А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 



Аннотация
Необычное по форме, насыщенное фактическим, во многом впервые публикуемым архивным материалом повествование известного писателя, историка и искусствоведа Нины Молевой рассказывает о, казалось бы, знакомых, но по-прежнему остававшихся «потаенными» в хранилищах истории и культуры России боярских усадьбах Москвы, о судьбах обыкновенных москвичей на протяжении семи с лишним веков. Это прошлое, оживающее на улицах сегодняшнего города и неожиданно перекликающееся с нашими днями. Книга написана превосходным литературным языком в жанре небольших, почти детективных новелл и будет интересна как широкому кругу читателей, так и специалистам.
Нина Михайловна Молева
Боярские дворы
Введение в историю
А начиналось все с торговли. Именно с торговли. Караваны товаров купцов — «гостей» из разных земель тянулись от генуэзских колоний Причерноморья к берегам Белого моря, от Полоцка и Смоленска в Рязанские земли, а там и дальше на восток и юг. И пересекались их пути, водные и сухопутные, у устья неприметной речки Неглинной, в месте ее впадения в Москву-реку, у самого подножия Боровицкого холма. С VII столетия по Москве-реке и ее притокам шла оживленная торговля между Востоком и Западом. Купцы из Средней Азии и Ближнего Востока, проплывая по Волге, Оке, Москве к торговым центрам севера и северо-запада, задерживались здесь. И это был действительно Великий Волжский путь, куда более древний, чем знаменитая дорога «из варяг в греки», знакомая по всем школьным учебникам. Путь, засвидетельствованный находками археологов, как, например, арабскими монетами IХ— ХI веков. Что же касается поселения на Боровицком холме, то его появление можно отнести ко второй половине первого тысячелетия до нашей эры. Иными словами, оно существует уже две с половиной тысячи лет.
И невольно возникающий вопрос: так сколько же на самом деле лет Москве? Историки и археологи до сих пор не пришли к единому решению. Многие историки придерживаются того мнения, что древние поселения (а было их на территории сегодняшнего города около ста) не были собственно Москвой и на Боровицком холме подобного имени не носили. У французских исследователей относительно их столицы точка зрения другая: они считают возраст Парижа от стоявшего на его месте поселения язычников.
Со второй половины первого тысячелетия нашей эры начинается заселение московских земель собственно славянами (VI–VII вв.). В Москве располагаются славяне из племенного союза вятичей. Они долгое время развивались обособленно от могучего государственного объединения восточных славян — Киевской Руси. Даже при Владимире Мономахе, то есть в XII столетии, лесной вятический край считался неизведанной, да еще к тому же заселенной язычниками землей, хотя Киев и надеялся на последующее его присоединение.
Торгово-ремесленный поселок вятичей на Боровицком мысу рано выделился среди других многолюдством и богатством. Можно предположить, что в действительности на холме существовало целых два поселка. Один занимал вершину, в районе нынешней Соборной площади, второй, значительно меньший, находился на оконечности мыса — при впадении Неглинной в Москву-реку. Каждый из них имел круговое укрепление из рва и вала с частоколом. Окружавшие их посады развивались вдоль Москвы-реки и Неглинной. На склоне Неглинной археологам удалось обнаружить остатки «конюшни» — части постоялого двора. Эта часть посада была ближе к перекрестью торговых путей, тогда как другая — тянувшаяся вдоль Москвы-реки — отводилась под пристани. Причем была Москва-река серьезным, а то и вовсе неодолимым препятствием, как рассказывает одно из древних стихотворений Кирши Данилова:
Переехал молодец
За реку за Смородину.
Он отъехал как бы версту-другую.
Он глупым разумом похваляется:
«А сказали про быстру реку Смородину —
Ни пройти, ни проехати.
Ни пешему, ни конному, —
Она хуже, быстра река,
Toe лужи дождевыя!»
…Воротился молодец
За реку за Смородину…
Нельзя чтоб не ехати
За реку за Смородину:
Не узнал добрый молодец
Того броду конного,
Не увидел молодец
Перевозу частого,
Не нашел молодец
Он мосточку калинова,
Поехал он молодец
Глубокими омуты
Да и стал тонуть.
Утонул добрый молодец
Во Москве реке Смородине.
С северо-запада селение на Боровицком холме имело дополнительную защиту в виде промоины естественного происхождения, возникшей от срастания двух оврагов, которые прорезали берега Неглинной. Один проходил у Троицких ворот нынешнего Кремля, второй — между Второй Безымянной и Петровской башнями. Эта промоина служила фортификационным целям еще в дославянские времена.
Сегодня археологи не сомневаются — феодальный «град Москов» уже существовал в XI веке, а в течение двух последующих столетий он превратился в крепость с прилегавшими к нему посадами — предградьем. В период феодальной раздробленности и борьбы за великое Киевское княжение владимиро-суздальские князья потянулись к «Москову»: выход к узлу главных дорог Руси имел слишком большое значение.
Больше двадцати лет один из младших сыновей Владимира Мономаха, Юрий-Георгий Владимирович Долгорукий, мечтает о полноте отцовской власти. В 1147 году, по словам Ипатьевской летописи, зовет Долгорукий на встречу очередного своего союзника, князя Новгород-Северского и Черниговского Святослава Ольговича: «Приди, брате, ко мне в Москов».
Святослав Ольгович недавно вынужден был бежать в лесной суздальский край из начисто разграбленного собственного дома и хозяйства. Князья-родичи опустошили его Новгород-Северскую волость и собственную усадьбу князя в Путивле. Увели они 700 человек дворни, 3000 кобылиц и 1000 коней, не считая несметного множества «готовизны» — продовольственных запасов.
С остатками дружины, женой и детьми добрался князь до суздальской Оки и остановился в устье Поротвы, куда Юрий Долгорукий послал ему богатую «встречу» и дары каждому из прибывших: «паволокою» — дорогими тканями и «скорою» — мехами. Не замедлил расчетливый Долгорукий воспользоваться ратным искусством беглеца — дал ему «воевать» по последнему, зимнему, пути Смоленскую волость вверх по Поротве, а сам направился «воевать» Новгородские волости. Святославу удалось успешно дойти до верховьев Поротвы и занять город Людогощ. Юрий, в свою очередь, овладел Новым Торгом. На обратном пути из Нового Торга в родной Суздаль шел Юрий Владимирович через Волок Ламский, откуда, скорее всего, и послал приглашение соратнику, благо «Москов» был к тому времени местом хорошо известным, благоустроенным и богатым.
Встреча суздальского князя Юрия Долгорукого с князем Святославом Ольговичем. Миниатюра из Лицевого летописного свода. XVI в.
Состоялась встреча 4 апреля 1147 года, в пятницу, на пятой неделе Великого поста, в канун праздника Похвалы Богородицы. А на следующий день Долгорукий приказал устроить «обед силен», одарил всех гостей и княжескую дружину щедрыми подарками и тут же сосватал свою дочь за малютку-княжича Олега Святославича. Венчание молодых состоялось спустя три года.
Но союз Юрия Долгорукого с Святославом Ольговичем оказался недолгим. Уже на следующий год щедро одаренный суздальским князем Святослав соединился с его врагом Изяславом, и Юрию Владимировичу пришлось выступить против обоих. Измена была тем тяжелее, что Изяслав пригласил себе на помощь венгров, богемцев и поляков.
И все же 20 марта 1155 года Юрию Долгорукому удается очистить от врагов Киев и торжественно въехать в столицу. Несмотря на продолжавшиеся распри, он принимает решение, о котором сообщает Тверская летопись: «Князь великий Юрий Володимеричь заложи град Москву на усте же Неглинны, выше реки Аузы».
«Заложить град» не означало основать город. Речь шла о новой крепости, которой предстояло обезопасить древнее селение в той части Боровицкого холма, где сегодня располагаются Оружейная палата и Дворец съездов. Укрепляя Москву, Юрий Долгорукий имел в виду охрану подступов к Клязьме со стороны рек Яхромы и Москвы. Ради этой главной цели он перенес на новое место Переславль-Залесский, построил города Дмитров и Юрьев-Польский.
Еще до оборонных работ Долгорукого Москва располагает серьезным для того времени укреплением — бревенчатым семисотметровой длины частоколом, который шел по гребню невысокого вала, в свою очередь, окруженного широким рвом. В обновленном виде площадь града существенно увеличивалась. Длина стен достигала 1200 метров. Треугольные в плане, они были дополнительно усилены рвом пятиметровой глубины, ширина которого колебалась от 12 до 14 метров.
Через считаные месяцы после постановления о новом граде на Боровицком холме Юрия Долгорукого не стало. В 1157 году власть перешла к его второму сыну — от половецкой княжны, дочери хана Аэпы, — Андрею Юрьевичу Боголюбскому.
Отважный воин и искусный полководец, Андрей Боголюбский характером пошел в деда, Владимира Мономаха. Сражений он не любил и, хотя сопровождал отца во всех походах, был, по свидетельству летописца, «не величав на ратный чин, но похвалы ища от Бога».
Не любил князь Андрей Юрьевич и Киева, тянулся к суздальским землям и постоянно убеждал отца: «Нам, батюшка, здесь делать нечего, уйдем за тепло». Вопреки отцовской воле он оставил данный ему для княжения Вышгород, под Киевом, и направился в суздальские земли, захватив с собой единственное сокровище — написанную, по преданию, евангелистом Лукой икону Божьей Матери. Конь, который вез образ, внезапно встал как вкопанный в одиннадцати верстах от Владимира. На этом месте Андрей Юрьевич и заложил свое княжеское селение — Боголюбово, а икона, ныне хранящаяся в Третьяковской галерее, стала называться Владимирской.
После смерти Долгорукого ростовчане и суздальцы, как повествует летописец, «задумавшеси, пояша [взяли] Андрея, сына его старейшего, и посадиша его в Ростове и на отни [отеческом] престоле и Суждали, занеже бе любим всеми за премногую его добродетель, юже имяше преже к Богу и ко всем сущим под ним». Именно Андрею Боголюбскому и довелось стать действительным строителем обновленного и усиленного «Москова».
Рождение Москвы связывалось еще с одним именем — полулегендарного боярина Стефана Ивановича Кучки, владевшего землями по Смородине — Москве-реке и жившего в собственном «красном селе» на месте нынешних Сретенских ворот. Юрий Долгорукий воспользовался некой вымышленной или действительной провинностью Кучки, чтобы захватить его владения, казнить боярина, а его дочь Улиту насильно выдать замуж за Андрея. Но не смирилась гордая Улита с такой судьбой. 28 июня 1174 года приняла она участие в заговоре против мужа, добилась его смерти и сама погибла от ран.
Трагедия гибели Андрея Боголюбского усугубилась тем, что великокняжеская чета не оставила потомства. К тому же наступали страшные годы татаро-монгольского нашествия.
Свадьба сына Владимира Мономаха — Андрея в 1118 г. Миниатюра из Лицевого летописного свода. XVI в.
Лаврентьевская летопись скорбно повествует о начале лихолетья: «В лето 6731 [1223]… Того же лета явились народы, их же никто толком не знает и какого они племени и откуда пришли, и что за язык их, и какого племени и какой веры; и зовут их татары, а иначе называют таумены, а другие печенеги, иные говорят потому что о них свидетельствовал Мефодий Патарский епископ: пришли они из пустыни Егриевской, лежащей между востоком и севером; как говорит Мефодий: как к концу света… попленят всю землю от Ефрата до Тигра и до Понетьского моря, кроме Ефиопии. Бог же один ведает, кто они такие и откуда пришли, премудрые мужи знают их хорошо, кто книги читать умеет; мы же не знаем, кто они есть, но здесь вписали о них ради памяти русских князей беды, которая пришла от них… А князья русские пошли и бились с ними и побеждены были ими и едва избавились от смерти: кому была судьба жить, те бежали, а остальные были побиты…»
В 1238 году начинается нашествие хана Батыя на Москву, и у летописца не хватает слов для описания пережитого: «Татарове поидоша к Москве и взяша Москву… и люди избиша от старьца до сущего младенца, а град и церкви святыя огневи предаша… и много именья взямше [взяв много имущества], отъидоша…»
Перс Джувейни в своей «Истории завоевателя мира» говорит о разгроме города «М.к. с», который расшифровывается исследователями как Москва, еще короче и страшнее: «Они оставили только имя его». Кроме града сгорели прилегающие «все монастыри и села». Это был год восшествия на великокняжеский престол отца Александра Невского — Ярослава-Федора Всеволодовича.
Успешно воевал Ярослав Всеволодович с осаждавшими Псков и Новгород немцами, но в ставке великого хана на берегах Амура, куда пришлось ему ехать на поклон, был отравлен. Четырежды пришлось повторить эту поездку его сыну — Александру Невскому, но в последний раз, когда князю посчастливилось избавить свое мужское население от воинской повинности — отныне русские могли не поставлять хану своих отрядов, — силы ему изменили. Сорока трех лет от роду, он умер на обратном пути, в Городце Волжском, 14 ноября 1263 года.
В момент кончины отца младшему из сыновей Александра Невского — Даниилу было всего два года. Двенадцати лет он получил по разделу с братьями Москву. Москва впервые обрела собственного князя и превратилась в самостоятельное княжество. Править Даниилу Александровичу предстояло двадцать лет.
К этому времени Москва разрослась далеко за пределы града. Торг располагался со стороны нынешнего Китай-города. В Занеглименье находились жилые «сотни», и есть основание считать, что вся местность от Неглинной, точнее, от обращенной к ней стены града, вплоть до теперешнего Садового кольца, между Воздвиженкой, Старым Арбатом и Ермолаевским переулком у Патриарших прудов, называлась Арбатом.
Взятие и разорение ордынцами Москвы. 1237–1238 гг. Миниатюра из Лицевого летописного свода. XVI в.
Само по себе понятие Арбата до сих пор не имеет безусловной научной расшифровки, как, впрочем, и Москва, и Китай-город, и Яуза, обозначившая место строительства нового града. Наиболее распространены два варианта толкования: «арбат» как арабское определение «предместья» и «арбат» от названия восточной повозки — «арбы». В турецком и в татарском языках арба означает телегу различной конструкции. В нее могли впрягаться где лошади, где волы, буйволы или верблюды. Но и в том, и в другом случае остается непонятной единичность применения подобного термина, который не встречается в других городах. За исключением Москвы. В районе Крутицкого подворья существовала местность Арбатец, давшая название поныне существующей Арбатецкой улицы. Именно сюда пригонялись для продажи десятки тысяч татарских лошадей, собиралось до 15 тысяч продавцов, наблюдение за которыми поручалось монахам, а точнее — гарнизону Симонова монастыря. Ни о каких телегах здесь говорить не приходилось, только о верховых лошадях. Следовательно, вариант арбата — предместья кажется более предпочтительным, а попытка связать название с расположенным неподалеку изготавливавшим государевы экипажи Колымажным двором необоснованной.
В XIII–XIV веках по нынешнему Арбату проходит Волоцкая дорога — из Великого Новгорода через Волок Ламский к Кремлю и большому московскому Торгу. Существует предположение, что еще в 1367 году в начале этой дороги был выстроен каменный мост через реку Неглинную к Троицким воротам Кремля. Отрезок дороги, ставший впоследствии Воздвиженкой, в то время оставался еще незаселенным. На месте Российской государственной библиотеки находилось дворцовое село Ваганьково (Б. Ваганьковский пер.), ближе к нынешней Арбатской площади — «Остров», или лесной участок. И очередной вопрос о происхождении названия.
Как сообщает большинство справочников, Ваганьково — селение разного рода царских потешников, от псарей, сокольников, тех, кто разводил кречетов, до музыкантов и скоморохов: «ваганить» значило «потешать». К тому же сходились сюда москвичи на кулачные бои, бились «стенка» на «стенку», устраивали гулянья и игрища.
Все эти факты действительно существовали. Был в Ваганькове Псаренный двор, были музыканты и народные игрища. При Иване Грозном церковный Стоглавый собор осудил звучавшие у Ваганькова любимые народом органы — случалось, привозили их сюда по нескольку десятков. В мае 1628 года царь Михаил Федорович запретил местные народные гулянья — «безлепицы», патриарх Филарет и вовсе установил наказание кнутом за состязание по борьбе и кулачные бои. Псаренный двор вместе с псарями конными и пешими был переведен пятью годами позже за речку Пресню. По дороге из Москвы, которая и стала называться Ваганьковской (нынешняя улица Б. Пресня), расположились один за другим «государев новый сад», большая мельница и за вторым мостом Псаренный двор — Новое Ваганьково (нынешняя территория, примыкающая к одноименному кладбищу).
1 2 3 4 5 6 7 8