю.
— Ты слишком далеко забрался, дружок, — говорит полицейский, улыбаясь. — Давай мы тебя домой отвезем. А то как бы чего не вышло.
Не знаю почему, не нравится мне его улыбка. И то, что внутри — тоже. Кажется, он готов сделать мне больно. Я непроизвольно сжимаюсь. Полицейский кладет мне руку на плечо. Рука у него тяжелая. И теплая. Я даже через куртку это чувствую. Я вдруг вспоминаю, что я мужчина. И что я обещал себе не бояться.
— Я с вами не пойду, — говорю. И даже удивляюсь слегка — как это у меня естественно вышло.
Полицейский немного растерян. Оглядывается на свою машину.
— Что там, Вэл? — кричат ему оттуда.
— Да вот, идти не хочет… — отвечает полисмен.
— Дай ему по башке, и вся недолга, — отзывается громкий голос.
Мужчина в синей одежде снова поворачивается ко мне. Неуверенно тянется к поясу, к одной из своих непонятных штук.
— Пойдем лучше по-хорошему, парень, — просит он. — Тебя ведь Юджин зовут?
— Капитан Уэллс. Личный номер 93/222/384. Третья эскадрилья второго авиакрыла, “Нимиц”, планета базирования Джорджия, — совершенно неожиданно для себя выпаливаю я. Совсем как тогда, когда с Сергеем познакомился.
Коп размышляет. Оглядывается на машину.
— Ну что там, Вэл? Чего ты возишься?
— Он говорит, что он вояка, — кричит коп в ответ. — Может, ну его к чертям? Пускай военные сами с ним нянчатся!
— Ты даешь, Вэл! Он же псих! Тащи его сюда, пока не натворил чего!
— Ладно… — неохотно бурчит полицейский и осторожно тянет меня за плечо.
Что— то или кто-то просыпается во мне. Я становлюсь весь из стали, вместо рук у меня -грозное оружие, я классифицирую цель, я готов открыть огонь. Ноги мои, точнее, стальные опоры с шипованными подошвами, вросли в мостовую.
Я говорю металлическим голосом:
— Военнослужащие не относятся к юрисдикции гражданских властей. Я вправе оказать сопротивление аресту с применением всех имеющихся средств, включая оружие. Это официальное предупреждение, рядовой.
И полицейский отпускает меня. Он все равно не может сдвинуть меня даже на сантиметр. Такую махину, как я, даже его автомобиль с места не стронет. Он озадаченно смотрит на меня, а потом машет рукой и идет прочь.
— Ты чего, ополоумел? — слышу я голос его напарника.
— Пусть это дерьмо вояки сами разгребают. Не хватало еще от него по кумполу схлопотать. Или чего похлеще. Им никто не указ, сам знаешь. Смотри, как напружинился. Чисто отморозок.
— Лейтенант не обрадуется, — предупреждает напарник.
— Плевать. Здоровье — оно одно. Поехали.
И черно-белая машина срывается с места. Я остаюсь один. И через мгновенье я — снова человек, что стоит растерянно на тротуаре и щурится от солнца. И спешащие люди обтекают меня по сторонам живым ручьем, как будто ничего не произошло.
Я делаю шаг. Другой. Перехожу улицу. И иду, куда глаза глядят. Ошеломление от странного состояния сменяется мальчишеским восторгом. Я — мужчина! Я никого не боюсь. И я свободен. Как все.
Глава 12
Странная эта штука — любовь…
На следующий день я ухожу из дому, не дожидаясь Кати. Что-то подталкивает меня. Мне не сидится на месте. Я наспех съедаю яичницу и даже сок не допиваю. Голос внутри, точнее, не голос, но что-то такое, чего я не могу описать, влечет меня за собой, рождая во мне какое-то радостное нетерпение. Я ему не сопротивляюсь. Может быть, даже то, что со мной происходит, как-то связано с ним. Мне стоит только захотеть что-то вспомнить — и это тут же встает перед глазами. Будто я книгу из шкафа достаю. Я помню весь вчерашний день до мельчайших черточек. Вчера я бродил по городу несколько часов, пока не устал. И потом незаметно вышел к своей калитке. К своему дому. И смотрел разные программы по визору. Особенно про женщин. Были даже такие, в которых женщины оставались совсем без одежды. Когда я на них смотрел, внутри у меня что-то ломалось. Словно я должен что-то сделать и хочу этого, но не знаю — что именно. И мой голос тоже хочет узнать — что именно. Я чувствую это.
Я покупаю мороженое у недовольного Ахмада и отправляюсь в путь. На этот раз иду совсем в другую сторону. Я жадно исследую новый для себя мир. Иду быстрым шагом, останавливаясь только затем, чтобы пропустить машину на перекрестке. Вид домов и ярких вывесок становится для меня почти привычным. Теперь я больше наблюдаю за людьми. Не всем это нравится. Некоторые отвечают на мой интерес вызывающим взглядом. Тогда я улыбаюсь и перестаю на них смотреть. Я не люблю ни с кем ссориться.
Странно, но обнимающихся парочек на улице сегодня я не встретил. Наверное, это от того, что еще слишком рано. Люди вокруг все куда-то спешат. Меня обдает волнами исходящей от них озабоченности. Я вижу, как впереди идущий мужчина бросает обертку от съеденного пирожка в какую-то квадратную дырку с рисунком над ней. Потом смотрю на зажатые в руке бумажки от своего мороженого. Подражая мужчине, осторожно сую их в черное отверстие. Руку мою обдает теплом. Я быстро отдергиваю ее. Бумажки исчезли, будто их и не было. “Уничтожение мусора” — гласит надпись над дыркой. А я-то, недоумок, вчера весь день кидал мусор прямо на разноцветные тротуары! С этого момента решаю всюду искать такие же черные дырки. Мои смятые бумажки смотрятся на красивых камнях очень странно. Наверное, из-за этого вчера некоторые смотрели на меня косо.
Какой-то мужчина приветливо улыбается мне и протягивает книжечку.
— Совершенно бесплатно! — искренне говорит он. — Помогите Святой Церкви Восходящего Солнца! Прочитайте это, и ваш путь обретет смысл!
— Спасибо, — вежливо говорю я и беру тоненькую брошюрку, намереваясь продолжить путь.
— Постойте, молодой человек! — мужчина цепко ухватывает меня за рукав.
— Да?
— Я сказал, что это совершенно бесплатно, — частит мужчина, не переставая улыбаться и заглядывать мне в глаза. — И это действительно так! Но, получая эту уникальную книгу, человек должен внести небольшое пожертвование Утреннему Богу.
— Пожертвование?
— Да, совершенно небольшое. Иначе прочитанное не обретет для вас глубокий смысл и ваше драгоценное время будет потеряно зря, — поспешно говорит мужчина.
Что— то не нравится мне в его настойчивости. Какое-то чувство, кроме радости, исходит от него. Но он так мне улыбается, как никто до него. И мне хочется сделать для него что-нибудь приятное.
— Что я должен делать? — спрашиваю я.
— Совсем пустячок. Крохотный взнос для Утреннего Бога. Скажем… — мужчина на долю секунды замешкался, глядя мне в глаза, -…десять кредитов!
— А как?
— То есть? — опешил божий человек и даже улыбаться перестал.
— Как это сделать?
— Ну… очень просто. Дайте мне эти деньги, и все!
— Возьмите, — я протягиваю ему свой жетон.
— Что это? — с подозрением спрашивает мужчина. Его радушие как-то на глазах вянет.
— Деньги, — отвечаю я.
— Мне нужны наличные, — безапелляционно заявляет он.
— Но у меня нет других, — мне так жаль, что я расстроил такого доброго человека. Я чувствую, как вместо радости он начинает испытывать нечто совсем другое. Раздражение.
— Тогда вы не сможете приобщиться к таинствам Святой Церкви Восходящего Солнца, — снова улыбнувшись широко-широко, он вырывает у меня из рук книжечку и спешит дальше.
Я провожаю его взглядом. Надо же, какой приятный человек. Жалко, что я не смог поговорить с ним подольше. Мужчина, тем временем, включает улыбку и бросается наперерез женщине со спортивной сумкой через плечо. Ухватывает ее за руку. Что-то проникновенно говорит. Женщина отвешивает ему тяжелую затрещину, вырывает руку и не оглядываясь, спешит дальше.
— Чертовы жулики! Совсем обнаглели, — бурчит она себе под нос.
Я улыбаюсь ей. Она подмигивает в ответ. Поправляет сумку на плече. И исчезает за поворотом.
Через несколько кварталов — я уже знаю, что такое “квартал” — мне навстречу попадается девушка на высоких каблуках. Она явно никуда не спешит. Внутри нее только тревожное ожидание. И никакой спешки. Завидев меня, она улыбается.
— Какой красивый мужчина, — говорит она, странно растягивая слова. — Такому не пристало ходить одному. Где же ваша пара, мистер?
— Пара?
— Вы же не хотите сказать, что одиноки?
Секунду подумав, я вынужден был признать, что я действительно одинок. Ведь у меня нет семьи. А Генри и Кати — вовсе мне не семья.
— Как вам тяжело, должно быть, — грустно улыбается девушка и берет меня за руку.
От исходящего от нее запаха у меня сразу пересыхает во рту. Она мягко влечет меня за собой.
— У нас вам помогут, сэр! — она горячо шепчет мне в самое ухо, так, что ее губы тепло щекочут кожу. — У нас никто не чувствует себя одиноким.
— Мне так хочется, чтобы меня обняла красивая женщина, — говорю я ей. — Меня никогда не обнимали так, как мне хочется.
— Нет ничего проще! К тому же, у нас совсем недорого.
— Наверное, вы меня не так поняли, мисс. Я имел в виду любовь.
— Сэр, мы просто говорим на разных языках! Именно это я и хотела вам предложить, но стеснялась. Любовь — это же так интимно…
И она провожает меня в дом с кожаной мебелью. Там мне дают посмотреть красивые движущиеся картинки, на которых разные неодетые женщины. Угощают чаем. И еще чем-то, от чего у меня перешибает дыхание и кружится голова. Потом очень вежливая и обходительная женщина спросила у меня, кого я выбрал. Мне так стыдно было ее огорчать, к тому же, у меня глаза разбежались, и я ткнул пальцем куда-то не глядя.
И тогда пришла невысокая девушка в коротком платье. Она сказала: “Привет”. И взяла меня за руку. И повела наверх. А потом она сняла с меня всю одежду. Всю-всю! И с себя тоже. У меня даже дыхание перехватило, когда она меня обняла! Вот что чувствуют те люди на улице, когда это происходит. Не знаю почему, но мне это сразу понравилось. Я бы с ней так и стоял долго-долго. Но девушка толкнула меня, и я упал на мягкий диван. И она стала делать со мной всякие приятные штуки, от которых у меня глаза на лоб лезли. Таких штук я даже по визору не видел. И мне понравилось, то, что она со мной делала. Больше, чем мороженое. И тут я спросил ее, вернее, не я, а снова будто ляпнул, сам не знаю что:
— Это и есть любовь?
А девушка встала, надела свое платье, и странно так на меня посмотрела.
— А ты чего ждал, дружок?
На это я не знал, что ответить. И она ушла. А потом я оделся, и вежливая женщина у входа попросила у меня денег. Сегодня такой день — все просят у меня деньги. Я растерялся. Вдруг ей тоже нужны не такие, как у меня? И сказал, что есть только это. И показал жетон. И она улыбнулась, и очень тепло мне ответила, что это вполне сгодится. И сунула его куда-то. Совсем как в магазине. И попросила палец приложить. Я и приложил.
— Я немного чаевых для Сары сниму? — спросила она непонятно.
— Да, — ответил я, чтобы ее не огорчать.
И женщина проводила меня до самого выхода. И сказала, чтобы я еще приходил. Что я замечательный молодой человек. И очень красивый. И еще непонятное — что очень любит военных. И я сказал “До свидания” и пошел себе дальше. И все время, пока я шел, меня не оставляло чувство, что это была какая-то не такая “любовь”. Во всяком случае, я ожидал чего-то большего. И более продолжительного. Ведь, если я захочу пригласить такую девушку, как Сара, к себе, и быть с ней вместе долго — у меня никаких денег не хватит. Какая же это любовь?
Глава 13
Не разговаривайте с незнакомцами
В последующие несколько дней я обошел весь город. Ну, почти. Город оказался очень маленьким. Его называют “пригород”. Но все равно тут здорово. Много деревьев. Мороженое на каждом углу продают. И полиция меня больше не трогала. Так, поедут за мной немного на машине, а потом я сверну куда-нибудь, и они отстанут.
И еще я так и не нашел женщины, которая бы обняла бы меня просто так. Без денег. И которая улыбнулась бы мне тепло-тепло. Мне иногда улыбаются на улице, но как-то походя, на бегу. Это называется — “вежливость”. Это когда ты должен поздороваться при встрече и сказать “до свидания”, когда уходишь. Оказывается, можно и улыбаться из вежливости. А одна женщина, которая стояла у магазина, мне очень понравилась. Я подошел к ней, и сказал, как меня зовут. И руку протянул. Как Сергей учил. Только эта женщина сразу ушла. Быстро. И когда шла — все время оглядывалась. Мне кажется, она чего-то испугалась. Но зато разные красивые девушки снова и снова приводили меня в тот дом с кожаной мебелью. И каждый раз они обещали мне “любовь”. Теперь я знаю Марию, и Джессику, и Таню. Правда, Джессика просила называть ее каким-то глупым именем. Лулу. А меня звала “пупсик”. И губы у нее были холодные и влажные. В общем, она мне не понравилась. И я больше не хожу в тот дом. Любовь там, может, и есть, но я никак не могу ее увидеть. Но зато каждый раз, когда я ее ищу, у меня просят деньги. Что-то подсказывает мне, что если я буду искать ее так активно, они у меня могут кончиться.
А потом пришел Генри и долго-долго со мной говорил. Опять прикладывал мне к голове блестящую штуку и спрашивал слова. И почти все я угадал. Только Генри все равно остался недоволен. Что-то смотрел на маленьком экранчике и хмурился. Правда, не все слова я знал. Кто-то мне их подсказывал. Действительно, откуда мне знать, что твиндек — это “пространство внутри корпуса судна между двумя палубами или между палубой и платформой”. А еще Генри говорил мне, что я не должен ходить один по городу. Что это запрещено. Запрещено — это значит нельзя. Я спросил его, почему мне нельзя. А он сказал что-то вроде того, что я “неспособен”. И что со мной должен находиться сопровождающий. И я сказал Генри, что все понял. Чтобы он отстал, в общем. А Генри опять сильно удивился и долго тыкал меня блестящей штукой во все места и все смотрел на свой цветной экранчик. А когда он ушел, я все равно оделся и пошел гулять. Потому что мне так хотелось. Потому что я Генри неправду сказал — я все равно буду ходить, где хочу. Потому что я теперь, как все.
Я долго ходил по улицам, пока есть не захотел. И тогда зашел в дверь, откуда вкусно пахло едой и дымом. Люди оттуда выходили все довольные. Умиротворенные. Мне знакомо это ощущение. Так чувствуешь себя, когда хорошо поешь и ничего больше неохота. Только спать немного. Люди садились в свои машины и уезжали. А на их место тут же приезжали другие. В общем, мне это место понравилось. Никто на меня внимания не обращал.
Когда я внутрь зашел, сначала не понял ничего. Все сидели за столиками и ели. И еще пили. И курили. Дым столбом стоял. Даже стойка, за которой женщины в белых передниках работали, из-за этого была мутной, как в тумане. Когда туман утром стоит, деревья напротив моего дома так же мутно проступают. Как будто ненастоящие. И еще тут было шумно. Не так, как на улице, когда ветер шумит или машины шуршат. По-другому. Здесь играла музыка и все чего-то друг другу говорили. И от этого шум стоял. Такой: “бу-бу-бу-бу”. И женщина в переднике, которая быстро шла между столиками с большой плоской штукой, где было много разной еды, громко спросила у меня:
— Чего желаете, сэр?
Я просто был голоден. И я так ей и ответил: мол, есть хочу. И она махнула на столик у окна — он как раз освобождался — и велела мне присесть. И сказала, что сейчас подойдет. И я уселся, вытянул ноги и стал ждать. Рядом со мной такая решетка была. А к ней растение прилепилось. Похожее на то, как у меня на калитке. Только ему не сладко тут, я это сразу понял. Сами посудите — кому в таком дыму хорошо будет? Даже я едва не закашлялся.
Потом женщина подошла и спросила, что я буду “заказывать”. Я ей снова сказал, что есть хочу. Тогда она мне дала большую блестящую штуку с надписями. Сказала, что это “меню”. Наверное, вид у меня был, как у придурка, хотя я и есть придурок, потому что она со мной по-человечески заговорила. Сказала, что из всего этого только бифштексы и картошка съедобны. И я ее попросил, чтобы она мне их дала. Она и принесла. Посмотрела на меня странно и ушла. И еще потом на меня смотрела, когда я ел, а она по залу мимо бегала. Наверное, это оттого, что я сильно проголодался. А может, я как-то не так ел. Все вокруг ели вилками и ножами. Отрезали мясо маленькими кусочками и ели. А я весь кусок цеплял на вилку, и так с него и откусывал. А мясо было вкусное. И подливка тоже. Только картошка мне совсем не понравилась. Совсем несоленая. Но мне не хотелось эту женщину обижать, и картошку я тоже ел.
А потом ко мне подсел такой небольшой человек, весь чернявый. И глаза у него тоже черные. И волосы. И стал он рыбу есть. И вид у него такой, извиняющийся, что ли? И когда я на него посмотрел, он мне сказал “Добрый день”. И улыбнулся. И мы с ним разговаривать начали. С этого все и началось.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Путешествие Идиота'



1 2 3 4 5 6