Прискакала к
себе, пакеты раскрыла и давай тряпки разглядывать. Да-а-а, доложу я вам, не
ожидала я такого. Можно подумать, он меня в валютный ресторан вести
собрался. Чумовой - он и есть чумовой. Нет, ну вы подумайте, даже трусы
купил и лифчик. Каково, а? И колготки. В общем, до конца я все рассматривать
не стала, мне и так с первого взгляда стал понятен этот... как его... ну в
газетах-то часто про него пишут... Во, вспомнила! Уровень притязаний. А чего
вы удивляетесь? Что я газеты читаю? Так я ж их подбираю, где кто бросит, и
на пол стелю или там на ящик, или на стол, где стакан ставлю. Глоток выпьешь
- и смотришь перед собой, ждешь, как пойдет да где уляжется. А перед
тобой-то как раз и газетные статьи. Поневоле глаза в текст утыкаются.
В общем, отправилась я в ванную, прихватила с собой мыло и шампунь,
которые тоже в пакете лежали. Намылась в полное удовольствие. Все ж таки
куда лучше себя ощущаешь, когда тело чистое, это точно. Волосы прямо пучками
из головы лезут, лохмотья в руках остаются. Когда я голову-то мыла в
последний раз? Месяц назад, кажется, а то и больше. Вы не думайте, что я
неряха, я ее специально редко мою, потому как волос сильно лезет, особенно
когда моешь. А так, если его совсем не трогать и даже не расчесывать, он еще
держится.
Вышла я из ванной, стала тряпки на себя натягивать. Вроде все впору, даже
белье. Жаль, посмотреться некуда, зеркала нету. Почему нету? Так разбили.
Венька Бритый и разбил в прошлом году, напился, сволочь, драку с Тамаркиным
хахалем затеял, они зеркало и уронили. А новое покупать - денег жалко. Если
лишняя копейка завелась, так ее лучше пропить... То есть, я хотела сказать,
купить выпивку и друзей позвать, посидеть в теплой обстановке. Вы не
думайте, я не пропойца какая-нибудь, я бы даже еще работать смогла, только
зачем? Пенсию мне назначили по полному моему праву, а что я еще не старая -
так это ничего не значит, я на вредном производстве с восемнадцати лет. Ну,
насчет вредного производства - это я так, в переносном смысле, хотя, если
вдуматься, работа в театральном коллективе как есть вредная. Целый день
репетиции, по вечерам спектакли, и все время впроголодь. Этим-то,
примам-балеринам, куда легче, они дай бог один спектакль в неделю танцуют, а
нам, кордебалету, каждый день пахать приходится. Прим-то много, а кордебалет
один. Нам, балетным, в тридцати три года пенсия полагается, пусть спасибо
скажут, что я до тридцати пяти на ихней сцене ногами махала. Так что моя
пенсия хоть и небольшая, но кровью и потом выстраданная и вполне
заслуженная. И то сказать, я попервости после балета на железную дорогу
пошла работать, диспетчером: Хорошенькая была - ужас, мужики так и вились.
Маленькая, стройненькая, походочка легонькая. За мной тогда один большой
начальник из Управления железной дороги ухаживал, он меня в диспетчеры и
пристроил. Говорил, хочу, чтобы ты, Наденька, ко мне поближе была, чтобы от
моего кабинета до твоей кабинки можно было за десять минут добежать.
Управление дороги на Краснопрудной улице находилось, а меня он на Казанский
вокзал определил, рукой подать. Я тогда сильно на все это дело понадеялась,
ведь тридцать пять уже, профессии, кроме балета, никакой, образования, сами
понимаете, тоже немного, а семью завести хочется, и чтобы не бедствовать при
этом, а жить прилично и ни в чем себе не отказывать. О том, что начальник
этот меня обманул, и рассказывать не надо, и без того понятно. Так мне
хотелось замуж выйти, пока не поздно, и ребеночка родить! А он все
"завтраками" кормил, обещал вот-вот развестись, я и верила. И чем все
кончилось? Выпить он любил, и обязательно чтоб не одному, а в компании.
Компанией его, естественно, я и была. С самого утра как начнет в кабинете
"принимать", так до двенадцати ночи и выпивает, а жене вкручивает, что,
дескать, работы у него много, совещания да собрания замучили. И я с ним
пила, понравиться хотела. Я ведь как рассуждала? Лучше пусть со мной пьет,
потому что, если я откажусь, он другую компанию найдет, а где гарантия, что
в этой компании не окажется женщина, красивая да свободная? Нету таких
гарантий, никто их дать не может. Потому выбор у меня был простой, как
арифметика для нулевого класса: или отпускать его с другими пить, или самой
с ним "принимать". Да что греха таить, он, когда выпьет, слова такие хорошие
говорит, что слушала бы и слушала до самой смерти. И самая-то я лучшая на
свете, и самая красивая, и самая любимая, и обязательно он на мне женится,
как только детишки в законном браке подрастут чуток, и жить он без меня не
может не то что одного дня, а и одной минуточки. Мне слушать такие слова -
как бальзам на душу, и я, конечно, не возражала, когда он напивался. Но и
сама вместе с ним... Ему, борову вонючему, как с гуся вода, а со мной все
быстро кончилось. Говорят, женщины на это дело слабее мужиков. В общем,
припечатали мне клеймо алкоголизма и с работы выперли. Тут и любовь наша
закончилась. Он так мне и сказал, гнида жирная: не может, говорит, у такого
заметного начальника, как он, быть жена-алкоголичка. А какая я алкоголичка,
вот вы мне ответьте? Какая я алкоголичка? Алкоголики - это которые себя не
помнят и мать родную за полстакана продадут. А я вполне в сознании. Ну
ладно, что это я старое вспоминать кинулась.
Оделась я во все новое, и на самом дне одного пакета еще сверточек
заметила. Развернула - а там парик. Самый настоящий. Я сперва расхохоталась,
а потом сообразила, что чумовой-то мой, верно, заметил, какие у меня волосы.
Правильно он сообразил, с такими тряпочками нужна хорошая прическа, а из
моих лохмушек уже ничего не соорудишь подходящего. Да, жалко, что зеркала
нет, вот пригодилось бы сейчас! Достала пудреницу, лицо подканифолила,
заодно в маленькое зеркальце, вделанное в крышку, постаралась рассмотреть
хоть что-нибудь. Много, конечно, не увидела, но хоть подкраситься смогла.
Ресницы погуще намазала.
Что-то мне тревожно стало, будто я - это не я, а кто-то чужой. Словно
душа моя в другое тело переехала. Кожа чужая, одежда незнакомая, на голове
парик. Хватанула я стакан отравы, в шкафу бутылка стояла, да и пошла
обратно, где чумовой мне встречу назначил. По дороге все у витрин
останавливалась, хотела себя разглядеть. Деталей, конечно, не рассмотрела,
но общий вид меня порадовал. Вроде как тело даже походку прежнюю вспомнило.
А в общем там, в витрине, была, конечно, не я. Или я? Черт их разберет,
чумовых этих, совсем голову заморочили.
Иду я в сторону Николопесковских переулков, а сама боюсь: вдруг обманул,
вдруг ушел и не вернется? Так мне сильно в этот момент захотелось в ресторан
пойти, в приличный, чтоб все как у людей, чтоб меня кавалер под ручку в зал
провел, чтоб стул правильно пододвинул. Чтоб официанты вокруг сновали,
музыка играла, люди нарядные, а не Венька Бритый с Тамаркой. А вдруг чумовой
этот во мне прежнюю красоту разглядел? Я ведь не старая еще совсем, всего-то
сорок два. Бывают же случаи, когда несчастные неудачливые бабы вроде меня
встречают нормальных богатых мужиков. Каждому судьба дает свой шанс, но
только не каждый его увидеть и понять может. Я-то в свое время начальника
своего железнодорожного за такой шанс приняла, а может, это вовсе и не он
был? Может, мой шанс - этот чумовой с карманами, набитыми долларами? Значит,
судьба меня правильно от того начальника отвела, пусть и ценой увольнения с
работы, позора и слез, но отвела, сохранила меня для чумового. А то ведь
если бы я своего добилась тогда и вышла замуж за борова, я б чумового
сегодня не встретила. Вот оно как!
Подхожу к назначенному месту, гляжу - стоит. Стоит мой родненький, по
сторонам не оглядывается, задумался о чемто. Увидел меня и говорит:
- Молодец, Михална, хорошо выглядишь. Поехали.
Повернулся и пошел. Я растерялась в первый момент, но за ним двинула. Он
идет, не оборачивается, словно забыл про меня. Быстро так идет, я прямо
еле-еле поспеваю за ним. Батюшки, да он на машине, оказывается! Во
праздник-то у меня будет сегодня! На тачке в ресторан. Все как у порядочных.
Едем мы с ним, значит. Он за рулем, я рядом. Молчит всю дорогу. Я уж
беспокоиться начала. Город кончился. Кольцевую дорогу пересекли, а он дальше
куда-то пилит. Ладно, думаю, за городом тоже рестораны есть, даже покруче,
чем в Москве. Правда, Венька говорил, что в таких кабаках все больше мафия
гуляет, а не простые смертные, поэтому там и перестрелки случаются, разборки
всякие. Что же получается, мой чумовой - мафиози? Во смеху-то! А мне без
разницы, хоть он там кто, лишь бы человек был хороший.
Остановил он машину вовсе не рядом с рестораном. Дачи какие-то, темень
кругом непроглядная, фонарей нет. Ну, думаю, вляпалась ты. Надежда Михална,
по самое некуда. Сейчас как заведет куда-нибудь да... И самой смешно стало.
Чего мне бояться-то? Что я, красна девица, мужика голого не видела? Тоже
мне, нашла чего испугаться.
Чумовой машину запер и молча повел меня к дому. Дверь ключом открыл, свет
зажег. Ничего домик, я в таких бывала, Когда в балете отплясывала. Тогда
модно было кордебалетных девочек целыми кучками на такие дачи привозить,
здесь советское и комсомольско-партийное руководство "оттягивалось",
расслаблялось после непосильных трудов по руководству нашей страной и
великим советским народом. Не самое высшее руководство, конечно, а такое,
средней паршивости. Эти дачки - нынешним не чета. Не фанерный сарайчик на
шести сотках, а добротный двухэтажный дом с огромной верандой, комнат штук
семь-восемь, да участок не меньше гектара. Тут по телику кино как-то
показывали, называется "Утомленные солнцем", там дело происходит после
революции на даче у красного командира. Так вот, та дачка, которая в кино,
ну просто один в один эта. Как раз на такие нас после спектаклей возили, на
такой же в точности я и сегодня оказалась. Может, и вправду судьба?
Чумовой куртку скинул и говорит:
- Устраивайся, Михална, поудобнее, сейчас на стол накрою и ужинать будем.
Наверное, рожа у меня была все-таки испуганная, потому что он посмотрел
на меня внимательно и хмыкнул, но не сказал ничего. Ладно, стало быть,
дачка... Не ресторан. Жалко. А я уж губенки раскатала.
И снова тревожная мысль в голове пронеслась, будто током дернуло: если не
в ресторане ужинаем, а на дачке, тогда зачем маскарад? Зачем, я вас
спрашиваю, все эти тряпочки, мытье с мылом и приличная прическа? Ну хорошо,
насчет мытья с мылом - еще куда ни шло, сказал же чумовой, что его стошнить
может от меня. А одеваться зачем? Когда за столом сидишь, то запахи - они,
конечно, на аппетит влияют, а внешний вид тут совершенно ни при чем. Но я
быстро успокоилась, потому что вспомнила, с кем дело имею. С чумовым. У него
своя правда, а я все пытаюсь его поступки своей правдой измерить. Он ведь
тоже на эту дачу не в рванье приехал, а в хорошем костюме. Я, конечно, в
связи с мизерностью пенсионного обеспечения от новейших веяний моды малость
подотстала, но когда по арбатским переулкам гуляю, то в витрины заглядываю.
Там сейчас много дорогих магазинов, у них даже название специальное есть,
заграничное. Бутики. Чего эти бутики-шмутики означают, не знаю, но шмотки
там красивые. И что самое обидное - только на меня и годятся. Например,
платье для приема. Для молоденьких девочек с хорошими фигурками это слишком
солидно, они на приемы еще не ходят, а много вы видели дам в возрасте,
которые влезут в сорок второй размер? Да еще рост первый. Таких, как я,
нынче поискать, вот и висят эти платья в витринах, никем не купленные. А я
на них смотрю каждый день и радуюсь тому, что у не нашлась еще баба, равная
мне по комплекции. Девочки тринадцати лет есть такие, а баб - нету.
Опять я отвлеклась, мыслями куда-то уехала... В общем, на этих витринах
мужские костюмы тоже висят, поэтому я какоеникакое представление имею.
Чумовой хорошо одет, дорого и со вкусом. Пока я про витрины вспоминала, он
на стол накрыл. Тарелки расставил, фужеры, приборы положил с салу, фетками,
еду принес из кухни. Не хуже чем в ресторане получилось.
Открыл он бутылку водки, мне налил" а себе воды минеральной плеснул.
- Пей, Михална, - говорит, - на меня внимания не обращай. Я за рулем, мне
тебя еще обратно везти, на Арбат, потом самому домой возвращаться. Не хочу
рисковать, гаишники нынче совсем озверели, доллар растет, а зарплата у них
прежняя, вот они и компенсируют на рабочих местах с утроенной резвостью.
Поняла?
Я выпила, закусила немножко. И вдруг сообразила, что даже не знаю, как
его зовут. Он ко мне обращается по имени, а мне как его называть? Гражданин
Чумовой? Или товарищ? Да хрен с ним, можно никак не называть.
Я еще водочкой подкрепилась и повеселела. Надоело в молчанку играть. И
потом, что это за застолье, когда еда есть, выпивка есть, а разговора нету?
Непорядочек.
- Слушай, - говорю, - а зачем ты меня сюда привез?
Чумовой внимательно так на меня глянул и улыбнулся.
- А сама ты как думаешь?
Вот этого я не люблю. Ну просто терпеть не могу. Разговор - он и есть
разговор, один спрашивает - другой отвечает или рассказывает что-нибудь. Был
у нас в театре помощник режиссера, который тоже так делал; его спросишь
чего-нибудь, а он в ответ: "А вы сами как думаете? Должно же у вас быть свое
мнение". Задолбал он нас всех этим мнением. Я как Про этого помрежа
вспомнила, так разозлилась моментально. - Никак я не думаю, - говорю, и
грубо так, резко. - Если б я что-нибудь думала, я б у тебя не спрашивала.
А внутри все словно силой наливается, так и хочется заорать на него, да
погромче. Сейчас, думаю, меня понесет. И точно.
- Ты ко мне с просьбой обратился, сказал, что ты одинокий и несчастный.
Говорил ты мне такое?
- Говорил, - спокойно согласился чумовой и снова улыбнулся.
- И я тебя пожалела, потому как ты одинокий и несчастный. Пошла, можно
сказать, тебе навстречу, отменила все свои дела, переоделась в твои тряпки,
которые мне абсолютно не нравятся и вообще мне не подходят. Ладно, я
сделала, как ты просил, потому что я человек жалостливый и добрый. Ты меня
завез черт знает куда, держишь меня здесь, молчишь, разговаривать не хочешь.
Ну и где твое одиночество? Ежели ты от одиночества страдаешь, так ты должен
сейчас без остановки говорить, жизнь свою мне рассказывать, жаловаться,
сочувствия искать. Тебе собеседник нужен. Это я так думала, пока ты меня
сюда вез. А ты молчишь. И на хрена я время свое на тебя трачу? Оно у меня
что, бесплатное? Казенное? Я бы этот вечер в сто раз лучше провела...
Леплю я всю эту чернуху и сама начинаю в нее верить. Еще в
хореографическом училище нас учили: каждый артист должен быть историком, он
должен выдумать историю и сам в нее поверить, только тогда в нее поверит
зритель. Ну, с этим у меня проблем не было, я какую хочешь историю выдумаю и
уже через две минуты буду рыдать от горя и верить, что; все это именно со
мной и случилось. Очень помогало деньги выклянчивать, даже свои на эту
удочку попадались, не только чужие. Нет, в самом деле, ради чего я к Тамарке
на день рождения не пошла? Ради него, чумового этого. Пожалела несчастного.
Лучше бы сидела сейчас в теплой компании, Венька Бритый анекдоты
рассказывает, Тамарка песни поет и хахаля своего поддразнивает, за ширинку
дергает, Калоша всякие байки из своей прошлой жизни вспоминает, он когда-то
шофером был у больших начальников, насмотрелся и наслушался всякого.
Там, у Тамарки-то, такой еды, конечно, нету, а что мне еда? Я всю жизнь
жила впроголодь, фигуру берегла, а в последние годы, как на пенсии осела,
так тем более, на эти жалкие рублишки не зажируешь. А выпивки у Тамарки на
всех хватает, у нее родственники есть, которые по случаю праздника всегда
подкидывают деньжат. И зачем я тут сижу?
А чумовой будто мысли мои прочитал и спрашивает:
- Тогда зачем ты здесь сидишь? Я - ладно, я тебя попросил со мной
поужинать, у меня на то свои причины есть. Но ты ведь могла отказаться.
Сказала бы, что не можешь, что у тебя много дел, вот и к подруге на день
рождения идти надо.
А ты не сказала ничего такого. Ты согласилась и поехала со мной. Вот я
тебя и спрашиваю: почему ты согласилась? Зачем поехала, если ты такая
занятая?
- Так я ж говорю - жалко мне тебя стало, добрая я, меня разжалобить
легко. Вот ты и разжалобил, а теперь вопросы задаешь. Думаешь, раз ты
богатый, так других людей унижать можно?
1 2 3 4 5 6 7 8