На голове - полтора волоса, и те уже почти седые.
В этом году исполнится сорок пять. Только по шевелюре и виден возраст,
он вообще начал лысеть рано, уже в тридцать лет его волосы заметно поре-
дели. Если б не это - высокий стройный мальчик, под кожей ни грамма жи-
ра, даже мускулы как бы не накачаны. Впрочем, они действительно не были
накачаны. У Сауляка были сильные, сухие, выносливые ноги бегуна, но руки
и плечи были худыми и тонкими.
Из коридора донеслись шаги, в умывалку заглянул Костец, зарабатываю-
щий себе досрочное освобождение участием в секции внутреннего порядка.
Не поленился, встал среди ночи. Всем им Черенок поперек горла стоит,
никто проглотить не может.
- Ты чего, заболел? - заботливо спросил Костец. - Может, Рыло поз-
вать, чтоб врача привел?
Рылом обитатели зоны называли одного из дежурных помощников начальни-
ка колонии, сокращенно ДПНК, чья смена была как раз сегодня. Выходить из
барака на улицу в неположенное время запрещалось, а даже если и выйдешь,
то далеко не уйдешь, каждый барак огорожен, сеткой обнесен, а дверь в
этой загородке на замок запирается. И без начальника отряда или ДПНК ты
в эту дверь не пройдешь. Так что если понадобился врач, то без помощи
ДПНК никак не обойтись.
Сауляк даже не повернулся, только молча смотрел на Костеца, отражав-
шегося в зеркале. Зеркало было не только мутным, но и кривым, и крепень-
кий плотненький Костец казался в нем длинным и тощим.
- Не надо, - наконец процедил он сквозь зубы.
- Ты бы лег, Черенок, - робко попросил Костец. - ДПНК как раз в это
время бараки обходит.
- Заткнись, - сказал Сауляк спокойно и почти ласково.
Костец ретировался. Павел прислушался к себе - бок побаливал, но тер-
петь вполне можно. Лишь бы температура не поднялась. Был бы он на свобо-
де, он бы, конечно, сделал все, что нужно. Подсолнечное масло с лимоном
или бутылку подогретой минералки "Ессентуки-17" с ксилитом принять
внутрь - и лечь в постель, положив под правый бок горячую грелку. Самый
лучший способ профилактики, да и приступ еще можно предотвратить, если
вовремя спохватиться.
Он вернулся и улегся на койку. Осталось всего шесть дней. А что по-
том?
- Осталось всего шесть дней, - говорил представительный человек в се-
ром костюме, и в голосе его звенел металл. - А что потом? Ведь он все
знает и может в любой момент рассказать.
- Он не из болтливых. По крайней мере, за те два года, что он провел
в колонии, информация никуда не прошла. Значит, он держит язык за зубами
и не собирается пользоваться сведениями, которыми располагает. Почему вы
боитесь, что, выйдя на свободу, он начнет болтать? Откуда у вас эта уве-
ренность?
- Потому что я слишком хорошо представляю себе, что такое свобода и
чем она отличается от тюрьмы. Находясь в зоне, на что он мог бы рассчи-
тывать, разгласив известные ему секреты? Только на славу. Разглашенная
тайна перестает иметь цену, а шантажировать кого бы то ни было из коло-
нии практически невозможно. Оттуда не позвонишь, а почта досматривается.
Зато на свободе он может продать свою осведомленность очень и очень до-
рого. Я надеюсь, ты понимаешь, чего я добиваюсь. Сауляк должен умереть
раньше, чем он раскроет свою набитую секретами пасть. Ты понял меня? Он
должен умереть так, чтобы никому не пришло в голову искать за этим чтото
пикантное. Самое милое дело - обоюдная пьяная драка где-нибудь на строй-
ке или в поле. Бомжи перепились. Я точно знаю, этого Сауляка пасут, его
ждут и за ним будут гоняться, чтобы узнать, что находится у него в голо-
ве. И не дай тебе Бог избавиться от него так, чтобы дать им повод кри-
чать о том, что от него именно избавились.
- Хорошо, Григорий Валентинович, я все понял.
"Тридцать шесть инициативных групп выдвинули к сегодняшнему дню трид-
цать кандидатов, но кто из них согласится баллотироваться на прези-
дентских выборах - станет известно несколько позже", - говорила очарова-
тельная черноволосая ведущая теленовостей.
На экране в это время стали появляться фотографии известных полити-
ков, о которых шла речь. Вячеслав Егорович Соломатин нехорошо усмехнул-
ся, глядя на знакомые лица. Вот они все где у него, подумал он, бросив
взгляд на непроизвольно сжавшийся кулак. Все. До единого. Все они зама-
раны, потому что нет среди них ни одного по-настоящему независимого че-
ловека. За каждым стоит криминальный капитал, потому что некриминально-
му, честно заработанному взяться неоткуда. Закон экономики. Честные
деньги в большом количестве на одних руках - это песня далекого будуще-
го, такого далекого, что нам не дожить.
Про этих, которые сейчас на экране, Володька Булатников много мог бы
порассказать, да жаль, нет его, заткнули ему рот, побоялись. Но ничего,
есть помощник его, Пашка Сауляк. Тот, конечно, поменьше знает, но тоже
достаточно, чтобы этим президентам недоделанным шею свернуть. Есть
только один Президент в этой стране, один раз народ его уже выбрал, и
другого ему пока не нужно. И для того, чтобы выбить из борьбы всех кон-
курентов, Соломатину нужен Паша Сауляк.
Вячеслав Егорович ни минуты не сомневался, что сумеет договориться с
помощником покойного генерала Булатникова. Ведь любая договоренность -
это в конечном итоге всего лишь вопрос денег и гарантий. Деньгами Соло-
матин располагал огромными, и гарантии он мог бы дать любые.


Глава 2

Третье февраля пришлось на субботу, и в восемь утра дорога от станции
до колонии была абсолютно пустынной. Было уже светло, окрестности хорошо
просматривались, и Настя подумала: наверное, даже лучше, что Сауляк ос-
вобождается в субботу. Если Колобок-Гордеев прав и за этим хулиганствую-
щим агентом кто-то собирается охотиться, то по крайней мере, субботним
утром в поселке это будет не так-то просто сделать, оставшись незамечен-
ным.
Дня два назад, приехав в Самару, она хотела было связаться с адми-
нистрацией колонии и выяснить, в котором часу Сауляк выйдет за ворота.
Но потом поразмыслила немного и передумала. Судя по словам генерала Ми-
наева, Павлом Дмитриевичем начали интересоваться, и весьма активно. Сле-
довательно, скорее всего, действовали через администрацию колонии. А
коль так, то незачем ей, майору милиции Анастасии Каменской, светиться
лишний раз. Как знать, кто из сотрудников колонии подкуплен. Ведь по за-
кону подлости, как раз на него и нарвешься.
Около половины девятого она подошла к зданию административного корпу-
са колонии и уселась на скамейку. Вход, откуда должен был появиться Сау-
ляк, находился в пяти метрах от нее. Настя поставила рядом с собой лег-
кую, но вместительную сумку, сунула руки в карманы и приготовилась к
долгому ожиданию.
Ноги у нее замерзли еще в электричке, и, сидя на скамейке, она вяло
пыталась шевелить пальцами в сапогах, чтобы разогнать кровь и хоть нем-
ного согреться.
В девять пятнадцать к колонии подъехала серая "Волга". Водитель при-
тормозил почти у самых ворот, но, повинуясь команде пассажира, оглянув-
шегося на Настю и недовольно скривившегося, снова тронулся и отъехал по-
дальше, метров на пятьдесят в ту сторону, куда должен будет идти только
что освободившийся бывший осужденный Сауляк.
"Первые подвалили, - с удовлетворением отметила Настя. - Интересно,
они тоже заранее приехали, как и я, или им точно сообщили, когда Сауляк
выйдет? Если сообщили, значит, у этих есть свои люди в зоне. Учтем".
Она не спеша поднялась со скамейки и подошла к самым воротам. Как бы
там ни было, но она должна быть первой, кого увидит Сауляк. И самое
главное, ее должны видеть те, кто тоже интересуется Павлом Дмитриевичем.
В девять двадцать пять с дороги, ведущей от станции, свернул и оста-
новился метрах в двухстах от серой "Волги" молодой человек в куртке-пу-
ховике и большой шапке из волчьего меха. Настя заметила, что пассажир и
водитель "Волги" перекинулись несколькими словами, после чего автомобиль
снова начал маневрировать, словно отыскивая наиболее удобное положение.
Только непонятно, для чего именно это положение должно было быть удоб-
ным. Парень в волчьей шапке постоял минуты три, задумчиво глядя на выпи-
сываемые "Волгой" круги, и снова вернулся на тракт.
"Обложили со всех сторон, - подумала Настя. - Круто, ничего не ска-
жешь. И против всей этой разношерстной банды - одна глупенькая маленькая
я, даже без оружия и без служебного удостоверения. Ну, Сауляк, давай,
выходи, я больше не могу стоять, я совсем окоченела".
В десять минут одиннадцатого Настя услышала металлический лязг по ту
сторону ворот и поняла, что кто-то проходит последовательно все этапы
заграждения. Так и есть, железная створка отъехала в сторону, и появился
Павел Дмитриевич Сауляк собственной персоной. За последние шесть дней
Настя столько раз смотрела на его фотографию, что узнала сразу. Высокий
лоб с залысинами почти до темени, маленькие глазки, безбровое лицо с
сильно запавшими щеками, тонкими губами и длинным носом с горбинкой. От
взгляда на это лицо ей стало почему-то не по себе.
- Вам придется меня выслушать, - быстро сказала она, беря Сауляка под
руку. - Серая "Волга" приехала по вашу душу, но я хочу попробовать вас
защитить, хотя и не уверена, что у меня это получится. Давайте сядем на
скамейку.
Сауляк молча повиновался. Настя вытащила из сумки термос с горячим
кофе и два пластмассовых стакана.
- Хотите?
Сауляк отрицательно мотнул головой.
- Ну как хотите. А я выпью. Я очень замерзла, пока вас ждала. Так
вот, Павел Дмитриевич, за вами идет охота. Я не знаю, кто и почему хочет
вас достать, но моя задача - довезти вас до Москвы в целости и сохран-
ности. Меня для этого наняли и мне за это заплатили. Я не знаю, что вы
за птица и кому так приспичило вас заполучить, но свое задание я должна
выполнить. Эта часть понятна?
Он кивнул.
- Слушайте, Павел Дмитриевич, вы разговаривать умеете? Или вы изобра-
жаете глухонемого?
- Я вас слушаю. Продолжайте, - наконец произнес он.
- Продолжаю. Я прошу вас сделать несколько вещей, причем не в виде
большого одолжения лично мне, а потому что так действительно будет луч-
ше. Во-первых, я прошу вас сразу мне ответить: хотите ли вы доехать до
Москвы живым или у вас на этот счет есть какие-то другие планы?
- Хотел бы, - скупо усмехнулся Сауляк.
- Тогда моя вторая просьба: верить мне и слушаться меня. У меня есть
идея, как можно с минимальными потерями вас доставить на место, но я по-
ка не буду вам рассказывать все детали моего замысла. Просто договоримся
с вами так: один вы все равно не доедете, а с моей помощью у вас все-та-
ки есть шанс, поэтому не мешайте мне этот шанс использовать. Договори-
лись?
- Не уверен, но на некоторое время примем как аксиому.
- Хорошо, меня это устраивает, - легко согласилась Настя. - Пусть хо-
тя бы на некоторое время, а там посмотрим. И наконец, третье: давайте
познакомимся по-человечески. Меня зовут Анастасия, можно просто Настя и
в интересах нашего общего дела - на "ты". Руку не протягиваю, на нас
слишком внимательно смотрит пассажир из "Волги", а мне бы не хотелось,
чтобы он понял, что мы только что познакомились и о чем-то договорились.
- Можете называть меня Павлом. И налейте мне кофе.
- Я же просила обращаться ко мне на "ты", - укоризненно сказала Нас-
тя, протягивая ему стаканчик, наполненный темным дымящимся напитком.
- Со временем. Я должен привыкнуть. Господи, как вы пьете эту га-
дость!
Он с отвращением сделал несколько глотков и поморщился.
- Это хороший кофе, - заметила Настя. - Странно, что вам не нравится.
- Я терпеть не могу кофе, я никогда его не пью.
- Но вы же сами попросили...
- Это для пассажира из "Волги". Если он действительно приехал за
мной.
- Думаю, да. Но мы это легко проверим. Сейчас мы с вами сядем в
электричку и поедем в Самару. До завтра посидим в гостинице, а завтра
утром полетим в Екатеринбург.
- Зачем? Вы же собираетесь доставить меня в Москву. Разве нет?
- Именно. Поэтому мы полетим в Екатеринбург. Вам пассажир хорошо ви-
ден?
- Да, вполне.
- А водитель?
- Тоже.
- Сможете их узнать в другой обстановке?
- Безусловно.
- Тогда вперед, на станцию. И еще раз прошу вас: давайте переходить
на "ты".
- Не обещаю. Не вижу необходимости.
- Ладно, - согласилась Настя. - Оставляем все как есть. Так даже луч-
ше.
Она сунула термос обратно в сумку, закинула на плечо длинный ремень и
поднялась.
В вагоне Сауляк сразу занял место в углу, устроился поудобнее и зак-
рыл глаза.
- Вы спите? - спросила Настя осторожно.
- Нет, - ответил Павел, не открывая глаз.
- Не хотите ни о чем меня спросить?
- Нет.
- А на мои вопросы отвечать будете?
- Нет.
"Ну и черт с тобой, - беззлобно подумала Настя. - Ты ведь ни капли не
удивился, когда я заговорила с тобой. Ты сразу же, с первого же слова
понял, о чем идет речь. Значит, все правда. Ты действительно много зна-
ешь, и у тебя есть все основания бояться за свою жизнь. Интересно, как
долго мне удастся морочить голову и тебе, и твоим преследователям?"
Она открыла сумку, достала термос и с большим удовольствием выпила
еще один стаканчик кофе. Ей очень хотелось закурить, но выходить в там-
бур и оставлять Павла одного она боялась. Достав сигарету и зажигалку,
она неуверенно крутила их в пальцах, прикидывая, как лучше поступить.
Похоже, никто из находящихся в вагоне людей опасности не представляет,
но она, Настя, совсем не знает эту дорогу и не может рассчитать, когда
будет следующая остановка. На остановке в вагон может войти кто угодно,
не говоря уже о том, что сам Сауляк может сбежать.
- Пошли, - услышала она.
Сауляк сидел по-прежнему с закрытыми глазами, скрестив руки на груди
и положив ногу на ногу.
- Куда?
- В тамбур. Вы же собрались курить и не знаете, что со мной делать.
- Спасибо, - ответила Настя, изо всех сил стараясь скрыть удивление.
Он встал и первым пошел к раздвижным дверям. В холодном тамбуре он
прислонился к стенке, сунул руки в карманы и снова закрыл глаза. Насте
казалось, что он спит стоя.
- А вы не курите? - спросила она, с наслаждением делая глубокие за-
тяжки.
- Нет.
- И никогда не курили?
- Нет.
- Послушайте, Павел, неужели вам совсем не интересно, как именно я
собираюсь действовать, чтобы все-таки довезти вас до Москвы?
- Нет.
- Но вы, по крайней мере, обещаете, что будете меня слушаться?
- Да. По крайней мере.
Остаток пути до Самары они проехали молча. Сауляк по-прежнему сидел с
закрытыми глазами, а Настя смотрела в окно и думала. Люди из серой "Вол-
ги" ее видели, это хорошо, теперь они понимают, что она наверняка запом-
нила и их самих, и номер автомобиля. Значит, что бы они ни задумывали в
отношении Павла, они должны понимать, что она - опасный свидетель и ее
надо убирать. Но прежде чем ее убирать, нужно по меньшей мере понять,
кто она такая. А то вдруг окажется, что из-за нее всю милицию страны на
ноги поставят. Вот это, собственно, и было то зерно, из которого Настя
Каменская взрастила свой замысел. Сауляк в безопасности до тех пор, пока
охотящиеся за ним люди не поймут, кто такая эта женщина, которая нахо-
дится рядом с ним, и что вообще происходит.
От вокзала до гостиницы они пошли пешком, хотя Настя от холода уже
ног не чуяла.
- Вы не забыли, что у меня нет паспорта? - подал наконец голос Сау-
ляк, когда до входа в гостиницу оставалось несколько шагов.
- Не забыла.
Они вошли в уютный, уставленный кадками с цветами и пальмами холл и
поднялись по лестнице на третий этаж. Дежурная вскинула голову и, увидев
Настю, приветливо улыбнулась.
- Дождались? Проходите, проходите. - Она сунула руку в ящик стола и
достала ключ от номера. - Замерзли, наверное?
- Очень, - призналась Настя.
- Я самовар включу. Пока вы будете раздеваться, он как раз согреется,
- захлопотала дежурная.
- Спасибо, - поблагодарила Настя и пошла вперед по коридору к своему
номеру.
У нее был хороший двухкомнатный полулюкс с холодильником и телевизо-
ром. В большой комнате, претендовавшей на название "гостиная", стоял
гарнитур мягкой мебели с диваном и двумя глубокими креслами. Маленькая
комната была спальней, в ней не было ничего, кроме двух кроватей, двух
тумбочек и встроенного шкафа с большим зеркалом, укрепленным на внутрен-
ней стороне дверцы.
- Что сначала - ванна или еда? - спросила она, снимая куртку и сапо-
ги.
- Ванна, но мне не во что переодеться.
- Нет проблем.
Она подошла к телефону и позвонила дежурной. Через минуту та внесла в
номер горячий самовар.
1 2 3 4 5 6 7 8