е. на уважении таких социальных институтов, как государство и церковь. Повседневное общение регулируется «церемониальными инструкциями», т. е. традициями, нормами, отражающими статусы и роли людей. В экономической системе общества роль естественного отбора органического мира, открытого Ч. Дарвиным, играет, по мысли Г. Спенсера, конкуренция.
Отсюда берет свое начало направление социологического позитивизма, получившее название «социальный дарвинизм». Социологи-дарвинисты развитие индивидуалистических тенденций в обществе объясняли выживанием наиболее приспособленных (инстинкт самосохранения), а усиление социальной солидарности, морали и нравственности – проявлением альтруистического инстинкта продолжения рода.
Социальный дарвинизм дал пищу для размышления многим социологам и послужил социологической базой для таких разнородных течений политической мысли, как анархизм (П. Кропоткин), социализм (Э. Эванс, У. Клиффорд), фашизм (Б. Муссолини, А. Гитлер).
Другой английский социолог, Генри Бокль (1821–1862), основал географическое направление позитивистской социологии. Он представлял прогресс человеческого общества не как предопределенный провидением или как результат действия свободной воли исторических деятелей, а как проявление природных факторов. Такими факторами являются: климат, пища, почва, ландшафт. На юге пища более дешевая, почва более плодородная, климат более благоприятен для жизни. Отсюда большая численность населения в странах Востока, нищета основной его массы и огромное богатство немногих правителей. Ландшафт умеренных широт формирует рациональный, логический тип деятельности. Этим объясняется, что «в Европе преобладающим направлением было подчинение природы человеку, а вне Европы подчинение человека природе».[5]
Позитивизм дал мощный толчок в становлении и развитии социологии. Но он рассматривал общество механистически, т. е. находящимся, несмотря на внутреннюю борьбу за существование, в равновесном состоянии, которое определялось сбалансированностью и строгим функционированием частей-органов в рамках определенных задач. Несмотря на лозунг О. Конта «Порядок и прогресс», общество для позитивистов оставалось по сути своей неизменным. Они не смогли объяснить многих социальных явлений второй половины XIX в., в том числе таких, как революции, рост рабочего движения и классовой борьбы. Все это к 80-м гг. XIX в. привело к кризису позитивизма.
Антипозитивизм (1880–1920) не стремился объяснить мир социальных явлений биологической борьбой за существование или влиянием природной среды. Наоборот, родоначальники антипозитивизма немецкие философы и социологи Вильгельм Виндельбанд (18481915), Генрих Риккерт (1863–1936), Вильгельм Дильтей (18331911) видели свою задачу в том, чтобы разграничить природу и человеческое общество, которое, по их мысли, живет по своим собственным законам, отличным от природно-физических. Не объяснить общество с точки зрения всеобщих законов физического мира, а понять смысл социальных явлений, структур и процессов – вот в чем они видели свою задачу. Антипозитивисты считали главным не приобретение объективного знания об обществе, а понимание социальных фактов. Философской основой такого понимания они избрали неокантианство. Неокантианцы критиковали философию Иммануила Канта «справа», с позиций субъективного идеализма. Главным достижением гносеологии И. Канта они считали субъективность мира и существование «вещей-в-себе», а главными заблуждениями – объективный характер последней. В. Виндельбанд и Г. Риккерт исходили из трансцендентально-психологического подхода к учению И. Канта, т. е. на место объективной истины ставили трансцендентальные ценности, которые хоть и существуют идеально, но имеют значение для людей, оказывают воздействие на их мышление и поведение. Причем «практическое», приближенное к жизни истолкование социальных факторов имеет большее значение, чем теоретические схемы.
Другими словами, антипозитивисты в отличие от позитивистов, признавших мир как объективную реальность, утверждали, что законы, по которым развивается природа и общество, различны, что дойти до сути общественных законов невозможно, что сущность, лежащая в основе социальных процессов и явлений, в принципе непознаваема.
Если для естественных наук характерен генерализирующий (обобщающий) метод познания, то для социальных наук – индивидуализирующий, означающий установление индивидуальных неповторимых фактов действительности. Эти неповторимые, своеобразные социальные факты могут быть идентифицированы соотнесением с устойчивыми идеальными представлениями-ценностями.
В. Дильтей считал, что мир, жизнь создаются представлениями людей. И задача социолога-антипозитивиста не пытаться вскрыть сущность социальных фактов, а понять их.
Концепцию «понимающей социологии» разработал немецкий социолог Макс Вебер. Понимание как прямое постижение противопоставляется М. Вебером свойственному естественным наукам непрямому, выводному знанию, объяснению. Важно не объективное знание, а понимание социальных действий. На место оценки социальных явлений М. Вебер выдвигает принцип свободы от оценочных суждений. Данный принцип означает, что достоверность и истинность социальных явлений и их значимость для социального поведения есть вещи совершенно различные и подчас несовместимые. Отсюда следует, что нет плохого или хорошего, положительного или отрицательного социального действия, что любое социальное поведение следует понимать из его соотнесения с теми социальными ценностями, которые присущи данной социальной группе (принцип отнесения к ценностям).
«Понимающая социология» активно развивалась в первой половине XX в. в Европе (в том числе и в России) и в США. Ее сторонниками становятся Г. Зиммель, А. Фиркандт, Ф. Знанецкий, Г. Блумер, Э. Хьюз, Р. Мертон, Т. Парсонс, П. Струве, Н. Кареев и др.
Одним из влиятельных направлений антипозитивизма было антропологическое, основанное Максом Шелером (1874–1929). Он считал, что человек занимает особое положение на «лестнице существ». У него отсутствуют некоторые необходимые инстинкты, например способность ориентироваться в лесу, в темноте, слабо развитое обоняние, осязание и т. д. Человек разорвал свою прямую связь с природой, и как единичное существо, индивид, он не самодостаточен. Свои недостатки он компенсирует культурой, т. е. знаниями и навыками, которые он получает от общества.
Дальнейшее развитие цивилизации будет только увеличивать разрыв человека с природой. Отсюда вытекает задача развития социальных институтов – семьи, школы, церкви, государства, которые насыщают индивида культурой и регулируют его поведение.
Кризис позитивизма в 80-х гг. XIX в. дал толчок развитию не только различным направлениям антипозитивизма. Примерно в эти же годы социологическая наука испытывает влияние развивающейся психологии. Социологи, сторонники психологического подхода, стремились объяснить социальные события исходя из психических явлений. Это течение социологии можно подразделить на такие направления:
психологический эволюционизм (Л. Уорд, Ф. Гиддинс), который развитие общества рассматривал как часть космической эволюции, в отличие от природной эволюции, базирующейся на техническом (целенаправленном), сознательном управлении социальными процессами. Социальное воздействие людей становится возможным на основе так называемого «сознания рода», «телезиса», – психического ощущения общности целей развития человеческой цивилизации;
инстинктивизм (У. Мак-Дугал), который искал основу жизни в инстинктах и эмоциях, представляющих собой проявления психического склада индивида;
психология масс (Г. Лебон, Г. Тард), которая стремилась объяснить поведение больших неорганизованных групп людей с помощью таких групповых свойств, как анонимность индивида в толпе, внушаемость, психическое заражение. Отсюда неуправляемость, иррациональность, быстрая смена настроения толпы;
бихевиоризм (Э. Торндайк, Д. Уотсон) объясняет поведение животных и человека, которое представляет собой совокупность двигательных и вербальных реакций, как ответ на стимулы (воздействия) внешней среды. Методологической базой бихевиоризма стало положение позитивизма о том, что социология должна основываться на опыте, эксперименте. Отсюда бихевиористы делают вывод, что социология (и психология) должна изучать поведение, а не психику и сознание. Согласно бихевиоризму, в каждом человеке заложено определенное количество «схем поведения» (дыхание, принятие пищи и др.). Над этими элементами в процессе научения надстраиваются более сложные. Научение основано на принципе проб и ошибок, но результативная эффективная реакция закрепляется. Таким образом, регулируя стимулы, можно получить определенные реакции индивидов и групп. Однако результаты у бихевиористов получались неадекватными затраченным усилиям. Основным недостатком этой теории явилось исключение из цепочки поведенческого акта человека сознания.
В 20-е гг. XX в. возрождается позитивистская традиция. Неопозитивизм базируется на достижениях технических и естественных наук, новых разработках философии, логики, социологии науки.
Принципы неопозитивизма заключаются в следующем:
натурализм, т. е. подчинение социальных явлений природным законам;
сциентизм, т. е. методы социологии должны быть точными, строгими, объективными, как и методы естественных наук;
бихевиоризм, т. е. мотивацию социального поведения можно исследовать только через открытое поведение;
верификационизм, т. е. истинность научных утверждений должна утверждаться на основе опыта и эксперимента;
квантификация, т. е. все социальные явления должны быть описаны и выражены количественно;
объективизм, т. е. социология должна быть свободна от ценностных суждений и идеологических схем.[6]
Неопозитивистские установки разделяют такие видные социологи, как П. Лазарсфельд, Г. Зеттербергер, Г. Блейлок, К. Поппер, Дж. Хол-тон, Р. Кит, Т. Бентон.
1.3. Социология в России
В России социология начала завоевывать свои позиции с 60-х гг. XIX в., когда научная общественность и читающая публика смогли познакомиться с переводами книг и статей О. Конта. Распространению позитивной социологии препятствовали цензура на идеи Конта в России и общий спад интереса к позитивизму за рубежом после смерти его основателя. В 1860-е гг. во Франции и других развитых странах начинается «второе прочтение» О. Конта – процесс, захвативший и Россию. В российских журналах «Современник», «Русское слово», «Отечественные записки» и других появляются статьи о позитивной социологии и ее родоначальнике, написанные В. В. Лесевичем, Д. И. Писаревым, П. Л. Лавровым. В 1867 г. в Петербурге вышла книга «Огюст Конт и положительная философия», в которой были опубликованы работы о Конте английских социологов Г. Льюиса и Дж. Милля.
Первыми русскими социологами, по мнению историка социологии и одного из зачинателей этой науки в России Н. И. Кареева,[7] были П. А. Лавров, Н. К. Михайловский и С. Н. Южаков. Их вкладом в развитие этой новой науки стало формирование собственного подхода к изучению социальных явлений – субъективного метода, заключавшегося во взгляде на общество через призму поведения его членов, особенно людей активных, развитых, целеустремленных («героев») в отличие от пассивной массы («толпы»). Одна из основных работ Н. К. Михайловского так и называлась – «Герои и толпа» (1882). Первых русских социологов интересовали также проблемы возникновения из животной особи человеческой личности (например, П. А. Лавров «До человека», «Научные основы истории цивилизации»), проблемы разделения труда и прогресса общества (Н. К. Михайловский «Что такое прогресс?»), соотношение органического природного и социального процессов в развитии общества, влияние экономической сферы на прогресс (С. Н. Южаков «Социологические этюды»).
В конце XIX – начале XX в. социология в России имела уже определенные достижения. Постепенно проявляют себя такие ее направления, как географическое (оно представлено работами Н. Я. Данилевского «Россия и Европа» и Л. И. Мечникова «Цивилизация и великие исторические реки»), психологическое (П. Л. Лавров, Н. К. Михайловский, Е. В. Де Роберти), материалистическое (Г. В. Плеханов «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю», П. Б. Струве «Критические заметки к вопросу об экономическом развитии России», М. И. Туган-Барановский «Экономический фактор и идеи»; заметим, что Струве и Туган-Барановский вскоре отошли от апологетики экономического детерминизма и марксизма). В этот период российская социология не только испытывает воздействие давно существующих наук, но и сама начинает оказывать влияние на развитие права (труды Б. Н. Чичерина, В. И. Сергеевича, С. А. Муромцева), истории (В. О. Ключевский, С. М. Соловьев, Н. И. Костомаров), философии (Н. А. Бердяев, С. Н. Булгаков, К. Д. Кавелин), других гуманитарных и социальных наук.
Таким образом, первым этапом – этапом становления социологии в России – можно считать время распространения социологических идей, образования направлений социологической мысли, ее укоренения в системе российской науки. Этот этап продолжался с середины 60-х до середины 90-х гг. XIX в.
Второй этап развития российской социологии характеризовался ее институциализацией, т. е. признанием со стороны государства и общества, созданием кафедр и отделений, научных учреждений для подготовки специалистов и научно-педагогических кадров, основанием научных журналов, обществ и т. д. Этот этап продолжался ссе-редины 90-х гг. XIX в. до середины 20-х гг. XX в., до тех пор пока социологические учреждения не были закрыты, а социологи-немарксисты не изгнаны из Советской России.
На этом этапе российская социология развивалась в тесном контакте с зарубежной, в первую очередь с европейской. Российские социологи «второй волны» М. М. Ковалевский, Е. В. Де Роберти, П. Ф. Лилиенфельд теперь уже хорошо известны в Европе, они избираются в зарубежные академии и научные общества, участвуют в работе Международного института социологии (Ковалевский был избран его президентом), организуют Школу общественных наук в Париже, где впервые читается курс социологии для русской публики. В 1908 г. на базе Медико-хирургической академии В. М. Бехтеревым был образован частный Психоневрологический институт, где и была создана первая в России кафедра социологии в составе М. М. Ковалевского (заведующий) и Е. В. Де Роберти, к которым присоединились позже П. А. Сорокин и К. М. Тахтарев. С 1912 г. на историческом факультете Петербургского университета работала социологическая секция, но только спустя шесть лет появилась возможность создать кафедры социологии в Петроградском и Ярославском университетах. После смерти М. М. Ковалевского (1916) создается Русское социологическое общество его имени, которое ставит своими главными задачами развитие социологической науки, социологического образования и распространение социологических знаний. В его состав тогда кроме профессиональных социологов вошли: физиолог И. П. Павлов, психолог В. М. Бехтерев, экономист Н. Д. Кондратьев, юристы В. А. Маклаков и Л. И. Петражицкий, историки Е. В. Тарле и П. Н. Милюков, публицист А. В. Пешехонов.
Председателем был избран известный социолог и историк, академик А. С. Лаппо-Данилевский. С 1917 г. начинается присуждение ученой степени по социологии. Наконец, в 1919 г. в Петрограде создается Социологический институт, получивший статус научно-исследовательского учреждения.
Итак, на втором этапе своего развития российская социология прошла процесс институциализации. К сожалению, в 1920-е гг. советская власть начинает относиться к социологической науке все более настороженно и даже враждебно. С 1922 г. ведущих социологов вместе с представителями других немарксистских наук высылают из СССР или отправляют на «перевоспитание» в лагеря. Закрываются кафедры и прекращается преподавание социологии в вузах. В 1923 г. было закрыто Социологическое общество им. М. М. Ковалевского.
Следующий, третий этап, длившийся с середины 1920-х гг. до середины 1950-х гг., был самым «черным» в истории российской социологии. В сущности, она была вытеснена научным коммунизмом и марксистско-ленинской философией, на нее был навешен ярлык «буржуазной науки».
Новая институциализация социологии началась после осуждения «культа личности» Сталина. В 1958 г. по решению ЦК КПСС была создана Советская социологическая ассоциация (АСС), члены которой под руководством партийных функционеров представляли советскую социологию за рубежом, боролись с влиянием «буржуазной» науки и готовили кадры социологов в СССР. В 1961 г. в Институте философии АН СССР появился научный сектор исследований новых форм труда и быта (заведующий Г.
1 2 3 4
Отсюда берет свое начало направление социологического позитивизма, получившее название «социальный дарвинизм». Социологи-дарвинисты развитие индивидуалистических тенденций в обществе объясняли выживанием наиболее приспособленных (инстинкт самосохранения), а усиление социальной солидарности, морали и нравственности – проявлением альтруистического инстинкта продолжения рода.
Социальный дарвинизм дал пищу для размышления многим социологам и послужил социологической базой для таких разнородных течений политической мысли, как анархизм (П. Кропоткин), социализм (Э. Эванс, У. Клиффорд), фашизм (Б. Муссолини, А. Гитлер).
Другой английский социолог, Генри Бокль (1821–1862), основал географическое направление позитивистской социологии. Он представлял прогресс человеческого общества не как предопределенный провидением или как результат действия свободной воли исторических деятелей, а как проявление природных факторов. Такими факторами являются: климат, пища, почва, ландшафт. На юге пища более дешевая, почва более плодородная, климат более благоприятен для жизни. Отсюда большая численность населения в странах Востока, нищета основной его массы и огромное богатство немногих правителей. Ландшафт умеренных широт формирует рациональный, логический тип деятельности. Этим объясняется, что «в Европе преобладающим направлением было подчинение природы человеку, а вне Европы подчинение человека природе».[5]
Позитивизм дал мощный толчок в становлении и развитии социологии. Но он рассматривал общество механистически, т. е. находящимся, несмотря на внутреннюю борьбу за существование, в равновесном состоянии, которое определялось сбалансированностью и строгим функционированием частей-органов в рамках определенных задач. Несмотря на лозунг О. Конта «Порядок и прогресс», общество для позитивистов оставалось по сути своей неизменным. Они не смогли объяснить многих социальных явлений второй половины XIX в., в том числе таких, как революции, рост рабочего движения и классовой борьбы. Все это к 80-м гг. XIX в. привело к кризису позитивизма.
Антипозитивизм (1880–1920) не стремился объяснить мир социальных явлений биологической борьбой за существование или влиянием природной среды. Наоборот, родоначальники антипозитивизма немецкие философы и социологи Вильгельм Виндельбанд (18481915), Генрих Риккерт (1863–1936), Вильгельм Дильтей (18331911) видели свою задачу в том, чтобы разграничить природу и человеческое общество, которое, по их мысли, живет по своим собственным законам, отличным от природно-физических. Не объяснить общество с точки зрения всеобщих законов физического мира, а понять смысл социальных явлений, структур и процессов – вот в чем они видели свою задачу. Антипозитивисты считали главным не приобретение объективного знания об обществе, а понимание социальных фактов. Философской основой такого понимания они избрали неокантианство. Неокантианцы критиковали философию Иммануила Канта «справа», с позиций субъективного идеализма. Главным достижением гносеологии И. Канта они считали субъективность мира и существование «вещей-в-себе», а главными заблуждениями – объективный характер последней. В. Виндельбанд и Г. Риккерт исходили из трансцендентально-психологического подхода к учению И. Канта, т. е. на место объективной истины ставили трансцендентальные ценности, которые хоть и существуют идеально, но имеют значение для людей, оказывают воздействие на их мышление и поведение. Причем «практическое», приближенное к жизни истолкование социальных факторов имеет большее значение, чем теоретические схемы.
Другими словами, антипозитивисты в отличие от позитивистов, признавших мир как объективную реальность, утверждали, что законы, по которым развивается природа и общество, различны, что дойти до сути общественных законов невозможно, что сущность, лежащая в основе социальных процессов и явлений, в принципе непознаваема.
Если для естественных наук характерен генерализирующий (обобщающий) метод познания, то для социальных наук – индивидуализирующий, означающий установление индивидуальных неповторимых фактов действительности. Эти неповторимые, своеобразные социальные факты могут быть идентифицированы соотнесением с устойчивыми идеальными представлениями-ценностями.
В. Дильтей считал, что мир, жизнь создаются представлениями людей. И задача социолога-антипозитивиста не пытаться вскрыть сущность социальных фактов, а понять их.
Концепцию «понимающей социологии» разработал немецкий социолог Макс Вебер. Понимание как прямое постижение противопоставляется М. Вебером свойственному естественным наукам непрямому, выводному знанию, объяснению. Важно не объективное знание, а понимание социальных действий. На место оценки социальных явлений М. Вебер выдвигает принцип свободы от оценочных суждений. Данный принцип означает, что достоверность и истинность социальных явлений и их значимость для социального поведения есть вещи совершенно различные и подчас несовместимые. Отсюда следует, что нет плохого или хорошего, положительного или отрицательного социального действия, что любое социальное поведение следует понимать из его соотнесения с теми социальными ценностями, которые присущи данной социальной группе (принцип отнесения к ценностям).
«Понимающая социология» активно развивалась в первой половине XX в. в Европе (в том числе и в России) и в США. Ее сторонниками становятся Г. Зиммель, А. Фиркандт, Ф. Знанецкий, Г. Блумер, Э. Хьюз, Р. Мертон, Т. Парсонс, П. Струве, Н. Кареев и др.
Одним из влиятельных направлений антипозитивизма было антропологическое, основанное Максом Шелером (1874–1929). Он считал, что человек занимает особое положение на «лестнице существ». У него отсутствуют некоторые необходимые инстинкты, например способность ориентироваться в лесу, в темноте, слабо развитое обоняние, осязание и т. д. Человек разорвал свою прямую связь с природой, и как единичное существо, индивид, он не самодостаточен. Свои недостатки он компенсирует культурой, т. е. знаниями и навыками, которые он получает от общества.
Дальнейшее развитие цивилизации будет только увеличивать разрыв человека с природой. Отсюда вытекает задача развития социальных институтов – семьи, школы, церкви, государства, которые насыщают индивида культурой и регулируют его поведение.
Кризис позитивизма в 80-х гг. XIX в. дал толчок развитию не только различным направлениям антипозитивизма. Примерно в эти же годы социологическая наука испытывает влияние развивающейся психологии. Социологи, сторонники психологического подхода, стремились объяснить социальные события исходя из психических явлений. Это течение социологии можно подразделить на такие направления:
психологический эволюционизм (Л. Уорд, Ф. Гиддинс), который развитие общества рассматривал как часть космической эволюции, в отличие от природной эволюции, базирующейся на техническом (целенаправленном), сознательном управлении социальными процессами. Социальное воздействие людей становится возможным на основе так называемого «сознания рода», «телезиса», – психического ощущения общности целей развития человеческой цивилизации;
инстинктивизм (У. Мак-Дугал), который искал основу жизни в инстинктах и эмоциях, представляющих собой проявления психического склада индивида;
психология масс (Г. Лебон, Г. Тард), которая стремилась объяснить поведение больших неорганизованных групп людей с помощью таких групповых свойств, как анонимность индивида в толпе, внушаемость, психическое заражение. Отсюда неуправляемость, иррациональность, быстрая смена настроения толпы;
бихевиоризм (Э. Торндайк, Д. Уотсон) объясняет поведение животных и человека, которое представляет собой совокупность двигательных и вербальных реакций, как ответ на стимулы (воздействия) внешней среды. Методологической базой бихевиоризма стало положение позитивизма о том, что социология должна основываться на опыте, эксперименте. Отсюда бихевиористы делают вывод, что социология (и психология) должна изучать поведение, а не психику и сознание. Согласно бихевиоризму, в каждом человеке заложено определенное количество «схем поведения» (дыхание, принятие пищи и др.). Над этими элементами в процессе научения надстраиваются более сложные. Научение основано на принципе проб и ошибок, но результативная эффективная реакция закрепляется. Таким образом, регулируя стимулы, можно получить определенные реакции индивидов и групп. Однако результаты у бихевиористов получались неадекватными затраченным усилиям. Основным недостатком этой теории явилось исключение из цепочки поведенческого акта человека сознания.
В 20-е гг. XX в. возрождается позитивистская традиция. Неопозитивизм базируется на достижениях технических и естественных наук, новых разработках философии, логики, социологии науки.
Принципы неопозитивизма заключаются в следующем:
натурализм, т. е. подчинение социальных явлений природным законам;
сциентизм, т. е. методы социологии должны быть точными, строгими, объективными, как и методы естественных наук;
бихевиоризм, т. е. мотивацию социального поведения можно исследовать только через открытое поведение;
верификационизм, т. е. истинность научных утверждений должна утверждаться на основе опыта и эксперимента;
квантификация, т. е. все социальные явления должны быть описаны и выражены количественно;
объективизм, т. е. социология должна быть свободна от ценностных суждений и идеологических схем.[6]
Неопозитивистские установки разделяют такие видные социологи, как П. Лазарсфельд, Г. Зеттербергер, Г. Блейлок, К. Поппер, Дж. Хол-тон, Р. Кит, Т. Бентон.
1.3. Социология в России
В России социология начала завоевывать свои позиции с 60-х гг. XIX в., когда научная общественность и читающая публика смогли познакомиться с переводами книг и статей О. Конта. Распространению позитивной социологии препятствовали цензура на идеи Конта в России и общий спад интереса к позитивизму за рубежом после смерти его основателя. В 1860-е гг. во Франции и других развитых странах начинается «второе прочтение» О. Конта – процесс, захвативший и Россию. В российских журналах «Современник», «Русское слово», «Отечественные записки» и других появляются статьи о позитивной социологии и ее родоначальнике, написанные В. В. Лесевичем, Д. И. Писаревым, П. Л. Лавровым. В 1867 г. в Петербурге вышла книга «Огюст Конт и положительная философия», в которой были опубликованы работы о Конте английских социологов Г. Льюиса и Дж. Милля.
Первыми русскими социологами, по мнению историка социологии и одного из зачинателей этой науки в России Н. И. Кареева,[7] были П. А. Лавров, Н. К. Михайловский и С. Н. Южаков. Их вкладом в развитие этой новой науки стало формирование собственного подхода к изучению социальных явлений – субъективного метода, заключавшегося во взгляде на общество через призму поведения его членов, особенно людей активных, развитых, целеустремленных («героев») в отличие от пассивной массы («толпы»). Одна из основных работ Н. К. Михайловского так и называлась – «Герои и толпа» (1882). Первых русских социологов интересовали также проблемы возникновения из животной особи человеческой личности (например, П. А. Лавров «До человека», «Научные основы истории цивилизации»), проблемы разделения труда и прогресса общества (Н. К. Михайловский «Что такое прогресс?»), соотношение органического природного и социального процессов в развитии общества, влияние экономической сферы на прогресс (С. Н. Южаков «Социологические этюды»).
В конце XIX – начале XX в. социология в России имела уже определенные достижения. Постепенно проявляют себя такие ее направления, как географическое (оно представлено работами Н. Я. Данилевского «Россия и Европа» и Л. И. Мечникова «Цивилизация и великие исторические реки»), психологическое (П. Л. Лавров, Н. К. Михайловский, Е. В. Де Роберти), материалистическое (Г. В. Плеханов «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю», П. Б. Струве «Критические заметки к вопросу об экономическом развитии России», М. И. Туган-Барановский «Экономический фактор и идеи»; заметим, что Струве и Туган-Барановский вскоре отошли от апологетики экономического детерминизма и марксизма). В этот период российская социология не только испытывает воздействие давно существующих наук, но и сама начинает оказывать влияние на развитие права (труды Б. Н. Чичерина, В. И. Сергеевича, С. А. Муромцева), истории (В. О. Ключевский, С. М. Соловьев, Н. И. Костомаров), философии (Н. А. Бердяев, С. Н. Булгаков, К. Д. Кавелин), других гуманитарных и социальных наук.
Таким образом, первым этапом – этапом становления социологии в России – можно считать время распространения социологических идей, образования направлений социологической мысли, ее укоренения в системе российской науки. Этот этап продолжался с середины 60-х до середины 90-х гг. XIX в.
Второй этап развития российской социологии характеризовался ее институциализацией, т. е. признанием со стороны государства и общества, созданием кафедр и отделений, научных учреждений для подготовки специалистов и научно-педагогических кадров, основанием научных журналов, обществ и т. д. Этот этап продолжался ссе-редины 90-х гг. XIX в. до середины 20-х гг. XX в., до тех пор пока социологические учреждения не были закрыты, а социологи-немарксисты не изгнаны из Советской России.
На этом этапе российская социология развивалась в тесном контакте с зарубежной, в первую очередь с европейской. Российские социологи «второй волны» М. М. Ковалевский, Е. В. Де Роберти, П. Ф. Лилиенфельд теперь уже хорошо известны в Европе, они избираются в зарубежные академии и научные общества, участвуют в работе Международного института социологии (Ковалевский был избран его президентом), организуют Школу общественных наук в Париже, где впервые читается курс социологии для русской публики. В 1908 г. на базе Медико-хирургической академии В. М. Бехтеревым был образован частный Психоневрологический институт, где и была создана первая в России кафедра социологии в составе М. М. Ковалевского (заведующий) и Е. В. Де Роберти, к которым присоединились позже П. А. Сорокин и К. М. Тахтарев. С 1912 г. на историческом факультете Петербургского университета работала социологическая секция, но только спустя шесть лет появилась возможность создать кафедры социологии в Петроградском и Ярославском университетах. После смерти М. М. Ковалевского (1916) создается Русское социологическое общество его имени, которое ставит своими главными задачами развитие социологической науки, социологического образования и распространение социологических знаний. В его состав тогда кроме профессиональных социологов вошли: физиолог И. П. Павлов, психолог В. М. Бехтерев, экономист Н. Д. Кондратьев, юристы В. А. Маклаков и Л. И. Петражицкий, историки Е. В. Тарле и П. Н. Милюков, публицист А. В. Пешехонов.
Председателем был избран известный социолог и историк, академик А. С. Лаппо-Данилевский. С 1917 г. начинается присуждение ученой степени по социологии. Наконец, в 1919 г. в Петрограде создается Социологический институт, получивший статус научно-исследовательского учреждения.
Итак, на втором этапе своего развития российская социология прошла процесс институциализации. К сожалению, в 1920-е гг. советская власть начинает относиться к социологической науке все более настороженно и даже враждебно. С 1922 г. ведущих социологов вместе с представителями других немарксистских наук высылают из СССР или отправляют на «перевоспитание» в лагеря. Закрываются кафедры и прекращается преподавание социологии в вузах. В 1923 г. было закрыто Социологическое общество им. М. М. Ковалевского.
Следующий, третий этап, длившийся с середины 1920-х гг. до середины 1950-х гг., был самым «черным» в истории российской социологии. В сущности, она была вытеснена научным коммунизмом и марксистско-ленинской философией, на нее был навешен ярлык «буржуазной науки».
Новая институциализация социологии началась после осуждения «культа личности» Сталина. В 1958 г. по решению ЦК КПСС была создана Советская социологическая ассоциация (АСС), члены которой под руководством партийных функционеров представляли советскую социологию за рубежом, боролись с влиянием «буржуазной» науки и готовили кадры социологов в СССР. В 1961 г. в Институте философии АН СССР появился научный сектор исследований новых форм труда и быта (заведующий Г.
1 2 3 4