И я, признаться, тоже. Но я должна управлять ситуацией. Это я должна устанавливать границы, а не дети. До сих пор Винус сама контролировала свой мир, и это не принесло ей счастья. Моя задача – помочь ей выйти из этого состояния.
– Почему бы вам не дать ей время привыкнуть к классу? Мы учимся всего вторую неделю, Тори. Вспомните, большинство этих детей приходит из домов, где царит насилие. Как вы можете оправдывать применение насилия к ним в классе?
– Я не считаю это насилием. Я просто устанавливала границы.
– Вы обучались всему этому. У вас есть опыт. Я всего лишь помощница, – вздохнула Джули. – Но эта девочка приходит сюда из своего кошмарного дома. Не могу поверить, что правильный подход заключается в том, чтобы вести себя с ней так же ужасно.
– Не думаю, что для нее это было ужасно, но принимаю твою точку зрения. – Я помолчала. – Единственное, что я могу тебе сказать: в будущем лучше предупреждай меня заранее, когда не захочешь чего-то делать, а не бросай на полпути. Так мне будет легче.
– Мне в самом деле жаль, Тори. Но это дело принципа. Надеюсь, вы меня поймете.
Самое ужасное было в том, что я все понимала. И в глубине души была согласна с Джули. В идеальном мире человек в моем положении не должен грубо навязывать свою волю детям вроде Винус. Но чтобы помочь Винус – или любому из мальчиков, – нужно установить границы, тем самым обеспечив безопасную среду, необходимую для их развития. Эти дети попали в мой класс именно потому, что были несчастны и неуправляемы. Они должны знать, что я смогу противостоять их ужасному поведению, что я не уступлю, не поддамся и не оставлю их наедине с тем, что они не могут контролировать сами. Только эта уверенность поможет им измениться.
Однако необходимость подобных действий – это одно, а осуществление их на практике – совсем другое. Более того, всегда существует болезненно тонкая грань между допустимым применением силы и злоупотреблением ею. К тому же все дети разные. И находятся в разных условиях. Общей методики для всех здесь не существует.
Я очень хотела бы быть таким человеком, в какого верила Джули, – способным изменить мир всеобъемлющей любовью. Я знала, как важно, чтобы эти идеалы жили, знала, как важно верить, что добро победит зло, что всегда остается надежда.
День мой закончился печально, и я отправилась домой, более расстроенная своим спором с Джули, чем стычкой с Винус.
Глава третья
На следующий день Винус в школу не пришла.
Во время перемены я спустилась в канцелярию, чтобы позвонить ей домой.
– Алло? – раздался в трубке хриплый сонный голос. Я объяснила, кто я и почему звоню.
– Винус дома?
– А? Что? Не знаю, – ответили мне. И в трубке наступило молчание.
Я снова набрала номер. И снова услышала тот же невнятный голос. Я даже не могла понять, мужской или женский. Женский, догадалась я, но это не Ванда. Я еще раз объяснила, что я учительница Винус и что меня беспокоит ее отсутствие. Вчера мы немного повздорили, сказала я, и, может быть, Винус огорчилась.
– Это ее мать? – спросила я.
На другом конце провода пробормотали что-то бессвязное. Возможно, моя собеседница была пьяна. Как бы там ни было, звонок мне ничего не дал.
Вот почему я решила отправиться после занятий домой к Винус. Мне хотелось убедиться, что с ней все в порядке. Более того, мне хотелось растолковать тому, кто за нее отвечает, что по закону Винус обязана посещать школу каждый день, если только она не больна.
Джули пошла со мной. Семья Винус жила в пяти кварталах от школы, на одной из грязных улочек между железной дорогой и мясокомбинатом.
Винус жила не в доме, а в фургоне, стоявшем на пустыре. В старом фургоне на бетонном фундаменте. Дверь была распахнута, на ступеньках сидел мужчина. Я припарковала машину и вышла.
Он был тщедушным, с тусклыми всклокоченными волосами, похоже, он с утра не причесывался. Его щеки покрывала многодневная щетина, из-под распахнутой рубахи виднелась волосатая грудь. Он курил сигарету и смотрел на нас.
– Здравствуйте, я учительница Винус.
– Здрасте, – ответил он, и похоть, появившаяся в его взгляде, заставила меня порадоваться, что я не одна.
– Винус дома?
Он на миг задумался:
– Наверно. Может, хотите сесть?
– Она дома?
Он медленно, с пренебрежением пожал плечами:
– Кто ее знает.
– Сегодня Винус пропустила занятия. Я беспокоюсь за нее. Очень важно, чтобы Винус ходила в школу каждый день.
– Вы что, хотите ее видеть? – спросил он и крикнул: – Тери! Здесь спрашивают Винус. Тери!
В дверях за его спиной появилась женщина лет сорока. Ее волосы были заплетены в множество тонких косичек до плеч. Похоже, она только что проснулась, хотя было уже половина четвертого.
– Вы кто такие?
Я еще раз объяснила, кто я и почему я здесь.
– Ванда! – крикнула она, обернувшись. – Ванда, ты почему не отвела Винус в школу?
В дверях появилась Ванда. Женщина повернулась к ней:
– Ты, тупица, почему ты не отвела ее в школу?
– Нашу красавицу, – сказала Ванда, ласково улыбнувшись.
– Я покажу тебе такую красавицу, что тебе не поздоровится. Почему ты не отвела ее в школу?
– Она не ходит в школу, – печально ответила Ванда.
– Нет, ходит, ходит. Сколько раз тебе нужно повторять, идиотка? От тебя никакого толку.
Женщина замахнулась, как будто хотела ударить Ванду, но не ударила. Ванда мгновенно исчезла.
– Слушайте, мне очень жаль. Это больше не повторится.
– Вы мать Винус?
– Да. – Подняв руки, она отвела косички назад.
– Могу я с вами поговорить о Винус?
– О Винус? Что она такого натворила?
– Она ничего не натворила. Мне просто хотелось бы узнать о ней побольше.
Женщина устало потерла лицо и отступила назад:
– Входите, если хотите.
Внутри развалились перед телевизором две девочки и мальчик. В стороне стоял стол с двумя скамьями. На одной из них сидела Ванда, уставившись себе на руки.
– Убирайтесь отсюда, – сказала женщина. – Выключите этот чертов ящик. Я полчаса назад велела его выключить.
– Заткнись, сука, – огрызнулся мальчик. Ему было около двенадцати.
Женщина ударила его по ноге, и довольно сильно.
– Проваливай!
Что-то сердито пробормотав себе под нос, он встал и вышел на улицу. Тери плюхнулась на диван. Жестом пригласила меня и Джули сесть.
– Только не говорите мне ни о каких неприятностях, – устало произнесла она, – я ничем не могу вам помочь. У меня и без того проблем невпроворот.
Похоже, она говорила правду, и я почувствовала к ней жалость.
– Винус здесь? – спросила я.
– Не знаю, – сказала Тери. Было видно, что она по-настоящему измотана. Она снова провела по лицу рукой.
– А вы не знаете, где можно ее найти? – спросила я. – Мне бы хотелось ее видеть.
Тери обвела взглядом фургон, словно Винус могла где-то спрятаться. Потом прокричала Ванде:
– Где Винус?
Ванда неторопливо поднялась с места. Прошла по узкому коридору в одну из комнат в конце фургона. Несколько секунд мы напряженно ждали.
Ванда нетвердой походкой вышла из комнаты, что-то неся в руках. Когда она подошла ближе, я увидела, что это кукла, завернутая в одеяльце. Ванда робко мне улыбнулась и принялась качать куклу.
– Наша красавица, – произнесла она.
– Ванда! – в отчаянии крикнула Тери, увидев куклу. – Я спрашивала про Винус, идиотка. Я просила тебя привести сюда Винус, а не куклу.
Но Ванда так и не привела Винус. В тот день нам не удалось с ней встретиться.
Винус появилась на следующий день как ни в чем не бывало, поэтому я решила начать с того, на чем мы остановились. Я переставила мебель в классе, чтобы отгородить небольшое закрытое пространство, что-то вроде кабинки. Там я собиралась заниматься только с Винус, не привлекая внимания мальчиков.
Оставив ребят на попечение Джули, я завела Винус за шкаф в кабинку. Потом усадила ее и села напротив.
У меня возникло впечатление, что девочка слегка встревожена. Только впечатление, потому что в ее лице ничего не изменилось, она быстро обвела глазами тесное пространство, и ее плечи едва заметно напряглись, словно она собиралась сделать какое-то движение. Но она продолжала сидеть неподвижно.
Открыв пакетик «М&М», я взяла немного в горсть и протянула ей:
– Помнишь, что это?
Она слегка опустила глаза.
Я высыпала разноцветные конфетки на стол и оставила их там, ничего не предпринимая, в надежде на то, что Винус соблазнится и возьмет одну. Этого не случилось.
– Конфеты, – сказала я. – Ты любишь конфеты? – и положила одну в рот. – М-м-м… Как вкусно. Шоколад.
– Вот, возьми, – сказала я. Взяла красненькую лепешечку и положила между губами Винус. Конфета осталась лежать на месте, и я подтолкнула ее пальцем в рот. – Попробуй.
Никакой реакции.
– Раскуси ее.
Винус неподвижно сидела на месте. Я протянула руку и потрясла ее за подбородок, делая энергичные жевательные движения. Это не произвело на Винус никакого впечатления. В конце концов шоколад должен был растаять у нее во рту, и она должна была ощутить его вкус, хотела она того или нет. Я наблюдала за ней, дожидаясь, пока она сглотнет. В конце концов это случилось.
– Вкусно? – спросила я. – Хочешь еще одну?
Я протянула руку и сунула ей в рот зеленую конфетку.
За этим занятием мы с Винус провели сорок минут. Я положила ей в рот двадцать две конфеты. Все это время она просто смотрела на меня, я тихонько приговаривала, какие это вкусные конфеты и как приятно их есть, но она ни разу не взглянула на них, ни разу не сделала попытки их прожевать.
Когда прозвенел звонок с урока, я встала и вывела Винус из кабинки туда, где сидели другие дети.
Ванда ждала у двери, чтобы отвести Винус домой. Джули старалась не отстать от мальчиков, помчавшихся к автобусу.
– Зайди на минутку, Ванда. Мне надо с тобой поговорить, – сказала я.
– Не разговаривать с чужими.
– Правильно, это разумное правило. Но я не чужая, я учительница Винус.
У Ванды снова в руках была кукла в одеяльце.
– Я бы хотела поговорить с тобой о Винус. Может, зайдешь посидишь со мной?
– Не ходить в дом к чужим.
– Вот. Хочешь «М&М»? – спросила я. Это было нечестно с моей стороны, потому что я сводила на нет все попытки обезопасить Ванду от чужих, но мой трюк сработал. Как только я рассыпала конфеты на столе, Ванда радостно устремилась в класс.
Она запихала конфеты в рот и шумно начала жевать.
– Это твоя кукла? – спросила я, когда Ванда села.
– Красавица, – произнесла она и погладила куклу по пластиковой голове. – Она не ходит в школу.
– Нет-нет, твоя кукла не ходит в школу. А Винус ходит. Расскажи мне о ней. Что Винус делает, когда она дома?
– Есть.
– Винус ест?
– Есть! – потребовала Ванда, и я поняла, что ей хочется еще конфет.
Пакетик почти опустел. Я высыпала то, что осталось, на стол. Ванда сгребла конфеты обеими руками. Я посмотрела на стоявшую у дверей Винус, которая глядела в пустоту.
– Сейчас идти домой, – сказала Ванда, как только конфеты кончились.
– Погоди, – сказала я.
– Сейчас идти домой. – Ванда встала. – Красавица. Пошли домой, красавица, – позвала она Винус.
Прежде чем я успела ее остановить, она уже выходила из класса, Винус шла впереди.
Только когда она ушла, я заметила оставленную на полу куклу в одеяльце.
Было одно занятие, которое я проводила со всеми своими учениками. Я придумала эту игру много лет назад во время дождливой перемены, когда еще была практиканткой. Дети вели себя очень буйно, поэтому я решила отправить их в воображаемое путешествие. Мы уселись в кружок на полу и закрыли глаза. Потом я попросила их сосредоточиться и представить себе водолазный колокол, потом они вообразили, как мы погружаемся на глубину. Мы начали смотреть в иллюминаторы, и я просила ребят описать, что они видят. Мы провели под водой пятнадцать минут. Когда мы наконец поднялись на поверхность и очутились в классе, дети были в восторге. Потом я попросила их нарисовать увиденное. Мы повесили рисунки на стене в холле и еще долго обсуждали наше путешествие.
Я полагала, что эти упражнения будут полезны для моих Бурундуков. Особенно для Джесса. Он страдал синдромом Туретта и зачастую непроизвольно вздрагивал и дергался. Или неожиданно издавал какие-то звуки. Джесс не выкрикивал ругательств – в медицинской литературе часто пишут именно об этом проявлении болезни, хотя на самом деле оно встречается редко, – но он издавал резкие звуки, похожие на отрывистый лай. Другие дети относились к этому терпимо. И все же это мешало нам на занятиях.
Я также надеялась, что путешествия помогут Билли. Я хотела добиться, чтобы он сначала думал, а потом уже действовал. Воображаемые путешествия должны были помочь ему осознать, что мысли, рождающиеся у тебя в голове, можно контролировать.
Итак, в понедельник после утренней перемены я сказала:
– Теперь, ребята, мы займемся чем-то новым и интересным. Снимите ботинки, положите их в ящик, а после подойдите ко мне и сядьте в кружок на полу. Шейн, перестань махать руками, пожалуйста. Винус, сядь. – Мне пришлось встать и усадить Винус на место. – Все готовы? Сейчас мы отправимся в путешествие. А так как мы Бурундуки, то отправимся в лес. Готовы? Мальчики кивнули.
– Тогда закройте глаза, не крепко, просто слегка прикройте. – Я тоже закрыла глаза. – А теперь в путь. – Открыв глаза, я оглядела ребят. – Нет, Зейн, закрой глаза. Вглядись в себя. Там лес. Видите деревья?
– Да! – радостно выкрикнул Билли.
– А какие?
– Сосны! – немедленно ответил Билли.
– Ты видишь сосны. Все видят сосны, или кто-нибудь видит в своем лесу другие деревья?
– Я вижу дерево с большими листьями, – сказал Шейн.
– Молодец. Сосны и деревья с большими плоскими листьями. Те, у которых листья осенью опадают. Мы называем их лиственными деревьями. Рассмотрите свои деревья повнимательнее. Какие деревья растут в вашем лесу?
– Я вижу деревья с листьями и сосны, – сказал Джесс.
– Высокие деревья? – спросила я. – С толстыми стволами? Поглядите вокруг. Вы видите молодые деревья?
– Мои все огромные! – крикнул Билли.
– Ты можешь обхватить ствол руками, Билли? А теперь все вместе. Подойдите к дереву и постарайтесь обхватить его руками. Ощутите кору под пальцами. А теперь прижмитесь к стволу щекой. Что вы при этом чувствуете?
Я снова открыла глаза. Все мальчики вытянули перед собой руки, пытаясь обнять воображаемое дерево. Я бросила быстрый взгляд на Винус. Глаза у нее тоже были закрыты. Лежавшие на коленях растопыренные пальцы слабо шевелились.
– У моего кора в буграх! – вдруг громко выкрикнул Билли.
– Тише, Билли, – сказала я. – Ты распугаешь всех зверей.
– У меня тоже. Я чувствую ее щекой, – сказал Джесс.
– А ты, Зейн? Что ты чувствуешь?
– Это сосна. Она шершавая.
– Чувствуешь, как она пахнет?
Он кивнул и слегка улыбнулся, его глаза по-прежнему были закрыты.
– Да.
– И я чувствую, как пахнет мое дерево! – воскликнул Билли.
– Заткнись, Билли, ты распугаешь всех зверей, – сказал Джесс.
– Смотрите, – вмешалась я. – Кто-то бежит между деревьями. Смотрите внимательно. Что вы видите?
– Оленя! – завопил Билли.
– Ты, придурок! – крикнул Джесс. – Перестань орать. Ты вспугнул оленя!
И прежде чем я успела понять, что происходит, Джесс стукнул Билли кулаком по лицу.
Наше воображаемое путешествие было довольно бесцеремонно прервано. Билли разрыдался, Джесс стал топать ногами, Зейн и Шейн вскочили на ноги с криком:
– Это нечестно! Они все испортили! Их нужно посадить на «тихий» стул!
Мне было жалко Билли, я знала, что он не хотел испортить путешествие. Ему просто было хорошо, и он, как обычно, потерял над собой контроль. Я обняла его. И хотя я не могла оправдать поступок Джесса, я не хотела его наказывать. Он тоже слишком увлекся путешествием. Я подошла к нему, обняла за плечи и сказала, что сожалею о том, что Билли спугнул его оленя, и понимаю, почему он рассердился, но в тысячный раз напоминаю, что драться нельзя, и прошу это запомнить.
Шейн с Зейном уныло стояли в стороне.
– Давайте еще поиграем в путешествие. Это нечестно. Они все испортили. Пожалуйста, давайте еще поиграем, – попросил Зейн.
– Обязательно поиграем. Но не сейчас, – ответила я. Близнецы недовольно поплелись к своим партам.
Я повернулась и посмотрела на Винус. Она по-прежнему сидела на полу, скрестив ноги и закрыв глаза. Неужели она не понимает, что мы закончили игру? Или просто не хочет понимать?
Я подошла и села перед ней на корточки:
– Винус!
Ответа не последовало.
– Открой глаза, Винус. Наше путешествие закончилось.
Она медленно открыла глаза. Я улыбнулась:
– Ты задержалась в лесу.
Она смотрела на меня. Выражение ее глаз было таким загадочным, что мне показалось, что эта девочка с другой планеты.
В среду Билли подрался на перемене с мальчиком из другого класса и его вызвали к директору. Боб отчитал Билли. Билли был в ярости. Он не мог понять, почему он всегда во всем виноват, и вернулся в класс с раскрасневшимся лицом и на грани слез от несправедливости мира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
– Почему бы вам не дать ей время привыкнуть к классу? Мы учимся всего вторую неделю, Тори. Вспомните, большинство этих детей приходит из домов, где царит насилие. Как вы можете оправдывать применение насилия к ним в классе?
– Я не считаю это насилием. Я просто устанавливала границы.
– Вы обучались всему этому. У вас есть опыт. Я всего лишь помощница, – вздохнула Джули. – Но эта девочка приходит сюда из своего кошмарного дома. Не могу поверить, что правильный подход заключается в том, чтобы вести себя с ней так же ужасно.
– Не думаю, что для нее это было ужасно, но принимаю твою точку зрения. – Я помолчала. – Единственное, что я могу тебе сказать: в будущем лучше предупреждай меня заранее, когда не захочешь чего-то делать, а не бросай на полпути. Так мне будет легче.
– Мне в самом деле жаль, Тори. Но это дело принципа. Надеюсь, вы меня поймете.
Самое ужасное было в том, что я все понимала. И в глубине души была согласна с Джули. В идеальном мире человек в моем положении не должен грубо навязывать свою волю детям вроде Винус. Но чтобы помочь Винус – или любому из мальчиков, – нужно установить границы, тем самым обеспечив безопасную среду, необходимую для их развития. Эти дети попали в мой класс именно потому, что были несчастны и неуправляемы. Они должны знать, что я смогу противостоять их ужасному поведению, что я не уступлю, не поддамся и не оставлю их наедине с тем, что они не могут контролировать сами. Только эта уверенность поможет им измениться.
Однако необходимость подобных действий – это одно, а осуществление их на практике – совсем другое. Более того, всегда существует болезненно тонкая грань между допустимым применением силы и злоупотреблением ею. К тому же все дети разные. И находятся в разных условиях. Общей методики для всех здесь не существует.
Я очень хотела бы быть таким человеком, в какого верила Джули, – способным изменить мир всеобъемлющей любовью. Я знала, как важно, чтобы эти идеалы жили, знала, как важно верить, что добро победит зло, что всегда остается надежда.
День мой закончился печально, и я отправилась домой, более расстроенная своим спором с Джули, чем стычкой с Винус.
Глава третья
На следующий день Винус в школу не пришла.
Во время перемены я спустилась в канцелярию, чтобы позвонить ей домой.
– Алло? – раздался в трубке хриплый сонный голос. Я объяснила, кто я и почему звоню.
– Винус дома?
– А? Что? Не знаю, – ответили мне. И в трубке наступило молчание.
Я снова набрала номер. И снова услышала тот же невнятный голос. Я даже не могла понять, мужской или женский. Женский, догадалась я, но это не Ванда. Я еще раз объяснила, что я учительница Винус и что меня беспокоит ее отсутствие. Вчера мы немного повздорили, сказала я, и, может быть, Винус огорчилась.
– Это ее мать? – спросила я.
На другом конце провода пробормотали что-то бессвязное. Возможно, моя собеседница была пьяна. Как бы там ни было, звонок мне ничего не дал.
Вот почему я решила отправиться после занятий домой к Винус. Мне хотелось убедиться, что с ней все в порядке. Более того, мне хотелось растолковать тому, кто за нее отвечает, что по закону Винус обязана посещать школу каждый день, если только она не больна.
Джули пошла со мной. Семья Винус жила в пяти кварталах от школы, на одной из грязных улочек между железной дорогой и мясокомбинатом.
Винус жила не в доме, а в фургоне, стоявшем на пустыре. В старом фургоне на бетонном фундаменте. Дверь была распахнута, на ступеньках сидел мужчина. Я припарковала машину и вышла.
Он был тщедушным, с тусклыми всклокоченными волосами, похоже, он с утра не причесывался. Его щеки покрывала многодневная щетина, из-под распахнутой рубахи виднелась волосатая грудь. Он курил сигарету и смотрел на нас.
– Здравствуйте, я учительница Винус.
– Здрасте, – ответил он, и похоть, появившаяся в его взгляде, заставила меня порадоваться, что я не одна.
– Винус дома?
Он на миг задумался:
– Наверно. Может, хотите сесть?
– Она дома?
Он медленно, с пренебрежением пожал плечами:
– Кто ее знает.
– Сегодня Винус пропустила занятия. Я беспокоюсь за нее. Очень важно, чтобы Винус ходила в школу каждый день.
– Вы что, хотите ее видеть? – спросил он и крикнул: – Тери! Здесь спрашивают Винус. Тери!
В дверях за его спиной появилась женщина лет сорока. Ее волосы были заплетены в множество тонких косичек до плеч. Похоже, она только что проснулась, хотя было уже половина четвертого.
– Вы кто такие?
Я еще раз объяснила, кто я и почему я здесь.
– Ванда! – крикнула она, обернувшись. – Ванда, ты почему не отвела Винус в школу?
В дверях появилась Ванда. Женщина повернулась к ней:
– Ты, тупица, почему ты не отвела ее в школу?
– Нашу красавицу, – сказала Ванда, ласково улыбнувшись.
– Я покажу тебе такую красавицу, что тебе не поздоровится. Почему ты не отвела ее в школу?
– Она не ходит в школу, – печально ответила Ванда.
– Нет, ходит, ходит. Сколько раз тебе нужно повторять, идиотка? От тебя никакого толку.
Женщина замахнулась, как будто хотела ударить Ванду, но не ударила. Ванда мгновенно исчезла.
– Слушайте, мне очень жаль. Это больше не повторится.
– Вы мать Винус?
– Да. – Подняв руки, она отвела косички назад.
– Могу я с вами поговорить о Винус?
– О Винус? Что она такого натворила?
– Она ничего не натворила. Мне просто хотелось бы узнать о ней побольше.
Женщина устало потерла лицо и отступила назад:
– Входите, если хотите.
Внутри развалились перед телевизором две девочки и мальчик. В стороне стоял стол с двумя скамьями. На одной из них сидела Ванда, уставившись себе на руки.
– Убирайтесь отсюда, – сказала женщина. – Выключите этот чертов ящик. Я полчаса назад велела его выключить.
– Заткнись, сука, – огрызнулся мальчик. Ему было около двенадцати.
Женщина ударила его по ноге, и довольно сильно.
– Проваливай!
Что-то сердито пробормотав себе под нос, он встал и вышел на улицу. Тери плюхнулась на диван. Жестом пригласила меня и Джули сесть.
– Только не говорите мне ни о каких неприятностях, – устало произнесла она, – я ничем не могу вам помочь. У меня и без того проблем невпроворот.
Похоже, она говорила правду, и я почувствовала к ней жалость.
– Винус здесь? – спросила я.
– Не знаю, – сказала Тери. Было видно, что она по-настоящему измотана. Она снова провела по лицу рукой.
– А вы не знаете, где можно ее найти? – спросила я. – Мне бы хотелось ее видеть.
Тери обвела взглядом фургон, словно Винус могла где-то спрятаться. Потом прокричала Ванде:
– Где Винус?
Ванда неторопливо поднялась с места. Прошла по узкому коридору в одну из комнат в конце фургона. Несколько секунд мы напряженно ждали.
Ванда нетвердой походкой вышла из комнаты, что-то неся в руках. Когда она подошла ближе, я увидела, что это кукла, завернутая в одеяльце. Ванда робко мне улыбнулась и принялась качать куклу.
– Наша красавица, – произнесла она.
– Ванда! – в отчаянии крикнула Тери, увидев куклу. – Я спрашивала про Винус, идиотка. Я просила тебя привести сюда Винус, а не куклу.
Но Ванда так и не привела Винус. В тот день нам не удалось с ней встретиться.
Винус появилась на следующий день как ни в чем не бывало, поэтому я решила начать с того, на чем мы остановились. Я переставила мебель в классе, чтобы отгородить небольшое закрытое пространство, что-то вроде кабинки. Там я собиралась заниматься только с Винус, не привлекая внимания мальчиков.
Оставив ребят на попечение Джули, я завела Винус за шкаф в кабинку. Потом усадила ее и села напротив.
У меня возникло впечатление, что девочка слегка встревожена. Только впечатление, потому что в ее лице ничего не изменилось, она быстро обвела глазами тесное пространство, и ее плечи едва заметно напряглись, словно она собиралась сделать какое-то движение. Но она продолжала сидеть неподвижно.
Открыв пакетик «М&М», я взяла немного в горсть и протянула ей:
– Помнишь, что это?
Она слегка опустила глаза.
Я высыпала разноцветные конфетки на стол и оставила их там, ничего не предпринимая, в надежде на то, что Винус соблазнится и возьмет одну. Этого не случилось.
– Конфеты, – сказала я. – Ты любишь конфеты? – и положила одну в рот. – М-м-м… Как вкусно. Шоколад.
– Вот, возьми, – сказала я. Взяла красненькую лепешечку и положила между губами Винус. Конфета осталась лежать на месте, и я подтолкнула ее пальцем в рот. – Попробуй.
Никакой реакции.
– Раскуси ее.
Винус неподвижно сидела на месте. Я протянула руку и потрясла ее за подбородок, делая энергичные жевательные движения. Это не произвело на Винус никакого впечатления. В конце концов шоколад должен был растаять у нее во рту, и она должна была ощутить его вкус, хотела она того или нет. Я наблюдала за ней, дожидаясь, пока она сглотнет. В конце концов это случилось.
– Вкусно? – спросила я. – Хочешь еще одну?
Я протянула руку и сунула ей в рот зеленую конфетку.
За этим занятием мы с Винус провели сорок минут. Я положила ей в рот двадцать две конфеты. Все это время она просто смотрела на меня, я тихонько приговаривала, какие это вкусные конфеты и как приятно их есть, но она ни разу не взглянула на них, ни разу не сделала попытки их прожевать.
Когда прозвенел звонок с урока, я встала и вывела Винус из кабинки туда, где сидели другие дети.
Ванда ждала у двери, чтобы отвести Винус домой. Джули старалась не отстать от мальчиков, помчавшихся к автобусу.
– Зайди на минутку, Ванда. Мне надо с тобой поговорить, – сказала я.
– Не разговаривать с чужими.
– Правильно, это разумное правило. Но я не чужая, я учительница Винус.
У Ванды снова в руках была кукла в одеяльце.
– Я бы хотела поговорить с тобой о Винус. Может, зайдешь посидишь со мной?
– Не ходить в дом к чужим.
– Вот. Хочешь «М&М»? – спросила я. Это было нечестно с моей стороны, потому что я сводила на нет все попытки обезопасить Ванду от чужих, но мой трюк сработал. Как только я рассыпала конфеты на столе, Ванда радостно устремилась в класс.
Она запихала конфеты в рот и шумно начала жевать.
– Это твоя кукла? – спросила я, когда Ванда села.
– Красавица, – произнесла она и погладила куклу по пластиковой голове. – Она не ходит в школу.
– Нет-нет, твоя кукла не ходит в школу. А Винус ходит. Расскажи мне о ней. Что Винус делает, когда она дома?
– Есть.
– Винус ест?
– Есть! – потребовала Ванда, и я поняла, что ей хочется еще конфет.
Пакетик почти опустел. Я высыпала то, что осталось, на стол. Ванда сгребла конфеты обеими руками. Я посмотрела на стоявшую у дверей Винус, которая глядела в пустоту.
– Сейчас идти домой, – сказала Ванда, как только конфеты кончились.
– Погоди, – сказала я.
– Сейчас идти домой. – Ванда встала. – Красавица. Пошли домой, красавица, – позвала она Винус.
Прежде чем я успела ее остановить, она уже выходила из класса, Винус шла впереди.
Только когда она ушла, я заметила оставленную на полу куклу в одеяльце.
Было одно занятие, которое я проводила со всеми своими учениками. Я придумала эту игру много лет назад во время дождливой перемены, когда еще была практиканткой. Дети вели себя очень буйно, поэтому я решила отправить их в воображаемое путешествие. Мы уселись в кружок на полу и закрыли глаза. Потом я попросила их сосредоточиться и представить себе водолазный колокол, потом они вообразили, как мы погружаемся на глубину. Мы начали смотреть в иллюминаторы, и я просила ребят описать, что они видят. Мы провели под водой пятнадцать минут. Когда мы наконец поднялись на поверхность и очутились в классе, дети были в восторге. Потом я попросила их нарисовать увиденное. Мы повесили рисунки на стене в холле и еще долго обсуждали наше путешествие.
Я полагала, что эти упражнения будут полезны для моих Бурундуков. Особенно для Джесса. Он страдал синдромом Туретта и зачастую непроизвольно вздрагивал и дергался. Или неожиданно издавал какие-то звуки. Джесс не выкрикивал ругательств – в медицинской литературе часто пишут именно об этом проявлении болезни, хотя на самом деле оно встречается редко, – но он издавал резкие звуки, похожие на отрывистый лай. Другие дети относились к этому терпимо. И все же это мешало нам на занятиях.
Я также надеялась, что путешествия помогут Билли. Я хотела добиться, чтобы он сначала думал, а потом уже действовал. Воображаемые путешествия должны были помочь ему осознать, что мысли, рождающиеся у тебя в голове, можно контролировать.
Итак, в понедельник после утренней перемены я сказала:
– Теперь, ребята, мы займемся чем-то новым и интересным. Снимите ботинки, положите их в ящик, а после подойдите ко мне и сядьте в кружок на полу. Шейн, перестань махать руками, пожалуйста. Винус, сядь. – Мне пришлось встать и усадить Винус на место. – Все готовы? Сейчас мы отправимся в путешествие. А так как мы Бурундуки, то отправимся в лес. Готовы? Мальчики кивнули.
– Тогда закройте глаза, не крепко, просто слегка прикройте. – Я тоже закрыла глаза. – А теперь в путь. – Открыв глаза, я оглядела ребят. – Нет, Зейн, закрой глаза. Вглядись в себя. Там лес. Видите деревья?
– Да! – радостно выкрикнул Билли.
– А какие?
– Сосны! – немедленно ответил Билли.
– Ты видишь сосны. Все видят сосны, или кто-нибудь видит в своем лесу другие деревья?
– Я вижу дерево с большими листьями, – сказал Шейн.
– Молодец. Сосны и деревья с большими плоскими листьями. Те, у которых листья осенью опадают. Мы называем их лиственными деревьями. Рассмотрите свои деревья повнимательнее. Какие деревья растут в вашем лесу?
– Я вижу деревья с листьями и сосны, – сказал Джесс.
– Высокие деревья? – спросила я. – С толстыми стволами? Поглядите вокруг. Вы видите молодые деревья?
– Мои все огромные! – крикнул Билли.
– Ты можешь обхватить ствол руками, Билли? А теперь все вместе. Подойдите к дереву и постарайтесь обхватить его руками. Ощутите кору под пальцами. А теперь прижмитесь к стволу щекой. Что вы при этом чувствуете?
Я снова открыла глаза. Все мальчики вытянули перед собой руки, пытаясь обнять воображаемое дерево. Я бросила быстрый взгляд на Винус. Глаза у нее тоже были закрыты. Лежавшие на коленях растопыренные пальцы слабо шевелились.
– У моего кора в буграх! – вдруг громко выкрикнул Билли.
– Тише, Билли, – сказала я. – Ты распугаешь всех зверей.
– У меня тоже. Я чувствую ее щекой, – сказал Джесс.
– А ты, Зейн? Что ты чувствуешь?
– Это сосна. Она шершавая.
– Чувствуешь, как она пахнет?
Он кивнул и слегка улыбнулся, его глаза по-прежнему были закрыты.
– Да.
– И я чувствую, как пахнет мое дерево! – воскликнул Билли.
– Заткнись, Билли, ты распугаешь всех зверей, – сказал Джесс.
– Смотрите, – вмешалась я. – Кто-то бежит между деревьями. Смотрите внимательно. Что вы видите?
– Оленя! – завопил Билли.
– Ты, придурок! – крикнул Джесс. – Перестань орать. Ты вспугнул оленя!
И прежде чем я успела понять, что происходит, Джесс стукнул Билли кулаком по лицу.
Наше воображаемое путешествие было довольно бесцеремонно прервано. Билли разрыдался, Джесс стал топать ногами, Зейн и Шейн вскочили на ноги с криком:
– Это нечестно! Они все испортили! Их нужно посадить на «тихий» стул!
Мне было жалко Билли, я знала, что он не хотел испортить путешествие. Ему просто было хорошо, и он, как обычно, потерял над собой контроль. Я обняла его. И хотя я не могла оправдать поступок Джесса, я не хотела его наказывать. Он тоже слишком увлекся путешествием. Я подошла к нему, обняла за плечи и сказала, что сожалею о том, что Билли спугнул его оленя, и понимаю, почему он рассердился, но в тысячный раз напоминаю, что драться нельзя, и прошу это запомнить.
Шейн с Зейном уныло стояли в стороне.
– Давайте еще поиграем в путешествие. Это нечестно. Они все испортили. Пожалуйста, давайте еще поиграем, – попросил Зейн.
– Обязательно поиграем. Но не сейчас, – ответила я. Близнецы недовольно поплелись к своим партам.
Я повернулась и посмотрела на Винус. Она по-прежнему сидела на полу, скрестив ноги и закрыв глаза. Неужели она не понимает, что мы закончили игру? Или просто не хочет понимать?
Я подошла и села перед ней на корточки:
– Винус!
Ответа не последовало.
– Открой глаза, Винус. Наше путешествие закончилось.
Она медленно открыла глаза. Я улыбнулась:
– Ты задержалась в лесу.
Она смотрела на меня. Выражение ее глаз было таким загадочным, что мне показалось, что эта девочка с другой планеты.
В среду Билли подрался на перемене с мальчиком из другого класса и его вызвали к директору. Боб отчитал Билли. Билли был в ярости. Он не мог понять, почему он всегда во всем виноват, и вернулся в класс с раскрасневшимся лицом и на грани слез от несправедливости мира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17