А то ведь ты скоро попросишь меня достать что-нибудь для тебя, так?
Бет в растерянности посмотрела на него, увидела отвращение и гнев на его лице, но не сразу поняла, что это относилось к ней. Когда же до нее дошел смысл его слов, щеки ее ярко вспыхнули, и она резко отстранилась.
– Черт возьми, я не наркоманка! Я говорила тебе, следы от уколов на моих руках для того, чтобы люди подумали…
– Остановись, – грубо прервал он ее. – Ты почти убедила меня в этом, и я был готов поверить всему, что ты мне наговорила.
– Я говорю правду! – Прислонившись к крылу грузовика, она с несчастным видом смотрела на него. – Они все время давали мне таблетки и делали уколы, подсыпали Бог знает что в мою еду.
Он скептически разглядывал ее, но тем не менее слушал. Бет глубоко вздохнула.
– Пожалуйста, ты должен мне верить. Если мне плохо, то это из-за тех лекарств, которые мне давали в Форест Хиллз. Клянусь, я никогда не принимала наркотики. Клянусь тебе в этом!
Он долго смотрел на нее в раздумье, затем снял шляпу, вытер рукой лоб и снова натянул ее на самые глаза. Ей был виден только его рот, плотно сжатый. Улыбается ли он когда-нибудь?
– Какие таблетки? – спросил он наконец, голос его был сердитым.
– Не знаю. – Ее снова охватила сильная дрожь. – Много таблеток, красные, синие. – Она отбросила волосы со лба, рука ее дрожала. – Они держали меня и насильно заставляли их глотать.
– Я понял. Ты хочешь сказать, что их целью было убить тебя?
– Это должно было выглядеть как самоубийство. Если бы я умерла в результате приема лекарств, было бы следствие. Шеридан не пошел бы на это. И Молл тоже.
– И тогда они начали делать уколы.
Она кивнула.
– Я сопротивлялась, но они связывали меня… – Она задрожала и закрыла глаза, стараясь отогнать воспоминания. – Иногда они оставляли меня связанную на весь день. Мои запястья сильно кровоточили, потому что я пыталась освободиться. Это навело Молла на мысль представить все так, как будто я пыталась вскрыть себе вены.
– Как долго ты там находилась?
– Я… я не знаю. Время словно остановилось… Меня заперли в комнате без окон, чтобы я не могла отличить дня от ночи. Вначале я определяла дни по смене персонала. Но затем меня перевели в отделение специального лечения и… – Она вопросительно посмотрела на него. – Шеридан и Молл пришли за мной в мою квартиру пятнадцатого января. – Ее снова охватила дрожь, сильная дрожь. – Какое… какое сегодня число?
– Пятое марта.
– Два месяца… – прошептала она, – два месяца…
Дик помог ей подняться в машину, непрестанно ругая себя за то, что именно в тот час оказался в этом проклятом кафе и ухитрился попасть в такие неприятности, которые ему и не снились.
Неприятности, усмехнулся он. Слишком мягко сказано! Бет предстоит пройти период реабилитации после тех лекарств, которыми ее пичкали в Форест Хиллз. При таких обстоятельствах он вряд ли сможет попасть в Юджин со своим грузом в нужное время.
Он решительно свернул на дорогу, идущую вдоль побережья, в поисках подходящего места для остановки. Перед ним был небольшой мотель, но его интересовали сдаваемые в аренду маленькие домики, затерявшиеся в густом лесу на берегу моря. Они были изолированы и от шоссе, и от офиса мотеля, и друг от друга.
Он зарегистрировал их как мужа и жену, так много говоря о свадьбе и медовом месяце, что стареющий и почти глухой хозяин расплылся в улыбке и заверил, что обеспечит им полное одиночество и сам проследит, чтобы никто их не беспокоил. И если даже ему показалось немного странным, что молодожены во время медового месяца путешествуют в грузовике, он ничего об этом не сказал. Просто передал Дику кучу свежевыстиранных простынь и полотенец, понимающе улыбнулся и пожелал им приятно провести время.
Домик оказался больше, чем ожидал Дик, и хотя меблировка была очень скромной – только самое необходимое, – он выглядел удобным, чистым и, что самое главное, располагался в уединенном месте, гостиная была просторная, с большим камином и грубоватой сосновой мебелью. Кухонька – маленькая, оснащенная самым необходимым. Справа от нее располагались ванная и на удивление большая спальня. Номер для молодоженов, мрачно усмехнулся Дик, представляя большую кровать и камин, перед которым лежал ковер из шкуры медведя.
Только он успел разжечь огонь в камине, как услышал звук разбитого стекла в ванной. Он вскочил на ноги. Черт возьми, нельзя спускать с нее глаз ни на минуту!
Он распахнул дверь в ванную, ожидая найти ее лежащей в луже крови с перерезанными венами и победным выражением на лице… но вместо этого увидел ее, целую и невредимую, сидящую на полу, рыдающую, с осколками флакона в руках.
– Я… я не хотела его разбить! – Ее заплаканные глаза смотрели испуганно и беспомощно.
– Я знаю, что ты не хотела этого, дорогая. – Дик опустился на колени рядом с ней, пытаясь ее успокоить. – Как насчет того, чтобы принять душ, Бет?
– Он… они пытаются убить меня. – Она снова зарыдала, внезапно охваченная дрожью. Вдруг она отстранилась от Дика и с удивлением посмотрела на него. Ужас отразился в ее глазах. – Кто вы?
– Друг, – спокойно ответил Дик, моля Бога, чтобы она полностью не отключилась, и думая о том, что же ему делать, если это все же произойдет. – Меня зовут Дик. Я твой друг, Бет. Ты поняла меня?
Она нахмурилась и промолчала.
– Я хочу обратиться за помощью, – сказал он ей, не зная, понимает ли она его слова, и надеясь, что звук его голоса успокоит ее. – У меня есть один человек, он сможет нам помочь.
– Мне холодно…
– Да, я понимаю.
Ему удалось наконец уговорить ее принять душ. Не желая оставлять ее одну, он был вынужден сам раздеться и встать под душ вместе с ней. Дик уверял себя, что делает это только потому, что Бет беспомощна и что он слишком устал, чтобы… Но он скоро понял, что совсем не так уж и устал.
Она выглядела удивленной и странно послушной и не пыталась протестовать, когда он привел ее обратно в гостиную, и, усадив спиной к огню, принялся сушить ее длинные густые волосы. Наконец он уложил ее на большую двуспальную кровать, и она заснула глубоким, но неспокойным сном.
Дик решил звонить Крису Вудстоку. Он не был уверен, сохранился ли у него номер телефона. Но все же нашел визитную карточку в своем бумажнике и теперь сидел, вертя ее в пальцах и предаваясь воспоминаниям. Они расстались не совсем хорошо, переполненные гневом и недавно пережитым горем. Они даже чуть не подрались, стоя лицом к лицу, оба высокие и широкоплечие. Крис первый пришел в себя, отступил и пробормотал извинения за грубые слова. Расставаясь, он сказал Дику, что, если тому будет нужна помощь, он в его распоряжении. Ради Энн, с горечью добавил он тогда. Потому что любил сестру, несмотря на то, что она выбрала себе такого плохого, по его мнению, мужа.
Бормоча ругательства, Дик стал набирать по очереди номера телефонов, записанные на карточке, надеясь, что хотя бы по одному из них ответят. У него всегда были сомнения относительно секретного правительственного агентства, в котором он якобы работал. Но, к его удивлению, ему ответили. Кто-то, кто не только знал Криса Вудстока и как с ним связаться, но, очевидно, слышал и о нем, Дике Стэнли. Так ему показалось.
Голос по телефону велел ему повесить трубку и подождать, пока «агент Вудсток» позвонит ему. Он выполнил это неохотно, думая о том, чем «агент Вудсток» и остальные «рыцари плаща и шпаги» занимаются теперь.
Через несколько минут зазвонил телефон, и Дик стремительно схватил трубку.
– Ты сказал, чтобы я позвонил, когда мне будет нужна помощь, – произнес он без всяких предисловий.
На другом конце провода воцарилось молчание, затем послышались ругательства, сопровождаемые глухим смехом.
– Рад, что ты не забыл меня, Стэнли!
Пальцы Дика сжали трубку.
– Ты все еще работаешь?
– Я же ответил на твой звонок, не так ли? – Удивление в голосе исчезло, уступив место плохо скрытому нетерпению. – Насколько я понимаю, это не просто знак дружеского внимания.
Наступила очередь Дика выругаться. Он устало потер затылок и сказал:
– Послушай… мне жаль. Я долго не давал о себе знать. Но я не думал… – Он даже не старался закончить фразу.
– Мне в общем-то все равно, – ответил Крис холодно. – Но мать и отец не понимают, почему ты не звонишь им. Черт возьми, она же была их дочерью. Им ее тоже не хватает. И им не легче от того, что ты тоже исчез. Одному Богу известно, почему они до сих пор любят и помнят тебя.
Дик так стиснул зубы, что челюсти заныли.
– Может быть, ты отложишь свои нравоучения, Вудсток? Я попал… в такую ситуацию. И мне необходима твоя помощь как суперагента.
Вудсток пробормотал одно из своих колоритных ругательств.
– Может, намекнешь, в чем дело?
– Мне кажется, тебе лучше увидеть ее самому.
– Где ты?
Дик объяснил.
– И мне нужны некоторые… вещи.
– Вещи? – Крис моментально насторожился. – Оружие?
– Для начала лифчик.
Молчание взорвалось недоуменным вскриком:
– Лифчик?!
Несмотря на все, Дик почувствовал, что улыбается. Он держал в руках белый лифчик Бет, вглядываясь в ярлычок.
– Размер 34 «В» и, конечно, трусики. Маленькие.
– Конечно, – коротко отозвался Крис.
– Джинсы, пара рубашек, наверное, размер десятый. Туфли, примерно шесть – шесть с половиной. Носки. Зубная щетка, расческа. И продукты в расчете на двоих людей, чтобы продержаться три-четыре дня. Может быть, больше.
Последовало напряженное молчание.
– Дело принимает неожиданный оборот!
– Думаю, тебе лучше приехать сюда и увидеть все собственными глазами.
– Договорились, – ответил Вудсток. – Я приеду завтра. – Он помолчал, потом добавил: – Но если тебе срочно понадобится моя помощь, позвони по этому номеру. – Он продиктовал номер телефона в Орегоне. – Передай тому, кто ответит, что я поддерживаю все действия, которые они посчитают необходимыми. Понял меня?
– Это включает и остановку самолетов? – сухо спросил Дик.
Снова молчание.
– Если это будет необходимо. – Голос Криса был спокоен, без тени юмора, и Дик почувствовал, как зашевелились волосы у него на затылке. – Увидимся через несколько часов, Стэнли, и постарайся держаться, хорошо? Потому что мне это совсем не нравится.
И затем он положил трубку.
5
Это была одна из самых ужасных ночей, полная кошмаров. Он пытался как мог успокоить Бет. Но ни уговоры, ни ласки не действовали на нее: она рыдала, кричала, что не в силах бороться с могущественным Шериданом, что ей лучше умереть, чем находиться в постоянном страхе.
Холодный душ привел ее в чувство, и, все еще всхлипывая и дрожа, она забылась под утро тяжелым сном.
Дик устало вытянулся в кресле рядом с кроватью, наблюдая за спящей Бет. Она беспокойно ворочалась во сне и бормотала бессвязные слова.
Он стал вспоминать, как вот так же сидел у постели умирающей Энн, гладил ее волосы, руки. Как мучительно вглядывался в похудевшее, бледное лицо, надеясь увидеть в нем хоть какой-то намек на выздоровление. Но жизнь покидала ее с каждым днем. И наконец наступил тот страшный день, когда он, не помня себя от отчаяния, отправился в бар Меллоя и напился.
Дик опустил голову. Усталость взяла свое, и он задремал.
Дик сидел, закрыв лицо ладонями и упершись локтями в колени. Он был так измотан, что не мог бы даже сказать, сколько времени провел в этой позе. Голос Бет вернул его к действительности: она застонала, сев на постели. Волосы ее были спутаны, глаза лихорадочно блестели.
– Ты все еще здесь? – В ее голосе слышался укор.
– Я не могу тебя оставить в таком состоянии!
Бет откинулась в изнеможении на подушку и прошептала:
– Мне кажется, что я умираю. Я хочу вернуться в больницу.
– Нет, ты туда не вернешься, – устало отозвался Дик.
– Я очень плохо себя чувствую.
– Так и должно быть. Это последствия тех лекарств, которыми тебя накачивали в Форест Хиллз.
– Боже, как я ненавижу тебя. – Она задрожала и отвернулась от него. – Ну какое тебе до меня дело? Какая тебе разница, если я вернусь обратно?
Большая, подумал он, бросив быстрый взгляд на ее обнаженную спину.
– Я люблю доводить дело, за которое взялся, до конца. Ты выживешь!
Бет вовсе не была в этом уверена, но у нее не хватило сил спорить. Оглядев комнату, женщина попыталась хоть что-нибудь вспомнить… Но единственное, что всплыло в ее сознании, это пережитый ею почти животный страх перед Моллом и его людьми.
Она перевела взгляд на Дика. Он сидел возле кровати, положив руки на колени, измученный не меньше, чем она. Его лицо, небритое, серое от недосыпания, было исцарапано. Бет увидела засохшую кровь и на его рубашке, кровоточащую ссадину на руке… Внезапно ее охватил ужас: она поняла, что все это ее работа.
И даже после этого он остался, ухаживая за ней, защищая ее не только от Шеридана, но и от нее самой.
Она впервые встретила человека, который так отнесся к ней, не оттолкнул, не предал.
– Мне… нужно… в ванную, – неуверенно произнесла Бет.
Медленно, с усилием Дик поднял голову.
– Я помогу тебе.
– Нет, не надо! – Она сказала это слишком резко и пожалела об этом, заметив мелькнувшее в глазах мужчины подозрение.
– Хорошо, – отозвался он, внутренне насторожившись.
Бет спустила ноги с кровати и помедлила в нерешительности: ведь она была совершенно голой. Женщина напряглась и, не поворачиваясь, пробормотала:
– У тебя не найдется чего-нибудь из одежды?
К ее ужасу, он обошел кровать и встал прямо перед ней, такой высокий, широкоплечий, сильный, затем снял с себя рубашку и протянул ей.
Бет надела ее, застегнула пуговицы и, ступая босыми ногами по холодному полу, направилась в маленькую ванную.
Ее мучили сомнения. Почему Дик Стэнли возится с ней? Может быть, он преследует свои цели? Может, он привез ее сюда, чтобы сдать Шеридану и получить за это деньги? Она увидела окно, при желании из него легко было выбраться наружу. Но почему она вдруг стала бояться Дика? Ведь до сих пор он только защищал ее, помогал скрыться от погони? Неужели Молл был прав, утверждая, что она страдает манией преследования? И все же лучше не рисковать. До сих пор ей удавалось действовать в одиночку. И будет лучше, если она и дальше не станет прибегать ни к чьей помощи. Ведь если доверять людям, то рано или поздно они предадут тебя.
Включив душ на полную мощность, чтобы заглушить производимый ею шум, она неуверенно встала на край ванны, попыталась отпереть задвижку окна и поднять его.
И тут она заметила, что на маленьком электрическом обогревателе сушится ее белье. Неужели Дик позаботился и об этом? Недолго думая, она натянула его на себя. Пальто… ей нужно было пальто. И туфли.
В каком-то лихорадочном возбуждении она снова вскарабкалась на край ванны и стала вылезать из окна. Это оказалось не таким уж простым делом. Ноги скользили, рубашка зацепилась за что-то и порвалась. Но когда Бет уже собралась спрыгнуть на землю, неожиданно чьи-то сильные руки схватили ее за талию.
Большие теплые руки, мозолистые и немного грубоватые. Бет закричала от страха и попыталась вырваться, но руки сжали ее еще крепче.
– Я держу тебя, – услышала она за собой спокойный голос Дика.
– Нет! Пусти меня! – продолжала вырываться Бет.
– Я не хочу, чтобы ты сломала себе шею! – крикнул он, теряя терпение.
Одной рукой он все еще держал ее за талию, а другой – пытался отцепить ее пальцы, крепко сжимавшие раму окна.
– Отпусти руку, Бет! – твердо повторил он.
Она попыталась ударить его, но он, выругавшись, с силой прижал ее к себе, не оставив ей таким образом возможности маневрировать.
Женщина неожиданно отпустила пальцы и оказалась полностью в его власти. Он ловко подхватил ее, повернув к себе лицом. Она была так слаба, так беспомощна, и он с нежностью коснулся губами ее виска. Бет закрыла глаза, в уверенных руках Дика она забыла, от чего и от кого спасалась. Санитары из клиники, Молл, Шеридан – все это теперь казалось страшным сном. Реальностью был Дик, его теплые, нежные руки.
– Почему ты решила убежать от меня? – спросил он взволнованно.
– Шеридан… – Она замолчала, пытаясь собраться с мыслями. – Ты звонил Шеридану. Чтобы он пришел и забрал меня, а он тебе заплатит…
– Нет, – грубо оборвал он. – Я хочу помочь тебе, и деньги Шеридана мне не нужны.
– Тогда… почему? – Она подняла голову и заглянула ему в лицо.
В его слегка прищуренных глазах мелькнули опасные искорки, он еще сильнее притянул ее к себе и затем внезапно отступил. Он был явно смущен и, казалось, досадовал на себя за это.
– Если ты еще раз сделаешь такое, я свяжу тебя, – мрачно заявил он. Стараясь не глядеть друг на друга, они вернулись в дом. – Как далеко ты думала убежать в таком виде, Бет? Ты дрожишь от холода и рискуешь простудиться!
Он с грубоватой нежностью подтолкнул ее к спальне. Там она в изнеможении опустилась на край кровати. Он молча уложил ее в постель, накрыв теплым одеялом, затем снял джинсы и через минуту присоединился к ней, прижимая ее к себе, такую мягкую, покорную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
Бет в растерянности посмотрела на него, увидела отвращение и гнев на его лице, но не сразу поняла, что это относилось к ней. Когда же до нее дошел смысл его слов, щеки ее ярко вспыхнули, и она резко отстранилась.
– Черт возьми, я не наркоманка! Я говорила тебе, следы от уколов на моих руках для того, чтобы люди подумали…
– Остановись, – грубо прервал он ее. – Ты почти убедила меня в этом, и я был готов поверить всему, что ты мне наговорила.
– Я говорю правду! – Прислонившись к крылу грузовика, она с несчастным видом смотрела на него. – Они все время давали мне таблетки и делали уколы, подсыпали Бог знает что в мою еду.
Он скептически разглядывал ее, но тем не менее слушал. Бет глубоко вздохнула.
– Пожалуйста, ты должен мне верить. Если мне плохо, то это из-за тех лекарств, которые мне давали в Форест Хиллз. Клянусь, я никогда не принимала наркотики. Клянусь тебе в этом!
Он долго смотрел на нее в раздумье, затем снял шляпу, вытер рукой лоб и снова натянул ее на самые глаза. Ей был виден только его рот, плотно сжатый. Улыбается ли он когда-нибудь?
– Какие таблетки? – спросил он наконец, голос его был сердитым.
– Не знаю. – Ее снова охватила сильная дрожь. – Много таблеток, красные, синие. – Она отбросила волосы со лба, рука ее дрожала. – Они держали меня и насильно заставляли их глотать.
– Я понял. Ты хочешь сказать, что их целью было убить тебя?
– Это должно было выглядеть как самоубийство. Если бы я умерла в результате приема лекарств, было бы следствие. Шеридан не пошел бы на это. И Молл тоже.
– И тогда они начали делать уколы.
Она кивнула.
– Я сопротивлялась, но они связывали меня… – Она задрожала и закрыла глаза, стараясь отогнать воспоминания. – Иногда они оставляли меня связанную на весь день. Мои запястья сильно кровоточили, потому что я пыталась освободиться. Это навело Молла на мысль представить все так, как будто я пыталась вскрыть себе вены.
– Как долго ты там находилась?
– Я… я не знаю. Время словно остановилось… Меня заперли в комнате без окон, чтобы я не могла отличить дня от ночи. Вначале я определяла дни по смене персонала. Но затем меня перевели в отделение специального лечения и… – Она вопросительно посмотрела на него. – Шеридан и Молл пришли за мной в мою квартиру пятнадцатого января. – Ее снова охватила дрожь, сильная дрожь. – Какое… какое сегодня число?
– Пятое марта.
– Два месяца… – прошептала она, – два месяца…
Дик помог ей подняться в машину, непрестанно ругая себя за то, что именно в тот час оказался в этом проклятом кафе и ухитрился попасть в такие неприятности, которые ему и не снились.
Неприятности, усмехнулся он. Слишком мягко сказано! Бет предстоит пройти период реабилитации после тех лекарств, которыми ее пичкали в Форест Хиллз. При таких обстоятельствах он вряд ли сможет попасть в Юджин со своим грузом в нужное время.
Он решительно свернул на дорогу, идущую вдоль побережья, в поисках подходящего места для остановки. Перед ним был небольшой мотель, но его интересовали сдаваемые в аренду маленькие домики, затерявшиеся в густом лесу на берегу моря. Они были изолированы и от шоссе, и от офиса мотеля, и друг от друга.
Он зарегистрировал их как мужа и жену, так много говоря о свадьбе и медовом месяце, что стареющий и почти глухой хозяин расплылся в улыбке и заверил, что обеспечит им полное одиночество и сам проследит, чтобы никто их не беспокоил. И если даже ему показалось немного странным, что молодожены во время медового месяца путешествуют в грузовике, он ничего об этом не сказал. Просто передал Дику кучу свежевыстиранных простынь и полотенец, понимающе улыбнулся и пожелал им приятно провести время.
Домик оказался больше, чем ожидал Дик, и хотя меблировка была очень скромной – только самое необходимое, – он выглядел удобным, чистым и, что самое главное, располагался в уединенном месте, гостиная была просторная, с большим камином и грубоватой сосновой мебелью. Кухонька – маленькая, оснащенная самым необходимым. Справа от нее располагались ванная и на удивление большая спальня. Номер для молодоженов, мрачно усмехнулся Дик, представляя большую кровать и камин, перед которым лежал ковер из шкуры медведя.
Только он успел разжечь огонь в камине, как услышал звук разбитого стекла в ванной. Он вскочил на ноги. Черт возьми, нельзя спускать с нее глаз ни на минуту!
Он распахнул дверь в ванную, ожидая найти ее лежащей в луже крови с перерезанными венами и победным выражением на лице… но вместо этого увидел ее, целую и невредимую, сидящую на полу, рыдающую, с осколками флакона в руках.
– Я… я не хотела его разбить! – Ее заплаканные глаза смотрели испуганно и беспомощно.
– Я знаю, что ты не хотела этого, дорогая. – Дик опустился на колени рядом с ней, пытаясь ее успокоить. – Как насчет того, чтобы принять душ, Бет?
– Он… они пытаются убить меня. – Она снова зарыдала, внезапно охваченная дрожью. Вдруг она отстранилась от Дика и с удивлением посмотрела на него. Ужас отразился в ее глазах. – Кто вы?
– Друг, – спокойно ответил Дик, моля Бога, чтобы она полностью не отключилась, и думая о том, что же ему делать, если это все же произойдет. – Меня зовут Дик. Я твой друг, Бет. Ты поняла меня?
Она нахмурилась и промолчала.
– Я хочу обратиться за помощью, – сказал он ей, не зная, понимает ли она его слова, и надеясь, что звук его голоса успокоит ее. – У меня есть один человек, он сможет нам помочь.
– Мне холодно…
– Да, я понимаю.
Ему удалось наконец уговорить ее принять душ. Не желая оставлять ее одну, он был вынужден сам раздеться и встать под душ вместе с ней. Дик уверял себя, что делает это только потому, что Бет беспомощна и что он слишком устал, чтобы… Но он скоро понял, что совсем не так уж и устал.
Она выглядела удивленной и странно послушной и не пыталась протестовать, когда он привел ее обратно в гостиную, и, усадив спиной к огню, принялся сушить ее длинные густые волосы. Наконец он уложил ее на большую двуспальную кровать, и она заснула глубоким, но неспокойным сном.
Дик решил звонить Крису Вудстоку. Он не был уверен, сохранился ли у него номер телефона. Но все же нашел визитную карточку в своем бумажнике и теперь сидел, вертя ее в пальцах и предаваясь воспоминаниям. Они расстались не совсем хорошо, переполненные гневом и недавно пережитым горем. Они даже чуть не подрались, стоя лицом к лицу, оба высокие и широкоплечие. Крис первый пришел в себя, отступил и пробормотал извинения за грубые слова. Расставаясь, он сказал Дику, что, если тому будет нужна помощь, он в его распоряжении. Ради Энн, с горечью добавил он тогда. Потому что любил сестру, несмотря на то, что она выбрала себе такого плохого, по его мнению, мужа.
Бормоча ругательства, Дик стал набирать по очереди номера телефонов, записанные на карточке, надеясь, что хотя бы по одному из них ответят. У него всегда были сомнения относительно секретного правительственного агентства, в котором он якобы работал. Но, к его удивлению, ему ответили. Кто-то, кто не только знал Криса Вудстока и как с ним связаться, но, очевидно, слышал и о нем, Дике Стэнли. Так ему показалось.
Голос по телефону велел ему повесить трубку и подождать, пока «агент Вудсток» позвонит ему. Он выполнил это неохотно, думая о том, чем «агент Вудсток» и остальные «рыцари плаща и шпаги» занимаются теперь.
Через несколько минут зазвонил телефон, и Дик стремительно схватил трубку.
– Ты сказал, чтобы я позвонил, когда мне будет нужна помощь, – произнес он без всяких предисловий.
На другом конце провода воцарилось молчание, затем послышались ругательства, сопровождаемые глухим смехом.
– Рад, что ты не забыл меня, Стэнли!
Пальцы Дика сжали трубку.
– Ты все еще работаешь?
– Я же ответил на твой звонок, не так ли? – Удивление в голосе исчезло, уступив место плохо скрытому нетерпению. – Насколько я понимаю, это не просто знак дружеского внимания.
Наступила очередь Дика выругаться. Он устало потер затылок и сказал:
– Послушай… мне жаль. Я долго не давал о себе знать. Но я не думал… – Он даже не старался закончить фразу.
– Мне в общем-то все равно, – ответил Крис холодно. – Но мать и отец не понимают, почему ты не звонишь им. Черт возьми, она же была их дочерью. Им ее тоже не хватает. И им не легче от того, что ты тоже исчез. Одному Богу известно, почему они до сих пор любят и помнят тебя.
Дик так стиснул зубы, что челюсти заныли.
– Может быть, ты отложишь свои нравоучения, Вудсток? Я попал… в такую ситуацию. И мне необходима твоя помощь как суперагента.
Вудсток пробормотал одно из своих колоритных ругательств.
– Может, намекнешь, в чем дело?
– Мне кажется, тебе лучше увидеть ее самому.
– Где ты?
Дик объяснил.
– И мне нужны некоторые… вещи.
– Вещи? – Крис моментально насторожился. – Оружие?
– Для начала лифчик.
Молчание взорвалось недоуменным вскриком:
– Лифчик?!
Несмотря на все, Дик почувствовал, что улыбается. Он держал в руках белый лифчик Бет, вглядываясь в ярлычок.
– Размер 34 «В» и, конечно, трусики. Маленькие.
– Конечно, – коротко отозвался Крис.
– Джинсы, пара рубашек, наверное, размер десятый. Туфли, примерно шесть – шесть с половиной. Носки. Зубная щетка, расческа. И продукты в расчете на двоих людей, чтобы продержаться три-четыре дня. Может быть, больше.
Последовало напряженное молчание.
– Дело принимает неожиданный оборот!
– Думаю, тебе лучше приехать сюда и увидеть все собственными глазами.
– Договорились, – ответил Вудсток. – Я приеду завтра. – Он помолчал, потом добавил: – Но если тебе срочно понадобится моя помощь, позвони по этому номеру. – Он продиктовал номер телефона в Орегоне. – Передай тому, кто ответит, что я поддерживаю все действия, которые они посчитают необходимыми. Понял меня?
– Это включает и остановку самолетов? – сухо спросил Дик.
Снова молчание.
– Если это будет необходимо. – Голос Криса был спокоен, без тени юмора, и Дик почувствовал, как зашевелились волосы у него на затылке. – Увидимся через несколько часов, Стэнли, и постарайся держаться, хорошо? Потому что мне это совсем не нравится.
И затем он положил трубку.
5
Это была одна из самых ужасных ночей, полная кошмаров. Он пытался как мог успокоить Бет. Но ни уговоры, ни ласки не действовали на нее: она рыдала, кричала, что не в силах бороться с могущественным Шериданом, что ей лучше умереть, чем находиться в постоянном страхе.
Холодный душ привел ее в чувство, и, все еще всхлипывая и дрожа, она забылась под утро тяжелым сном.
Дик устало вытянулся в кресле рядом с кроватью, наблюдая за спящей Бет. Она беспокойно ворочалась во сне и бормотала бессвязные слова.
Он стал вспоминать, как вот так же сидел у постели умирающей Энн, гладил ее волосы, руки. Как мучительно вглядывался в похудевшее, бледное лицо, надеясь увидеть в нем хоть какой-то намек на выздоровление. Но жизнь покидала ее с каждым днем. И наконец наступил тот страшный день, когда он, не помня себя от отчаяния, отправился в бар Меллоя и напился.
Дик опустил голову. Усталость взяла свое, и он задремал.
Дик сидел, закрыв лицо ладонями и упершись локтями в колени. Он был так измотан, что не мог бы даже сказать, сколько времени провел в этой позе. Голос Бет вернул его к действительности: она застонала, сев на постели. Волосы ее были спутаны, глаза лихорадочно блестели.
– Ты все еще здесь? – В ее голосе слышался укор.
– Я не могу тебя оставить в таком состоянии!
Бет откинулась в изнеможении на подушку и прошептала:
– Мне кажется, что я умираю. Я хочу вернуться в больницу.
– Нет, ты туда не вернешься, – устало отозвался Дик.
– Я очень плохо себя чувствую.
– Так и должно быть. Это последствия тех лекарств, которыми тебя накачивали в Форест Хиллз.
– Боже, как я ненавижу тебя. – Она задрожала и отвернулась от него. – Ну какое тебе до меня дело? Какая тебе разница, если я вернусь обратно?
Большая, подумал он, бросив быстрый взгляд на ее обнаженную спину.
– Я люблю доводить дело, за которое взялся, до конца. Ты выживешь!
Бет вовсе не была в этом уверена, но у нее не хватило сил спорить. Оглядев комнату, женщина попыталась хоть что-нибудь вспомнить… Но единственное, что всплыло в ее сознании, это пережитый ею почти животный страх перед Моллом и его людьми.
Она перевела взгляд на Дика. Он сидел возле кровати, положив руки на колени, измученный не меньше, чем она. Его лицо, небритое, серое от недосыпания, было исцарапано. Бет увидела засохшую кровь и на его рубашке, кровоточащую ссадину на руке… Внезапно ее охватил ужас: она поняла, что все это ее работа.
И даже после этого он остался, ухаживая за ней, защищая ее не только от Шеридана, но и от нее самой.
Она впервые встретила человека, который так отнесся к ней, не оттолкнул, не предал.
– Мне… нужно… в ванную, – неуверенно произнесла Бет.
Медленно, с усилием Дик поднял голову.
– Я помогу тебе.
– Нет, не надо! – Она сказала это слишком резко и пожалела об этом, заметив мелькнувшее в глазах мужчины подозрение.
– Хорошо, – отозвался он, внутренне насторожившись.
Бет спустила ноги с кровати и помедлила в нерешительности: ведь она была совершенно голой. Женщина напряглась и, не поворачиваясь, пробормотала:
– У тебя не найдется чего-нибудь из одежды?
К ее ужасу, он обошел кровать и встал прямо перед ней, такой высокий, широкоплечий, сильный, затем снял с себя рубашку и протянул ей.
Бет надела ее, застегнула пуговицы и, ступая босыми ногами по холодному полу, направилась в маленькую ванную.
Ее мучили сомнения. Почему Дик Стэнли возится с ней? Может быть, он преследует свои цели? Может, он привез ее сюда, чтобы сдать Шеридану и получить за это деньги? Она увидела окно, при желании из него легко было выбраться наружу. Но почему она вдруг стала бояться Дика? Ведь до сих пор он только защищал ее, помогал скрыться от погони? Неужели Молл был прав, утверждая, что она страдает манией преследования? И все же лучше не рисковать. До сих пор ей удавалось действовать в одиночку. И будет лучше, если она и дальше не станет прибегать ни к чьей помощи. Ведь если доверять людям, то рано или поздно они предадут тебя.
Включив душ на полную мощность, чтобы заглушить производимый ею шум, она неуверенно встала на край ванны, попыталась отпереть задвижку окна и поднять его.
И тут она заметила, что на маленьком электрическом обогревателе сушится ее белье. Неужели Дик позаботился и об этом? Недолго думая, она натянула его на себя. Пальто… ей нужно было пальто. И туфли.
В каком-то лихорадочном возбуждении она снова вскарабкалась на край ванны и стала вылезать из окна. Это оказалось не таким уж простым делом. Ноги скользили, рубашка зацепилась за что-то и порвалась. Но когда Бет уже собралась спрыгнуть на землю, неожиданно чьи-то сильные руки схватили ее за талию.
Большие теплые руки, мозолистые и немного грубоватые. Бет закричала от страха и попыталась вырваться, но руки сжали ее еще крепче.
– Я держу тебя, – услышала она за собой спокойный голос Дика.
– Нет! Пусти меня! – продолжала вырываться Бет.
– Я не хочу, чтобы ты сломала себе шею! – крикнул он, теряя терпение.
Одной рукой он все еще держал ее за талию, а другой – пытался отцепить ее пальцы, крепко сжимавшие раму окна.
– Отпусти руку, Бет! – твердо повторил он.
Она попыталась ударить его, но он, выругавшись, с силой прижал ее к себе, не оставив ей таким образом возможности маневрировать.
Женщина неожиданно отпустила пальцы и оказалась полностью в его власти. Он ловко подхватил ее, повернув к себе лицом. Она была так слаба, так беспомощна, и он с нежностью коснулся губами ее виска. Бет закрыла глаза, в уверенных руках Дика она забыла, от чего и от кого спасалась. Санитары из клиники, Молл, Шеридан – все это теперь казалось страшным сном. Реальностью был Дик, его теплые, нежные руки.
– Почему ты решила убежать от меня? – спросил он взволнованно.
– Шеридан… – Она замолчала, пытаясь собраться с мыслями. – Ты звонил Шеридану. Чтобы он пришел и забрал меня, а он тебе заплатит…
– Нет, – грубо оборвал он. – Я хочу помочь тебе, и деньги Шеридана мне не нужны.
– Тогда… почему? – Она подняла голову и заглянула ему в лицо.
В его слегка прищуренных глазах мелькнули опасные искорки, он еще сильнее притянул ее к себе и затем внезапно отступил. Он был явно смущен и, казалось, досадовал на себя за это.
– Если ты еще раз сделаешь такое, я свяжу тебя, – мрачно заявил он. Стараясь не глядеть друг на друга, они вернулись в дом. – Как далеко ты думала убежать в таком виде, Бет? Ты дрожишь от холода и рискуешь простудиться!
Он с грубоватой нежностью подтолкнул ее к спальне. Там она в изнеможении опустилась на край кровати. Он молча уложил ее в постель, накрыв теплым одеялом, затем снял джинсы и через минуту присоединился к ней, прижимая ее к себе, такую мягкую, покорную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14