- Что значит "пока ничего"? - тихо переспросил Гордеев, кладя очки на
стол, что означало закипающую ярость. - "Пока ничего" длится уже три не-
дели, последний раз я это слышал в пятницу утром. Прошло трое суток. Что
сделано за это время?
- Виктор Алексеевич, девочка в шоковом состоянии, у нее нервное пот-
рясение. Она не может давать показания. У нас даже самых общих примет
нет. Мы отработали все учеты, в том числе и психдиспансеры, всех
школьников из ближайших домов. Есть сейчас в наших списках около сорока
человек, которые в тот день могли между восемнадцатью и девятнадцатью
часами находиться в районе места происшествия. Все они негласно сфотог-
рафированы, чтобы при первой же возможности предъявить потерпевшей для
опознания. Но Наташа не отвечает на вопросы о происшествии. Или молчит,
или бьется в истерике. И врачи не могут сказать ничего определенного.
Гордеев помолчал. Взял ручку и нарисовал на чистом листке квадрат.
Потом вписал в него ромб и начал закрашивать уголки. Тягостное молчание
длилось минуты три. Внезапно Колобок поднял голову и воззрился на Лесни-
кова.
- Судя по всему, ты еще не все сказал. Говори.
- Была выдвинута версия о том, что это изнасилование несет признаки
не только сексуального преступления, но и мести. Трагедия произошла
двадцать четвертого мая. Четыре года назад, двадцать четвертого мая 1988
года, Тушинским райнарсудом был осужден некто Шумилин Сергей Викторович.
Он обвинялся в том, что, управляя автомашиной в состоянии опьянения,
создал аварийную ситуацию, в результате которой два человека получили
тяжкие увечья. Отец потерпевшей, Ковалев Виталий Евгеньевич, был на этом
процессе народным заседателем.
- Понятно, - кивнул Гордеев, снова засовывая дужку очков в рот. - За
чем дело стало?
- Видите ли, товарищ полковник, Ковалев - лицо, приближенное к ви-
це-премьеру, а Шумилин - племянник Виноградова, президента Фонда под-
держки предпринимательства. Сталкивать их...
Игорь запнулся. Гордеев снова помолчал, погрыз дужку.
- Отрабатывать Шумилина начали? - Теперь уже Виктор Алексеевич бросил
взгляд в угол.
- Нет пока.
- Начинайте. Только тихо-тихо. Чтобы без малейшего шороха. Версию
проверяйте в полном объеме, я имею в виду второго заседателя и судью.
Если это действительно Шумилин, он и их не обойдет вниманием. О каждом
шаге докладывать мне. Буду вас подстраховывать. Если что не так, головы
снесу всем. С этим пока все. Садись, Игорь. Доценко, расскажи нам о Фи-
латовой. Не все знают, труп обнаружен в ночь с пятницы на субботу.
- Тринадцатого июня в три часа ноль пять минут в дежурную часть ГУВД
поступило сообщение об обнаружении трупа Филатовой Ирины Сергеевны, 1956
года рождения, майора милиции, ведущего научного сотрудника НИИ МВД Рос-
сии. Труп обнаружен по месту жительства Филатовой человеком, подвозившим
ее на машине из аэропорта. Филатова лежала на кухне возле включенной
электроплиты, в которой обнаружены явные признаки неисправности. Однако
наружным осмотром входные отверстия, которые должны быть при поражении
электротоком, не обнаружены. Это дало основание заподозрить инсценировку
несчастного случая - смерти от электротравмы. Подозреваемый задержан в
порядке статьи сто двадцать второй.
И вот здесь Колобок сделал то, чего никто не ожидал. Он не задал ни
одного вопроса, не дал указания. Он просто закрыл совещание.
- Понятно. Спасибо. Все свободны, кроме Каменской. Анастасия, выходи
из угла.
С этими словами Виктор Алексеевич встал из-за массивного начальствен-
ного стола и стал разгуливать по кабинету. Он не мог долго находиться в
неподвижности. Настя вышла из угла, в котором молча просидела все сове-
щание, пересела в кресло у окна.
- Синдром Раскольникова - твоя работа? - Колобок на мгновение прервал
ходьбу, исподлобья взглянув на Каменскую.
- Моя, - тихо подтвердила Настя. - Вы недовольны?
- А Шумилин - тоже твоя работа? - начальник проигнорировал ее вопрос,
хотя прекрасно знал, как важно Насте услышать от него хоть слово одобре-
ния.
- Тоже моя, - голос Каменской дрогнул.
- А фигуранта по делу манекенщицы почему выдерживают в собственном
соку? Ты посоветовала?
- Виктор Алексеевич, я полагала, что...
- Знаю, - оборвал ее Гордеев. - Ты мне говорила. У меня пока нет
склероза.
Насте казалось, что еще немного - и она расплачется. Наверное, на-
чальник ею недоволен, она не оправдывает его надежд. Каждое оперативное
совещание было для Насти Каменской пыткой, мукой мученической, она
чувствовала себя на пороховой бочке, которая может взорваться при малей-
шей ошибке с ее стороны, и тогда все будут смеяться над ней и показывать
пальцем: "Смотрите-ка, Каменская, голубая кровь, в засадах не сидит, в
задержаниях не участвует, в преступные группировки не внедряется. Поси-
живает себе в теплом кабинетике, кофе попивает и строит из себя гени-
ального Ниро Вульфа!" Настя знала, что так не только думают, но и, к со-
жалению, говорят за ее спиной многие. С другой стороны, она работала у
Гордеева шестой год, за это время у нее было много по-настоящему удачных
находок и остроумных решений, которыми она могла бы гордиться. Были, ко-
нечно же, и ошибки, но мир при этом не переворачивался и пороховая бочка
не взрывалась.
Внешне Настина работа и вправду выглядела как кабинетное безделье.
Гордеев забрал ее на Петровку из районного управления после того, как
Настя, два дня просидев над статистикой преступности по городу, вдруг
заявила, что на севере Москвы завелся гомосексуалист, имеющий бесконт-
рольный доступ к наркотическим препаратам. Вывод этот она обосновала
тем, что в той части Москвы кражи, совершаемые девочками-подростками,
начали расти быстрее, чем кражи, виновниками которых были мальчики, из
чего и было сделано заключение о том, что есть нечто весьма привлека-
тельное для малолеток, но плата за это "нечто" разное для мальчиков и
для девочек. Развивая эту мысль дальше, Настя, как ей казалось, чисто
интуитивно вычислила корень зла. Смеху тогда было много, над Настей под-
шучивали, историю превратили в анекдот, и анекдот этот дошел аж до Пет-
ровки, 38. Не смеялся над анекдотом только Колобок. Спустя некоторое
время он зашел в отдел по борьбе с наркотиками, а оттуда прямиком напра-
вился к кадровикам. Придуманный Настей человек, как выяснилось, в самом
деле существовал.
Гордеев взял Настю к себе с одной-единственной целью: он хотел иметь
в отделе собственного аналитика. Каменская и в самом деле многого не
умела, она никогда не занималась спортом, не бегала, не стреляла, не
владела самбо. Зато она умела думать и анализировать. И глупец тот, кто
полагает, что уж это-то умеют все, уж здесь никакого мастерства не нуж-
но. Вот выбить девяносто восемь из ста - это да! Гордеев, человек неглу-
пый и, главное, никого не боявшийся, взял Настю на должность старшего
инспектора. И ни разу не пожалел. Настя работала по всем преступлениям,
которыми занимались сыщики в отделе Гордеева. Выдвигала версии и приду-
мывала способы их проверки, разбиралась в горах информации и думала, ду-
мала, думала. У нее была феноменальная память, а также способность мгно-
венно извлекать из нее нужные сведения.
Сыщики гордеевского отдела признали Настю далеко не сразу. Особенно
раздражало их то, что Гордеев настоял на выделении ей отдельного кабине-
та, чего на Петровке сроду не случалось. Поначалу они даже сделали из
Насти что-то вроде "барышни на телефоне", раз уж она все равно целый
день сидит в кабинете. Признание приходило медленно и трудно. Зато те-
перь те, кто непосредственно работал с ней, готовы были пылинки с нее
сдувать. И все-таки Настя Каменская пребывала в состоянии хронической
тревоги, постоянно опасаясь, что в ней разочаруются.
Вот и сейчас, сидя в низком кресле перед нависающим над ней начальни-
ком, она готовилась услышать что-нибудь нелицеприятное. Но ошиблась.
- Мне не нравится, как работают по делу Филатовой, - вдруг сказал
Гордеев. Ходьба по кабинету всегда сопровождала процесс раздумий и при-
нятия решения. Виктор Алексеевич остановился и сел рядом с Настей. Это
означало, что решение принято. - С самого начала сделано много ошибок, -
продолжил он, - многие из них исправить невозможно. Рассказываю суть.
Филатова прилетела из командировки в ночь с двенадцатого на тринадцатое.
Тот подозреваемый, которого задержали, показал, что подвез ее из Внуко-
ва, - ему было по пути. Филатова оставила ему паспорт и поднялась в
квартиру за деньгами. Через пятнадцать - двадцать минут ему надоело
ждать, он посмотрел в паспорте номер квартиры и пошел за Филатовой.
Дверь квартиры не заперта, замок поднят "на собачку". Филатова лежит на
кухне возле плиты без признаков жизни. Водитель пытается сделать ис-
кусственное дыхание, после чего вызывает "скорую" и звонит в милицию.
Дальше начинается безобразие. На место выехали дежурные оперативники Го-
лованов и Бажов. Ты их знаешь. И знаешь, что у них мерзкий характер,
особенно у Бажова. Водитель, к несчастью, оказался бывшим милиционером,
сейчас работает в какой-то коммерческой фирме. Ну и зарабатывает соот-
ветственно. Для Бажова и Голованова это - как красная тряпка для быка.
Они вцепились в него мертвой хваткой, не поверили ни одному слову и за-
держали на семьдесят два часа. Хуже всего другое. Водитель обратил их
внимание на две вещи. Первое: пока он ждал Филатову в машине, из дома
вышел мужчина. Второе: на плите, на одной из конфорок стоял теплый чай-
ник. Если водитель говорит правду, то Филатову кто-то ждал в квартире.
Наши герои озверели окончательно от того, что подозреваемый сует нос в
осмотр места происшествия, и начали на него орать. В протоколе осмотра
этот теплый чайник, конечно, не отражен. Вообще ненависть к бывшему кол-
леге, который теперь зарабатывает больше, чем они, их совершенно ослепи-
ла. Осмотр места происшествия проведен некачественно. Они прицепились к
тому, что на теле нет меток от электротока, несмотря на то что судме-
дэксперт им несколько раз повторил, что так бывает.
- Они эксперту не поверили? - удивилась Настя.
- А что им эксперт, когда подозреваемый - вот он, прямо перед ними
стоит.
- А мужчина, который выходил из дома?
- И этого не сделали. Если водитель не врет и мужчина действительно
выходил, то он или шел из квартиры Филатовой, или из другой квартиры, но
в интересующее нас время. В три часа ночи стоит такая тишина, что муха
пролетит - слышно. Этот мужчина, если он существует и если он не убийца,
может быть ценным свидетелем. Да куда там! - Гордеев раздраженно пнул
ногой стул. - Короче, Анастасия, я хочу, чтобы ты подумала об этом.
Завтра утром истекут семьдесят два часа и водителя выпустят. Я уверен,
что против него ничего не найдут. Сведения, которые успели собрать за
субботу и воскресенье, возьми у Миши в оценке. И пусть он поговорит с
задержанным так, как ты считаешь нужным.
- Может, я сама с ним поговорю, Виктор Алексеевич? - робко предложила
Настя. - Это проще, чем Мишу инструктировать. Очень уж он горячий.
- Мишу учить надо, а не делать за него его работу, - отрезал Гордеев.
- А тебе я запрещаю разговаривать с задержанным. Ты у меня не для этого
работаешь.
Полковник, наверное, не смог бы с уверенностью ответить на вопрос,
почему он так бережет Настю Каменскую, почему так прячет ее от всех. Но
где-то в глубине сознания, почти на уровне инстинкта, жило убеждение,
что Настя - его козырная карта. Поглядев на расстроенное лицо своей под-
чиненной, он вдруг широко улыбнулся.
- Иди, деточка, подумай как следует, - ласково сказал Колобок. -
Завтра мне расскажешь, до чего додумалась.
После ухода Каменской Виктор Алексеевич Гордеев снова заметался по
кабинету. Ему нужно было решить для себя непростой вопрос: что делать с
версией о причастности племянника президента Фонда поддержки предприни-
мательства к изнасилованию двенадцатилетней Наташи Ковалевой. Сама по
себе версия казалась ему перспективной, но он очень не хотел втягивать
своих ребят в политические дрязги. После недолгих раздумий Гордеев решил
принять удар на себя. Подсел к телефону, набрал номер. Он звонил своему
давнему приятелю Жене Самохину из пресс-центра МВД.
- Витя! - обрадовался Самохин. - Пропащая душа! С работы звонишь?
- С работы, - подтвердил Гордеев.
- Значит, по делу, - сделал вывод Самохин. - Говори сразу, что надо,
я через пять минут убегаю.
- Женя, мне нужна информация на Ковалева Виталия Евгеньевича из аппа-
рата вице-премьера Аверина и на Виноградова из ФФП.
- А виллу в Каннах и лимузин? Не надо?
- Женечка, ну пожалуйста. Мне много не надо. Я только хочу знать,
знакомы ли они, и если знакомы, то в каких отношениях, а если не знако-
мы, то в каких сферах их интересы могут пересечься. Вот и все. А, Женя?
- Что, и чернухи никакой не надо? - недоверчиво переспросил Самохин.
- Не надо. Меня интересует только их связь. Сделаешь?
- Сделаю, - вздохнул Самохин. - Вечером позвоню тебе домой.
Но Гордеев не был бы Гордеевым, если бы ограничился только этим. Не-
даром о его недоверчивости ходили легенды. И дело было не в том, что он
не верил людям. Он никогда не забывал, что правда и истина - далеко не
одно и то же.
Выйдя из кабинета начальника, Настя Каменская отправилась в дежурную
часть просматривать сводки и рабочую книгу дежурного по городу. Никто не
мог бы точно сказать, что она ищет в этом ворохе сведений, может быть,
этого не знала и сама Настя. Но тем не менее каждый день она открывала
толстый журнал, что-то выписывала на листок бумаги, делала одной ей по-
нятные заметки.
Вернувшись к себе, она сунула кипятильник в высокую керамическую
кружку с водой и набрала номер внутреннего телефона.
- Мишенька, вы не хотите выпить со мной кофе?
- С удовольствием, Анастасия Павловна. Бегу.
Через минуту к Насте зашел Миша Доценко, неся с собой чашку и коробку
с сахаром.
- Что вы, Миша, - укоризненно покачала головой Настя. - Я же вас
пригласила. Разве гости приходят со своими продуктами?
- Знаете, - смутился Миша, - времена сейчас трудные.
Приходится следить за собой, чтобы не превратиться в нахлебника.
Настя разлила кофе, подвинула Мише чашку и пакетик с печеньем.
- Мишенька, расскажите мне, пожалуйста, о деле Филатовой. На совеща-
нии это прозвучало как-то... Ну, скомканно, что ли. Я, признаться, мало
что поняла.
Доценко напряженно молчал, не отводя глаз от дымящейся чашки. Насте
хотелось было повторить вопрос, как вдруг ее осенило. Ну конечно! Как же
она сразу не сообразила! Миша Доценко, хотя и работал в их отделе недав-
но, заслужил прочную репутацию мастера устной речи. Он прекрасно умел
вести беседу, мог заговорить любого, четко формулировал мысли, излагал
их ясно и последовательно. Сообщение в его устах просто не могло выгля-
деть скомканно. Если только... Если только он сам этого не захотел. Судя
по всему, это было требование Гордеева. Он не хотел, чтобы его сотрудни-
ки, услышав все детали происшествия в квартире Филатовой, "понесли" по
коридорам Петровки нелестную оценку Голованова и Бажова. Поэтому он и
Настю оставил после совещания, а не дал ей задание при всех. Ох, хитер
Колобок! Припрятал камень за пазуху. Никто не знает, что у него появился
большой зуб на борцов с высокими доходами. Пусть никто не догадывается,
но уж Колобок им этого не забудет. Придет время, и он этот камень доста-
нет. Надо отдать справедливость Колобку: он никогда не нападает первым.
Но для защиты своих ребят держит про запас мощный арсенал таких вот
"камней" и "зубов".
- Мишенька, - засмеялась Настя, - Виктор Алексеевич рассказал мне и
про чайник, и про мужчину, который вышел из подъезда. Он поручил мне
взять у вас всю информацию, которой вы располагаете. А вам велел погово-
рить с задержанным. Так что перестаньте темнить. Расскажите-ка мне, что
из себя представляет эта Филатова.
Миша сбегал к себе, принес блокнот и начал рассказывать Насте все,
что успел узнать с тех пор, как его подключили к делу.
Филатова Ирина Сергеевна, тридцати шести лет, образование высшее юри-
дическое, кандидат наук, работала в Институте МВД со дня окончания уни-
верситета, то есть полных тринадцать лет. Живет вдвоем с отцом, Сергеем
Степановичем Филатовым, в малогабаритной двухкомнатной квартире. Мать
умерла. Была замужем, но недолго, с 1984 года в разводе, детей нет. Со-
седи ничего конкретного рассказать не могут:
1 2 3 4 5