Вскоре после этого капитан «Игла», добродушный джентльмен, предпочитавший защищенность и спокойствие Портсмутской гавани зимним штормам Ла-Манша, был освобожден от командования и заменен капитаном Хью Паллисером (в дальнейшем получившим титул лорда).
Паллисер, что он в дальнейшем доказал, был человеком необыкновенным. Блестящий моряк и тактик морского боя, пользовавшийся уважением своих начальников, впоследствии стал губернатором Ньюфаундленда и лордом Адмиралтейства. Несмотря на это, он мог бы оказаться в наши дни полностью забытым, поскольку его роль в истории едва различима в тени славы Кука, если бы не тот важный факт, что именно Паллисер первым распознал в Куке человека великой судьбы. Должно быть, капитан был человеком необыкновенной проницательности.
Кук оставался на «Игле» с лета 1755-го до осени 1757 года. Семилетняя война началась в 1756 году, но ее официальное объявление только узаконило уже существующее положение вещей. Кроме случавшихся время от времени ремонтов – чуть ли не больше ущерба, чем французы, английским военным кораблям причиняла погода в Ла-Манше и в Бискайском заливе, – «Игл» почти все время участвовал в блокаде побережья Франции. Это было по большей части скучное и однообразное существование, оживленное лишь – в первый и последний раз – более или менее значительным морским сражением, в котором Кук был вынужден принять участие. В конце мая 1757 года они вступили в бой недалеко от острова Уэссан с большим французским судном водоизмещением 1500 тонн и с пятьюдесятью пушками; это был торговый корабль Ост-Индской компании под названием «Герцог Аквитанский». Французский корабль в бою на отходе, продлившемся сорок минут, получил повреждения и был взят в плен, но сам «Игл» пострадал так сильно, что вынужден был вернуться в Англию для ремонта.
Значение этого периода жизни Кука заключается не в участии в случайных столкновениях с неприятелем, а в том, что именно тогда он совершенствовал и отрабатывал свое мастерство – это совершенно особенное искусство, которое так хорошо послужило ему в последующие годы. Он тогда еще не был картографом, годы картографической работы и съемок были еще впереди, но он углубил свои знания кораблей и моря. Именно поэтому он всего за два года из матроса стал помощником штурмана, боцманом и, наконец, капитаном, человеком, которому поручено управление кораблем и старшими офицерами на корабле. В то же время он продолжал совершенствовать свои знания штурманского дела и математики (а следовательно, и астрономии), и поскольку он был уже вполне квалифицированным специалистом еще до того, как поступил в военно-морской флот, уровень, которого он теперь достиг, должно быть, был исключительно высок.
Овладение этими предметами стало, разумеется, важнейшей опорой в те годы, которые ему предстояло провести в Тихом океане, – без этого он не смог бы пойти в плавание, а Адмиралтейство, без сомнения, никогда бы его не выбрало. Но не менее важным для будущего была его подготовленность к флотской жизни, которая сильно отличалась от образа жизни на «угольщике». Здесь, на флоте, каждый был специалистом, обученным рассчитывать на себя и на других, человеком, в чьем сознании прочно и навсегда запечатлелось, что он является живым звеном в цепи, и самым непростительным прегрешением в тяжелые времена – а Кук и его команда испытали эти тяжелые времена гораздо в большей степени в Тихом океане, чем когда-либо в Атлантике, – было не выдержать и разорвать эту цепь.
Много и совершенно справедливо говорилось о жесткости военно-морской дисциплины в то время, при этом подчеркивалось, что только железная рука может создать высококвалифицированную команду. Лишь плохие команды, с плохими офицерами, требуют подобной грубой дисциплины, в то время как хорошие команды, с хорошими офицерами, нуждаются лишь в дисциплине, идущей изнутри; ясно, что именно такую команду имел в виду Кук.
27 октября 1757 года Кук в качестве капитана вступил на «Пемброук» – шестидесятичетырехпушечное военное судно. Это был его двадцать девятый день рождения. Почти всю зиму это судно вело блокаду в Бискайском заливе. В феврале 1758 года они отправились в Канаду.
Война на Американском континенте для англичан принимала плохой оборот. Армия генерала Бреддока была обращена в бегство французами и индейцами. Считалось необходимым и наиболее важным уменьшить натиск на британские колониальные силы на теперешнем восточном побережье Соединенных Штатов Америки, совершив нападение на французов на севере, с угрозой их главному центру в Квебеке.
Не существует данных о том, что Кук принимал активное участие в этой операции, которая состояла в захвате мощной крепости Луисбург, охранявшей вход в реку Св.Лаврентия. Эта крепость пала под натиском войск генерала Вулфа, который впоследствии погиб при взятии Квебека. Но в Квебекской кампании у Кука была своя роль, быть может не самая главная, но очень важная для успеха всей операции.
Это произошло месяцев через десять после падения Луисбурга: армия Вулфа, хотя и одержала победу, была сильно измотана и ожидала пополнения из Англии, военно-морские силы были довольны представившейся возможностью отремонтировать свои корабли в Галифаксе в течение зимы. Но к маю 1759 года авангард британских сил вошел в реку Св.Лаврентия и приблизился на расстояние нескольких миль к Квебеку.
Здесь они столкнулись с большими, но ожидаемыми трудностями. Навигация по реке до этого пункта стала в некоторой степени затруднительной. С этой точки нормальный проход по глубокой воде проходил вдоль северного берега, затем переходил через всю реку на юг и приближался к бассейну самого Квебека. Этот участок получил название Преодоление, и с точки зрения навигационного риска мало существует равных ему в мире: это почти незаметный и крайне коварный лабиринт скал и мелких препятствий, перемещающихся песчаных отмелей – кошмар для лоцмана, если такового можно найти здесь. То есть проход через Преодоление не обозначен буями.
В мае 1759 года он не был обозначен, раньше там стояли буи, но французы, что вполне понятно, их убрали. На долю Кука и капитанов других кораблей выпало снова нанести на карту и отметить буями этот проход, что было трудным и опасным делом, длящимся не одну неделю. Задача усложнялась тем, что англичане должны были работать под градом французских снарядов, и всю работу приходилось выполнять ночью, а у французов появилась приводящая в ярость привычка отплывать от своего берега на лодках в темноте и ломать буи, которые снова приходилось ставить на следующий день, после того как поступал новый сигнал об этом.
К июню все было готово, и в том же месяце вся британская армада из более чем двух сотен кораблей благополучно совершила «преодоление» без единой потери. Излишне говорить, что большая часть заслуг принадлежала Куку: в официальных донесениях он теперь именовался Главным геодезистом. В качестве примера того уважения, которым он пользовался, можно упомянуть, что Вулф консультировался у него по поводу размещения кораблей перед Квебеком – генерал искал совета у человека, который даже не был офицером. Но Вулф, без сомнения, всегда узнавал эксперта с первого взгляда.
После осады и взятия Квебека – Кук в этом не принимал непосредственного участия – большинство военных кораблей были отправлены домой для ремонта, в том числе и «Пемброук». Но Куку пришлось ждать еще три года, прежде чем он снова увидел Англию, потому что он был переведен на «Нортумберленд» – флагманский корабль главнокомандующего лорда Колвилла – своего рода свидетельство того, что он отныне считался самым опытным капитаном флота.
Следующие три года по личному требованию адмирала Колвилла Кук продолжал наносить на карту реку Св.Лаврентия, а затем побережье Ньюфаундленда. То, что он преуспел в выполнении этой задачи, ясно по трем фактам. В январе 1761 года лорд Колвилл приказал «выплатить капитану „Нортумберленда“ пятьдесят фунтов, учитывая его неустанное усердие в освоении лоцманского мастерства на реке Св.Лаврентия». На следующий год адмирал Колвилл отослал карты Кука в Адмиралтейство, настаивая на их публикации, и добавил при этом: «Зная по опыту одаренность мистера Кука и его способности, я считаю его достаточно квалифицированным для работы, которую он выполнил, и для крупнейших предприятий того же рода» – на удивление пророческое мнение. Наконец карты Кука появились в Северо-Американской лоции 1775 года и оставались стандартом для мореплавателей в тех водах более ста лет.
Кук вернулся на родину в ноябре 1762 года. В декабре он женился на некой Элизабет Беттс. Это вызывает некоторое недоумение историков разных периодов, потому что Кук не был лихим и импульсивным, и мысль об этом уравновешенном, спокойном и осторожном человеке, пускающемся в бурный роман, выглядит невероятной. С другой стороны, сказать то, что Кук не был склонен говорить о себе самом, – сказать слишком много, и из всего, что мы о нем знаем, следует заключить, что он был знаком с ней с детства. В любом случае все рассуждения не имеют смысла, потому что миссис Кук, к сожалению, не является частью рассказа о капитане Куке. К сожалению потому, что если бы мы знали о ней больше, то могли бы узнать больше и о нем. Но мы о ней ничего не знаем, точно так же, как ничего не знаем об их детях. Они остаются призрачными фигурами без лиц на самых дальних задворках жизни капитана Кука. Известны лишь их имена.
Следующие пять лет жизни Кука бедны событиями, они были посвящены бесконечному самообразованию и постоянному увеличению его и так обширных знаний и опыта. Весной 1763 года он вернулся в Канаду, где провел лето за геодезическими съемками и нанесением на карту восточного побережья; зимой он вернулся в Англию и провел там несколько месяцев, работая над картами и готовя их к публикации. Такой распорядок повторялся следующие четыре года, в ходе которых он получил командование шхуной, приданной для помощи в его работе, командование, но не офицерский чин.
Поразительно, что, когда Кук в 1767 году в последний раз уезжал из Канады, он все еще не имел офицерского звания. Это также бросает тень на репутацию лордов Адмиралтейства того времени, которые по причине их врожденного высокомерного убеждения, что офицерами и джентльменами рождаются, а не становятся, полагали, что Кук не совсем подходит для офицерского звания. Он некогда служил в презренном торговом флоте, он служил простым матросом в военно-морском флоте, он был беден, и происхождение его было скромным. Должно быть, к тому времени, когда Адмиралтейство разглядело в Куке величайшего мореплавателя, штурмана и картографа современности, они не сомневались в его пригодности. Но офицерское звание? Вряд ли. Это было маловероятно, пока они не поняли, что отправлять военно-морское судно в кругосветное путешествие, в величайшее исследовательское плавание, которое когда-либо предпринималось, под командованием капитана без офицерского звания вряд ли возможно. Прежде всего это страшно ударило бы по компетентности тех, кто носил офицерское звание, и, кроме того, в книгах по истории это выглядело бы не слишком хорошо. Таким образом, с большим опозданием ему присвоили офицерское звание.
Глава 2
Исчезающий континент
Лорды Адмиралтейства присвоили Куку офицерское звание по той простой причине, что именно на него автоматически падал выбор – и к тому же на него одного, – для выполнения их задачи. Эта задача для Адмиралтейства, как тогда, так и теперь, была совсем не такой ясной и четкой, а их публично объявленные планы имели мало общего с их истинными намерениями.
Адмиралтейство всячески делало вид, что не имеет прямого отношения к предстоящему путешествию. Оно просто благородно предоставляет транспортные средства для еще не точно определенного плавания в Тихом океане группе астрономов, желающих наблюдать за прохождением Венеры через солнечный диск 3 июня 1769 года. Астрономы были членами уже тогда уважаемого Королевского общества. За предыдущим прохождением Венеры в 1762 году тоже велось наблюдение, но результаты сочли либо неудовлетворительными, либо совсем бесполезными. На те наблюдения, которые Королевское общество надеялось теперь провести, возлагались огромные надежды, им приписывалось огромное значение в развитии навигационной астрономии. (Результаты 1769 года оказались не лучше, чем полученные в 1762 году: астрономы того времени не знали, что их инструменты не давали достаточной точности и тонкости наблюдений, необходимых для этой цели.)
За объявленными причинами путешествия Адмиралтейство скрывало истинные намерения. Франция стремилась распространить свое влияние и присоединить все территории, какие сможет, в Тихом океане, а Британия была полна решимости не дать ей захватить никаких земель. Обращая взгляд в прошлое, это можно квалифицировать как жадность со стороны Британии, которая только что вытеснила Францию из Северной Америки и Индии и которой принадлежала восьмая часть известного тогда мира. Но в те времена всеми овладела жажда приобретения и стремление к экспансии, и чем больше они имели, тем больше им хотелось. Адмиралтейство снарядило в предыдущие годы две экспедиции в Тихий океан. Одну под командованием коммодора Байрона, другую – под командованием капитана Уоллиса. Обоим не слишком повезло. Байрон ухитрился «потеряться» в Тихом океане, что, по всей видимости, не слишком трудно сделать, и вернулся домой совершенно случайно, так ничего и не открыв. Уоллиса, чрезвычайно знающего моряка, повсюду преследовала отвратительная погода, но он все же открыл Таити. Адмиралтейство надеялось, что Куку повезет больше.
Цель экспедиции была сообщена Куку вместе с секретными указаниями, которые через короткое время стали известны половине Лондона: в этих указаниях говорилось, что он должен отправиться искать новый материк.
В те времена была широко распространена вера в то, что в Южном полушарии существует очень большой материк с умеренным климатом, доходящий до Южной Америки и Новой Зеландии и занимающий почти всю южную часть Тихого океана. Некоторые географы даже чертили фантастические карты этого региона – надо вспомнить, что даже двести лет тому назад люди абсолютно не знали этих районов. Главным поборником этой теории был некто Александр Далримпл – по случайному совпадению астроном и член Королевского общества. Он был одержим этой идеей, она стала главной в его жизни, – он так и не смог простить Куку то, что он разрушил его мечту.
Исходя из такого «трехслойного» плана, ясно, что у Адмиралтейства не было альтернативы Куку. Проникнуть в неизведанные воды за пределами «ревущих сороковых», где могут встретиться погодные условия, каких нигде в мире не бывает, мог только выдающийся моряк. А таким, без сомнения, и был Кук. Им нужен был человек, который всегда знал, где он находится, – и если Кук с его штурманской квалификацией не знал бы, где он находится, то никто другой в мире, с большой вероятностью, и подавно не знал бы этого. Им требовался картограф, который мог бы точно определить и нанести на карту береговые линии еще неоткрытых земель, а в этом Куку не было равных. И наконец – и с некоторой долей иронии, – им требовался человек, способный командовать этой якобы экспедицией Королевского общества. Это Кук тоже мог: он был не только очень способным астрономом, но, находясь еще в Канаде, нашел для Королевского общества оправдание для участия в экспедиции в виде наблюдений за прохождением Венеры.
Стоит отметить, что Александр Далримпл, который, как оказалось, был наделен нешуточной самоуверенностью, полагал, что именно он должен командовать экспедицией. Эта мечта быстро и болезненно была разрушена, когда сэр Эдуард Хоук, первый лорд Адмиралтейства, стукнул кулаком по столу и поклялся, что скорее потеряет свою правую руку, чем доверит командование королевского судна кому-то, кто не служит в военно-морском флоте.
То, что военно-морской флот и в самом деле выбрал Кука для командования задолго до официального предложения, ясно из того, что корабль, который они уже выбрали для экспедиции, принадлежал к типу, который Кук знал лучше всего, – «угольщик» из Уитби. Это было судно, на котором в наши дни только самый неустрашимый моряк осмелился бы отправиться из Дувра в Кале, если только прогноз погоды будет благоприятным. «Эрл Пемброук» – так тогда называлось это судно – был невыразительным и невзрачным кораблем. Для предстоящей ему великой миссии он был до смешного мал, с большим крутым носом, приподнятой квадратной кормой. Его максимальная скорость со всеми распущенными парусами при самых лучших условиях могла достигать семи узлов. Однако он был очень прочно построен и, подобно всем «угольщикам» Уитби, обладал замечательной устойчивостью.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Капитан Кук. История географических открытий великого мореплавателя'
1 2 3
Паллисер, что он в дальнейшем доказал, был человеком необыкновенным. Блестящий моряк и тактик морского боя, пользовавшийся уважением своих начальников, впоследствии стал губернатором Ньюфаундленда и лордом Адмиралтейства. Несмотря на это, он мог бы оказаться в наши дни полностью забытым, поскольку его роль в истории едва различима в тени славы Кука, если бы не тот важный факт, что именно Паллисер первым распознал в Куке человека великой судьбы. Должно быть, капитан был человеком необыкновенной проницательности.
Кук оставался на «Игле» с лета 1755-го до осени 1757 года. Семилетняя война началась в 1756 году, но ее официальное объявление только узаконило уже существующее положение вещей. Кроме случавшихся время от времени ремонтов – чуть ли не больше ущерба, чем французы, английским военным кораблям причиняла погода в Ла-Манше и в Бискайском заливе, – «Игл» почти все время участвовал в блокаде побережья Франции. Это было по большей части скучное и однообразное существование, оживленное лишь – в первый и последний раз – более или менее значительным морским сражением, в котором Кук был вынужден принять участие. В конце мая 1757 года они вступили в бой недалеко от острова Уэссан с большим французским судном водоизмещением 1500 тонн и с пятьюдесятью пушками; это был торговый корабль Ост-Индской компании под названием «Герцог Аквитанский». Французский корабль в бою на отходе, продлившемся сорок минут, получил повреждения и был взят в плен, но сам «Игл» пострадал так сильно, что вынужден был вернуться в Англию для ремонта.
Значение этого периода жизни Кука заключается не в участии в случайных столкновениях с неприятелем, а в том, что именно тогда он совершенствовал и отрабатывал свое мастерство – это совершенно особенное искусство, которое так хорошо послужило ему в последующие годы. Он тогда еще не был картографом, годы картографической работы и съемок были еще впереди, но он углубил свои знания кораблей и моря. Именно поэтому он всего за два года из матроса стал помощником штурмана, боцманом и, наконец, капитаном, человеком, которому поручено управление кораблем и старшими офицерами на корабле. В то же время он продолжал совершенствовать свои знания штурманского дела и математики (а следовательно, и астрономии), и поскольку он был уже вполне квалифицированным специалистом еще до того, как поступил в военно-морской флот, уровень, которого он теперь достиг, должно быть, был исключительно высок.
Овладение этими предметами стало, разумеется, важнейшей опорой в те годы, которые ему предстояло провести в Тихом океане, – без этого он не смог бы пойти в плавание, а Адмиралтейство, без сомнения, никогда бы его не выбрало. Но не менее важным для будущего была его подготовленность к флотской жизни, которая сильно отличалась от образа жизни на «угольщике». Здесь, на флоте, каждый был специалистом, обученным рассчитывать на себя и на других, человеком, в чьем сознании прочно и навсегда запечатлелось, что он является живым звеном в цепи, и самым непростительным прегрешением в тяжелые времена – а Кук и его команда испытали эти тяжелые времена гораздо в большей степени в Тихом океане, чем когда-либо в Атлантике, – было не выдержать и разорвать эту цепь.
Много и совершенно справедливо говорилось о жесткости военно-морской дисциплины в то время, при этом подчеркивалось, что только железная рука может создать высококвалифицированную команду. Лишь плохие команды, с плохими офицерами, требуют подобной грубой дисциплины, в то время как хорошие команды, с хорошими офицерами, нуждаются лишь в дисциплине, идущей изнутри; ясно, что именно такую команду имел в виду Кук.
27 октября 1757 года Кук в качестве капитана вступил на «Пемброук» – шестидесятичетырехпушечное военное судно. Это был его двадцать девятый день рождения. Почти всю зиму это судно вело блокаду в Бискайском заливе. В феврале 1758 года они отправились в Канаду.
Война на Американском континенте для англичан принимала плохой оборот. Армия генерала Бреддока была обращена в бегство французами и индейцами. Считалось необходимым и наиболее важным уменьшить натиск на британские колониальные силы на теперешнем восточном побережье Соединенных Штатов Америки, совершив нападение на французов на севере, с угрозой их главному центру в Квебеке.
Не существует данных о том, что Кук принимал активное участие в этой операции, которая состояла в захвате мощной крепости Луисбург, охранявшей вход в реку Св.Лаврентия. Эта крепость пала под натиском войск генерала Вулфа, который впоследствии погиб при взятии Квебека. Но в Квебекской кампании у Кука была своя роль, быть может не самая главная, но очень важная для успеха всей операции.
Это произошло месяцев через десять после падения Луисбурга: армия Вулфа, хотя и одержала победу, была сильно измотана и ожидала пополнения из Англии, военно-морские силы были довольны представившейся возможностью отремонтировать свои корабли в Галифаксе в течение зимы. Но к маю 1759 года авангард британских сил вошел в реку Св.Лаврентия и приблизился на расстояние нескольких миль к Квебеку.
Здесь они столкнулись с большими, но ожидаемыми трудностями. Навигация по реке до этого пункта стала в некоторой степени затруднительной. С этой точки нормальный проход по глубокой воде проходил вдоль северного берега, затем переходил через всю реку на юг и приближался к бассейну самого Квебека. Этот участок получил название Преодоление, и с точки зрения навигационного риска мало существует равных ему в мире: это почти незаметный и крайне коварный лабиринт скал и мелких препятствий, перемещающихся песчаных отмелей – кошмар для лоцмана, если такового можно найти здесь. То есть проход через Преодоление не обозначен буями.
В мае 1759 года он не был обозначен, раньше там стояли буи, но французы, что вполне понятно, их убрали. На долю Кука и капитанов других кораблей выпало снова нанести на карту и отметить буями этот проход, что было трудным и опасным делом, длящимся не одну неделю. Задача усложнялась тем, что англичане должны были работать под градом французских снарядов, и всю работу приходилось выполнять ночью, а у французов появилась приводящая в ярость привычка отплывать от своего берега на лодках в темноте и ломать буи, которые снова приходилось ставить на следующий день, после того как поступал новый сигнал об этом.
К июню все было готово, и в том же месяце вся британская армада из более чем двух сотен кораблей благополучно совершила «преодоление» без единой потери. Излишне говорить, что большая часть заслуг принадлежала Куку: в официальных донесениях он теперь именовался Главным геодезистом. В качестве примера того уважения, которым он пользовался, можно упомянуть, что Вулф консультировался у него по поводу размещения кораблей перед Квебеком – генерал искал совета у человека, который даже не был офицером. Но Вулф, без сомнения, всегда узнавал эксперта с первого взгляда.
После осады и взятия Квебека – Кук в этом не принимал непосредственного участия – большинство военных кораблей были отправлены домой для ремонта, в том числе и «Пемброук». Но Куку пришлось ждать еще три года, прежде чем он снова увидел Англию, потому что он был переведен на «Нортумберленд» – флагманский корабль главнокомандующего лорда Колвилла – своего рода свидетельство того, что он отныне считался самым опытным капитаном флота.
Следующие три года по личному требованию адмирала Колвилла Кук продолжал наносить на карту реку Св.Лаврентия, а затем побережье Ньюфаундленда. То, что он преуспел в выполнении этой задачи, ясно по трем фактам. В январе 1761 года лорд Колвилл приказал «выплатить капитану „Нортумберленда“ пятьдесят фунтов, учитывая его неустанное усердие в освоении лоцманского мастерства на реке Св.Лаврентия». На следующий год адмирал Колвилл отослал карты Кука в Адмиралтейство, настаивая на их публикации, и добавил при этом: «Зная по опыту одаренность мистера Кука и его способности, я считаю его достаточно квалифицированным для работы, которую он выполнил, и для крупнейших предприятий того же рода» – на удивление пророческое мнение. Наконец карты Кука появились в Северо-Американской лоции 1775 года и оставались стандартом для мореплавателей в тех водах более ста лет.
Кук вернулся на родину в ноябре 1762 года. В декабре он женился на некой Элизабет Беттс. Это вызывает некоторое недоумение историков разных периодов, потому что Кук не был лихим и импульсивным, и мысль об этом уравновешенном, спокойном и осторожном человеке, пускающемся в бурный роман, выглядит невероятной. С другой стороны, сказать то, что Кук не был склонен говорить о себе самом, – сказать слишком много, и из всего, что мы о нем знаем, следует заключить, что он был знаком с ней с детства. В любом случае все рассуждения не имеют смысла, потому что миссис Кук, к сожалению, не является частью рассказа о капитане Куке. К сожалению потому, что если бы мы знали о ней больше, то могли бы узнать больше и о нем. Но мы о ней ничего не знаем, точно так же, как ничего не знаем об их детях. Они остаются призрачными фигурами без лиц на самых дальних задворках жизни капитана Кука. Известны лишь их имена.
Следующие пять лет жизни Кука бедны событиями, они были посвящены бесконечному самообразованию и постоянному увеличению его и так обширных знаний и опыта. Весной 1763 года он вернулся в Канаду, где провел лето за геодезическими съемками и нанесением на карту восточного побережья; зимой он вернулся в Англию и провел там несколько месяцев, работая над картами и готовя их к публикации. Такой распорядок повторялся следующие четыре года, в ходе которых он получил командование шхуной, приданной для помощи в его работе, командование, но не офицерский чин.
Поразительно, что, когда Кук в 1767 году в последний раз уезжал из Канады, он все еще не имел офицерского звания. Это также бросает тень на репутацию лордов Адмиралтейства того времени, которые по причине их врожденного высокомерного убеждения, что офицерами и джентльменами рождаются, а не становятся, полагали, что Кук не совсем подходит для офицерского звания. Он некогда служил в презренном торговом флоте, он служил простым матросом в военно-морском флоте, он был беден, и происхождение его было скромным. Должно быть, к тому времени, когда Адмиралтейство разглядело в Куке величайшего мореплавателя, штурмана и картографа современности, они не сомневались в его пригодности. Но офицерское звание? Вряд ли. Это было маловероятно, пока они не поняли, что отправлять военно-морское судно в кругосветное путешествие, в величайшее исследовательское плавание, которое когда-либо предпринималось, под командованием капитана без офицерского звания вряд ли возможно. Прежде всего это страшно ударило бы по компетентности тех, кто носил офицерское звание, и, кроме того, в книгах по истории это выглядело бы не слишком хорошо. Таким образом, с большим опозданием ему присвоили офицерское звание.
Глава 2
Исчезающий континент
Лорды Адмиралтейства присвоили Куку офицерское звание по той простой причине, что именно на него автоматически падал выбор – и к тому же на него одного, – для выполнения их задачи. Эта задача для Адмиралтейства, как тогда, так и теперь, была совсем не такой ясной и четкой, а их публично объявленные планы имели мало общего с их истинными намерениями.
Адмиралтейство всячески делало вид, что не имеет прямого отношения к предстоящему путешествию. Оно просто благородно предоставляет транспортные средства для еще не точно определенного плавания в Тихом океане группе астрономов, желающих наблюдать за прохождением Венеры через солнечный диск 3 июня 1769 года. Астрономы были членами уже тогда уважаемого Королевского общества. За предыдущим прохождением Венеры в 1762 году тоже велось наблюдение, но результаты сочли либо неудовлетворительными, либо совсем бесполезными. На те наблюдения, которые Королевское общество надеялось теперь провести, возлагались огромные надежды, им приписывалось огромное значение в развитии навигационной астрономии. (Результаты 1769 года оказались не лучше, чем полученные в 1762 году: астрономы того времени не знали, что их инструменты не давали достаточной точности и тонкости наблюдений, необходимых для этой цели.)
За объявленными причинами путешествия Адмиралтейство скрывало истинные намерения. Франция стремилась распространить свое влияние и присоединить все территории, какие сможет, в Тихом океане, а Британия была полна решимости не дать ей захватить никаких земель. Обращая взгляд в прошлое, это можно квалифицировать как жадность со стороны Британии, которая только что вытеснила Францию из Северной Америки и Индии и которой принадлежала восьмая часть известного тогда мира. Но в те времена всеми овладела жажда приобретения и стремление к экспансии, и чем больше они имели, тем больше им хотелось. Адмиралтейство снарядило в предыдущие годы две экспедиции в Тихий океан. Одну под командованием коммодора Байрона, другую – под командованием капитана Уоллиса. Обоим не слишком повезло. Байрон ухитрился «потеряться» в Тихом океане, что, по всей видимости, не слишком трудно сделать, и вернулся домой совершенно случайно, так ничего и не открыв. Уоллиса, чрезвычайно знающего моряка, повсюду преследовала отвратительная погода, но он все же открыл Таити. Адмиралтейство надеялось, что Куку повезет больше.
Цель экспедиции была сообщена Куку вместе с секретными указаниями, которые через короткое время стали известны половине Лондона: в этих указаниях говорилось, что он должен отправиться искать новый материк.
В те времена была широко распространена вера в то, что в Южном полушарии существует очень большой материк с умеренным климатом, доходящий до Южной Америки и Новой Зеландии и занимающий почти всю южную часть Тихого океана. Некоторые географы даже чертили фантастические карты этого региона – надо вспомнить, что даже двести лет тому назад люди абсолютно не знали этих районов. Главным поборником этой теории был некто Александр Далримпл – по случайному совпадению астроном и член Королевского общества. Он был одержим этой идеей, она стала главной в его жизни, – он так и не смог простить Куку то, что он разрушил его мечту.
Исходя из такого «трехслойного» плана, ясно, что у Адмиралтейства не было альтернативы Куку. Проникнуть в неизведанные воды за пределами «ревущих сороковых», где могут встретиться погодные условия, каких нигде в мире не бывает, мог только выдающийся моряк. А таким, без сомнения, и был Кук. Им нужен был человек, который всегда знал, где он находится, – и если Кук с его штурманской квалификацией не знал бы, где он находится, то никто другой в мире, с большой вероятностью, и подавно не знал бы этого. Им требовался картограф, который мог бы точно определить и нанести на карту береговые линии еще неоткрытых земель, а в этом Куку не было равных. И наконец – и с некоторой долей иронии, – им требовался человек, способный командовать этой якобы экспедицией Королевского общества. Это Кук тоже мог: он был не только очень способным астрономом, но, находясь еще в Канаде, нашел для Королевского общества оправдание для участия в экспедиции в виде наблюдений за прохождением Венеры.
Стоит отметить, что Александр Далримпл, который, как оказалось, был наделен нешуточной самоуверенностью, полагал, что именно он должен командовать экспедицией. Эта мечта быстро и болезненно была разрушена, когда сэр Эдуард Хоук, первый лорд Адмиралтейства, стукнул кулаком по столу и поклялся, что скорее потеряет свою правую руку, чем доверит командование королевского судна кому-то, кто не служит в военно-морском флоте.
То, что военно-морской флот и в самом деле выбрал Кука для командования задолго до официального предложения, ясно из того, что корабль, который они уже выбрали для экспедиции, принадлежал к типу, который Кук знал лучше всего, – «угольщик» из Уитби. Это было судно, на котором в наши дни только самый неустрашимый моряк осмелился бы отправиться из Дувра в Кале, если только прогноз погоды будет благоприятным. «Эрл Пемброук» – так тогда называлось это судно – был невыразительным и невзрачным кораблем. Для предстоящей ему великой миссии он был до смешного мал, с большим крутым носом, приподнятой квадратной кормой. Его максимальная скорость со всеми распущенными парусами при самых лучших условиях могла достигать семи узлов. Однако он был очень прочно построен и, подобно всем «угольщикам» Уитби, обладал замечательной устойчивостью.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Капитан Кук. История географических открытий великого мореплавателя'
1 2 3