Брюс считает ее смазливой, доступной потаскушкой, ассоциируя Дорис с той, которая отравила ему юность.
Я не хочу любить Брюса Кейпшоу, твердила она с горячностью.
Ее лицо, бледное, без косметики, отражало все эмоции, накопившиеся внутри. Брюс не мог не увидеть этого. Он протянул руку, чтобы положить холодную ладонь на ее пылающий лоб. Ему показалось, что груз мыслей стал непосильным для изящной головки, увенчивающей точеную длинную шею. Дорис перехватила его взгляд и оттолкнула руку.
На секунду оба застыли, и было видно, как напряглись ее плечи. Она напружинилась, как перед прыжком, и закрыла рукой вырез рубашки.
– Итак, дорогой, ваши условия? – Дорис проговорила это небрежно, строя Брюсу глазки в жутко вульгарной манере и явно провоцируя его. – Девушка обязана быть разумной. Удовольствие – удовольствием, а бизнес – бизнесом! В противном случае вы всегда будете последним в очереди!
Дорис не могла не поразиться тому, с какой легкостью он принимал ее самую чудовищную ложь и отрицал правду.
– Боюсь, вам грозит разочарование – вы слишком высоко оцениваете ваши прелести. Дайте мне знать, когда будете готовы образумиться. Я вовсе не намерен торговаться с вами. – Он был явно огорчен происходящим. – К сожалению, вам нельзя больше оставаться в этом холодильнике. Иначе вы точно схватите еще и воспаление легких.
Такой резкий переход никак не вязался с тем, что здесь разыгралось всего несколько минут назад. Он вдруг оживился, как будто решил обсудить с ней нечто приятное и важное для них обоих.
– Мне кажется, вы бы не возражали, если бы я окончательно свалилась, – заявила Дорис с неожиданно возникшим подозрением. Его умение повернуть разговор в нужное именно для него русло было неподражаемым.
– Я не успел… – начал Брюс.
– Я уже сказала вам… – прервала она его, четко акцентируя каждое слово, каждый слог, но он все же решил закончить свою фразу.
– … вам сказать, что уезжаю за границу.
Глаза Дорис широко открылись от изумления: Я явно созрела для дурдома, подумала она про себя немного истерически… Боже! Я не хочу, чтобы он уезжал!
– Это самая приятная новость за сегодняшний день, – произнесла она внешне спокойно, но из-за внутреннего напряжения над ее верхней губой выступили бисеринки пота.
– Мебель привезут в Блэквуд на следующей неделе, и в связи с этим у меня есть к вам просьба. Моя экономка – леди совершенно неуправляемая, к тому же она чувствует себя гораздо привычней в… холостяцкой квартире, поэтому помогите ей советом в расстановке. Другая просьба серьезнее. Мой сын сейчас живет в интернате, но скоро он… – Брюс прочистил горло и использовал возникшую паузу, чтобы сократить свое сообщение, а Дорис растолковала его речь как намек на то, что оставить ее одну в имении он не решается… – Так вот, мальчик, его зовут Пол, в будущем станет жить здесь со мной. Сейчас мне не удалось найти кого-нибудь, кто бы мог постоянно приглядывать за ним… – У Дорис закружилась голова: зачем он говорит все это ей? Только усилием воли она сумела укротить нарастающий в ушах звон… – Может, вы могли бы выручить меня, оставшись пожить здесь до моего возвращения?
– Вы хотите, чтобы именно я присмотрела за вашим сыном?!
Недоверие, прозвучавшее в ее голосе, красноречиво дополнило выражение ее глаз – в них металось изумление, смешанное с испугом. Наверное, кто-то сказал ему, что я подрабатываю в детском саду, подумала тут же Дорис. Но уже следующая произнесенная им фраза разрушила все ее умозаключения.
– У миссис Норман будет уйма забот с обустройством, вот почему я прошу вас снять с нее эту непосильную тяжесть. Не уверен, что вы имеете опыт в обращении с детьми, но другого выхода у меня просто нет!
Дорис успела прикусить язык; резкая отповедь Брюсу не прозвучала, потому что ей внезапно стало жаль незнакомого мальчика – как оставить его одного в необжитом доме с кучей новых проблем?
– Ваши таланты воспитательницы в моих глазах очков вам не добавят. – Но заметив в ее глазах грусть, он удивился: – Ну вот, а мне-то казалось, что вы начнете прыгать от счастья, узнав, что ваше пребывание в Блэквуде может продлиться.
Дорис вздрогнула – он действительно обладал способностью читать ее мысли и одновременно без промаха бить по самым больным точкам. Возможность задержаться здесь наполнила ее самыми противоречивыми чувствами: она не могла не понимать, что расставание с Блэквудом просто отодвигается на какое-то время. К тому же наступил момент заплатить за его «доброту».
– Давайте взглянем правде в глаза – вам вряд ли удастся обольстить меня. Более того, учитывая ваши замашки, я скорее всего не смогу гарантировать вам постоянную крышу над головой. – Его глаза опять внимательно изучали ее лицо; он отметил не свойственную ей бледность, какую-то несобранность во всем облике и вынес свой приговор: – Честно говоря, мой ангел, вы сейчас больше похожи на выходца из ада.
– Никогда раньше не слышала такого очаровательного комплимента, – проворчала Дорис недовольно. Как же прекрасно он упаковал свое «заманчивое» предложение, подумала она при этом. – Если я принимаю ваше предложение, надеюсь, это не означает автоматического согласия стать вашей любовницей? Во всяком случае, на период, пока я остаюсь «выходцем из ада»?
Почему я вообще обсуждаю с ним эти проблемы? – спрашивала она себя. Ведь ее лучшая подруга Кетлин с радостью готова принять ее, тем более что Дорис могла бы помочь в уходе за ее новорожденной дочкой.
В глубине зеленых глаз она заметила удовлетворение, но он не ответил на ее вопрос.
– Основная часть прислуги прибудет сегодня, – сказал Брюс. – Я кого-нибудь пошлю за вашими пожитками. – Она сделала жест, который должен был продемонстрировать ее отказ от любой помощи, но он проигнорировал язык знаков и продолжил: – В полдень я вылетаю. Меня не будет месяца два. Надеюсь, что миссис Норман воспользуется вашими познаниями, а вы введете ее в курс дела касательно жизни в Блэквуде и всей округи.
– Может, вы оставите какие-нибудь наставления вашему сыну?
Задавая этот вопрос, Дорис проклинала себя за излишнюю уступчивость. Не существовало ни малейшего намека на то, что Брюса беспокоит ее будущее. Его, как всегда, волновало только собственное благополучие. Впрочем, подумала она, это его проблемы, главное заключалось в другом – хоть еще немного, но Дорис поживет в своем любимом доме!
Когда он, наконец, соизволил удалиться, Дорис опустилась на колени и безудержно зарыдала. Выплакавшись, она подтвердила себе, что совершенно определенно ненавидит Брюса Кейпшоу, а все ее так называемые чувства к нему – это всего-навсего физиология, а никакая не любовь! И она приняла решение выкинуть Брюса из своей жизни навсегда. Он был ее слабостью, а позволить себе это она не могла – ей в жизни и так с избытком хватало трудностей.
То, что она согласилась временно остаться под крышей этого дома, было одним из самых глупых поступков в ее жизни.
– Ну, ладно, посмотрим кто кого, – подбодрила себя Дорис, отбросив волосы, упавшие ей на глаза. – Не такая уж я слабонервная! У меня осталось примерно восемь недель перед тем, как этот змей-искуситель возвратится, чтобы изгнать меня из рая.
6
– Это делается вот так, Пол.
Дорис обучала его, как управляться с тестом, – они собирались печь домашний хлеб.
Молодая женщина видела только затылок мальчика, склонившегося над столом: он очень старался. Появление в жизни Дорис Пола доставило ей множество самых различных переживаний, о которых их виновник даже не подозревал. Еще совсем недавно Дорис заявила себе, что навсегда выбрасывает Брюса Кейпшоу из своей жизни. Но теперь ей казалось это невыполнимым.
– У тебя все получается просто замечательно. Когда готовишь тесто, представь, что сражаешься с кем-то, кого совершенно не переносишь.
Она достала из холодильника бутылку лимонада и налила два стакана.
– Пора сделать перерыв. Это нелегкая работа.
И тут Пол, в ответ на мучившие его мысли, сказал:
– Зачем тебе уезжать, останься с нами.
При этом его зеленые глаза так посмотрели на женщину, что сердце ее сжалось, а дыхание перехватило. Этот взгляд она знала!
Брюса она не видела с той памятной стычки, которая произошла между ними восемь недель назад, но он все время был как бы рядом с ней. Дорис усилием воли заставила себя сменить направление мыслей и ослепительно улыбнулась мальчику. Она отдавала себе отчет в том, что покинуть Блэквуд и расстаться с Полом для нее просто невыносимо. Но мальчик не должен ни о чем догадываться – он и так был слишком впечатлительным ребенком.
– Пол, я ведь объяснила тебе, что у нас с твоим отцом заключен временный контракт. Он заканчивается, и мне надо перебираться в квартиру моих друзей. – И мысленно добавила: чем дальше я буду от нового владельца Блэквуда, тем лучше для всех.
Она не собиралась возвращаться в сторожку и, в конечном счете, благодарила судьбу за два месяца отсрочки. Но так или иначе, уже завтра она собиралась переехать в квартиру Лэма. Ее мысли прервал Пол:
– Мне будет не хватать тебя.
Ее словно ударили чем-то острым в самое сердце, и Дорис захотелось обнять и прижать мальчика к себе.
– С будущей недели все станет проще, ты пойдешь в школу и у тебя появятся новые друзья.
Проще, но не для меня, подумала Дорис. Улетучиться бы отсюда до приезда его отца. Пол был абсолютно искренен в проявлении своих чувств, и именно поэтому Дорис убеждала себя: Не дури, будь решительней, тебе надо держаться подальше от мужчин рода Кейпшоу.
Глаза ребенка ежеминутно напоминали ей, чей он сын, гораздо убедительней, чем любое свидетельство о рождении, несмотря на то что он был белокурым, а волосы отца отливали вороненой сталью. С ним надо бороться, говорила себе Дорис, имея в виду Брюса, но избегая называть его по имени даже мысленно. Надо бороться, чтобы не попасть под его разрушительное влияние. Вместе с тем она прогоняла навязчивую мысль о том, что с самого начала избрала в отношении Брюса неправильную линию поведения – вела себя нарочито резко и бескомпромиссно.
Если раньше не могло быть и речи о том, чтобы наводить какие-либо мосты в отношениях со своим мучителем, то теперь из-за Пола она уже не может столь категорически отвергать такую перспективу.
Дорис поняла, что мальчик стосковался по людям, способным выслушать его и понять, поэтому-то и был так благодарен ей за ее искренность и сердечность. Пол был очаровательным ребенком, слишком наивным, и в то же время слишком умудренным для своих лет. А еще – очень одиноким: его отношения с отцом мало походили на дружбу. И тут Дорис не могла не вынести приговор старшему Кейпшоу – заскоруз в своем холостячестве, слишком много колесил по свету, оставляя сына одного.
– Ты точно решила уехать отсюда? – в голосе угадывалась надежда услышать опровержение.
– Завтра ты увидишься с отцом, – сказала она, внимательно наблюдая за реакцией Пола.
Не признаваясь себе самой, Дорис по крупицам собирала информацию о Брюсе, как изголодавшаяся нищая – крохи хлеба. Кое-что перепадало от Пола: он знал о передвижениях отца. Мальчик показался ей странно взволнованным, но вряд ли причина заключалась в ее последних словах.
– Мы всегда будем жить вместе! Останься с нами! – в голосе его слышалась мольба.
Дорис тяжело вздохнула, не найдя, что ответить сразу.
– Какие вы, однако, деловые ребята. – Эти слова, произнесенные голосом Брюса, заставили Дорис обернуться и невольно податься к нему. Но она успела сдержать себя. Брюс подхватил сына и закружился с ним по кухне. Волосы мужчины слиплись, потому что от автомобиля ему пришлось идти под дождем. Промокли насквозь плечи его куртки.
Как жаль, что я не знала о его приезде заранее и не смогла подготовиться морально, я не была бы так явно обескуражена, думала Дорис. С его приездом подошел к концу срок, отведенный ей в Блэквуде. И все равно она была рада его видеть!
Сердце Дорис стучало так, что она удивлялась, почему никто, кроме нее, не слышит этого. Ее собственные барабанные перепонки были готовы лопнуть от этого грохота. Лицо Брюса, наблюдавшего за ней из-за спины сына, выглядело напряженным. Возможно, ему не понравилось, что он обнаружил их вдвоем. Еще бы, сын пребывает в компании особы, чьи моральные устои сродни таковым бродячей кошки. Интересно, что он скажет, когда обнаружит как сильно привязался к ней Пол? Дорис надеялась, что экономке хватит ума и такта не сообщать хозяину, что она передоверила мальчика ей. И тут Дорис услышала нечто, поразившее ее в самое сердце: женский голос, низкий, но резкий.
– Место в конце аллеи идеально подходит для домика обслуживающего персонала. Признаюсь, никогда не подумала бы, что ты так сторонишься людей, Брюс.
– Увы, Милдред, эта земля не принадлежит нам.
Брюс поставил сына на пол, но не отпустил, а держал полуобняв за плечи. Если бы Пола не было здесь, то Дорис с позором убежала бы и заперлась в своей спальне. Когда она обнаружила его в обществе дамы, то сначала необыкновенно расстроилась, а поймав себя на этом, стала убеждать: он же не давал обета безбрачия, так в чем же дело? Но подавить охватившие ее раздражение и злость, вызванные чувством собственного бессилия, не смогла.
На вновь прибывшую даму Пол посмотрел весьма красноречивым взглядом: в нем смешалось отвращение и презрение, но Дорис, боровшаяся с собственными переживаниями, этого не заметила. Она очнулась, только когда прозвучали странные слова мальчика:
– Если ты женишься на этой женщине, я убегу из дома!
– Пол! – Возмущенный голос Брюса расколол тишину, наступившую после отчаянного вопля мальчика. – Немедленно извинись!
На лице Пола появилось выражение, удивительно похожее на отцовское: он вспыхнул, но, совершенно очевидно, каяться не собирался.
– Я не стану извиняться. Я хочу, чтобы с нами жила Дорис.
А последней больше всего хотелось сейчас оказаться в своей комнате.
Брюс с трудом сдерживал бушевавшую внутри него ярость. На какое-то мгновение его глаза встретились с глазами Дорис, и она без труда прочитала в них самое заветное на сей миг желание – придушить ее.
Дорис вполне понимала Брюса – у него были все основания подозревать ее. Она вытерла перепачканную мукой руку о джинсы и пояснила:
– Мы пекли хлеб. Приготовление теста прекрасно снимает излишнее возбуждение.
Брюсу хватило воспитанности, состроив дежурную улыбку, весьма сходную с оскалом собаки, процедить:
– Замечательная идея, но боюсь, что в случае с Полом она не сработала. Где миссис Норман?
– Я замуровала ее истерзанное тело в подвале.
Дорис не могла не дерзить ему. Но оправдывала свое поведение тем, что он пытался обращаться с ней как хозяин с прислугой. Неужели он думает, что ей не по силам один маленький мальчик?
Дорис физически ощутила его тяжелый взгляд, устремленный на нее. Присутствие другой женщины спасало ее от немедленной расправы. Надо бы радоваться появлению спасительницы, с иронией подумала она, а я, неблагодарная, не могу. Ее неприязнь к гостье усиливалась с каждой минутой.
Бледно-голубые глаза женщины скользнули по большой, но оборудованной по старинке кухне, оставшейся единственным местом в усадьбе, куда прогресс еще не добрался. Это не укрылось от внимательных глаз. Но вот они остановились на самой Дорис. Вежливая улыбка стала затухать, и женщина, подняв руку с шикарным маникюром, заговорила с интонациями собственницы о том, что она намерена поменять в интерьере. Дорис показалось, что она готовится вырвать у дома сердце.
Дама производила впечатление хрупкой, изящного телосложения особы, с чертами лица, доведенными до совершенства. По сравнению с этим созданием Дорис чувствовала себя громоздкой, как комод. Как бы ей хотелось знать, не стоит ли перед ней будущая миссис Кейпшоу? Почему-то Пол решил, что это именно так. Брюс, видимо, понял, что пора несколько разрядить обстановку, и представил их друг другу:
– Милдред Оуэн, Дорис Ленокс.
– Уж не из тех ли вы Леноксов, которые раньше жили здесь? – Случайно или нет, но Милдред сформулировала вопрос именно так, и он резанул Дорис как ножом. А женщина продолжила: – У вас прекрасное чувство юмора. – Наверное, она имела в виду шутку по поводу подвала.
Ну уж если такая дама во вкусе Брюса, то ничего удивительного, что во мне он видит легкомысленную особу, с горечью подумала Дорис.
– Так вы дочь?..
– Нет, жена. Дейвид Ленокс был моим мужем. При этом Дорис высоко подняла голову, потому что на лице Милдред появилось уже знакомое ей надменное выражение, очень похожее на гримасу Брюса.
– Как трагично овдоветь такой молодой! – Ярко накрашенные губы скривились в злой усмешке, и Милдред поправила короткий завиток светлых волос, ниспадавших на уши. – Этот старый дом просто замечателен. – Когда она произносила комплимент дому, ее глаза были устремлены на Брюса и ясно давали понять, что высокая оценка относится скорее к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Я не хочу любить Брюса Кейпшоу, твердила она с горячностью.
Ее лицо, бледное, без косметики, отражало все эмоции, накопившиеся внутри. Брюс не мог не увидеть этого. Он протянул руку, чтобы положить холодную ладонь на ее пылающий лоб. Ему показалось, что груз мыслей стал непосильным для изящной головки, увенчивающей точеную длинную шею. Дорис перехватила его взгляд и оттолкнула руку.
На секунду оба застыли, и было видно, как напряглись ее плечи. Она напружинилась, как перед прыжком, и закрыла рукой вырез рубашки.
– Итак, дорогой, ваши условия? – Дорис проговорила это небрежно, строя Брюсу глазки в жутко вульгарной манере и явно провоцируя его. – Девушка обязана быть разумной. Удовольствие – удовольствием, а бизнес – бизнесом! В противном случае вы всегда будете последним в очереди!
Дорис не могла не поразиться тому, с какой легкостью он принимал ее самую чудовищную ложь и отрицал правду.
– Боюсь, вам грозит разочарование – вы слишком высоко оцениваете ваши прелести. Дайте мне знать, когда будете готовы образумиться. Я вовсе не намерен торговаться с вами. – Он был явно огорчен происходящим. – К сожалению, вам нельзя больше оставаться в этом холодильнике. Иначе вы точно схватите еще и воспаление легких.
Такой резкий переход никак не вязался с тем, что здесь разыгралось всего несколько минут назад. Он вдруг оживился, как будто решил обсудить с ней нечто приятное и важное для них обоих.
– Мне кажется, вы бы не возражали, если бы я окончательно свалилась, – заявила Дорис с неожиданно возникшим подозрением. Его умение повернуть разговор в нужное именно для него русло было неподражаемым.
– Я не успел… – начал Брюс.
– Я уже сказала вам… – прервала она его, четко акцентируя каждое слово, каждый слог, но он все же решил закончить свою фразу.
– … вам сказать, что уезжаю за границу.
Глаза Дорис широко открылись от изумления: Я явно созрела для дурдома, подумала она про себя немного истерически… Боже! Я не хочу, чтобы он уезжал!
– Это самая приятная новость за сегодняшний день, – произнесла она внешне спокойно, но из-за внутреннего напряжения над ее верхней губой выступили бисеринки пота.
– Мебель привезут в Блэквуд на следующей неделе, и в связи с этим у меня есть к вам просьба. Моя экономка – леди совершенно неуправляемая, к тому же она чувствует себя гораздо привычней в… холостяцкой квартире, поэтому помогите ей советом в расстановке. Другая просьба серьезнее. Мой сын сейчас живет в интернате, но скоро он… – Брюс прочистил горло и использовал возникшую паузу, чтобы сократить свое сообщение, а Дорис растолковала его речь как намек на то, что оставить ее одну в имении он не решается… – Так вот, мальчик, его зовут Пол, в будущем станет жить здесь со мной. Сейчас мне не удалось найти кого-нибудь, кто бы мог постоянно приглядывать за ним… – У Дорис закружилась голова: зачем он говорит все это ей? Только усилием воли она сумела укротить нарастающий в ушах звон… – Может, вы могли бы выручить меня, оставшись пожить здесь до моего возвращения?
– Вы хотите, чтобы именно я присмотрела за вашим сыном?!
Недоверие, прозвучавшее в ее голосе, красноречиво дополнило выражение ее глаз – в них металось изумление, смешанное с испугом. Наверное, кто-то сказал ему, что я подрабатываю в детском саду, подумала тут же Дорис. Но уже следующая произнесенная им фраза разрушила все ее умозаключения.
– У миссис Норман будет уйма забот с обустройством, вот почему я прошу вас снять с нее эту непосильную тяжесть. Не уверен, что вы имеете опыт в обращении с детьми, но другого выхода у меня просто нет!
Дорис успела прикусить язык; резкая отповедь Брюсу не прозвучала, потому что ей внезапно стало жаль незнакомого мальчика – как оставить его одного в необжитом доме с кучей новых проблем?
– Ваши таланты воспитательницы в моих глазах очков вам не добавят. – Но заметив в ее глазах грусть, он удивился: – Ну вот, а мне-то казалось, что вы начнете прыгать от счастья, узнав, что ваше пребывание в Блэквуде может продлиться.
Дорис вздрогнула – он действительно обладал способностью читать ее мысли и одновременно без промаха бить по самым больным точкам. Возможность задержаться здесь наполнила ее самыми противоречивыми чувствами: она не могла не понимать, что расставание с Блэквудом просто отодвигается на какое-то время. К тому же наступил момент заплатить за его «доброту».
– Давайте взглянем правде в глаза – вам вряд ли удастся обольстить меня. Более того, учитывая ваши замашки, я скорее всего не смогу гарантировать вам постоянную крышу над головой. – Его глаза опять внимательно изучали ее лицо; он отметил не свойственную ей бледность, какую-то несобранность во всем облике и вынес свой приговор: – Честно говоря, мой ангел, вы сейчас больше похожи на выходца из ада.
– Никогда раньше не слышала такого очаровательного комплимента, – проворчала Дорис недовольно. Как же прекрасно он упаковал свое «заманчивое» предложение, подумала она при этом. – Если я принимаю ваше предложение, надеюсь, это не означает автоматического согласия стать вашей любовницей? Во всяком случае, на период, пока я остаюсь «выходцем из ада»?
Почему я вообще обсуждаю с ним эти проблемы? – спрашивала она себя. Ведь ее лучшая подруга Кетлин с радостью готова принять ее, тем более что Дорис могла бы помочь в уходе за ее новорожденной дочкой.
В глубине зеленых глаз она заметила удовлетворение, но он не ответил на ее вопрос.
– Основная часть прислуги прибудет сегодня, – сказал Брюс. – Я кого-нибудь пошлю за вашими пожитками. – Она сделала жест, который должен был продемонстрировать ее отказ от любой помощи, но он проигнорировал язык знаков и продолжил: – В полдень я вылетаю. Меня не будет месяца два. Надеюсь, что миссис Норман воспользуется вашими познаниями, а вы введете ее в курс дела касательно жизни в Блэквуде и всей округи.
– Может, вы оставите какие-нибудь наставления вашему сыну?
Задавая этот вопрос, Дорис проклинала себя за излишнюю уступчивость. Не существовало ни малейшего намека на то, что Брюса беспокоит ее будущее. Его, как всегда, волновало только собственное благополучие. Впрочем, подумала она, это его проблемы, главное заключалось в другом – хоть еще немного, но Дорис поживет в своем любимом доме!
Когда он, наконец, соизволил удалиться, Дорис опустилась на колени и безудержно зарыдала. Выплакавшись, она подтвердила себе, что совершенно определенно ненавидит Брюса Кейпшоу, а все ее так называемые чувства к нему – это всего-навсего физиология, а никакая не любовь! И она приняла решение выкинуть Брюса из своей жизни навсегда. Он был ее слабостью, а позволить себе это она не могла – ей в жизни и так с избытком хватало трудностей.
То, что она согласилась временно остаться под крышей этого дома, было одним из самых глупых поступков в ее жизни.
– Ну, ладно, посмотрим кто кого, – подбодрила себя Дорис, отбросив волосы, упавшие ей на глаза. – Не такая уж я слабонервная! У меня осталось примерно восемь недель перед тем, как этот змей-искуситель возвратится, чтобы изгнать меня из рая.
6
– Это делается вот так, Пол.
Дорис обучала его, как управляться с тестом, – они собирались печь домашний хлеб.
Молодая женщина видела только затылок мальчика, склонившегося над столом: он очень старался. Появление в жизни Дорис Пола доставило ей множество самых различных переживаний, о которых их виновник даже не подозревал. Еще совсем недавно Дорис заявила себе, что навсегда выбрасывает Брюса Кейпшоу из своей жизни. Но теперь ей казалось это невыполнимым.
– У тебя все получается просто замечательно. Когда готовишь тесто, представь, что сражаешься с кем-то, кого совершенно не переносишь.
Она достала из холодильника бутылку лимонада и налила два стакана.
– Пора сделать перерыв. Это нелегкая работа.
И тут Пол, в ответ на мучившие его мысли, сказал:
– Зачем тебе уезжать, останься с нами.
При этом его зеленые глаза так посмотрели на женщину, что сердце ее сжалось, а дыхание перехватило. Этот взгляд она знала!
Брюса она не видела с той памятной стычки, которая произошла между ними восемь недель назад, но он все время был как бы рядом с ней. Дорис усилием воли заставила себя сменить направление мыслей и ослепительно улыбнулась мальчику. Она отдавала себе отчет в том, что покинуть Блэквуд и расстаться с Полом для нее просто невыносимо. Но мальчик не должен ни о чем догадываться – он и так был слишком впечатлительным ребенком.
– Пол, я ведь объяснила тебе, что у нас с твоим отцом заключен временный контракт. Он заканчивается, и мне надо перебираться в квартиру моих друзей. – И мысленно добавила: чем дальше я буду от нового владельца Блэквуда, тем лучше для всех.
Она не собиралась возвращаться в сторожку и, в конечном счете, благодарила судьбу за два месяца отсрочки. Но так или иначе, уже завтра она собиралась переехать в квартиру Лэма. Ее мысли прервал Пол:
– Мне будет не хватать тебя.
Ее словно ударили чем-то острым в самое сердце, и Дорис захотелось обнять и прижать мальчика к себе.
– С будущей недели все станет проще, ты пойдешь в школу и у тебя появятся новые друзья.
Проще, но не для меня, подумала Дорис. Улетучиться бы отсюда до приезда его отца. Пол был абсолютно искренен в проявлении своих чувств, и именно поэтому Дорис убеждала себя: Не дури, будь решительней, тебе надо держаться подальше от мужчин рода Кейпшоу.
Глаза ребенка ежеминутно напоминали ей, чей он сын, гораздо убедительней, чем любое свидетельство о рождении, несмотря на то что он был белокурым, а волосы отца отливали вороненой сталью. С ним надо бороться, говорила себе Дорис, имея в виду Брюса, но избегая называть его по имени даже мысленно. Надо бороться, чтобы не попасть под его разрушительное влияние. Вместе с тем она прогоняла навязчивую мысль о том, что с самого начала избрала в отношении Брюса неправильную линию поведения – вела себя нарочито резко и бескомпромиссно.
Если раньше не могло быть и речи о том, чтобы наводить какие-либо мосты в отношениях со своим мучителем, то теперь из-за Пола она уже не может столь категорически отвергать такую перспективу.
Дорис поняла, что мальчик стосковался по людям, способным выслушать его и понять, поэтому-то и был так благодарен ей за ее искренность и сердечность. Пол был очаровательным ребенком, слишком наивным, и в то же время слишком умудренным для своих лет. А еще – очень одиноким: его отношения с отцом мало походили на дружбу. И тут Дорис не могла не вынести приговор старшему Кейпшоу – заскоруз в своем холостячестве, слишком много колесил по свету, оставляя сына одного.
– Ты точно решила уехать отсюда? – в голосе угадывалась надежда услышать опровержение.
– Завтра ты увидишься с отцом, – сказала она, внимательно наблюдая за реакцией Пола.
Не признаваясь себе самой, Дорис по крупицам собирала информацию о Брюсе, как изголодавшаяся нищая – крохи хлеба. Кое-что перепадало от Пола: он знал о передвижениях отца. Мальчик показался ей странно взволнованным, но вряд ли причина заключалась в ее последних словах.
– Мы всегда будем жить вместе! Останься с нами! – в голосе его слышалась мольба.
Дорис тяжело вздохнула, не найдя, что ответить сразу.
– Какие вы, однако, деловые ребята. – Эти слова, произнесенные голосом Брюса, заставили Дорис обернуться и невольно податься к нему. Но она успела сдержать себя. Брюс подхватил сына и закружился с ним по кухне. Волосы мужчины слиплись, потому что от автомобиля ему пришлось идти под дождем. Промокли насквозь плечи его куртки.
Как жаль, что я не знала о его приезде заранее и не смогла подготовиться морально, я не была бы так явно обескуражена, думала Дорис. С его приездом подошел к концу срок, отведенный ей в Блэквуде. И все равно она была рада его видеть!
Сердце Дорис стучало так, что она удивлялась, почему никто, кроме нее, не слышит этого. Ее собственные барабанные перепонки были готовы лопнуть от этого грохота. Лицо Брюса, наблюдавшего за ней из-за спины сына, выглядело напряженным. Возможно, ему не понравилось, что он обнаружил их вдвоем. Еще бы, сын пребывает в компании особы, чьи моральные устои сродни таковым бродячей кошки. Интересно, что он скажет, когда обнаружит как сильно привязался к ней Пол? Дорис надеялась, что экономке хватит ума и такта не сообщать хозяину, что она передоверила мальчика ей. И тут Дорис услышала нечто, поразившее ее в самое сердце: женский голос, низкий, но резкий.
– Место в конце аллеи идеально подходит для домика обслуживающего персонала. Признаюсь, никогда не подумала бы, что ты так сторонишься людей, Брюс.
– Увы, Милдред, эта земля не принадлежит нам.
Брюс поставил сына на пол, но не отпустил, а держал полуобняв за плечи. Если бы Пола не было здесь, то Дорис с позором убежала бы и заперлась в своей спальне. Когда она обнаружила его в обществе дамы, то сначала необыкновенно расстроилась, а поймав себя на этом, стала убеждать: он же не давал обета безбрачия, так в чем же дело? Но подавить охватившие ее раздражение и злость, вызванные чувством собственного бессилия, не смогла.
На вновь прибывшую даму Пол посмотрел весьма красноречивым взглядом: в нем смешалось отвращение и презрение, но Дорис, боровшаяся с собственными переживаниями, этого не заметила. Она очнулась, только когда прозвучали странные слова мальчика:
– Если ты женишься на этой женщине, я убегу из дома!
– Пол! – Возмущенный голос Брюса расколол тишину, наступившую после отчаянного вопля мальчика. – Немедленно извинись!
На лице Пола появилось выражение, удивительно похожее на отцовское: он вспыхнул, но, совершенно очевидно, каяться не собирался.
– Я не стану извиняться. Я хочу, чтобы с нами жила Дорис.
А последней больше всего хотелось сейчас оказаться в своей комнате.
Брюс с трудом сдерживал бушевавшую внутри него ярость. На какое-то мгновение его глаза встретились с глазами Дорис, и она без труда прочитала в них самое заветное на сей миг желание – придушить ее.
Дорис вполне понимала Брюса – у него были все основания подозревать ее. Она вытерла перепачканную мукой руку о джинсы и пояснила:
– Мы пекли хлеб. Приготовление теста прекрасно снимает излишнее возбуждение.
Брюсу хватило воспитанности, состроив дежурную улыбку, весьма сходную с оскалом собаки, процедить:
– Замечательная идея, но боюсь, что в случае с Полом она не сработала. Где миссис Норман?
– Я замуровала ее истерзанное тело в подвале.
Дорис не могла не дерзить ему. Но оправдывала свое поведение тем, что он пытался обращаться с ней как хозяин с прислугой. Неужели он думает, что ей не по силам один маленький мальчик?
Дорис физически ощутила его тяжелый взгляд, устремленный на нее. Присутствие другой женщины спасало ее от немедленной расправы. Надо бы радоваться появлению спасительницы, с иронией подумала она, а я, неблагодарная, не могу. Ее неприязнь к гостье усиливалась с каждой минутой.
Бледно-голубые глаза женщины скользнули по большой, но оборудованной по старинке кухне, оставшейся единственным местом в усадьбе, куда прогресс еще не добрался. Это не укрылось от внимательных глаз. Но вот они остановились на самой Дорис. Вежливая улыбка стала затухать, и женщина, подняв руку с шикарным маникюром, заговорила с интонациями собственницы о том, что она намерена поменять в интерьере. Дорис показалось, что она готовится вырвать у дома сердце.
Дама производила впечатление хрупкой, изящного телосложения особы, с чертами лица, доведенными до совершенства. По сравнению с этим созданием Дорис чувствовала себя громоздкой, как комод. Как бы ей хотелось знать, не стоит ли перед ней будущая миссис Кейпшоу? Почему-то Пол решил, что это именно так. Брюс, видимо, понял, что пора несколько разрядить обстановку, и представил их друг другу:
– Милдред Оуэн, Дорис Ленокс.
– Уж не из тех ли вы Леноксов, которые раньше жили здесь? – Случайно или нет, но Милдред сформулировала вопрос именно так, и он резанул Дорис как ножом. А женщина продолжила: – У вас прекрасное чувство юмора. – Наверное, она имела в виду шутку по поводу подвала.
Ну уж если такая дама во вкусе Брюса, то ничего удивительного, что во мне он видит легкомысленную особу, с горечью подумала Дорис.
– Так вы дочь?..
– Нет, жена. Дейвид Ленокс был моим мужем. При этом Дорис высоко подняла голову, потому что на лице Милдред появилось уже знакомое ей надменное выражение, очень похожее на гримасу Брюса.
– Как трагично овдоветь такой молодой! – Ярко накрашенные губы скривились в злой усмешке, и Милдред поправила короткий завиток светлых волос, ниспадавших на уши. – Этот старый дом просто замечателен. – Когда она произносила комплимент дому, ее глаза были устремлены на Брюса и ясно давали понять, что высокая оценка относится скорее к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20