Здесь выложена электронная книга Мелодия Неаполитанского танца автора по имени Аскеров Лев. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Аскеров Лев - Мелодия Неаполитанского танца.
Размер архива с книгой Мелодия Неаполитанского танца равняется 16.71 KB
Мелодия Неаполитанского танца - Аскеров Лев => скачать бесплатную электронную книгу
Лев Аскеров
Мелодия Неаполитанского танца
Аскеров Лев
Мелодия Неаполитанского танца
Лев Аскеров
Мелодия Неаполитанского танца
Саша Мусаев, одиннадцатилетний воспитанник детдома, осторожно ступая на цыпочки, миновал дверь ночной дежурной и остановился, чтобы посмотреть на часы, что висели как раз напротив "дежурки". Там, рядом с часами, тускло светила одна-единственная на весь длиннющий и узкий коридор лампочка.
У мальчика было плохо со зрением и чтобы рассмотреть циферблат и определить который час, ему требовалось время. В тот момент, как он остановился, большая стрелка дрогнула и передвинулась к цифре 3, а маленькая склонилась к двойке. "Вот это да! Пятнадцать минут второго!"- прошептал он и тут же замер, прижавшись к стене.
За дверью "дежурки" что-то невнятное, вполголоса, пророкотал бас, в ответ которому прозучал необычайно нежный и певучий голосок, знакомый Саше совсем другими интонациями.
Сегодня дежурила учительница Антонина Дмитриевна по прозвищу "Моряк". Ее прозвали так, потому что к ней сюда, одно время приходил в гости матрос здоровенный детина в бескозырке, надвинутой на самые брови, и с огромным синим якорем, выколотом на руке.
Саша никак не мог понять: почему такая красивая, высокая, с золотыми волосами и строгими глазами Антонина Дмитриевна, перед этим страшилищем становится совсем другой- насиропленной и робкой. А глаза, прямо противно, становились, как у Вовки-подхалима из четвертого "А"...
По ночам самые отчаянные мальчишки и даже некоторые девчонки подкрадывались сюда, к ее дверям, чтобы подслушать о чем матрос травит и подсмотреть, что они там запершись делают...
Сейчас к Антонине Дмитриевне в гости ходит другой дяхан - тоже верзила, с черным, всегда насупленным лицом. Приезжает на зелененькой "Ладушке". Но прозвище "Моряк", которое, кстати, слетело с легкого языка Саши, так и осталось за учительницей.
За дверью Антонина Дмитриевна как-то странно всхлипывала, а гость кажется успокаивал ее. Но Саше сейчас все это было неинтересно. Не хотелось ни подглядывать, ни прислушиваться. Ничего страшного с ней не случится. Однажды Вовке-подхалиму, которому показалось, что его любимая учительница там кричит от причиняемой ей боли, здорово влетело, когда он стал барабанить к ним в запертую дверь и вопить на весь корпус: "Сюда пацаны! Антонину Дмитреевну бьют!"...
Напрасно на следующий день ребята старались отыскать на открытых частях ее тела следы побоев. Было решено, что синяки скрывает платье.
Саша снова посмотрел на часы и уже поспешнее, но все также бесшумно, пошел дальше по коридору. Миновав еще две двери, он оглянулся и быстро шмыгнул в девчоночью палату.
Гюля встрепенулась. Все то время, пока у нее подмышкой лежал градусник и доктор что-то записывал в карточку, она, застывшей статуэткой, оцепенело смотрела в одну точку. Туда, где за колышущейся занавеской прятался вход из медпункта в палату изолятора...
- Открой рот, детонька.
Просьба доктора дошла до нее, как сквозь сон.
"Детонька"- повторила она про себя. И ласковая, теплая волна окатила сердце и вместе с ним, так, что перехватило дыханье, взмыла куда-то вверх.
Гюля перевела взгляд на женщину в белом халате. Что-то в ней, в этой незнакомой женщине, ей показалось до боли родным и близким. Гюлины глаза ожили и в какой-то миг не то от радости, не то от неизбывной скорби словно вскрикнули и полыхнули двумя язычками черного пламени... Потом сразу же потухли и уже внимательно и недоверчиво-вопрошающе смотрели на незнакомого врача.
Она здесь, в детдомовском медпункте, стала работать совсем недавно. Пришла вместо доктора Хумар ханум, которую все называли "Больше воздуха", и которая запомнилась детям длинными, всегда холодными пальцами, брезгливой гримасой на лице и вечным советом больше бывать на воздухе.
Она была фанатичной поклоницей теории Амосова, потому что более простых, мудрых и универсальных идей, чем его " Бегом от инфаркта"... и " Здоровье в движении"... - она в медицине не встречала. Правда эта система пару раз ее коварно подвела.
Однажды к ней привели девочку , жалующуюся на острые боли в животе. Хумар ханум дала ей слабительное, решив, что ребенок переел незрелой алчи. И глядя, как девочка запивает таблетки, " Больше воздуха " заметила:
- Ты тощая, потому что малокровная. Отличница наверное?
Та кивнула.
- Я так и знала... Много в помещении сидишь за учебниками. Больше на воздухе бывай... Тогда не будешь такой дурнушкой... Иди побегай с ребятами и все пройдет.
А ночью ребенка увезла скорая помощь. У девочки был острый приступ аппендицита.
Другой и последний случай в ее практике врача Детдома, произошел с четырнадцатилетним мальчиком Маисом Мусаевым. По мнению Хумар ханум он, тот случай, был из тех редчайших (на миллион - один), который мог поставить под сомнение всю стройную и неоспоримо мудрую систему уважаемого академика Амосова.
Мальчик часто жаловался на загрудинное жжение и боли в области сердца. Хумар ханум как всегда прописала ему больше воздуха, прогулки вечером и утром, и конечно, неторопливый бег. Даже на бумажке написала комплекс физических упражнений, которые тот должен был делать. За месяц до случившегося Мусаев вернулся из больницы, куда его положили из-за желтухи.
В тот злосчастный день он пришел в медпункт прямо с репетиции духового оркестра.
- Сильно болит, доктор. Руку не могу поднять, - пожаловался он.
- Конечно будет болеть. Ты же меня не слушаешь. Мало бываешь на воздухе, не бегаешь.
- Я все время занимался по вашей записке. Даже в больнице... А там врачи мне это строго запретили. Сказали, что у меня врожденный порок .
- Много они там понимают, - отмахнулась "Больше воздуха" и положила в руку мальчика таблетку валидола. - Возьми под язык и пройди в изолятор. Полежи немного. Как боль утихнет, вставай и иди на воздух. Своей любимой трубой тоже можешь заниматься во дворе.
Хотя боль поутихла, Маис продолжал лежать. Она зловредная могла повториться. Мальчик ее боялся. Несколько раз он принимался звать Хумар ханум. На зов никто не отзывался. Мальчик догадался, что "Больше воздуха" и медсестра уже ушли домой.
"Значит ничего страшного. Не в первый раз"... - успокоил он себя.
Лежать было хорошо. Только очень тоскливо. Потом стало веселей. Пришли брат с сестрой.
- Мася, почитать тебе? - спросил Саша.
- Нет, не надо.
- А я тебе, Масенька, вот что принесла, - Гюлька положила ему на грудь огромный мандарин.
- О! - невольно вырвалось у братьев.
- Девочка из нашего класса таких целых две штуки мне дала, - похвасталась Гюлька.
"Врет, - подумал Маис. - У нее он был единственный и она приберегла его мне."
Сняв кожуру Маис разломил мандарин на две равные части, одну из которых протянyл сестре. Гюля торопливо спрятала руки за спину.
- Возьми, возьми, - сказал Саша, стараясь равнодушно смотреть на аппетитные медово-янтарные дольки и для большей убедительности добавил:
- Не люблю я мандарины.
Он был на три года постарше сестры и все хорошо понимал. Тем временем Маис другую половинку разломил еще раз.
- А это нам с Сашей.
Гюлька погладила старшего брата по руке.
- Вид у тебя хороший. Не как у больного, - заметила она.
- А я в самом деле не болен.
- Не сказал бы, - солидно возразил Саша. - Нез-доров ты.
- Нет, мне сейчас хорошо.
- Что сказала "Больше воздуха"? - со степен-ностью, никак не вяжущейся со смешным полубоксом его стрижки, полюбопытствовал брат.
Маис махнул рукой.
- Не знаешь что ли? - скороговоркой выпалила Гюлька. - "Больше воздуха" говорит: больше воздуха.
Старший и младшая рассмеялась. Саша остался серезным.
- Сомнительный рецепт, - сказал он важно.
- Какой Саша у нас умненький. Такие словечки знает - обалдеешь, - еще громче засмеялся Маис.
Саша надулся. Гюлька забежала за стул, на котором он сидел, и обняла его за плечи.
- Он у нас самый умный.
- Отстань, - недовольно поморщился Саша и развел, обвившие его ручонки сестры.
- У, какой злюка! - обиделась Гюлька. - И все равно я так думаю, и Мася так думает, и "Моряк" об этом говорила.
Гюлька взъерошила Маису волосы и положила головку на подушку рядом с ним.
- Не тормоши его, Гюлька. С сердцем шутить нельзя, - строго сказал Саша.
- Брось, старик. Боли теперь никакой нет. Дышать только тяжеловато. Хумар ханум правильно сказала - надо на воздух...
- Не советую, Мася... Ей что! Она маменькина дочка! Не бельмеса в медицине не понимает. Знает только одно - "больше воздуха", "хорошее питание" или еще что-нибудь.
- Маменькиных дочек устраивают получше, - отпарировал старший брат.
- А чем наш детдом плохое место?... Кругом санатории, дачи, море, бесплатная еда и всего двадцать минут до города.
Маис спорить не стал.
- Да, неплохое, - согласился он. - Но мне правда хорошо.
- Мась, если тебе хочется на улицу, - пойдем, - предложила Гюлька.
Маис, прислушиваясь к себе, закрыл глаза, а потом одним рывком вскочил с постели на ноги.
Тревога на Сашином лице постепенно сменилась светлой улыбкой. Брат одевался быстро - брюки, рубашка, пиджак...
- Пойдем, братва! - уже через минуту кричал он, подняв победно руку.
Они вышли в коридор.
- Принесите мне трубу, - попросил Мася. - Я сыграю вам "Неаполитанский танец".
Гюлька сорвалась с места и побежала в сторону клуба.
- Пойди с ней, Саша. Она там может свалиться в оркестровую яму...
К выходу он шел один. Руки его вдруг стали ватными и тяжелыми. Но поднять правую и надавить ею на парадную дверь сил у него еще хватило. В лицо пахнуло налетевшим с моря, чуть влажным и прохладным порывом ветра. Он успел еще немного глотнуть от него, увидеть сгущающиеся сумерки и первые, самые яркие звезды на темнеющем небе. Но переступить порог и отвести глаза от звезд он уже не успел. В груди что-то больно, до огненного блеска в глазах, взорвалось... Когда к нему подбежали - он был уже мертв.
... Новый врач детдомовского медпункта Людмила Рагимовна Талыбова несколько раз повторила, как ее зовут.
- Запомнила? - спросила она девочку.
Гюлька кивнула.
- А твое имя наверное такое трудное, что его невозможно выговорить, или оно засекречено, - ощупывая худые плечи девочки, предлоложила она.
Девочка удивленно вскинула бровки.
- Я трижды спросила, как зовут тебя...
- Гюля..., - пролепетала она и добавила:
- Мое имя...
- У меня сынишка Нурик такой же, как ты... Тебе тоже шесть лет?
- Восемь...
- Вот так? - всплеснула руками Людмила Раги-мовна, внимательно наблюдая за пациенткой. - Сейчас посмотрим так это, или нет. Ну ка, открой рот. Шире...Шире...
Горло было чистым. Врач нисколько не сомневалась в том, что так оно и будет. Установить диагноз большого труда не составляло. Девочка походила на сомнамбулу - все делала заторможенно, машинально, как не по своей воле.
Когда все произошло, Саша выкричался и несколько дней пролежал с температурой. Потом он успокоился. Гюлька же вела себя необычно. Она стояла над холодным телом брата не проронив ни слова, не пролив ни одной слезинки...
"Девчушке нужна встряска. Обязательно нужна. И как можно скорей. Так долго продолжаться не может", - поглаживая, прихваченную морозцем внутреннего озноба Гюлькину спину, думала Людмила Рагимовна.
Она каждым своим нервом чувствовала, что ей сейчас чем-то удалось отвлечь девочку от изнуряющего ее состояния. От того ужасного напряжения, что сковало ее. Теперь хотя бы случайно, хотя бы чуть-чуть коснуться этой натянутой до предела струнки, которая не может не лопнуть. Ничего подходящего на ум не приходило. Девочка холодным истуканчиком продолжала пусто смотреть перед собой. И от сознания своего бессилия Людмила Рагимовна готова была разреветься.
- Ух, какие у тебя глазища, Гюлька, - сказала Людмила Рагимовна. - В них утонуть - запросто. Как два глубоких-глубоких колодца... Знаешь, днем, при ярком солнце, в них, на самом донышке, звездочки мерцают...
Она говорила это чисто по-бабьи, с неподдельным восхищением, как говорила бы своей самой задушевной подруге. Поглаживая в такт словам своим спинку ребенка, и от нахлынувших на нее чувств, прижав ее к себе, горячо зашептала:
- Лапушка моя... Красавица моя... Детонька...
Гюлька вздрогнула. Ее глаза, в которых молнией сверкнула живая мысль, встретились с бархатными, в золотистых искрах слезинок, чем-то до боли родными глазами чужой женщины. Она видела уже их. Когда-то видела... И Гюлька вспомнила.
... Это было давно. Гюльке шел пятый год и они трое - и Мася, и Саша, и она жили еще у себя дома. Мама как всегда по утрам была не в духе. Бестолково суетилась и сновала из кухни в комнату. У нее все валилось из рук и она поэтому ругалась, зло поглядывая по сторонам. Сашу, пристававшему к ней послушать, как он бегло читает, она обозвала "занудой" и выпроводила на улицу. Мася в кладовке выправлял покосившуюся полку. Гюлька же, чтобы не попасть под горячую руку матери, наполнив игрушечныый тазик водой и пристроившись в углу комнаты, собралась стирать вещи своей куклы.
Мать наконец нашла себе дело в кухне. Принялась за мытье посуды. Гюлька об этом догадалась по доносившимся оттуда звукам. Звонкой, тугой струей из крана хлестала вода... Ударившись о край железной раковины, упала и забилась на полу радостной дробью крышка от кастрюли... Вслед за ней грохнулся и также весело протарахтел граненный стакан... Из кладовки высунулся Мася.
- Мам, не надо, я сам помою.
- Хорошо. Я пока смолю мясо, - согласилась она и потянулась за мясорубкой.
- Не надо, мам, - посоветовал, заглянувший на минутку домой Саша, - у тебя сейчас и утюг, как живая рыбка запрыгает... Не то что мясо-рыбка, - сыграл словом мальчик.
- Брысь, паршивец! - топнула она ногой.
Сашкины торопливые шаги уже перебирали ступеньки лестницы подъезда.
- Остряк-самоучка, - крикнула она ему вслед и тут же, словно в подтверждение слов сына, в ее дрожащих руках мясорубка заходила ходуном. Со стороны казалось, что женщина перекидывает ее из ладони в ладонь, как выхваченную из костра печеную картошку. Мясорубка лихо подпрыгнула, кувыркнулась и ловко увернувшись от пытавшихся поймать ее неуклюжих рук хозяйки, упала ей на ногу...
Гюлька, прислушиваясь ко всему, что происходило на кухне и живо представив себе, как мясорубка падает на мамину ногу, невольно дернулась и ... опрокинула тазик. Мать в это время прихрамывая и ругая почему-то Масю, вошла в комнату. Увидев растекавшуюся по полу мыльную лужу, она диким потоком ругани выплеснула всю скопившуюся в ней с утра злобу. Гюлька от страха попятилась и шлепнулась в пролитую воду. Тут уже совсем потеряв себя, мать скинула с ноги тапочек и стала бить им ребенка. Мася, выскочивший из кладовки на Гюлькин визг, бросился между ними и закрыл собой сестренку. Но обезумевшая от безотчетной злобы женщина все также жестоко продолжала вымещать ее, вкладывая в свои удары всю силу взрослого человека...
Остановилась она внезапно. Удивленно вытаращилась на барахтавшихся у ее ног детей, потопталась на одном месте и как была в одном тапочке, так и вышла из дома.
Пришла она поздно ночью. Дети уже спали. В комнате было светло. И от луны, что ярко светила в окно, и от света, горевшего на кухне.
Гюлька лежала на боку, прижав к животику коленки, крепко сжав на груди кулачки. Из под сбившихся трусиков выглядывала пухлая, розовая ягодичка. Женщина потянулась поцеловать ее, но неверные ноги не удержали ее. Она упала, опрокинув стул с детской одеждой. Попытавшись поднять стул, который никак не хотел даваться ей в руки, она пнула его ногой и встала на четвереньки.
- Опять напилась, - устало, с горьким упреком в голосе, сказал со своей кровати Мася.
- Я пью, мне все мало
Я пью, мне все мало
Уж пьяной я стала...
Запела она.
- Ой, - простонал Мася. - Гюльку с Сашей разбудишь.
- Все! ...Все... "Мой милый Августин, Августин, Августин"...- снова запела она.
- Ну тише же! ... Гюлька недавно только заснула. Все ждала... Плакала... А ты вон какая пришла.
Женщина подползла к кровати и взявшись за край ее поднялась и тяжело опустилась рядом со спящим ребенком. Она все-таки поцеловала ее ягодичку.
- Целуешь, - проворчал Мася, - а как утром ее била помнишь?
- Сволочь я, сынок. Последняя сволочь...
Она низко склонилась над дочерью.
- Лепесточек мой прозрачный... - шептала мать. - Камушек мой драгоценный...
Она поцеловала ее в высунувшееся из под густых волос ушко. Гюлька повернулась и открыла глаза. И прямо над собой увидела подернутые туманом добрые-добрые, бархатно-карие с золотящимися на ресницах крупными слезами, глаза матери.
- Детонька, милая детонька, прости меня дуру чертову, - крепко обняв девочку, пьяно в голос расплакалась мать...
...Гюлька вздрогнула. Она все-все вспомнила. И вроде маленького зверька, отчаянно спасающегося от кого-то, стала зарываться за пазуху халата Людмилы Романовны.
Мелодия Неаполитанского танца - Аскеров Лев => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Мелодия Неаполитанского танца автора Аскеров Лев дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Мелодия Неаполитанского танца у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Мелодия Неаполитанского танца своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Аскеров Лев - Мелодия Неаполитанского танца.
Если после завершения чтения книги Мелодия Неаполитанского танца вы захотите почитать и другие книги Аскеров Лев, тогда зайдите на страницу писателя Аскеров Лев - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Мелодия Неаполитанского танца, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Аскеров Лев, написавшего книгу Мелодия Неаполитанского танца, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Мелодия Неаполитанского танца; Аскеров Лев, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн