Доцент, полностью потерявший способность рассуждать, машинально развернул бумагу, и на колени ему выпала золотая фигурка ламы.
— Инки? — слабым голосом спросил он.
— Да. Не знаю, сколько такая штучка будет стоить на аукционе Сотбис, но наверняка немало. Это я предлагаю в качестве возмещения.
Валентинов протянул безобразную руку и схватил фигурку. Поднес ее к глазам, почмокал губами.
— Это хорошая сделка, — сказал я. — Соглашайтесь, Константин Юрьевич. Я знаю, что Чаша в доме. Во дворе нет следов протекторов колес, а в то, что за ней прилетали на вертолете, я не верю. Верните Чашу, не заставляйте меня учинять здесь полный разгром…
Я задумчиво посмотрел на огромную вазу с павлинами, стоявшую в углу кабинета.
— Красивая вещь, — похвалил я. — Не эпоха Мин, разумеется, но определенно старше ста лет. Я прав?
Пистолет в моей руке перестал смотреть в безбрежный живот хозяина дома и переместился в направлении вазы.
— Вы должны меня понять, — продолжал я, — я оказался в ситуации, когда не останавливаются ни перед чем. Если бы я был уверен, что свою жизнь вы цените дороже этих безделушек, я начал бы с вас.
— Чаши нет в доме, — упрямо повторил он. — А вы, конечно, можете сейчас воспользоваться своим временным преимуществом, но за вашу жизнь в этом случае я лично не дал бы и копейки…
Чаша крепко зацепила его, подумал я. Он держал ее в руках, он чувствовал пьянящее ощущение всемогущества… Теперь он не отдаст ее даже под угрозой смерти.
Я слез со стола, подошел вплотную к огромной туше и рукояткой пистолета ударил Валентинова по лицу. Впечатление было такое, что я ударил по тарелке со студнем.
— Кретин, — прохрипел он. — Ты ничего не получишь, щенок…
Я быстро обернулся и, протянув руку, выхватил из кресла доцента Шмигайло. Он в ужасе зажмурился, ожидая удара, но я не стал его бить. Я отволок его к письменному столу и бросил поперек, нависнув над его тщедушным тельцем засушенного кузнечика с пистолетом в руке.
— Слушай, ты, — прошипел я ему в лицо, — или ты скажешь мне, куда твой толстый друг спрятал Чашу, или я буду гасить о тебя сигареты… Понял, ты, мразь?
Он мелко задрожал, ботинки его при этом дробно стучали по столу.
— Я буду тушить их у тебя за ухом, там, где самая чувствительная кожа… И мне не будет тебя жалко, потому что из-за вашего идиотского упрямства и вашей скотской жадности может погибнуть моя девушка…
Я не был уверен, смогу ли я проделать то, о чем только что сказал Дуремару. Но Чаша по-прежнему была у них в руках, а Наташа была в руках Хромца. Я взял с письменного стола открытую пачку «Мальборо» и зажигалку, дрожащими пальцами поднес ко рту сигарету и закурил.
Шмигайло тонко завизжал. Я медленно отнял руку с сигаретой ото рта и, зафиксировав его трепыхающееся тельце правой рукой, стал медленно подносить уголек сигареты к его лицу.
— Я скажу! — пискнул полузадушенный Дуремар, завороженно глядя на приближающуюся к нему сигарету. — Чаша в библиотеке, в сейфе…
— Код! — рявкнул я, не останавливая руку. Он забился еще сильней, но я держал его крепко.
— Нет никакого кода! Он на ключ его запер, а ключ у него в кармане…
Тяжелый предмет рассек воздух в сантиметре от моей головы и со стуком врезался в стену. Валентинов решил пожертвовать ламой.
— Ключ! — заорал я, прыгая к нему. — Ключ, скотина!
Передо мною тяжело колыхалось блинообразное лицо, и я уже не видел ничего, кроме этого лица, и тряс Валентинова за отвороты его роскошного халата, и выкрикивал какие-то страшные слова. А потом я почувствовал, как горячая потная рука нащупала мою и всунула в нее отрезвляюще-холодный металл ключа. И я понял, что выиграл.
— Встать! — крикнул я, ткнув дуло пистолета ему в висок. Он поднялся, чуть не опрокинув при этом громадное кресло. Ноги его ходили ходуном, как сейсмоустойчивые небоскребы во время землетрясения.
— И ты тоже! — приказал я доценту. — В библиотеку оба, быстро!
Они подчинились. Я прошел за ними и усадил в кресла так, чтобы держать обоих в поле зрения.
— Где сейф?
— Вон тот шкафчик под бюстом Нерона, — пролепетал Дуремар.
— Сука, — негромко сказал Валентинов. — Сука ты драная, а не доцент.
Я аккуратно снял бюст и приподнял циновку, которой был накрыт шкафчик. Это действительно оказался сейф, даже, скорее, не сейф, а просто бронированный ящик, потому что никакого шифрового замка не было и в помине. Я вставил ключ в скважину и повернул.
Где-то под потолком взвыла сирена.
— Тебе хана, парень, — удовлетворенно произнес Валентинов. — Через пять минут здесь будет спецгруппа с собаками.
Я не ответил — был занят тем, что вынимал Чашу из сейфа. Когда я клал ее в сумку, она чуть кольнула мне руку, и я хмуро улыбнулся.
— Прощайте, господа, — сказал я и вышел из библиотеки.
Дверь я закрыл на давно запримеченную мной парадную кавалерийскую шашку, висевшую над письменным столом. Конечно, такому исполину, как Валентинов, было не так уж сложно ее сломать, но мне хотелось сделать ему напоследок маленькую гадость. Под оглушительный вой сирены я прошел через кабинет, бегло осмотрев по пути охрану. Олег по-прежнему валялся в глубокой отключке, а Сергей, напротив, уже вполне пришел в себя и яростно дергал руками, пытаясь освободиться. Я быстро ударил его рукояткой пистолета между третьим и четвертым шейными позвонками — эта нехитрая процедура вырубает человека лучше любого наркоза — и вышел из комнаты.
Сирена выла и стонала по всем углам дома. Я не слишком-то поверил в прибытие спецгруппы с собаками, но этот истошный вой действовал на нервы. Поэтому, увидев у лестницы, ведущей на первый этаж, давешнюю девушку, я инстинктивно отпрянул.
— Что вы делаете? — спросила она, надвигаясь на меня. Более банальный вопрос ей бы удалось задать, только если бы она поинтересовалась, кто я такой. Я поднял пистолет и навел на нее.
— Родная, у меня мало времени. Поговорим в другой раз.
Она удивленно посмотрела на пистолет.
— Чего вы от меня хотите?
На этот раз мне удалось рассмотреть ее поподробнее. Она была вполне симпатичной высокой брюнеткой. Лицо ее показалось мне смутно знакомым, но в тот момент я не понял, почему.
— Пошли вниз, — сказал я. — Все вопросы — по дороге.
— Где все? — спросила она, послушно поворачиваясь и начиная спускаться по узкой лестнице.
— Наверху, — ответил я коротко.
— С ними все в порядке?
— Почти.
— А…
— Все живы.
Мы прошли через коридорчик. Я все время сдерживал себя, чтобы не побежать, сломя голову, к спрятанной в лесу машине. Сирена по-прежнему ревела.
— С Олегом все нормально? — спросила она, когда мы вошли в гостиную.
— Да, — автоматически ответил я. — Побудь пока здесь, пожалуйста, — я сунул пистолет за пояс и показал ей на одно из кресел. Она пожала плечами и уселась.
Я быстро пошел к двери, прикидывая, как лучше разобраться с красномордым и его собакой. Стрелять не хотелось, но и Tiercampf мне после малаховских приключений несколько прискучил. Соображая, где безопасней всего перемахнуть через забор, не приближаясь к воротам, я взялся за ручку двери и вдруг понял, почему лицо девушки, оставшейся за моей спиной, показалось мне знакомым.
Она сидела на террасе «Джалтаранга» в компании еще троих девиц, когда мы с Олегом вели переговоры о продаже Чаши. Она его страховала!
Я грохнулся на пол за четверть секунды до того, как пуля ее пистолета с тяжелым стуком влепилась в толстую входную дверь.
Она сидела в кресле и сжимала в руках здоровенный блестящий «Смит-Вессон». Где она его держала раньше — ума не приложу. В вестернах героини вытаскивали такие пушки из своих корсетов, но, признаюсь, при беглом осмотре, состоявшемся перед лестницей, я не заметил в ее фигуре особенных излишков.
— Спокойно, родная, — сказал я, быстро перекатываясь на метр левее. — Положи свою игрушку на стол, иначе я поцарапаю твою шикарную попку.
Если бы она стояла, то чья именно попка имела бы больше шансов пострадать, я бы утверждать не решился. Но она сидела, а я лежал на полу под надежным прикрытием громадного дубового стола. Я услышал, как она с досады сильно швырнула «Смит-Вессон» на столешницу.
— Теперь встань и отойди в угол комнаты, — приказал я. — Учти, ты у меня на прицеле.
Предоставляя ей известную свободу маневра, я надеялся, что у нее не хватит ума, чтобы сообразить, что я вижу только нижнюю половину ее великолепного тела, а также коварства, чтобы тихонечко взять пистолет со стола. Я увидел, как выпрямились ее длинные ножки, так понравившиеся мне еще в «Джалтаранге», как удаляются от меня изящные черные туфельки, и решил, что пора вставать. Я вскочил, на всякий случай придвинув к себе кресло с высокой спинкой.
Она стояла в углу, опустив длинные ресницы на действительно очень красивые глаза.
— Извини, родная, — я вдруг почувствовал к ней странную симпатию — тем более странную, что минуту назад она чуть не раскроила мне череп. –Жизнь — суровая штука.
С этими словами я крутанул барабан «Смит-Вессона» и выщелкнул оттуда все патроны. Может быть, у нее в трусиках были спрятаны еще три запасные обоймы и одна пулеметная лента, но я в этом что-то сомневался.
— Прощай, солнышко, — сказал я, высыпая патроны в карман.
Сирена вдруг замолчала. Я, не теряя времени, выскочил на крыльцо и увидел красномордого с доберманом. Они медленно, как бы раздумывая, а стоит ли это делать, приближались к дому, причем создавалось впечатление, что красномордый идет лишь постольку, поскольку его тащит собака.
Я на всякий случай выстрелил в воздух, и, когда они остановились в нерешительности, прыгнул за перила и довольно быстро побежал к ограде. У красномордого оставался выбор: отпустить добермана с цепи, или сделать вид, что я добежал до забора быстрее, чем он сумел разжать руку. По неизвестным мне причинам он выбрал второй вариант. Может быть, он состоял в обществе защиты животных, а возможно, мне наконец-то начало везти…
…Прошло уже шестнадцать часов с того момента, как Хромец похитил Наташу…
Пока я ездил выбивать Чашу из лап антикварной мафии, ДД безвылазно сидел у себя дома и ждал звонка. Ожидание его измучило: когда открылась дверь, мне показалось, что он похудел еще килограммов на десять. Нездоровая бледность его лица немного оттенялась темно-фиолетовыми следами моего вчерашнего рукоприкладства, унылые плети рук свисали из чересчур широких рукавов рубашки-сафари.
— Здорово, — сказал я хрипло, — дай чего-нибудь выпить, горло пересохло…
— Ты принес? — спросил ДД, инстинктивно отшатываясь вглубь прихожей — я ворвался к нему домой чересчур резко. Я кивнул. Он изобразил на лице слабое подобие улыбки и побежал в кухню.
Я скинул с плеча сумку и принялся стаскивать изрядно поднадоевшие мне тяжелые ботинки. Мимоходом я задел носком левого ботинка о косточку на правой ноге и скривился от боли.
— Тяжело было? — участливо спросил ДД, появляясь со стаканом в руке. Я снова кивнул и опрокинул стакан себе в глотку. Это был морс.
— Я просил выпить, — сказал я хмуро. — У тебя есть коньяк?
— Кажется, — пролепетал он. — А где Чаша?
— Коньяк, — сказал я. Он исчез. Я посмотрел на себя в полутемное зеркало. Даже при выключенной лампочке было видно, что железные кулаки Олега причинили моей мужественной физиономии немалый ущерб. Как это должно было смотреться при солнечном свете, думать не хотелось.
— Коньяка уже не осталось, — виновато произнес ДД, протягивая мне полстакана прозрачной жидкости. — Есть водка.
Я повторил трюк со стаканом. ДД снова ошибся — это была не водка, а спирт, разведенный меньше, чем вполовину — видимо, то, что осталось от поминок. Я крякнул.
— Где она? — повторил ДД. Я кивнул на сумку.
Он стремительно сложился втрое, с треском рванул молнию и вытащил Чашу. Минуту он смотрел на нее, не поднимаясь с коленей, затем медленно встал.
— Ты вернул ее, — произнес он торжественно. — Ты все-таки вернул ее, Ким…
— Хромец не объявлялся? — спросил я, наконец, о том, о чем хотел крикнуть ему еще с порога, и о чем боялся спрашивать даже сейчас. Он покачал головой.
— Он сказал, что позвонит в четыре.
Я посмотрел на часы. Было двадцать минут четвертого.
— Слушай, — сказал я, — нам нужно все обсудить. На экспромты времени не будет, мы должны рассчитать ситуацию до секунды.
— Что ты имеешь в виду, Ким? — испуганно спросил он.
— Где арбалет?
— Что?
Он смотрел на меня огромными глазами ребенка, увидевшего в лесу волка.
— Нефритовый Змей, — терпеливо объяснил я. — Где он?
— Ты собираешься стрелять в Хромца?
— Нет, хочу убить Горбачева. Я застрелю его, как только он отпустит Наташу.
ДД снова покачал головой.
— Это слишком опасно, Ким… Он может заподозрить неладное и… и что-нибудь сделает с Наташей.
Я вздохнул. За последние сутки сосуд моего терпения порядком опустел.
— Вот поэтому я и хочу, чтобы мы все продумали заранее. Все должно пройти гладко, без малейшего риска.
Он по-прежнему недоверчиво смотрел на меня.
— Мы должны настоять на том, чтобы Грааль был передан из рук в руки –в обмен на Наташу. Ты скажешь ему, что будешь один. Обмен, скорее всего, состоится где-нибудь в безлюдном месте — мне просто нужно будет получше замаскироваться.
— Как? — спросил ДД без особой надежды. Чашу он все еще держал в руках.
— Пошли на кухню, — сказал я. — Там и поговорим.
Дарий огромной бело-рыжей тенью неслышно вышел из кабинета Романа Сергеевича и, мягко ступая, пошел за нами.
— Ким, — бормотал ДД, — я же говорил тебе, он предупреждал, чтобы мы ничего такого не предпринимали… Разве ты не понимаешь…
— Заткнись, — сказал я. — И слушай. Ты будешь выполнять все мои приказы. Никакой самодеятельности, никаких рассуждений. Как в армии. Ты — дилетант. Я — профессионал. Понятно?
Взгляд его мне не понравился.
— Хорошо, — он пожал худыми плечами. — Договорились.
— Тащи арбалет, — сказал я.
Пока он ходил за арбалетом, я рассеянно гладил Дария и прикидывал, как и где мне лучше всего спрятаться. Если бы Хромец назвал место встречи заранее, я успел бы там окопаться, но на такой вариант рассчитывать было нечего. Он объявит свои условия в самый последний момент, и решать все придется прямо на месте. Можно было бы, допустим, спрятаться в багажник машины ДД, но я не был уверен, смогу ли я, выскочив из багажника, быстро и точно прицелиться и выстрелить из нового для меня оружия.
— Послушай, — сказал я, когда ДД вернулся в кухню, — а твой дед случайно не рассказывал тебе, как бессмертные реагируют на обычное огнестрельное оружие?
ДД вздохнул.
— Никак не реагируют. Он ведь пытался убить Хромца в Туве, когда понял, кто он такой… Весь свой «вальтер» в него разрядил…
— Ну? — спросил я.
— Ну и тот остался жив, ты же сам видел…
— Я не про то… Ты представляешь себе, что происходит с человеком, когда в него попадает пуля?
— Приблизительно, — ответил ДД. Я усмехнулся.
— Происходит вот что: пуля, выпущенная из пистолета большого калибра — например, 9,45, как у меня, и с небольшого расстояния, отбрасывает человека назад с силой, равной примерно удару железным ломом. Я это к тому, что даже если выстрел не убьет Хромца, то отшвырнуть его он должен, особенно если выпустить в него весь барабан. А пока он будет собирать свои старые кости, к нему можно будет подойти с арбалетом вплотную и засадить стрелу между глаз.
— И кто будет стрелять? — спросил ДД с сомнением.
— Я, — успокоил я его. — Твоя задача — отвлечь его и отвести Наташу с линии огня. Вот так, например.
Я поставил на ребро спичечный коробок и разложил по столу четыре спички.
— Допустим, это машина. Здесь будет Хромец. Здесь — ты. Я, скорее всего, буду лежать в машине, на заднем сиденье. Ты отдаешь Чашу и быстро отходишь с Наташей вот сюда. Понял? А дальше уже — моя работа.
— Может быть, лучше упасть на землю? — предложил он.
— Хорошо, — сказал я. — Падай. Но не раньше, чем будешь уверен, что это действительно Наташа, а не очередная его заморочка.
Он захлопал глазами.
— А такое может быть?
— Может, — жестко ответил я. — Вспомни Тень. Вспомни собаку.
При слове «собака» Дарий заурчал и положил мне лапу на колено.
Грянул телефон. Я вскочил, но Дарий помешал мне, и ДД схватил трубку первым.
— Алло, — сказал он напряженным голосом. Потом, прикрыв ладонью мембрану, махнул мне рукой и отрицательно затряс головой. — Да, Игорь Александрович… Да, это Дима. Да, я вас внимательно слушаю…
Я вернулся в кресло, машинально взглянув на часы. Было без десяти четыре.
— Хорошо, Игорь Александрович, — продолжал бубнить ДД. — Конечно. Я понял. Да, разумеется…
— Дай карандаш! — прошептал он мне, снова загораживая мембрану рукой. Я, не глядя, взял лежавшую на подоконнике авторучку и протянул ему.
— Записываю, — сказал ДД. — Да, понятно… Направо… Хорошо. Да, я все записал. Что? Да, конечно.
Я послал ему выразительный взгляд и постучал пальцем по циферблату часов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
— Инки? — слабым голосом спросил он.
— Да. Не знаю, сколько такая штучка будет стоить на аукционе Сотбис, но наверняка немало. Это я предлагаю в качестве возмещения.
Валентинов протянул безобразную руку и схватил фигурку. Поднес ее к глазам, почмокал губами.
— Это хорошая сделка, — сказал я. — Соглашайтесь, Константин Юрьевич. Я знаю, что Чаша в доме. Во дворе нет следов протекторов колес, а в то, что за ней прилетали на вертолете, я не верю. Верните Чашу, не заставляйте меня учинять здесь полный разгром…
Я задумчиво посмотрел на огромную вазу с павлинами, стоявшую в углу кабинета.
— Красивая вещь, — похвалил я. — Не эпоха Мин, разумеется, но определенно старше ста лет. Я прав?
Пистолет в моей руке перестал смотреть в безбрежный живот хозяина дома и переместился в направлении вазы.
— Вы должны меня понять, — продолжал я, — я оказался в ситуации, когда не останавливаются ни перед чем. Если бы я был уверен, что свою жизнь вы цените дороже этих безделушек, я начал бы с вас.
— Чаши нет в доме, — упрямо повторил он. — А вы, конечно, можете сейчас воспользоваться своим временным преимуществом, но за вашу жизнь в этом случае я лично не дал бы и копейки…
Чаша крепко зацепила его, подумал я. Он держал ее в руках, он чувствовал пьянящее ощущение всемогущества… Теперь он не отдаст ее даже под угрозой смерти.
Я слез со стола, подошел вплотную к огромной туше и рукояткой пистолета ударил Валентинова по лицу. Впечатление было такое, что я ударил по тарелке со студнем.
— Кретин, — прохрипел он. — Ты ничего не получишь, щенок…
Я быстро обернулся и, протянув руку, выхватил из кресла доцента Шмигайло. Он в ужасе зажмурился, ожидая удара, но я не стал его бить. Я отволок его к письменному столу и бросил поперек, нависнув над его тщедушным тельцем засушенного кузнечика с пистолетом в руке.
— Слушай, ты, — прошипел я ему в лицо, — или ты скажешь мне, куда твой толстый друг спрятал Чашу, или я буду гасить о тебя сигареты… Понял, ты, мразь?
Он мелко задрожал, ботинки его при этом дробно стучали по столу.
— Я буду тушить их у тебя за ухом, там, где самая чувствительная кожа… И мне не будет тебя жалко, потому что из-за вашего идиотского упрямства и вашей скотской жадности может погибнуть моя девушка…
Я не был уверен, смогу ли я проделать то, о чем только что сказал Дуремару. Но Чаша по-прежнему была у них в руках, а Наташа была в руках Хромца. Я взял с письменного стола открытую пачку «Мальборо» и зажигалку, дрожащими пальцами поднес ко рту сигарету и закурил.
Шмигайло тонко завизжал. Я медленно отнял руку с сигаретой ото рта и, зафиксировав его трепыхающееся тельце правой рукой, стал медленно подносить уголек сигареты к его лицу.
— Я скажу! — пискнул полузадушенный Дуремар, завороженно глядя на приближающуюся к нему сигарету. — Чаша в библиотеке, в сейфе…
— Код! — рявкнул я, не останавливая руку. Он забился еще сильней, но я держал его крепко.
— Нет никакого кода! Он на ключ его запер, а ключ у него в кармане…
Тяжелый предмет рассек воздух в сантиметре от моей головы и со стуком врезался в стену. Валентинов решил пожертвовать ламой.
— Ключ! — заорал я, прыгая к нему. — Ключ, скотина!
Передо мною тяжело колыхалось блинообразное лицо, и я уже не видел ничего, кроме этого лица, и тряс Валентинова за отвороты его роскошного халата, и выкрикивал какие-то страшные слова. А потом я почувствовал, как горячая потная рука нащупала мою и всунула в нее отрезвляюще-холодный металл ключа. И я понял, что выиграл.
— Встать! — крикнул я, ткнув дуло пистолета ему в висок. Он поднялся, чуть не опрокинув при этом громадное кресло. Ноги его ходили ходуном, как сейсмоустойчивые небоскребы во время землетрясения.
— И ты тоже! — приказал я доценту. — В библиотеку оба, быстро!
Они подчинились. Я прошел за ними и усадил в кресла так, чтобы держать обоих в поле зрения.
— Где сейф?
— Вон тот шкафчик под бюстом Нерона, — пролепетал Дуремар.
— Сука, — негромко сказал Валентинов. — Сука ты драная, а не доцент.
Я аккуратно снял бюст и приподнял циновку, которой был накрыт шкафчик. Это действительно оказался сейф, даже, скорее, не сейф, а просто бронированный ящик, потому что никакого шифрового замка не было и в помине. Я вставил ключ в скважину и повернул.
Где-то под потолком взвыла сирена.
— Тебе хана, парень, — удовлетворенно произнес Валентинов. — Через пять минут здесь будет спецгруппа с собаками.
Я не ответил — был занят тем, что вынимал Чашу из сейфа. Когда я клал ее в сумку, она чуть кольнула мне руку, и я хмуро улыбнулся.
— Прощайте, господа, — сказал я и вышел из библиотеки.
Дверь я закрыл на давно запримеченную мной парадную кавалерийскую шашку, висевшую над письменным столом. Конечно, такому исполину, как Валентинов, было не так уж сложно ее сломать, но мне хотелось сделать ему напоследок маленькую гадость. Под оглушительный вой сирены я прошел через кабинет, бегло осмотрев по пути охрану. Олег по-прежнему валялся в глубокой отключке, а Сергей, напротив, уже вполне пришел в себя и яростно дергал руками, пытаясь освободиться. Я быстро ударил его рукояткой пистолета между третьим и четвертым шейными позвонками — эта нехитрая процедура вырубает человека лучше любого наркоза — и вышел из комнаты.
Сирена выла и стонала по всем углам дома. Я не слишком-то поверил в прибытие спецгруппы с собаками, но этот истошный вой действовал на нервы. Поэтому, увидев у лестницы, ведущей на первый этаж, давешнюю девушку, я инстинктивно отпрянул.
— Что вы делаете? — спросила она, надвигаясь на меня. Более банальный вопрос ей бы удалось задать, только если бы она поинтересовалась, кто я такой. Я поднял пистолет и навел на нее.
— Родная, у меня мало времени. Поговорим в другой раз.
Она удивленно посмотрела на пистолет.
— Чего вы от меня хотите?
На этот раз мне удалось рассмотреть ее поподробнее. Она была вполне симпатичной высокой брюнеткой. Лицо ее показалось мне смутно знакомым, но в тот момент я не понял, почему.
— Пошли вниз, — сказал я. — Все вопросы — по дороге.
— Где все? — спросила она, послушно поворачиваясь и начиная спускаться по узкой лестнице.
— Наверху, — ответил я коротко.
— С ними все в порядке?
— Почти.
— А…
— Все живы.
Мы прошли через коридорчик. Я все время сдерживал себя, чтобы не побежать, сломя голову, к спрятанной в лесу машине. Сирена по-прежнему ревела.
— С Олегом все нормально? — спросила она, когда мы вошли в гостиную.
— Да, — автоматически ответил я. — Побудь пока здесь, пожалуйста, — я сунул пистолет за пояс и показал ей на одно из кресел. Она пожала плечами и уселась.
Я быстро пошел к двери, прикидывая, как лучше разобраться с красномордым и его собакой. Стрелять не хотелось, но и Tiercampf мне после малаховских приключений несколько прискучил. Соображая, где безопасней всего перемахнуть через забор, не приближаясь к воротам, я взялся за ручку двери и вдруг понял, почему лицо девушки, оставшейся за моей спиной, показалось мне знакомым.
Она сидела на террасе «Джалтаранга» в компании еще троих девиц, когда мы с Олегом вели переговоры о продаже Чаши. Она его страховала!
Я грохнулся на пол за четверть секунды до того, как пуля ее пистолета с тяжелым стуком влепилась в толстую входную дверь.
Она сидела в кресле и сжимала в руках здоровенный блестящий «Смит-Вессон». Где она его держала раньше — ума не приложу. В вестернах героини вытаскивали такие пушки из своих корсетов, но, признаюсь, при беглом осмотре, состоявшемся перед лестницей, я не заметил в ее фигуре особенных излишков.
— Спокойно, родная, — сказал я, быстро перекатываясь на метр левее. — Положи свою игрушку на стол, иначе я поцарапаю твою шикарную попку.
Если бы она стояла, то чья именно попка имела бы больше шансов пострадать, я бы утверждать не решился. Но она сидела, а я лежал на полу под надежным прикрытием громадного дубового стола. Я услышал, как она с досады сильно швырнула «Смит-Вессон» на столешницу.
— Теперь встань и отойди в угол комнаты, — приказал я. — Учти, ты у меня на прицеле.
Предоставляя ей известную свободу маневра, я надеялся, что у нее не хватит ума, чтобы сообразить, что я вижу только нижнюю половину ее великолепного тела, а также коварства, чтобы тихонечко взять пистолет со стола. Я увидел, как выпрямились ее длинные ножки, так понравившиеся мне еще в «Джалтаранге», как удаляются от меня изящные черные туфельки, и решил, что пора вставать. Я вскочил, на всякий случай придвинув к себе кресло с высокой спинкой.
Она стояла в углу, опустив длинные ресницы на действительно очень красивые глаза.
— Извини, родная, — я вдруг почувствовал к ней странную симпатию — тем более странную, что минуту назад она чуть не раскроила мне череп. –Жизнь — суровая штука.
С этими словами я крутанул барабан «Смит-Вессона» и выщелкнул оттуда все патроны. Может быть, у нее в трусиках были спрятаны еще три запасные обоймы и одна пулеметная лента, но я в этом что-то сомневался.
— Прощай, солнышко, — сказал я, высыпая патроны в карман.
Сирена вдруг замолчала. Я, не теряя времени, выскочил на крыльцо и увидел красномордого с доберманом. Они медленно, как бы раздумывая, а стоит ли это делать, приближались к дому, причем создавалось впечатление, что красномордый идет лишь постольку, поскольку его тащит собака.
Я на всякий случай выстрелил в воздух, и, когда они остановились в нерешительности, прыгнул за перила и довольно быстро побежал к ограде. У красномордого оставался выбор: отпустить добермана с цепи, или сделать вид, что я добежал до забора быстрее, чем он сумел разжать руку. По неизвестным мне причинам он выбрал второй вариант. Может быть, он состоял в обществе защиты животных, а возможно, мне наконец-то начало везти…
…Прошло уже шестнадцать часов с того момента, как Хромец похитил Наташу…
Пока я ездил выбивать Чашу из лап антикварной мафии, ДД безвылазно сидел у себя дома и ждал звонка. Ожидание его измучило: когда открылась дверь, мне показалось, что он похудел еще килограммов на десять. Нездоровая бледность его лица немного оттенялась темно-фиолетовыми следами моего вчерашнего рукоприкладства, унылые плети рук свисали из чересчур широких рукавов рубашки-сафари.
— Здорово, — сказал я хрипло, — дай чего-нибудь выпить, горло пересохло…
— Ты принес? — спросил ДД, инстинктивно отшатываясь вглубь прихожей — я ворвался к нему домой чересчур резко. Я кивнул. Он изобразил на лице слабое подобие улыбки и побежал в кухню.
Я скинул с плеча сумку и принялся стаскивать изрядно поднадоевшие мне тяжелые ботинки. Мимоходом я задел носком левого ботинка о косточку на правой ноге и скривился от боли.
— Тяжело было? — участливо спросил ДД, появляясь со стаканом в руке. Я снова кивнул и опрокинул стакан себе в глотку. Это был морс.
— Я просил выпить, — сказал я хмуро. — У тебя есть коньяк?
— Кажется, — пролепетал он. — А где Чаша?
— Коньяк, — сказал я. Он исчез. Я посмотрел на себя в полутемное зеркало. Даже при выключенной лампочке было видно, что железные кулаки Олега причинили моей мужественной физиономии немалый ущерб. Как это должно было смотреться при солнечном свете, думать не хотелось.
— Коньяка уже не осталось, — виновато произнес ДД, протягивая мне полстакана прозрачной жидкости. — Есть водка.
Я повторил трюк со стаканом. ДД снова ошибся — это была не водка, а спирт, разведенный меньше, чем вполовину — видимо, то, что осталось от поминок. Я крякнул.
— Где она? — повторил ДД. Я кивнул на сумку.
Он стремительно сложился втрое, с треском рванул молнию и вытащил Чашу. Минуту он смотрел на нее, не поднимаясь с коленей, затем медленно встал.
— Ты вернул ее, — произнес он торжественно. — Ты все-таки вернул ее, Ким…
— Хромец не объявлялся? — спросил я, наконец, о том, о чем хотел крикнуть ему еще с порога, и о чем боялся спрашивать даже сейчас. Он покачал головой.
— Он сказал, что позвонит в четыре.
Я посмотрел на часы. Было двадцать минут четвертого.
— Слушай, — сказал я, — нам нужно все обсудить. На экспромты времени не будет, мы должны рассчитать ситуацию до секунды.
— Что ты имеешь в виду, Ким? — испуганно спросил он.
— Где арбалет?
— Что?
Он смотрел на меня огромными глазами ребенка, увидевшего в лесу волка.
— Нефритовый Змей, — терпеливо объяснил я. — Где он?
— Ты собираешься стрелять в Хромца?
— Нет, хочу убить Горбачева. Я застрелю его, как только он отпустит Наташу.
ДД снова покачал головой.
— Это слишком опасно, Ким… Он может заподозрить неладное и… и что-нибудь сделает с Наташей.
Я вздохнул. За последние сутки сосуд моего терпения порядком опустел.
— Вот поэтому я и хочу, чтобы мы все продумали заранее. Все должно пройти гладко, без малейшего риска.
Он по-прежнему недоверчиво смотрел на меня.
— Мы должны настоять на том, чтобы Грааль был передан из рук в руки –в обмен на Наташу. Ты скажешь ему, что будешь один. Обмен, скорее всего, состоится где-нибудь в безлюдном месте — мне просто нужно будет получше замаскироваться.
— Как? — спросил ДД без особой надежды. Чашу он все еще держал в руках.
— Пошли на кухню, — сказал я. — Там и поговорим.
Дарий огромной бело-рыжей тенью неслышно вышел из кабинета Романа Сергеевича и, мягко ступая, пошел за нами.
— Ким, — бормотал ДД, — я же говорил тебе, он предупреждал, чтобы мы ничего такого не предпринимали… Разве ты не понимаешь…
— Заткнись, — сказал я. — И слушай. Ты будешь выполнять все мои приказы. Никакой самодеятельности, никаких рассуждений. Как в армии. Ты — дилетант. Я — профессионал. Понятно?
Взгляд его мне не понравился.
— Хорошо, — он пожал худыми плечами. — Договорились.
— Тащи арбалет, — сказал я.
Пока он ходил за арбалетом, я рассеянно гладил Дария и прикидывал, как и где мне лучше всего спрятаться. Если бы Хромец назвал место встречи заранее, я успел бы там окопаться, но на такой вариант рассчитывать было нечего. Он объявит свои условия в самый последний момент, и решать все придется прямо на месте. Можно было бы, допустим, спрятаться в багажник машины ДД, но я не был уверен, смогу ли я, выскочив из багажника, быстро и точно прицелиться и выстрелить из нового для меня оружия.
— Послушай, — сказал я, когда ДД вернулся в кухню, — а твой дед случайно не рассказывал тебе, как бессмертные реагируют на обычное огнестрельное оружие?
ДД вздохнул.
— Никак не реагируют. Он ведь пытался убить Хромца в Туве, когда понял, кто он такой… Весь свой «вальтер» в него разрядил…
— Ну? — спросил я.
— Ну и тот остался жив, ты же сам видел…
— Я не про то… Ты представляешь себе, что происходит с человеком, когда в него попадает пуля?
— Приблизительно, — ответил ДД. Я усмехнулся.
— Происходит вот что: пуля, выпущенная из пистолета большого калибра — например, 9,45, как у меня, и с небольшого расстояния, отбрасывает человека назад с силой, равной примерно удару железным ломом. Я это к тому, что даже если выстрел не убьет Хромца, то отшвырнуть его он должен, особенно если выпустить в него весь барабан. А пока он будет собирать свои старые кости, к нему можно будет подойти с арбалетом вплотную и засадить стрелу между глаз.
— И кто будет стрелять? — спросил ДД с сомнением.
— Я, — успокоил я его. — Твоя задача — отвлечь его и отвести Наташу с линии огня. Вот так, например.
Я поставил на ребро спичечный коробок и разложил по столу четыре спички.
— Допустим, это машина. Здесь будет Хромец. Здесь — ты. Я, скорее всего, буду лежать в машине, на заднем сиденье. Ты отдаешь Чашу и быстро отходишь с Наташей вот сюда. Понял? А дальше уже — моя работа.
— Может быть, лучше упасть на землю? — предложил он.
— Хорошо, — сказал я. — Падай. Но не раньше, чем будешь уверен, что это действительно Наташа, а не очередная его заморочка.
Он захлопал глазами.
— А такое может быть?
— Может, — жестко ответил я. — Вспомни Тень. Вспомни собаку.
При слове «собака» Дарий заурчал и положил мне лапу на колено.
Грянул телефон. Я вскочил, но Дарий помешал мне, и ДД схватил трубку первым.
— Алло, — сказал он напряженным голосом. Потом, прикрыв ладонью мембрану, махнул мне рукой и отрицательно затряс головой. — Да, Игорь Александрович… Да, это Дима. Да, я вас внимательно слушаю…
Я вернулся в кресло, машинально взглянув на часы. Было без десяти четыре.
— Хорошо, Игорь Александрович, — продолжал бубнить ДД. — Конечно. Я понял. Да, разумеется…
— Дай карандаш! — прошептал он мне, снова загораживая мембрану рукой. Я, не глядя, взял лежавшую на подоконнике авторучку и протянул ему.
— Записываю, — сказал ДД. — Да, понятно… Направо… Хорошо. Да, я все записал. Что? Да, конечно.
Я послал ему выразительный взгляд и постучал пальцем по циферблату часов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42