А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

Крестовый Федор

Каникулы строгого режима


 

Здесь выложена электронная книга Каникулы строгого режима автора по имени Крестовый Федор. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Крестовый Федор - Каникулы строгого режима.

Размер архива с книгой Каникулы строгого режима равняется 147.97 KB

Каникулы строгого режима - Крестовый Федор => скачать бесплатную электронную книгу


Андрей Кивинов, Федор Крестовый
Каникулы строгого режима

Роман основан на нереальных событиях
Авторы выражают благодарность Виктории Шервуд за помощь в создании книги

Часть первая. Строгий режим

Ровно без четверти пять по местному времени, опережавшему московское на пару тревожных часов, тяжелые ворота тихомирской исправительно-трудовой колонии строгого режима негостеприимно лязгнули, и тяжелый автозак с очередной партией постояльцев проехал в шлюз – своего рода «предбанник» перед основной территорией зоны. Выцветший на солнце транспарант «Добро пожаловать!» над внутренними воротами мог показаться глумливой насмешкой, но приветствовал он вовсе не осужденных, а различного рода проверяющих, посещавших лагерь время от времени. А в связи с тем, что в последнее время проверки участились, начальство зоны решило транспарант не снимать.
– Выходи! В колонну по трое – становись! – бодро скомандовал дежурный помощник начальника колонии, как только внешние ворота шлюза сдвинулись, беспощадно разделив пространство на две половины – воля и неволя. Для кого-то – на бесконечно долгие годы.
Зэки парами спрыгивали на землю, закидывали на спины тощие «сидоры» со своими пожитками, затравленно оглядывались и спешили на специально отведенное для построения место.
Сегодня – впрочем, как и обычно – высоких гостей встречали следующие официальные лица: упомянутый уже дежурный помощник по фамилии Проценко в чине майора внутренней службы, пара инспекторов из дежурной смены, несколько работников шлюза, вооруженный до бровей конвой и немецкая овчарка по кличке Киллер. Без намордника, но на поводке.
– Шевелись! Не на рыбалку приехали! По трое, я сказал! Кто считать не умеет, тому счетные палочки подгоним! Из резины, ёпрст…
Последним из машины спрыгнул парень лет тридцати пяти, коренастый, с коротким ежиком русых волос. На нем были тонкий свитер, потертая джинсовая куртка, спортивные штаны и кроссовки. Не самый подходящий гардероб для середины марта, когда в тайге еще полно снега. Поеживаясь от озноба, он закинул на плечо вещмешок и встал в строй.
– Слушай сюда!.. Второй раз повторять не буду, язык не казенный. – Майор окинул свинцовым и одновременно скучающим взглядом прибывших. – Я называю фамилии. Вы подбегаете ко мне, еще раз называете фамилию, имя, отчество, год рождения, номер статьи, срок, начало срока, конец срока. Потом заходите в зону и ждете этап в накопителе. Все понятно? Не слышу!..
Строй ответил разнокалиберным мрачноватым согласием.
Дежурный лениво взял у инспектора первый конверт с наклеенной на нем фотографией и написанной фамилией. В конвертах находились личные дела прибывших по этапу осужденных.
– Милюков!
Молодой тощий паренек лет восемнадцати выскочил из строя. Ребра просвечивали даже через выцветшую болониевую куртку. Товарищ Саахов из «Кавказской пленницы» сказал бы про него: «Он оцелетворяет собой смерть».
– Сергей Иванович, тысяча девятьсот восемьдесят восьмой…
– Фамилия, ё!!! Тебе трубы прочистить?
Конвойный пес недовольно зарычал, обнажив натренированные на каторжанах клыки.
– Ой, – смутился паренек, – Милюков… Сергей Иванович.
Он сбивался еще пару раз, забыв назвать начало и конец срока.
– Первоход!.. – усмехнулся стоявший в строю бывалый дядечка с татуировкой в виде огромного жука на правой кисти. – Ничего, трудно только первые три ходки. А потом – всё ништяк, привыкнет…
Перекличка заняла минут тридцать, «заезд» был невелик – двадцать четыре души. Некоторые осужденные, к слову, прибыли не с этапа, а возвращались в родную зону из тюремной больнички – она находилась в сотне километров от лагеря, в ближнем райцентре. Тем не менее старожилы точно так же резво выбегали из строя и рапортовали дежурному о прибытии. Статьи назывались самые разные – начиная от злодеяний в сфере экономики и заканчивая безобразиями в отношении жизни и здоровья мирных граждан. Один первоход намотал себе двадцать лет за убийство. Видимо, натворил что-то из ряда вон. Заработать по первому разу максимальный срок – надо сильно постараться. Вернее, почти максимальный, за которым следовало пожизненное заключение.
Последним майор вызвал парня в джинсовке. Тот, докладывая, ни разу не сбился.
– Кольцов. Евгений Дмитриевич. Тысяча девятьсот семидесятый. Статья сто одиннадцатая, часть четвертая. Срок пять лет. Начало срока – август две тысячи пятого, окончание – август две тысячи десятого.
«Явно не новичок», – отметил майор. Киллер одобрительно закивал мордой: «Будешь смирным – не укушу».
Дежурный сличил фотографию на конверте с оригиналом, убедился, что подделок нет, и кивнул на вторые, открытые ворота шлюза, ведущие в зону:
– В накопитель!
Пресловутый накопитель представлял собой огромную металлическую клетку, установленную сразу за парадным входом. Практически как в зоопарке. Только таблички не хватало: «Homo sapiens, человек разумный, водится везде…» Когда Кольцов присоединился к остальным, инспектор службы безопасности – седой прапор лет пятидесяти пяти, облаченный в лоснящийся старый ватник, – отпер дверь клетки и прокуренным голосом прокаркал:
– Выходим, строимся по парам! Мальчик с девочкой, ха-ха-ха…
Зэки, толкаясь, покинули накопитель и принялись выбирать себе соседа по строю.
– Ну что встали, как быки нассали?! – подбодрил балагур-вертухай. – Парами, я сказал, а не по трое. Кому не доходит через голову, постучимся в печень!
Дубинка на поясе инспектора была значительно длиннее своих собратьев фабричного производства. Наверное, именная или наградная, изготовленная по спецзаказу. Ладонь трепетно легла на рукоятку.
– Ой, Андреич, не гони жути, без тебя хватает мути… – отозвался вернувшийся из больнички зэк.
– Таким указчикам – хер за щеку, – беззлобно парировал прапор.
– Вот так всегда: считают как деньги, охраняют как золото, обращаются как с дерьмом.
Зэки вяло и вразнобой засмеялись.
Майор расписался в бумагах начальника конвоя, фиксируя, что пополнение принято, и небрежно махнул рукой: «Поехали!»
Колонна медленно тронулась в направлении штрафного изолятора под конвоем инспекторов безопасности. Первую «брачную» ночь новым сидельцам предстояло провести именно там, в ШИЗО, хотя они пока ни в чем не провинились. Просто так было удобнее начальству – переночуют на деревянных нарах, а завтра – в карантин, где получат постельное белье и робы.
По дороге осужденные зачарованно крутили головами, словно туристы, впервые попавшие в Диснейленд. Теперь это был их дом, и, естественно, всем хотелось знать, насколько он благоустроен и уютен. Из аттракционов встретилось лишь футбольное поле с сиротливыми островками прошлогодней травы и воротами без сеток. Правда, можно развлечься шопингом в небольшой лавке, сооруженной из стройвагончика. Если, конечно, на счету есть положительный баланс. А в остальном ничего неожиданного. Ни американских горок, ни пабов с «Макдоналдсами», ни бассейна с шезлонгами. Традиционные вышки по периметру с постоянно кемарящими на них автоматчиками, унылая промзона, пищеблок с неистребимым запахом гнили и хлорки, баня, карантин, мрачные жилые бараки времен пугачевского восстания, жаждущие ремонта, как алкаш утреннюю бутылку пива. Двухэтажный штаб с российским триколором на крыше… Одним словом, скучно, как на партсобрании. Но при этом относительный порядок – ни мусора, ни собачьих кучек, ни окурков. Белые поребрики вдоль газонов. На центральной аллее – наглядная агитация в виде плакатов кустарного производства. Видимо, сотворенных самородками-живописцами из числа заключенных. Талант у творцов был недостаточно велик, но художественные замыслы – несомненно благородны. Вот краснолицая девочка-мутант (то ли с косичками, то ли с рогами) протягивает костлявые ручонки, словно за подаянием. Надпись: «Я жду тебя, папа!»
А вот страшный, как романы Стивена Кинга, каторжанин в мятой робе. Приложив замшелую ладонь ко лбу, он с тоскою смотрит на тайгу. Слоган: «Найди свою новую дорогу». (Правильным был бы другой: «Сколько волка ни корми…») Еще один самодельный шедевр красовался на стене штаба – старуха Изергиль, она же Шапокляк, она же процентщица, жадно таращится на проходящих, словно некрофил на похоронную процессию: «Возвращайся домой поскорее, сынок!»
Процессу «перековки» зэков, надо полагать, помогали еще и лозунги, сохранившиеся с доперестроечных времен, словно наскальные рисунки в пещере неандертальцев: «Работа – обязанность, план – достоинство, перевыполнение – честь!»
– Это про какой план? – негромко спросил молодой Милюков у старшего соседа.
– Афганский. Реальная трава. С одной затяжки палубу качает…
«Качество продукции – верный путь ее реализации!» Это уже над воротами в промзону. Весьма актуально, учитывая, что основной продукцией, производимой осужденными, были ритуальные товары, проще говоря – гробы. Понятное дело – никто не купит некачественный гроб. Гроб выбираешь один раз и на всю жиз… в смысле – смерть. Помимо гробов промышленная зона выпускала в свет нехитрую деревенскую мебель – скамьи, столы, табуреты. Их даже экспортировали в другие регионы и ближнее зарубежье, пополняя скудный казенный бюджет. Кстати, своей «промкой» начальство искренне гордилось – во многих лагерях производство давно уже зачахло и заключенные маялись от безделья.
Еще несколько плакатов содержали цитаты классиков, посвященные перевоспитанию, любви к труду и ближнему своему. Наглядную агитацию никогда не снимали – специальный клерк из Управления исполнения наказаний раз в полгода приезжал в зону, проверял их наличие и с удовольствием поднимал стакан-другой «за четкое выполнение приказов и установок министерства».
Слегка не вписывался в воспитательную концепцию рекламный щит известного сотового оператора: «Ты лучший!» Телефоны в лавке не продавались, поэтому утверждение теряло всякий смысл. Здесь все лучшие. Один краше другого.
Над одним из бараков трепыхалась на ветру кумачовая растяжка с белой надписью в стиле «Окон РОСТА» Маяковского:
«Чем чифирь с ворами пить —
Жижицу вонючую,
Лучше в СДП вступить —
секцию могучую!»
– А СДП что такое? – прочитав лозунг, поинтересовался любопытный Милюков. – Партия какая, что ли?
– Секция дисциплины и порядка, – пояснил идущий следом сторожил, вернувшийся из больнички. – Активисты там парятся, суки красноголовые… А ты поменьше спрашивай, не на экскурсии.
– Шире шаг! Кто не успел, тот отсосал, – поторопил прапорщик, за долгие годы заучивший весь арсенал немудреных зэковских шуточек.
Несмотря на запрет, Милюков все же обратился к конвойному:
– Товарищ начальник…
– Твои «товарищи» в овраге лошадь доедают, – перебил его веселый вертухай, – а я тебе гражданин…
– Гражданин начальник, а кормить будут? Три дня в поезде на сухом пайке.
– А чего б ты хотел? Севрюжины с хреном?
– Ну, не знаю, – стушевался паренек, – супчика, молока…
– Хочешь супчик, молочко – подставляй свое очко! – мгновенно срифмовал прапорщик и задорно рассмеялся.
Этап оценил актуальность поэзии и тоже заржал. Но секундой спустя рифмоплет, мужик, по сути, не вредный, серьезно пояснил:
– Вообще-то вы сегодня на довольствии не стоите… Но я скажу в столовой – что с ужина останется, вам принесут. Зэки уважительно закивали.
В длинном, пропахшем потом и прелостью коридоре штрафного изолятора прибывших построили в две шеренги. Майор вышел на середину:
– Идущие по изоляции есть?
От строя тут же отделились стоявшие последними четыре человека.
– А кто это? – шепнул неугомонный Милюков.
– Петухи, – ответил какой-то эрудит, видимо, проходивший процедуру не в первый раз.
Майор кивнул конвойному, и тот проводил «голубков» в отдельную камеру.
– Это все? – Дежурный придирчиво осмотрел строй, подозревая, что кто-то еще скрыл свою сексуальную ориентацию.
Из второго ряда вышел парень в джинсовке, приблизился вплотную к майору и, глядя ему в глаза, негромко, но уверенно сказал:
– Осужденный Кольцов. Я – БС…[1]
Майор, не вдаваясь в расспросы, молча кивнул и, повернувшись к конвоиру, приказал:
– Этого во вторую. Одного…
* * *
– Здравствуй, Сереженька…
– Здрасте, теть Зин. Проходите.
– Мама-то дома?
– Дома, дома… Ма, тетя Зина к тебе.
Сергей Гагарин посторонился, пропуская женщину в коридор. Потом присел на табурет и принялся шнуровать форменные ботинки с высокими берцами.
– Ты на службу, что ли? – удивилась гостья. – Время-то уж…
– Вызвали… Кому-то не сидится спокойно. Придется положить.
– Ну и работа у тебя!
– Ага… Романтика. Мальчики по вызову.
Из комнаты вышла мать Сергея – Надежда Михайловна Гагарина, женщина предпенсионного возраста. Поздоровалась с гостьей. Сын, закончив со шнурками, поднялся, нацепил черный берет, посмотрелся в зеркало, поправив камуфляж с майорскими погонами.
– Все, ма, я побежал.
– Когда вернешься?
– Как получится.
– Хоть позвони.
– Хорошо… До свидания, теть Зин.
– До свидания, Сережа.
Майор исчез за дверью. Женщины прошли в комнату. Тетя Зина, или Зинаида Андреевна Образцова, полноватая дама пятидесяти с небольшим лет, заглянула к старой подруге без предупреждения, по пути домой.
– Сережка все такой же неугомонный. – Она присела на диван, положив на стол небольшой вафельный тортик. – Жениться-то не думает? Пора бы уж.
– Ой, не знаю, – то ли недовольно, то ли обиженно ответила Надежда Михайловна, – он все в войну не наигрался. В Чечню вот летом опять собирается. Мало ему одного ранения.
– Сумасшедший… Ладно б по приказу, но когда по собственной воле. Не понимаю… Надо, надо женить его. Сразу остепенится.
– Ему и здесь спокойно не сидится. Все подвигов подавай. Ну что это за работа такая – зэков усмирять?.. Кто ж за такого пойдет?
– Ну, работа тут ни при чем. Человек-то Сережка хороший.
– Еще как при чем… Какой жене понравится, если мужа по три дня дома не бывает, да еще под пули специально лезет.
Надежда Михайловна сходила на кухню, поставила чайник, нарезала домашний тортик. Подруги поболтали о всяких пустяках, обсудили погоду и последние городские сплетни.
Обе жили без мужей. Надежда Михайловна разошлась с супругом лет двадцать назад. Вернее, тот решил выбраться из глубинки в столицу, обосноваться там, а уж потом перевезти семью. Обосноваться-то обосновался, но про жену с сыном напрочь забыл. Нашел новую «ячейку общества», столичную, более комфортную. Второй раз выйти замуж Надежда Михайловна не смогла и растила Сережку одна. В итоге воспитала командира отряда специального назначения «Тайфун». А тетя Зина вообще никогда под венцом не была. Своих детей ей вполне успешно заменяли общественные.
Женщины сдружились на заре перестройки – судьба свела их в одной средней школе. Разумеется, они в ней не учились, а учили: Надежда Михайловна преподавала биологию, Зинаида Андреевна – литературу. Последняя одновременно являлась и завучем. Подход к вопросам педагогики, несмотря на дружбу, был у женщин различным. Первая слыла человеком добрым, предпочитающим в мягкой форме указывать ученикам на их ошибки в учебе и поведении. Вторая же сломала не одну указку о деревянные головы нерадивых оболтусов, стараясь вбить им (в прямом смысле слова) знания и хорошие манеры. Да и нормальных учеников не баловала, дабы не расслаблялись. Конечно, до травматических последствий дело не доходило – Зинаида Андреевна научилась точно рассчитывать силу удара. Руководство, прекрасно зная про «особенности» педагогического стиля учителя-словесника, в ее работу дипломатично не вмешивалось – показатели успеваемости в классах Образцовой были действительно образцовыми. (А может, боялись вмешиваться: сделаешь замечание – и получишь указкой по лысине!) По своим политическим убеждениям Зинаида Андреевна оставалась верной коммунисткой, до сих пор платила взносы в местную партячейку и не могла простить подлецу-перестройщику Горбачеву развала Советского Союза, считая его личным врагом.
Надежда Михайловна получала убогую учительскую пенсию и подрабатывала репетиторством. Зинаида Андреевна тоже оставила школу, устроившись в комитет по образованию при городской администрации. Там она отвечала за организацию летнего досуга подрастающего поколения, проще говоря – детские оздоровительные лагеря, которые в застойную социалистическую эпоху именовались пионерскими. Сразу после победы капитализма над пролетариатом лагерное движение практически сошло на нет, детишки остались без путевок, но сейчас взрослые опомнились и помаленьку возрождали это, без сомнения, важное дело.

Каникулы строгого режима - Крестовый Федор => читать онлайн электронную книгу дальше


Было бы хорошо, чтобы книга Каникулы строгого режима автора Крестовый Федор дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Каникулы строгого режима у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Каникулы строгого режима своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Крестовый Федор - Каникулы строгого режима.
Если после завершения чтения книги Каникулы строгого режима вы захотите почитать и другие книги Крестовый Федор, тогда зайдите на страницу писателя Крестовый Федор - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Каникулы строгого режима, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Крестовый Федор, написавшего книгу Каникулы строгого режима, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Каникулы строгого режима; Крестовый Федор, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн