Нужно здесь доделать одно дело, — сказал Джекобсон.Харлоу не стал расспрашивать, что за дела у него. Во-первых, он знал, что Джекобсон обязательно солжет, о чем бы его ни спросили. Во-вторых, он полагал, что знает и его планы: Джекобсону необходимо успеть встретиться со своими сообщниками из «Эрмитажа» с улицы Жорж Санд и сообщить им о невезении Луиджи Легкая Рука. Так что ему и не нужно было ничего говорить, он просто уехал.К большой радости близнецов, поездка в Виньоль не была повторением ужасного путешествия от Монца к Марселю. Харлоу вел машину спокойно. Сейчас у него был запас времени. К тому же он понимал, что силы его на исходе, как и способность быть сосредоточенным. Вдобавок, едва они отъехали от Марселя, пошел дождь, сначала мелкий, моросящий, потом все более усиливающийся. Несмотря на это, транспортер прибыл на место ровно в одиннадцать тридцать.Остановив транспортер на полпути между стоянкой и большим деревенским домом, на заросшем возвышении, Харлоу выскочил из кабины. Близнецы последовали за ним. Уже шел сильный дождь, все небо затянуло тучами. Харлоу огляделся, серый — и пустынный Виньольский трек заставил его потянуться и зевнуть.— Дом, долгожданный приют. Господи, как же я устал! И как голоден! Поглядим, чем нас нынче попотчуют.Еда была самая неприхотливая, но все трое с жадностью набросились на нее. Пока они ели, закусочная постепенно заполнялась завсегдатаями — большей частью рабочими и служащими трека. Многие узнавали Харлоу, но большинство делали вид, что не знают его. Джонни это совершенно не тронуло. Он встал уже со своего места и направился к выходу, когда дверь неожиданно распахнулась и вошла Мэри. Она радостно улыбнулась, бросилась ему на шею и крепко поцеловала. У Харлоу даже в горле запершило от волнения и нежности к девушке. Оглядев кантину, он увидел, что все обедающие тоже смотрят с интересом на них.— Ты как-то говорила, что очень замкнута, — заметил он.— Конечно, благодарю за напоминание. А ты неопрятен, грязен и небрит. — Она погладила его по щеке.— Что же еще можно сказать о лице, которого не касалась вода и бритва целых двадцать четыре часа?— Мистер Даннет хотел бы тебя повидать в шале, Джонни. — Она улыбнулась. — Непонятно, почему он не мог прийти сюда, чтобы увидеться с тобой...— Думаю, на это у мистера Даннета были свои причины. Возможно, он не желает, чтобы его видели в моем обществе?Она поморщилась и, сжав его руку, сказала:— Я так боялась, Джонни. Так боялась.— И совершенно правильно, — сказал серьезно Харлоу. — Довольно опасное занятие вести транспортер в Марсель и дальше.— Джонни!— Прости.Под дождем, почти бегом добрались они из закусочной до шале, задержались на секунду на крыльце под навесом и вошли в холл. Едва дверь закрылась за ними, Мэри потянулась к Харлоу и поцеловала его. Поцелуй этот был отнюдь не сестринский. Харлоу так и опешил, в удивлении застыв на месте.— Я целую так только тебя одного. И никого больше, — смутилась она.— Ты, Мэри, маленькая шалунья.— О да! Но любящая шалунья.— Я это предполагал. Я это так и предполагал.С верхней площадки лестницы за ними наблюдал Рори. На лице его была гримаса лютой злобы, но все же он счел за лучшее исчезнуть, когда Мэри и Харлоу повернулись, чтобы подняться наверх. Рори все еще с болью вспоминал последнюю встречу с Харлоу.Пятнадцать минут спустя, побрившись и приняв душ, после которого он сразу стал выглядеть свежим и бодрым, Харлоу появился в комнате Даннета. Сообщение о ночном происшествии было передано им Даннету коротко и сжато, однако при этом не осталось упущенным ничего значительного.— И что теперь? — спросил Даннет.— Вернусь обратно в Марсель на «феррари». Посещу Джианкарло, заберу пленки с проявленными кадрами и загляну к моему обожаемому Луиджи Легкая Рука.— Как думаешь, он запоет?— Подобно коноплянке. Если он заговорит, полиция забудет, что видела у него пистолет и нож, это избавит нашего приятеля от пятилетнего шитья почтовых мешков, или дробления камней в каменоломне, или чего-либо подобного. Луиджи не похож на римского патриция.— Как вы будете отсюда добираться?— На «феррари».— Но я слышал, как Джеймс сказал, что...— Что я должен оставить его в Марселе? Я решил оставить его на заброшенной ферме у дороги. Полагаю, «феррари» понадобится мне сегодня поздно вечером. Я хочу попытаться попасть на виллу «Эрмитаж». Мне нужен пистолет.Почти пятнадцать долгих секунд Даннет сидел не шевелясь, не глядя на Харлоу, потом вытащил из-под кровати пишущую машинку, открыл ее и снял основную панель. Затем он последовательно ощупал и отжал шесть пар зажимных скоб. Под скобами оказались два автоматических пистолета, два глушителя и две запасные обоймы. Харлоу выбрал меньший пистолет, глушитель и запасную обойму. Он попробовал, как она вставляется, проверил пистолет и решительно положил его в кобуру. Рассовав все по карманам куртки и застегнув ее на «молнию», он без лишних слов покинул комнату Даннета.Секундами позднее он был уже у Мак-Элпайна. Мак-Элпайн выглядел утомленным, посеревшим и безразличным, как обычно выглядит очень больной человек, которому поставили безнадежный диагноз.— Едете прямо сейчас? Но вы же не выдержите, — посочувствовал он Харлоу.— Возможно, это и случится со мной, но только завтра утром, — ответил ему Джонни.Мак-Элпайн глянул в окно. Дождь все лил. Затем повернулся к Харлоу и проговорил:— Погода не подходит для вашего путешествия в Марсель. Но прогноз обещает прояснение к вечеру. Вот тогда и разгрузим транспортер.— Я подумал, вы хотите что-то сказать мне, сэр.— Конечно да. — Мак-Элпайн замешкался. — До меня дошли слухи, что вы целовали мою дочь.— Это бесстыдная ложь. Насколько я знаю, это она целовала меня. Между прочим, в один из ближайших дней я поймаю и побью вашего сына.— Желаю успеха, — устало проговорил Мак-Элпайн. — У вас какие-то виды на мою дочь, Джонни?— Я не знаю пока этого. Но она, несомненно, имеет виды на меня.Харлоу вышел в коридор и сразу же натолкнулся на Рори. Они с минуту молча глядели друг на друга:Харлоу — пытливо, Рори — тревожно.— Ага! -сказал Харлоу. — Снова подслушиваешь. Должно быть, из тебя получится хороший шпион, не так ли, Рори?— Что? Из меня? Соглядатай? Никогда! Харлоу дружелюбно обнял его за плечи.— Рори, мальчик мой, у меня хорошие новости. Не могу скрыть, что твой отец одобрил мое желание поколотить тебя в ближайшие дни. Когда мне будет удобно, понимаешь?Он дружески потрепал юношу за плечо, но это был, несомненно, фальшивый жест, потом улыбнулся и сошел вниз, где его ждала Мэри.— Можно поговорить с тобой, Джонни? — спросила она.— Конечно. Но на крыльце. Этот черноволосый молодой монстр, возможно, все места приспособил для подслушивания.Они вышли на крыльцо и закрыли за собой дверь. Холодный дождь свирепо обрушился на них, так что они не могли видеть и вполовину.— Обними меня, Джонни, — попросила Мэри.— Я обниму тебя с восторгом. Для меня это будет наградой.— Пожалуйста, перестань так шутить, Джонни. Я боюсь. Я теперь все время боюсь за тебя. Что-то скверное происходит, не так ли?— Что происходит скверного?— Ох, ты просто невыносим! — Она переменила разговор. — Едешь в Марсель?— Да.— Возьми меня с собой.— Нет.— Ты не очень-то со мной вежлив.— Нет.— Ну что ты такое, Джонни? Что ты задумал?Она крепко прижалась к нему и сейчас же отстранилась, медленно, с недоумением. Сунув руку в его кожаную куртку, она, открыв «молнию» кармана, извлекла из него в каком-то оцепенении отливающий синевой пистолет.— Ничего страшного, милая Мэри.Она опять сунула руку к нему в карман и достала глушитель. В глазах у нее появились страх и тоска.— Это глушитель, так? — прошептала она. — И ты можешь с его помощью без всякого шума убивать людей.— Я же сказал: ничего страшного, Мэри.— Я верю тебе, ничего не объясняй. Но... я должна сказать отцу.— Если ты хочешь погубить своего отца, то говори. — Прозвучало это грубо, Харлоу это чувствовал, но он не знал иного пути. — Иди. Расскажи.— Погубить моего... о чем это ты?— Мне необходимо кое-что предпринять. Если твой отец об этом узнает, то попытается мне помешать. У него сдали нервы. А я, напротив, в очень хорошей форме.— Так ты говоришь... я погублю его?— Я не знаю, как он долго может выдержать такое напряжение, но если он узнает о смерти твоей матери...— Моей матери? — Она смотрела на него неподвижно в течение долгих секунд. — Но моя мама...— Твоя мама жива. Я знаю. И постараюсь узнать, где она находится. Если мне удастся, то я освобожу ее еще этой ночью.— Ты в этом уверен? — Девушка неожиданно заплакала. — Ты уверен?— Я уверен в этом, Мэри, милая. — Харлоу очень хотелось, чтобы все именно так и было.— Но ведь существует полиция, Джонни.— Я могу, конечно, кое-что сообщить им, но это рискованно для ее жизни.Противоречивые чувства мучили ее. Она с ужасом глядела на пистолет с глушителем в своей руке. Потом подняла глаза на Харлоу. Он слегка кивнул, забрал у нее оружие и, положив в карман, снова задернул «молнию». Мэри оцепенело наблюдала за ним, сотом взяла его за рукава.— Возвращайся, Джонни, — сказала она тихо.— Конечно, я вернусь к тебе, Мэри.Она попыталась улыбнуться. Но ей это не очень удалось.Харлоу поднял воротник куртки, сбежал со ступенек и быстро скрылся в ночи, будто растворился в дожде. Он так и не оглянулся назад.Час спустя Харлоу и Джианкарло, сидя в больших удобных креслах с подлокотниками в знакомой лаборатории, перебирали толстую пачку блестящих фотографий.— А я оказался хорошим фотографом, судя по результатам работы, — заметил Харлоу.— Несомненно. — Джианкарло кивнул. — Ваш рассказ чрезвычайно интересен. Понятно, документы, взятые у Траккиа и Нойбауэра, временно сбивают с толку, но это-то и придает им особый интерес, не так ли? Это не означает, что Мак-Элпайн и Джекобсон не заслуживают никакого внимания. Ни в коем случае. Знаете ли вы, что за последние шесть месяцев Мак-Элпайн уже выплатил свыше ста сорока тысяч фунтов стерлингов?— Я догадывался об этом... но столько! Даже для миллионера это, должно быть, весьма ощутимо. Каковы шансы выяснить, кто этот счастливый получатель?— К сожалению, равны нулю. Из Цюриха счета приходят только под номером. Но если доказать, что дело это криминальное, связанное с убийством, то швейцарские банки не будут укрывать преступника.— Они получат такие доказательства, — пообещал Харлоу.Джианкарло испытующе поглядел на него и кивнул.— Я не удивлюсь. Что же до нашего приятеля Джекобсона, то он, оказывается, богатейший механик Европы. Адреса в его книжке — это все адреса ведущих букмекеров Европы.— Ставит на лошадок?Джианкарло снисходительно посмотрел на него.— Не так трудно догадаться, по датам это хорошо видно. Вклады делались через два или три дня после гонок на Гран При.— Так, так. Шустрый парнишка наш Джекобсон. Открывается новая перспектива замечательных возможностей, не так ли?— Вы так считаете? Можете взять эти фотографии. У меня имеются дубликаты.— Ну уж благодарю. — Харлоу вернул фотографии. — Каково будет, если я попадусь с этой чертовщиной?Харлоу еще раз поблагодарил Джианкарло и попрощался с ним. Он поехал теперь в полицейское отделение. Дежурил инспектор, с которым он имел дело вчера. От его доброжелательности сегодня не осталось и следа: сейчас он был вялым и безразличным.— Спел ли Луиджи Легкая Рука свою песенку? — спросил Харлоу.Инспектор мрачно мотнул головой.— Увы, наша маленькая коноплянка потеряла голос.— Как так?— Лечение на него не повлияло. Опасаюсь, мистер Харлоу; что вы слишком жестоко обошлись с его таким на первый взгляд мужественным лицом, пришлось давать ему болеутоляющие таблетки каждый час. Я приставил к нему наряд из четырех дежурных — двое находились в палате, Двое снаружи. Без десяти минут двенадцать прекрасная молодая блондинка-медсестра... по описанию этих кретинов...— Кретинов?— Ну, моего сержанта и троих его людей... Она принесла две таблетки и стакан с водой и попросила сержанта проследить, чтобы дали подопечному лекарство ровно в полдень. Сержант Флери с галантностью принял таблетки и дал их Луиджи.— Какое это было лекарство?— Цианид.Был уже вечер, когда Харлоу въехал на своем красном «феррари» во двор пустой фермы к югу от аэродромного поля Виньоля. Дверь в пустой амбар была распахнута. Харлоу заехал внутрь, заглушил мотор и вышел, стараясь разглядеть что-либо в окружающей тьме. Внезапно фигура в маске из чулка возникла перед ним. Харлоу не успел даже выхватить пистолет, как человек размахнулся чем-то напоминающим кирку. Харлоу бросился вперед, неточным боковым ударом снизу попал плечом во что-то мягкое. Удар пришелся ниже грудной клетки налетчика, прямо в солнечное сплетение, так что он рухнул как подкошенный, с остановившимся дыханием.Харлоу повалился вместес ним. Оказавшись сверху, он успел схватить его за горло, а другой попытался достать пистолет, но опять не успел.Происходящее с ним было похоже на какой-то кошмарный сон: повернув немного голову, он увидел в тот же миг еще одну фигуру в маске и с поднятой дубинкой и тут же получил полновесный удар справа по голове. Харлоу потерял сознание. Тогда первый из нападавших поднялся на неустойчивые ноги и яростно дважды ударил ногой лежащего Харлоу в застывшее лицо. Харлоу спасло только то, что нападавший был еще слаб, иначе мог бы прикончить его. Компаньон оттащил нападавшего в сторону. Согнувшись, тот доплелся до скамьи и сел, а его напарник обыскал недвижно лежащего Харлоу, делая это тщательно и последовательно.В амбаре было по-прежнему темно, когда Харлоу начал приходить в себя. Он шевельнулся, застонал, постепенно, опираясь на руку, постарался приподнять плечи и тело. Некоторое время он находился в таком положении, отдыхая и приходя в себя, затем неимоверным усилием заставил себя подняться на ноги, которые не слушались его и подкашивались, как у пьяного. Он провел по лицу рукой, и ему показалось, что оно напоминает сбитый войлок, по которому проехал «коронадо». Через минуту или две совершенно машинально, стараясь думать только о том, чтобы не упасть, он выбрался наружу из гаража, пересек двор и, спотыкаясь, двинулся неверной походкой к аэродромному полю.Дождь прекратился, и небо прояснилось. Даннет только что вышел из закусочной, направляясь к шале, когда увидел шатающуюся фигуру ярдах в пятнадцати впереди себя. Он решил, что это какой-нибудь алкоголик болтается возле взлетного поля. Но, присмотревшись, замер на мгновение и вдруг бросился вперед. Он нагнал Харлоу через минуту, обхватил руками за плечи, глянул ему в лицо, которое невозможно было узнать, и ужаснулся — так оно было разбито и рассечено шрамами, а запекшаяся кровь, проступавшая из ран, превратила всю его правую сторону в неподвижную маску. Правый глаз был сплошным кровоподтеком; левую сторону лица обезобразило в неменьшей степени. Щеку пересекал шрам. Нос кровоточил, как и рот, губы были разбиты, и два зуба выбиты.— Господь всемогущий! — пробормотал Даннет. — Боже дорогой!Даннет полувел, полутащил бесчувственного Харлоу по дороге, затем по ступенькам и через вестибюль шале. Он уже поднимался с ним по лестнице, когда совсем не вовремя появилась Мэри. Она остановилась как вкопанная, на мгновение широко раскрыла глаза, лицо ее побледнело, и она только смогла произнести тихим неузнаваемым голосом, почти шепотом:— Джонни! — Она всхлипнула. — Ох, Джонни, Джонни, Джонни... Что они сделали с тобой?Подавшись вперед, она осторожно провела пальцами по кровавой маске его лица, содрогнулась, и крупные слезы брызнули из ее глаз.— Нет времени для рыданий, Мэри. — Голос Даннета прозвучал нарочито бодро. — Теплая вода, губка и полотенце! После этого несите аптечку первой помощи! Но ни слова вашему отцу. Мы будем в комнате отдыха.Пять минут спустя в комнате отдыха у ног Харлоу уже стоял таз с красной от крови водой, рядом валялось окровавленное полотенце. Лицо Джонни, отмытое от крови, выглядело ненамного лучше: порезы и ссадины обозначились отчетливее. Даннет не жалел йода и антисептиков, и по судорогам, искажавшим то и дело физиономию Харлоу, можно было догадаться, что боль он испытывает ужасную. В довершение всего, он, сунув палец в рот и пошатав зуб, вытащил его, разглядел с явным неудовольствием и выбросил в таз. Но когда Харлоу заговорил, ясно стало, что дух его обрел прежнее равновесие.— Думаю, Алексис, нам нужно сфотографироваться вместе. Для моего семейного альбома. Кто из нас будет лучше выглядеть?— Оба стоим друг друга. — Даннет внимательно разглядывал его.— Так, так. Сдается мне, природа поработала надо мной получше, чем над вами.— Постойте, постойте, о чем вы? — Мэри опять заплакала. — Его искалечили, его ужасно искалечили. Я позову врача.— Не может быть и речи! — Ответ Харлоу был категоричен, в голосе его слышался металл. — Никаких врачей. Никаких швов. Позже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19