Что с ними случилось?
— Их нет.
— Нет? — Шэффер застонал и покачал головой. — Расскажете мне об этом поподробнее. Только не сейчас.
— Он не понимает, что происходит, — грустно сказал Смит. И, помолчав, добавил: — Интересно, как там продвигается осада? Держится дверь, или замок уже сбили? И кто-нибудь уже добрался до рычага управления…
— Заткнись! — выкрикнула Мэри. — Не смей болтать эту чушь!
— Извини, — виновато сказал Смит. Он нежно коснулся ее плеча. — Дурацкая шутка. Вот и последняя опора. Еще минута, и будем дома.
— Дома! — встрепенулся Шэффер. — Дома я буду, когда возьму в руки меню гриль-бара «Савой». Только тогда.
— Кое-кто думает только о своем желудке, — заметил Смит. Надо сказать, что в эту минуту он сам как раз думал о своем желудке, и эти мысли нельзя было назвать приятными. Ощущение было такое, будто он проглотил холодный свинцовый шар. Не только желудок доставлял ему страдания. Редкие глухие удары сердца болезненно отдавались в груди. Рот был полон липкой противной слюны, мешавшей говорить.
Смит вдруг почувствовал, что медленно заваливается на спину — он очнулся благодаря резкому толчку вагончика. Сосчитаю до десяти, сказал он себе, потом, если ничего не случится — до девяти, потом… Потом он перехватил взгляд Мэри. Она выглядела старше лет на пятнадцать; лицо ее было мертвенно-бледным и измученными. Он устыдился самого себя. Нежно пожал ей руку выше локтя.
— Все будет в порядке, — доверительно сказал он. Ему вдруг опять стало легко говорить. — Вот увидишь. Раз дядя Джон сказал…
Она взглянула на него, пытаясь улыбнуться:
— А что, дядя Джон всегда прав?
— Всегда, — твердо ответил Смит.
Прошло секунд двадцать. Смит встал, подошел к переднему краю вагончика. Впереди неясно вырисовывались очертания станции. Он обернулся — все в ожидании смотрели на него.
— Осталось метров тридцать, не больше, — объявил он. — Через минуту я открою эту дверцу. Даже раньше. Мы будем находиться метрах в четырех над землей. Ну, самое большее — в пяти. Будем прыгать. Снег тут достаточно глубокий. Он самортизирует прыжок. Безопасность гарантируется.
Шэффер хотел было сделать какое-то замечание, но удержался и снова обхватил голову руками. Смит открыл дверцу и, щурясь от резкого ледяного ветра. порвавшегося в вагончик, посмотрел прямо вниз. под ноги, признавшись себе, что его прогноз насчет расстояния до земли оказался чересчур оптимистическим. До нее было метров пятнадцать, а такая высота и у самого отчаянного смельчака способна породить видения сломанного позвоночника или конечностей. Но не это было теперь самым опасным.
Издалека доносился рев сирены, в туманной мгле светились фары приближающихся автомашин. Шэффер поднял голову. Она еще сильно болела, но уж не так дьявольски кружилась.
— Подкрепление идет, — сообщил он. — Нештатная ситуация, босс. Рации нет, телефона нет, геликоптера нет, а сообщить умудрились…
— Дымовой сигнал. — Смит указал на замок.
— Черт побери, — воскликнул Шэффер, — неплохо горит для камня!
Шэффер не преувеличивал. Горело действительно великолепно. Шлосс Адлер весь занялся огнем, и его самого почти совсем не было видно в зареве. Пылающая крепость, окруженная таящейся во тьме горной громадой и бросающая отсвет в долину, залитую бледной луной, казалась фантастическим сказочным видением.
— Надо надеяться, у них хорошая страховка, — сказал Шэффер. — Так сколько отсюда до земли, босс? — поинтересовался он.
— Метра четыре с половиной.
Огни фар показались среди догорающих руин железнодорожной станции.
— Кажется, мы успели, лейтенант Шэффер.
— Успели, — повторил Шэффер и выругался от боли, ударившей в голову от резкой остановки вагончика.
— Всем прыгать! — скомандовал Смит.
— Позвольте мне, у меня все-таки обе руки целы, — сказал Шэффер, оттеснив Смита, и, обняв Мэри, спустил ее, насколько хватило вытянутых рук, вниз. Ей оставалось лететь меньше двух метров. Через три секунды он проделал ту же процедуру с Карнаби-Джонсом. Вагончик дернулся, готовясь начать движение вверх. Шэффер выпихнул Смита и прыгнул вслед за ним в мягкий податливый снег. Покачнувшись, лейтенант все же устоял на ногах.
Смит был рядом. Он уже успел достать взрывчатку и приготовить взрыватель. Протянув взрывпакет Шэфферу, сказал: — У тебя правая в порядке — действуй.
— Правая у меня в порядке. Пусть с лошадьми я не лажу, но в бейсбол могу сыграть хоть сейчас. — Шэффер ловко забросил взрывчатку в дверной проем вагончика: — Годится?
— Годится. Пошли.
Смит взял за руку Мэри, Шэффер — Карнаби-Джонса, и они успели спрятаться в каком-то закутке, прежде чем грузовики резко притормозили и из них посыпались солдаты, которые вслед за полковником Вайснером двинулись к нижней станции. Замок горел все ярче, пожар вырвался из-под контроля и бушевал вовсю. Сквозь треск огня явственно послышался взрыв — вагончик, не пройдя и середины пути до первой опоры, занялся пламенем и, продолжая катить вверх, вскоре неразличимо смешался с огнем большого пожара.
Шэффер тронул Смита за руку:
— Может, заодно и на станции фуникулера пустим красного петуха?
— Уймись, — ответил Смит. — Теперь в гараж.
Полковник Уайет-Тернер, сидевший в кресле второго пилота, прижался лицом к боковому стеклу и недовольно посмотрел вниз. «Москито» был самым быстрым самолетом на этой войне, но лететь с такой скоростью было слишком даже для него.
Уайет-Тернеру казалось, что вот-вот дело закончится катастрофой. Хозяин самолета Карпентер демонстрировал высший пилотаж на бреющем полете, но Уайет-Тернеру это не понравилось. Еще меньше ему нравилась скорость, с которой летела отбрасываемая их бомбардировщиком на землю тень, а хуже всего было, когда дистанция между самолетом и тенью сокращалась почти до нуля. Пытаясь отвлечься от мысли о том, что произойдет, если самолет и его тень действительно сольются, он оторвал взгляд от окна и посмотрел на часы.
— Двадцать пять минут. — Он выразительно посмотрел на Карпентера, с обветренным лицом которого так не вязались великолепные рыжие усы. — Успеем?
— Успеем, — безмятежно отозвался Карпентер. — Успеют ли они — вот вопрос.
— Бог знает. Ума не приложу, как им это удается: мы с адмиралом не сомневаемся, что они попали в замке в капкан. А сейчас там вообще всех подняли в ружье. Какие тут могут быть шансы…
— И потому вы летите?
— Я их туда послал, — бесстрастно ответил Уайет-Тернер. Он посмотрел в окно, увидел, как самолет и его тень соприкоснулись, пролетая над верхушками сосен, и, теряя терпение, спросил: — Это что, необходимо — лететь так низко?
— Иначе нас засекут, старина, — объяснил Карпентер. — Ближе к земле безопаснее.
Смит, Мэри, Джонс и замыкающий цепочку Шэффер задворками вышли к гаражу. Смит приготовил отмычку, чтобы открыть замок, но дверь тихонько приотворилась сама собой. У входа стояла Хайди, глядя на них как на пришельцев с того света. Потом она перевела взгляд на пылающий замок и вопросительно посмотрела на Смита:
— Все здесь, в блокнотах, черным по белому, — хлопнул он себя по груди. — Теперь в автобус.
Он пропустил всех в дверь гаража, закрыл ее за собой и выглянул из небольшого зарешеченного окна на улицу. Та была заполнена людьми, главным образом военными, хотя не все из них были с оружием — большинство сбежалось поглазеть на пожар прямо из деревенских кабачков. Недалеко от гаража стояли два грузовика с солдатами и еще три — возле станции фуникулера. У «Дикого оленя» припарковался мотоциклетный патруль. Но самое серьезное препятствие представлял собой небольшой автомобиль с людьми прямо у выезда из гаража. Смит внимательно осмотрел его и решил, что это препятствие вполне преодолимо.
Мэри и Карнаби-Джонс уже заняли места в автобусе. Туда же направилась и Хайди. Шэффер обнял ее за плечи, поцеловал и улыбнулся. Она удивленно посмотрела на него.
— Разве ты не рада снова меня видеть? Если б ты только знала, через что мне пришлось пройти! Боже милостивый, я ведь чудом остался жив!
— И ты теперь не такой красавчик, как два часа назад, — она нежно прикоснулась к его лицу, на котором Каррачола оставил кровавый след и. поднимаясь в автобус, бросила через плечо:
— Надо же, два часа — это как раз вся история нашего знакомства.
— Два часа! Мне кажется, я постарел за это время на двадцать лет. И все эти годы я посвящаю вам, леди. А сейчас, — закончил он, глядя, как Смит усаживается на водительское место и включает зажигание, — предстоит прожить очередные двадцать. Всем на пол!
— А вы? — спросила Хайди.
— Я? — с искренним удивлением переспросил Шэффер. Он вышиб прикладом «шмайсера» лобовое стекло. щелкнул затвором и стал на колени, пристроив автомат стволом наружу. — А я кондуктор. Где вы видели, что кондуктор работает лежа?
Смит нажал на стартер, и дизельный мотор послушно загудел. Майор включил первую скорость, автобус рванул вперед. Снабженный мощным стальным ножом снегоочистителя, он легко пропорол двойные двери, будто они были сделаны из картона, только щепки полетели в разные стороны, как конфетти. Смит свернул направо и выехал на главную улицу. Зевак, заполнивших улицу, можно было распугать гудком и ревом дизеля, но с автомобилем, стоявшим на выезде, разъехаться было не так просто. Но прежде чем сидящие в нем — сержант, руки которого покоились на баранке, и майор с радиотелефоном в одной руке и тонкой сигарой с длинным столбиком пепла — в другой, успели понять, что происходит, их машину отнесло ножом снегоочистителя на несколько метров, после чего она благополучно остановилась. Ошарашенный майор так и остался сидеть с радиотелефоном в одной руке и с сигарой в другой. Даже пепел сигары не осыпался.
Мотоциклистов, столпившихся у дверей «Дикого оленя», удивил необыкновенный выезд автобуса. Сначала они решили, что его владелец Зеп Зальцман свихнулся или у него заело акселератор. Но они быстро поняли, что ошиблись. Они заметили Смита, склонившегося над рулем, и Шэффера со «шмайсером», дуло которого выглядывало из разбитого лобового стекла. Этого оказалось достаточно, чтобы сержант отдал команду, и мотоциклисты рванулись к своим машинам. Но и Смит увидел достаточно. Он включил далеко слышный рожок автобуса, резко свернул и на всей скорости двинулся к тротуару в сторону мотоциклистов. Поняв его намерения, те сделали единственно правильный выбор: оставив свои машины на произвол судьбы, предпочли укрыться на лестнице «Дикого оленя».
С душераздирающим металлическим скрежетом автобус смял патрульные мотоциклы, превратив их в груду утиля. Вырулив опять на середину дороги, Смит оглянулся: лишь две машины благополучно избежали общей участи. Под рев рожка Смит без передышки жал на газ, включая то огромные передние фары, то подфарники, и от этой свистопляски народ в панике разбегался кто куда, очищая дорогу. На горных дорогах почтовые автобусы пользуются абсолютной привилегией перед всеми другими видами транспорта, и символом их непререкаемого дорожного авторитета является оглушительно-пронзительный рожок. Звук этого рожка — виден сам автобус или нет — это приказ всем машинам и пешеходам остановиться или отступить, неукоснительно исполняемый каждым альпийцем, с молоком матери впитавшим дорожные правила, принятые в родных местах. Волшебный рожок оказывал магическое действие: и автомобили, и люди послушно жались к тротуару, как будто их враз притянул к себе мощный магнит. На лицах можно было прочитать все степени удивления — от тупого недоумения до возбужденного изумления. Чего на них не было, так это досады и негодования — события развивались столь стремительно, что до этого дело просто не успевало дойти. Автобус достиг уже конца улицы, а вдогонку не прозвучало ни одного выстрела.
Впереди маячила прямая как стрела лента дороги вдоль Голубого озера. Смит отключил альпийский рожок, но, спохватившись, включил его вновь: он мог сослужить службу не хуже, чем пара пулеметов.
— Нельзя ли сменить пластинку? — раздраженно спросил Шэффер. Он совсем продрог под ледяным ветром, который дул из разбитого окна и, стараясь по возможности укрыться от холода, уселся на пол. — Свистните, если понадоблюсь. У меня, наверное, миля в запасе.
— В смысле?..
— Через милю подъедем к КПП казармы. У офицера в той машине, которую мы побеспокоили, был радиотелефон. Парень им, надо думать, воспользовался.
— А что же ты его не застрелил?
— Не тот я стал теперь, босс. — вздохнул Шэффер. — В мою жизнь вошло нечто прекрасное.
— Скажи лучше, что у тебя не было возможности.
— И, как вы верно заметили, у меня не было возможности. — Шэффер обернулся, посмотрел в заднее стекло — нет ли погони. Дорога за ними была пуста. Тем не менее вид, открывавшийся в сторону, откуда они удалялись, заслуживал внимания. Шлосс Адлер, окутанный пламенем освещал адским огнем снежное королевство на полмили вокруг. Это была мечта пиротехника, кошмарный сон брандмайора. Участь замка была предрешена: к рассвету он превратится в дымящиеся руины. Отныне он обречен быть легендой, передаваемой из поколения в поколение, сказанием о прекрасном, навсегда исчезнувшем видении.
Шэффер перевел взгляд в салон автобуса, пытаясь определить, каково самочувствие пассажиров, но их было не разглядеть — все попрятались под сиденьями. Тут автобус здорово тряхнуло, Шэффер ударился плечом о стенку. Это заставило его взглянуть на приборный щиток.
— Господи, спаси и сохрани, — смиренно проговорил он. — Девяносто.
— Это в километрах, — успокоил Смит.
— Ну, тогда беспокоиться не о чем, — только и сказал Шэффер. Заметив, что Смит притормозил, он посмотрел в окно и тихонько свистнул. Казармы были совсем рядом. За контрольно-пропускным пунктом виднелся ярко освещенный плац, на котором суетились вооруженные солдаты. На первый взгляд их беготня показалась Шэфферу беспорядочной, но его заблуждение длилось недолго. Альпийские стрелки, не теряя ни секунды, спешили к ожидавшим их автомашинам.
— Собираются по тревоге, — отметил Шэффер. — Интересно, — начал было он, но оборвал себя на полуслове, широко раскрыв глаза. Из-за здания КПП, грохоча, выполз огромный танк. Выйдя на дорогу, он развернулся на сто восемьдесят градусов, прицельно направив орудие на приближающийся автобус.
— Ну и дела, — прошептал Шэффер так громко, что его стало слышно в затихающем гуле автобусного дизеля. — «Тигр»! И 88-миллиметровая пушка, босс.
— Да, уж видно, что не пугач, — согласился Смит. — И прямехонько на дороге. Всем лечь на пол!
Он сперва притушил, а потом и вовсе выключил фары и оставил только боковую подсветку, моля Бога, чтобы эти мирные огоньки остановили руку, которая, может быть, уже приготовилась нажать на спусковую кнопку орудия. И Бог услышал его; эта невидимая рука не прикоснулась к кнопке. Смит до предела замедлил скорость, свернул к воротам КПП и остановился. Стараясь, чтобы его раненая рука никому не попалась на глаза, он высунулся из окна и громко скомандовал тройке солдат с автоматами на изготовку, которые приближались под командой сержанта.
— Быстро! К телефону! Срочно нужен хирург. — Он ткнул пальцем куда-то себе за спину. — Полковнику Вайснеру. Два ранения. Задето легкое. Да что вы, черт вас побери, стоите как идиоты!
— Но у нас приказ, — запротестовал сержант. — Задержать почтовый автобус.
— Да вы пьяны! — загремел Смит. — Завтра же под трибунал пойдете — не дай Бог полковник умрет. Шевелите задницей!
Смит включил первую передачу, и автобус медленно поехал вперед. Сержант, на которого произвела впечатление майорская форма, а также то, что автобус не спеша въезжает на территорию казарм, но более всего успокоенный властным ревом альпийского рожка, который Смит так и не отключил, кинулся к ближайшему телефону.
Не прибавляя скорости Смит осторожно провел автобус сквозь мещанину людей и машин, проехал мимо шеренги мотоциклов, колонны грузовиков с вооруженными солдатами (они уже начали выезжать из ворот, но не так быстро, как ему бы хотелось). Впереди стояла группа оживленно беседующих офицеров. Смит сбавил скорость и высунулся из окна.
— Попались, — радостно возвестил он. — В «Диком олене»! Взяли в заложники полковника Вайснера. Ради Бога, скорее!
Тут он осекся, узнав в одном из офицеров капитана, которому вечером в кабачке представился как майор Бернд Гиммлер. Секундой позже был узнан и он сам. У капитана от удивления отвисла челюсть, но прежде чем он успел как-нибудь среагировать, Смит уже нажал газ, и автобус рванул к южным воротам, распугивая народ скрежещущим снегоочистителем. Эффект неожиданности позволил беспрепятственно одолеть метров тридцать, прежде чем задние стекла разлетелись под градом выстрелов. Смит прорвался через южные ворота на главную дорогу и на какое-то время скрылся от прицельного огня с плаца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
— Их нет.
— Нет? — Шэффер застонал и покачал головой. — Расскажете мне об этом поподробнее. Только не сейчас.
— Он не понимает, что происходит, — грустно сказал Смит. И, помолчав, добавил: — Интересно, как там продвигается осада? Держится дверь, или замок уже сбили? И кто-нибудь уже добрался до рычага управления…
— Заткнись! — выкрикнула Мэри. — Не смей болтать эту чушь!
— Извини, — виновато сказал Смит. Он нежно коснулся ее плеча. — Дурацкая шутка. Вот и последняя опора. Еще минута, и будем дома.
— Дома! — встрепенулся Шэффер. — Дома я буду, когда возьму в руки меню гриль-бара «Савой». Только тогда.
— Кое-кто думает только о своем желудке, — заметил Смит. Надо сказать, что в эту минуту он сам как раз думал о своем желудке, и эти мысли нельзя было назвать приятными. Ощущение было такое, будто он проглотил холодный свинцовый шар. Не только желудок доставлял ему страдания. Редкие глухие удары сердца болезненно отдавались в груди. Рот был полон липкой противной слюны, мешавшей говорить.
Смит вдруг почувствовал, что медленно заваливается на спину — он очнулся благодаря резкому толчку вагончика. Сосчитаю до десяти, сказал он себе, потом, если ничего не случится — до девяти, потом… Потом он перехватил взгляд Мэри. Она выглядела старше лет на пятнадцать; лицо ее было мертвенно-бледным и измученными. Он устыдился самого себя. Нежно пожал ей руку выше локтя.
— Все будет в порядке, — доверительно сказал он. Ему вдруг опять стало легко говорить. — Вот увидишь. Раз дядя Джон сказал…
Она взглянула на него, пытаясь улыбнуться:
— А что, дядя Джон всегда прав?
— Всегда, — твердо ответил Смит.
Прошло секунд двадцать. Смит встал, подошел к переднему краю вагончика. Впереди неясно вырисовывались очертания станции. Он обернулся — все в ожидании смотрели на него.
— Осталось метров тридцать, не больше, — объявил он. — Через минуту я открою эту дверцу. Даже раньше. Мы будем находиться метрах в четырех над землей. Ну, самое большее — в пяти. Будем прыгать. Снег тут достаточно глубокий. Он самортизирует прыжок. Безопасность гарантируется.
Шэффер хотел было сделать какое-то замечание, но удержался и снова обхватил голову руками. Смит открыл дверцу и, щурясь от резкого ледяного ветра. порвавшегося в вагончик, посмотрел прямо вниз. под ноги, признавшись себе, что его прогноз насчет расстояния до земли оказался чересчур оптимистическим. До нее было метров пятнадцать, а такая высота и у самого отчаянного смельчака способна породить видения сломанного позвоночника или конечностей. Но не это было теперь самым опасным.
Издалека доносился рев сирены, в туманной мгле светились фары приближающихся автомашин. Шэффер поднял голову. Она еще сильно болела, но уж не так дьявольски кружилась.
— Подкрепление идет, — сообщил он. — Нештатная ситуация, босс. Рации нет, телефона нет, геликоптера нет, а сообщить умудрились…
— Дымовой сигнал. — Смит указал на замок.
— Черт побери, — воскликнул Шэффер, — неплохо горит для камня!
Шэффер не преувеличивал. Горело действительно великолепно. Шлосс Адлер весь занялся огнем, и его самого почти совсем не было видно в зареве. Пылающая крепость, окруженная таящейся во тьме горной громадой и бросающая отсвет в долину, залитую бледной луной, казалась фантастическим сказочным видением.
— Надо надеяться, у них хорошая страховка, — сказал Шэффер. — Так сколько отсюда до земли, босс? — поинтересовался он.
— Метра четыре с половиной.
Огни фар показались среди догорающих руин железнодорожной станции.
— Кажется, мы успели, лейтенант Шэффер.
— Успели, — повторил Шэффер и выругался от боли, ударившей в голову от резкой остановки вагончика.
— Всем прыгать! — скомандовал Смит.
— Позвольте мне, у меня все-таки обе руки целы, — сказал Шэффер, оттеснив Смита, и, обняв Мэри, спустил ее, насколько хватило вытянутых рук, вниз. Ей оставалось лететь меньше двух метров. Через три секунды он проделал ту же процедуру с Карнаби-Джонсом. Вагончик дернулся, готовясь начать движение вверх. Шэффер выпихнул Смита и прыгнул вслед за ним в мягкий податливый снег. Покачнувшись, лейтенант все же устоял на ногах.
Смит был рядом. Он уже успел достать взрывчатку и приготовить взрыватель. Протянув взрывпакет Шэфферу, сказал: — У тебя правая в порядке — действуй.
— Правая у меня в порядке. Пусть с лошадьми я не лажу, но в бейсбол могу сыграть хоть сейчас. — Шэффер ловко забросил взрывчатку в дверной проем вагончика: — Годится?
— Годится. Пошли.
Смит взял за руку Мэри, Шэффер — Карнаби-Джонса, и они успели спрятаться в каком-то закутке, прежде чем грузовики резко притормозили и из них посыпались солдаты, которые вслед за полковником Вайснером двинулись к нижней станции. Замок горел все ярче, пожар вырвался из-под контроля и бушевал вовсю. Сквозь треск огня явственно послышался взрыв — вагончик, не пройдя и середины пути до первой опоры, занялся пламенем и, продолжая катить вверх, вскоре неразличимо смешался с огнем большого пожара.
Шэффер тронул Смита за руку:
— Может, заодно и на станции фуникулера пустим красного петуха?
— Уймись, — ответил Смит. — Теперь в гараж.
Полковник Уайет-Тернер, сидевший в кресле второго пилота, прижался лицом к боковому стеклу и недовольно посмотрел вниз. «Москито» был самым быстрым самолетом на этой войне, но лететь с такой скоростью было слишком даже для него.
Уайет-Тернеру казалось, что вот-вот дело закончится катастрофой. Хозяин самолета Карпентер демонстрировал высший пилотаж на бреющем полете, но Уайет-Тернеру это не понравилось. Еще меньше ему нравилась скорость, с которой летела отбрасываемая их бомбардировщиком на землю тень, а хуже всего было, когда дистанция между самолетом и тенью сокращалась почти до нуля. Пытаясь отвлечься от мысли о том, что произойдет, если самолет и его тень действительно сольются, он оторвал взгляд от окна и посмотрел на часы.
— Двадцать пять минут. — Он выразительно посмотрел на Карпентера, с обветренным лицом которого так не вязались великолепные рыжие усы. — Успеем?
— Успеем, — безмятежно отозвался Карпентер. — Успеют ли они — вот вопрос.
— Бог знает. Ума не приложу, как им это удается: мы с адмиралом не сомневаемся, что они попали в замке в капкан. А сейчас там вообще всех подняли в ружье. Какие тут могут быть шансы…
— И потому вы летите?
— Я их туда послал, — бесстрастно ответил Уайет-Тернер. Он посмотрел в окно, увидел, как самолет и его тень соприкоснулись, пролетая над верхушками сосен, и, теряя терпение, спросил: — Это что, необходимо — лететь так низко?
— Иначе нас засекут, старина, — объяснил Карпентер. — Ближе к земле безопаснее.
Смит, Мэри, Джонс и замыкающий цепочку Шэффер задворками вышли к гаражу. Смит приготовил отмычку, чтобы открыть замок, но дверь тихонько приотворилась сама собой. У входа стояла Хайди, глядя на них как на пришельцев с того света. Потом она перевела взгляд на пылающий замок и вопросительно посмотрела на Смита:
— Все здесь, в блокнотах, черным по белому, — хлопнул он себя по груди. — Теперь в автобус.
Он пропустил всех в дверь гаража, закрыл ее за собой и выглянул из небольшого зарешеченного окна на улицу. Та была заполнена людьми, главным образом военными, хотя не все из них были с оружием — большинство сбежалось поглазеть на пожар прямо из деревенских кабачков. Недалеко от гаража стояли два грузовика с солдатами и еще три — возле станции фуникулера. У «Дикого оленя» припарковался мотоциклетный патруль. Но самое серьезное препятствие представлял собой небольшой автомобиль с людьми прямо у выезда из гаража. Смит внимательно осмотрел его и решил, что это препятствие вполне преодолимо.
Мэри и Карнаби-Джонс уже заняли места в автобусе. Туда же направилась и Хайди. Шэффер обнял ее за плечи, поцеловал и улыбнулся. Она удивленно посмотрела на него.
— Разве ты не рада снова меня видеть? Если б ты только знала, через что мне пришлось пройти! Боже милостивый, я ведь чудом остался жив!
— И ты теперь не такой красавчик, как два часа назад, — она нежно прикоснулась к его лицу, на котором Каррачола оставил кровавый след и. поднимаясь в автобус, бросила через плечо:
— Надо же, два часа — это как раз вся история нашего знакомства.
— Два часа! Мне кажется, я постарел за это время на двадцать лет. И все эти годы я посвящаю вам, леди. А сейчас, — закончил он, глядя, как Смит усаживается на водительское место и включает зажигание, — предстоит прожить очередные двадцать. Всем на пол!
— А вы? — спросила Хайди.
— Я? — с искренним удивлением переспросил Шэффер. Он вышиб прикладом «шмайсера» лобовое стекло. щелкнул затвором и стал на колени, пристроив автомат стволом наружу. — А я кондуктор. Где вы видели, что кондуктор работает лежа?
Смит нажал на стартер, и дизельный мотор послушно загудел. Майор включил первую скорость, автобус рванул вперед. Снабженный мощным стальным ножом снегоочистителя, он легко пропорол двойные двери, будто они были сделаны из картона, только щепки полетели в разные стороны, как конфетти. Смит свернул направо и выехал на главную улицу. Зевак, заполнивших улицу, можно было распугать гудком и ревом дизеля, но с автомобилем, стоявшим на выезде, разъехаться было не так просто. Но прежде чем сидящие в нем — сержант, руки которого покоились на баранке, и майор с радиотелефоном в одной руке и тонкой сигарой с длинным столбиком пепла — в другой, успели понять, что происходит, их машину отнесло ножом снегоочистителя на несколько метров, после чего она благополучно остановилась. Ошарашенный майор так и остался сидеть с радиотелефоном в одной руке и с сигарой в другой. Даже пепел сигары не осыпался.
Мотоциклистов, столпившихся у дверей «Дикого оленя», удивил необыкновенный выезд автобуса. Сначала они решили, что его владелец Зеп Зальцман свихнулся или у него заело акселератор. Но они быстро поняли, что ошиблись. Они заметили Смита, склонившегося над рулем, и Шэффера со «шмайсером», дуло которого выглядывало из разбитого лобового стекла. Этого оказалось достаточно, чтобы сержант отдал команду, и мотоциклисты рванулись к своим машинам. Но и Смит увидел достаточно. Он включил далеко слышный рожок автобуса, резко свернул и на всей скорости двинулся к тротуару в сторону мотоциклистов. Поняв его намерения, те сделали единственно правильный выбор: оставив свои машины на произвол судьбы, предпочли укрыться на лестнице «Дикого оленя».
С душераздирающим металлическим скрежетом автобус смял патрульные мотоциклы, превратив их в груду утиля. Вырулив опять на середину дороги, Смит оглянулся: лишь две машины благополучно избежали общей участи. Под рев рожка Смит без передышки жал на газ, включая то огромные передние фары, то подфарники, и от этой свистопляски народ в панике разбегался кто куда, очищая дорогу. На горных дорогах почтовые автобусы пользуются абсолютной привилегией перед всеми другими видами транспорта, и символом их непререкаемого дорожного авторитета является оглушительно-пронзительный рожок. Звук этого рожка — виден сам автобус или нет — это приказ всем машинам и пешеходам остановиться или отступить, неукоснительно исполняемый каждым альпийцем, с молоком матери впитавшим дорожные правила, принятые в родных местах. Волшебный рожок оказывал магическое действие: и автомобили, и люди послушно жались к тротуару, как будто их враз притянул к себе мощный магнит. На лицах можно было прочитать все степени удивления — от тупого недоумения до возбужденного изумления. Чего на них не было, так это досады и негодования — события развивались столь стремительно, что до этого дело просто не успевало дойти. Автобус достиг уже конца улицы, а вдогонку не прозвучало ни одного выстрела.
Впереди маячила прямая как стрела лента дороги вдоль Голубого озера. Смит отключил альпийский рожок, но, спохватившись, включил его вновь: он мог сослужить службу не хуже, чем пара пулеметов.
— Нельзя ли сменить пластинку? — раздраженно спросил Шэффер. Он совсем продрог под ледяным ветром, который дул из разбитого окна и, стараясь по возможности укрыться от холода, уселся на пол. — Свистните, если понадоблюсь. У меня, наверное, миля в запасе.
— В смысле?..
— Через милю подъедем к КПП казармы. У офицера в той машине, которую мы побеспокоили, был радиотелефон. Парень им, надо думать, воспользовался.
— А что же ты его не застрелил?
— Не тот я стал теперь, босс. — вздохнул Шэффер. — В мою жизнь вошло нечто прекрасное.
— Скажи лучше, что у тебя не было возможности.
— И, как вы верно заметили, у меня не было возможности. — Шэффер обернулся, посмотрел в заднее стекло — нет ли погони. Дорога за ними была пуста. Тем не менее вид, открывавшийся в сторону, откуда они удалялись, заслуживал внимания. Шлосс Адлер, окутанный пламенем освещал адским огнем снежное королевство на полмили вокруг. Это была мечта пиротехника, кошмарный сон брандмайора. Участь замка была предрешена: к рассвету он превратится в дымящиеся руины. Отныне он обречен быть легендой, передаваемой из поколения в поколение, сказанием о прекрасном, навсегда исчезнувшем видении.
Шэффер перевел взгляд в салон автобуса, пытаясь определить, каково самочувствие пассажиров, но их было не разглядеть — все попрятались под сиденьями. Тут автобус здорово тряхнуло, Шэффер ударился плечом о стенку. Это заставило его взглянуть на приборный щиток.
— Господи, спаси и сохрани, — смиренно проговорил он. — Девяносто.
— Это в километрах, — успокоил Смит.
— Ну, тогда беспокоиться не о чем, — только и сказал Шэффер. Заметив, что Смит притормозил, он посмотрел в окно и тихонько свистнул. Казармы были совсем рядом. За контрольно-пропускным пунктом виднелся ярко освещенный плац, на котором суетились вооруженные солдаты. На первый взгляд их беготня показалась Шэфферу беспорядочной, но его заблуждение длилось недолго. Альпийские стрелки, не теряя ни секунды, спешили к ожидавшим их автомашинам.
— Собираются по тревоге, — отметил Шэффер. — Интересно, — начал было он, но оборвал себя на полуслове, широко раскрыв глаза. Из-за здания КПП, грохоча, выполз огромный танк. Выйдя на дорогу, он развернулся на сто восемьдесят градусов, прицельно направив орудие на приближающийся автобус.
— Ну и дела, — прошептал Шэффер так громко, что его стало слышно в затихающем гуле автобусного дизеля. — «Тигр»! И 88-миллиметровая пушка, босс.
— Да, уж видно, что не пугач, — согласился Смит. — И прямехонько на дороге. Всем лечь на пол!
Он сперва притушил, а потом и вовсе выключил фары и оставил только боковую подсветку, моля Бога, чтобы эти мирные огоньки остановили руку, которая, может быть, уже приготовилась нажать на спусковую кнопку орудия. И Бог услышал его; эта невидимая рука не прикоснулась к кнопке. Смит до предела замедлил скорость, свернул к воротам КПП и остановился. Стараясь, чтобы его раненая рука никому не попалась на глаза, он высунулся из окна и громко скомандовал тройке солдат с автоматами на изготовку, которые приближались под командой сержанта.
— Быстро! К телефону! Срочно нужен хирург. — Он ткнул пальцем куда-то себе за спину. — Полковнику Вайснеру. Два ранения. Задето легкое. Да что вы, черт вас побери, стоите как идиоты!
— Но у нас приказ, — запротестовал сержант. — Задержать почтовый автобус.
— Да вы пьяны! — загремел Смит. — Завтра же под трибунал пойдете — не дай Бог полковник умрет. Шевелите задницей!
Смит включил первую передачу, и автобус медленно поехал вперед. Сержант, на которого произвела впечатление майорская форма, а также то, что автобус не спеша въезжает на территорию казарм, но более всего успокоенный властным ревом альпийского рожка, который Смит так и не отключил, кинулся к ближайшему телефону.
Не прибавляя скорости Смит осторожно провел автобус сквозь мещанину людей и машин, проехал мимо шеренги мотоциклов, колонны грузовиков с вооруженными солдатами (они уже начали выезжать из ворот, но не так быстро, как ему бы хотелось). Впереди стояла группа оживленно беседующих офицеров. Смит сбавил скорость и высунулся из окна.
— Попались, — радостно возвестил он. — В «Диком олене»! Взяли в заложники полковника Вайснера. Ради Бога, скорее!
Тут он осекся, узнав в одном из офицеров капитана, которому вечером в кабачке представился как майор Бернд Гиммлер. Секундой позже был узнан и он сам. У капитана от удивления отвисла челюсть, но прежде чем он успел как-нибудь среагировать, Смит уже нажал газ, и автобус рванул к южным воротам, распугивая народ скрежещущим снегоочистителем. Эффект неожиданности позволил беспрепятственно одолеть метров тридцать, прежде чем задние стекла разлетелись под градом выстрелов. Смит прорвался через южные ворота на главную дорогу и на какое-то время скрылся от прицельного огня с плаца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21