Взрослые козлы все лето живут отдельными стадами.
Они долго стоят неподвижно и настороженно смотрят вниз. Малейшая опасность, замеченная одним из козлов, — и его резкий, почти птичий свист, обратит всех в бегство.
Но кругом тишина. За горой, откуда пришли козлы, всюду по солнцепеку растет жесткий горный злак типец. Козлы паслись там все утро. Когда же солнце поднялось уже высоко, они двинулись вверх, к самым вершинам, пуская вниз звонкие камешки. А там вверху, где-нибудь под навесом утеса, в тени, они расчистят передними ногами от мелких камней небольшие кружочки и улягутся на весь день. Цвет камней и козлиных шкур одинаков и делает их незаметными. Козлы лежат неподвижно, и только челюсти непрерывно работают, пережевывая жвачку.
* * *
Солнце еще только начинает обогревать снежную вершину. Пройдет не менее получаса, пока его теплые лучи доберутся до холодного камня, мокрого от росы, на котором так долго пришлось сидеть в эти самые прохладные часы суток. Но терпение — залог успеха во многих делах, и в особенности при наблюдении за дикими животными. Как раз сюда, к этому камню, прилетели вчера горные индейки-улары во время восхода солнца. Значит, они могут и сегодня с минуты на минуту прилететь сюда. Ради этого можно и померзнуть.
Улары прилетят обязательно всем выводком. У этих птиц самец тоже принимает участие в выращивании птенцов и так же, как самка, имеет «наседное пятно» без перьев на животе, чтобы лучше высиживать яйца.
Время идет. Наконец, теплые солнечные лучи начали приятно ласкать лицо и руки. Сразу стало тепло. Ждать теперь не так трудно.
Крошечная птичка с полным клювом мух появилась на кусте арчи и, несколько раз пискнув, слетела в траву к основанию куста. Тонкий нестройный писк нескольких голосов сразу же возвестило о том, что там происходит утренний завтрак ее птенчиков. Это — пеночка-зорничка, с чуть заметными поперечными светлыми полосками на крылышках, самая маленькая из наших птичек. Она живет высоко в горах. Даже горная бабочка «Апполон» в полете кажется крупнее пеночки.
Вдруг мелодичный свист проносится по ущелью — это летят улары. Наконец-то!
Семь крупных серых птиц куриного склада планирующим полетом несутся вниз с большой каменистой россыпи, где они провели ночь. Белые полосы на крыльях хорошо заметны издали. Однако сразу видно, что утренний завтрак уларов будет сегодня не здесь… Да это теперь и понятно: с той россыпи, откуда они слетели, оказывается, прекрасно был виден камень с торчащей на нем фигурой человека.
Перелетев через ущелье, улары сели у самых верхних елок. До них не менее полкилометра, но хорошо видно, как они бродят по невысокой альпийской травке. В бинокль легко можно разобрать, как они поспешно ловят кого-то то справа от себя, то слева, или сделав два-три поспешных шага вперед.
Около часа кормились улары и постепенно ушли за елки, скрывшись с глаз. Чем же они там кормились? Это надо обязательно узнать!
Через полчаса, вытирая с лица пот, мы вскарабкались на крутой склон, где были улары. Вот и лужайка!
Оказывается, здесь, на утреннем солнцепеке, скопилось множество кобылок. Вот кого хватали улары! Об этом можно было догадаться и не залезая на такую кручу. Но где же сами птицы?
Они скрылись внизу за елками.
Однако под первыми елями никого нет. Посмотрим ниже.
Вдруг резкий крик, хлопанье крыльев, и из-под крайней ели в десяти шагах поднимаются улары. Эффектный взлет — и птицы, опустив свои полукруглые крылья, несутся, планируя, к россыпи, где они провели ночь. После них в воздухе осталось облако пыли: улары купались в сухой земле под елкой.
Но что это? Вслед за ними, полусложив крылья, откуда-то сверху стремительно понесся крупный сокол. Он был выше уларов и, «пикируя», развил значительно большую скорость.
Улары с разлету сунулись в камни россыпи и спрятались в них. Но одна птица отстала на несколько взмахов крыльев, и это оказалось для нее роковым.
Сокол ударил ее, пустив по ветерку облачко перьев своей жертвы. Улар перевернулся и начал падать на дно ущелья. Сокол развернулся, ударил вторично, схватил улара лапами и стал опускаться с ним вниз, скрывшись за поворотом горы.
Все это произошло за каких-нибудь два десятка секунд, но запомнилось на всю жизнь.
* * *
В стороне, по склону горы, чернеет среди альпийского луга полоска вспаханной земли. Кому же пришло в голову пахать на такой огромной высоте?
Это стадо диких кабанов выходило из ельников и в поисках корней разрыхлило почву среди зарослей герани.
Зиму кабаны проводят внизу, в ельниках, на склонах и солнцепеках. Летом заходят на альпийские луга, выше границ леса. Рытвища кабанов нередки летом и в арчовниках. Полосатые поросята появляются на свет среди скал и осыпей. Долго собирает самка сухую траву на солнцепеках и устраивает где-нибудь в расщелинах логово для своего потомства. Странно видеть этих жителей болотных и тростниковых зарослей среди скал, высоко в горах.
В альпийской зоне, на высоте двух тысяч метров сверкают синие высокогорные озера. Сюда редко залетают водяные птицы — тут нет рыбы.
На прибрежных камнях озера мелькнула мышка. С разбегу она вдруг сама бросилась в воду и, как камень, пошла ко дну… Не подумайте, что она покончила жизнь самоубийством! И это совсем не мышка — это водяная землеройка, или кутора.
Она прекрасно ныряет и плавает, ест водяных насекомых, лягушек, мелкую рыбешку, икру. На ее лапках жесткая шерстка образует длинные плавательные плоскости, которыми она гребет, как веслами.
Кугоры истребляют множество лягушек. Стремительно кидается кутора на свою жертву и впивается ей в затылок. В воде крупная, сильная лягушка тащит на себе «всадника», пока он ее не загрызет. На земле лягушка бежит от куторы с жалобным писком и стоном. Но едва кутора настигнет лягушку и только прикоснется к ней — с лягушкой делается столбняк: она мгновенно вытягивается, как мертвая, закрывает голову передними лапами и позволяет терзать себя, как угодно. Но если в этот миг что-либо отвлечет кутору и она на минуту оставит лягушку, та мигом вскакивает и удирает со всех ног.
Прожорливость маленькой куторы удивительна: за ночь она может съесть до семи лягушек.
Украшением высокогорных озер являются красные утки или атайки.
С первыми лучами солнца их крики несутся со скалистых уступов над тихой гладью воды. Это одна из красивейших уток. Медленное движение крыльев при полете и одинаковая окраска самца и самки приближают красных уток к гусям.
Но самое замечательное у этих уток — способность гнездиться высоко на скалах, далеко от воды. Раньше думали, что родители в клюве или в лапках перетаскивают отсюда на воду вылупившихся утят. Но, оказывается, утята сами отправляются в длинный и опасный путь. Прямо из гнезда пуховый птенец бросается вниз со скалы. Растопырив перепончатые лапы и отчаянно махая будущими крыльями, пуховым шариком птенец падает на камни. Он подпрыгивает подобно мячику и как ни в чем не бывало бежит дальше. Так он падает с уступа на уступ, бежит, снова падает и, наконец, добирается до воды. Ему ничего не делается от ударов о камни: так упруг его густой пух и легко тельце.
Интересно, что красные утки легче других уток привыкают к неволе и человеку.
* * *
На альпийских лугах и ниже, в ельниках, можно встретить самых крупных из наших оленей — маралов.
Старые самцы все лето проводят у самых снегов, спасаясь там от докучливых насекомых. Самки с телятами ходят тоже поодиночке и только изредка собираются по нескольку голов. Слабые, еще беспомощные телята весь день лежат где-нибудь в укрытии. Пятнистая шкурка хорошо скрывает их среди альпийских цветов и солнечных бликов. Здесь, высоко в горах, у маралов почти нет врагов.
За лето у самцов отрастают и костенеют ветвистые рога — их грозное оружие, впрочем, друг против друга. Громкий стук рогов далеко разносится по горам, когда два рогача яростно дерутся из-за скромных маралух.
Когда глубокие снега осенью, как белой шапкой, накроют вершины гор, маралы собираются табунами и пасутся по южным склонам гор, где нет снега. Ветви кустарников и сухая трава среди камней служат им кормом.
Ранним июльским утром, когда солнечные лучи еще только начали освещать вершины гор, тревожно закричали сурки. Они вскакивали на камни, вставали колышком и тревожно кричали, взмахивая хвостами. Из зарослей арчовника вышел медведь. Он шел вверх, в гору, мимо сурков, казалось, не замечая их.
Неистово крича, толстые зверьки с удивительным проворством ныряли в норы под камни. Но вот один сурок побежал по зеленой траве и скрылся в нору на середине лужайки. Поблизости не было ни одного камня.
Медведя как будто кто-то хлестнул бичом: он с места в карьер рванулся к этой норе, забавно подбрасывая куцый зад. Исподлобья, оказывается, он внимательно следил за сурками.
Воткнув по уши голову в нору, медведь долго нюхал и вдруг начал разрывать землю. Но делал он это не так, как собака, а по-своему, по-медвежьи. Зверь засунул переднюю лапу по самое плечо в нору и рванул вверх, выворотив сразу всю землю над норой и обнажив ее ход на целый метр. Понюхав, медведь снова засунул лапу и рванул вверх. Нора была не глубокая, но длинная (как потом оказалось, около двенадцати метров). Сурок нигде, видимо, не мог углубить свою нору, натыкаясь внизу на сплошные камни, — и это привело его к гибели. Метр за метром медведь разрывал нору, «вспахав» уже больше половины лужайки. Видно было, что нетерпение хищника нарастает. С каждым новым рывком он начинал глухо реветь. Рванет, понюхает — и ухнет басом. Опять рванет — и опять ухнет. Сурок теперь, конечно, уже где-то близко. Наконец, после очередного рывка правой лапой, медведь поспешно сунул в нору левую. Раздался захлебывающийся крик сурка — и все стихло. Медведь тут же на месте съел его и пошел к речке пить.
Небольшая горная речка с шумом стремительно неслась вниз по камням. На другом берегу ее росли елки. Что там заинтересовало медведя, сказать трудно: но он долго нюхал воздух, вытягивая шею и поводя круглыми ушами. Наконец, окончательно чем-то заинтересовавшись, медведь побрел на ту сторону, но опять по-своему, по-медвежьи, а не так, как это сделал бы любой другой зверь на его месте. Он встал на задние лапы и побрел через речку стоя, совсем как человек. Вода заклубилась белой пеной почти на уровне его «пояса», но стремительное течение оказалось бессильным сшибить зверя даже из очень неустойчивого положения. Он перебрел речку, опустился на четвереньки, встряхнулся и скрылся в ельнике.
Долго еще после этого тишина не нарушалась ни одним звуком. Наконец, на камне показался снова большой, толстый сурок. За ним еще и еще. Вскоре сурки высыпали из нор и начали пастись на лужайках, то и дело вставая «столбиками» на задние лапки и озираясь.
Откуда-то из россыпей прибежали горные куропатки-кеклики с ярко-красными клювами и черными полосами на боках. Они долго ловили кобылок.
На обломок скалы уселась черная альпийская галка с длинным красным клювом. Где-то невдалеке засвистели улары.
Жизнь высокогорных животных потекла по своему обычному руслу, мало изученная, интересная, во многом еще загадочная, вдалеке от людей. Только в середине лета на альпийские луга колхозные чабаны пригоняют скот.
СКАЛЫ И ВЕЧНЫЕ СНЕГА
Выше альпийских лугов кругом только скалы и каменистые осыпи. По северным склонам лежит снег. Лошадей приходится оставлять внизу. Дальше подъем возможен только пешком.
Здесь, на этих высотах, водятся горные козлы — таутеке. Они настоящие жители высот. Старые бородатые самцы с огромными рогами держатся на самых вершинах. Самки с козлятами живут ниже.
С удивительной легкостью и быстротой мчатся эти животные по каменистым россыпям и скалам. Там, где с трудом ползешь на четвереньках, рискуя каждый миг сорваться в пропасть, теки мчатся во весь дух, прыгая с камня на камень с изумительной точностью на то самое место, где только что ступило копытце переднего.
Малейшая опасность — и резкий свист сторожа поднимает все стадо. Напуганные теки исчезают с поразительной быстротой.
Теков очень много. Наравне с косулями и джейранами это наиболее многочисленные животные.
В конце апреля самки ищут уединения и ходят поодиночке, изредка парами или тройками. Они выбирают среди камней небольшой клочок земли, заросшей жесткими злаками. И здесь появляется на свет один или пара течат. Они тихо пищат. Но беспомощны они не больше часа, пока не обсохнут.
Попробуйте поймать этих новорожденных через несколько часов после появления их на свет! Для человека это непосильная задача. Кое-как проковыляв по полянке, запинаясь и даже падая, течата добираются до первых камней осыпи. И вдруг у этих крошечных козлят как будто вырастают крылья с камня на камень уверенно и быстро переносят их совсем еще слабые на земле ножки. Их копытца как будто прилипают к камням. С каждой минутой они все дальше от вас и, наконец, исчезают за поворотом скалы, там, где скрылась их мать.
Утренние лучи солнца осветили камни и осыпи на склоне горы.
Бинокль быстро обшаривает каждую полоску склона, освещенного солнцем.
Что-то пошевелилось в камнях. Самка тека кормит молоком двух козлят. Им не больше недели. С двух сторон течата жадно сосут мать, размахивая хвостиками. Наконец, завтрак окончен. Самка медленно двинулась в гору. Козлята весело побежали за ней.
Вдруг она бросилась в сторону огромными скачками, испуганно фыркая и стуча копытами по камням. Как птица, вспорхнула по склону и исчезла за перевалом.
Что могло так напугать ее? Почему она бросила детей? Ведь кругом все спокойно и тихо.
Маленькие течата тоже бросились было за матерью, но отстали при первых же прыжках и потеряли ее из виду.
Скрипуче пища, они вскочили оба на один камень, испуганно озираясь и вдруг исчезли.
Вот тут, на этом камне, они стояли несколько секунд назад. И как будто растаяли в воздухе.
В бинокль можно сколько угодно времени осматривать весь склон горы, но увидеть течат так и не удастся.
Вы можете разгадать эту загадку, но для этого вам придется спуститься в ущелье и, обливаясь потом, подняться на противоположный склон. Однако, удастся ли отыскать камень, на котором стояли течата? Дело это нелегкое.
Вот они — течата лежат рядом с камнем!
Их серые шкурки до того сливаются с цветом камня, что заметить течат почти невозможно, когда они не шевелятся. Весь день, до вечера, течата будут лежать совершенно неподвижно. В этом можно быть уверенным.
Старая самка никого не испугалась, когда бросилась бежать.
Наоборот, она хотела напугать своих малышей, чтобы заставить их лежать весь день без движения. Днем слишком много опасностей, чтобы таким крошкам бродить по скалам.
Каждое утро мать оставляет своих течат, пока они не подрастут настолько, чтобы поспевать за ней.
Если подождать до вечера, то можно увидеть, как она вернется к детям. Впрочем, иногда под вечер, когда солнце спускается за горы, течата встают, не дождавшись матери, начинают бродить по склону и объедать листочки на кустах. Они могут при этом забрести довольно далеко от того места, где их оставила мать, но она быстро находит их чутьем, по следам, не хуже хорошей охотничьей собаки.
Все лето самки с течатами и прошлогодними самочками и самцами ходят вместе, общими табунами. Они не поднимаются на вершины, а пасутся посередине гор. На вершинах живут одинокие старые теки. Они прогоняют от себя молодняк и самок на летнее время.
Днем теки лежат где-нибудь среди камней под нависшей скалой или уступом. Если место это хорошо защищает от ветра и солнца, то они приходят сюда все лето, и на этом месте образуется толстый слой помета.
Утром и вечером теки пасутся, спускаясь далеко вниз, в ущелья. Но не все теки пасутся одновременно: некоторые из них стоят на камнях и зорко сторожат стадо, пока оно пасется.
Даже молодые течата, находясь в неволе, удивляют своей цепкостью. Так, например, были случаи, когда взобравшись по забору на крышу дома, они легко перепрыгивали на вершину телеграфного столба и долго стояли там, поворачиваясь во все стороны. По отвесной кирпичной стене они взбираются совсем свободно. Мелкой рысцой тек отбегает в сторону и с разбегу наискось прыгает на едва заметный уступ кирпича. Задержавшись на нем не больше времени, чем проходит между двумя ударами вашего сердца, он перескакивает дальше, на другую неровность в стене, едва уловимую глазом. В три прыжка он взлетает на трехметровую стену. Со стороны кажется, что он бежит по отвесной стене.
Для поимки теков живыми в зоологические парки применяется мало кому известный, но интересный способ отлова.
Вверх на гору по скалистой щели поднимаются быки. Они тяжело навьючены длинными шестами и веревочными сетями. Подъем очень крут. Навстречу мчится бурный ручей.
1 2 3 4 5 6 7
Они долго стоят неподвижно и настороженно смотрят вниз. Малейшая опасность, замеченная одним из козлов, — и его резкий, почти птичий свист, обратит всех в бегство.
Но кругом тишина. За горой, откуда пришли козлы, всюду по солнцепеку растет жесткий горный злак типец. Козлы паслись там все утро. Когда же солнце поднялось уже высоко, они двинулись вверх, к самым вершинам, пуская вниз звонкие камешки. А там вверху, где-нибудь под навесом утеса, в тени, они расчистят передними ногами от мелких камней небольшие кружочки и улягутся на весь день. Цвет камней и козлиных шкур одинаков и делает их незаметными. Козлы лежат неподвижно, и только челюсти непрерывно работают, пережевывая жвачку.
* * *
Солнце еще только начинает обогревать снежную вершину. Пройдет не менее получаса, пока его теплые лучи доберутся до холодного камня, мокрого от росы, на котором так долго пришлось сидеть в эти самые прохладные часы суток. Но терпение — залог успеха во многих делах, и в особенности при наблюдении за дикими животными. Как раз сюда, к этому камню, прилетели вчера горные индейки-улары во время восхода солнца. Значит, они могут и сегодня с минуты на минуту прилететь сюда. Ради этого можно и померзнуть.
Улары прилетят обязательно всем выводком. У этих птиц самец тоже принимает участие в выращивании птенцов и так же, как самка, имеет «наседное пятно» без перьев на животе, чтобы лучше высиживать яйца.
Время идет. Наконец, теплые солнечные лучи начали приятно ласкать лицо и руки. Сразу стало тепло. Ждать теперь не так трудно.
Крошечная птичка с полным клювом мух появилась на кусте арчи и, несколько раз пискнув, слетела в траву к основанию куста. Тонкий нестройный писк нескольких голосов сразу же возвестило о том, что там происходит утренний завтрак ее птенчиков. Это — пеночка-зорничка, с чуть заметными поперечными светлыми полосками на крылышках, самая маленькая из наших птичек. Она живет высоко в горах. Даже горная бабочка «Апполон» в полете кажется крупнее пеночки.
Вдруг мелодичный свист проносится по ущелью — это летят улары. Наконец-то!
Семь крупных серых птиц куриного склада планирующим полетом несутся вниз с большой каменистой россыпи, где они провели ночь. Белые полосы на крыльях хорошо заметны издали. Однако сразу видно, что утренний завтрак уларов будет сегодня не здесь… Да это теперь и понятно: с той россыпи, откуда они слетели, оказывается, прекрасно был виден камень с торчащей на нем фигурой человека.
Перелетев через ущелье, улары сели у самых верхних елок. До них не менее полкилометра, но хорошо видно, как они бродят по невысокой альпийской травке. В бинокль легко можно разобрать, как они поспешно ловят кого-то то справа от себя, то слева, или сделав два-три поспешных шага вперед.
Около часа кормились улары и постепенно ушли за елки, скрывшись с глаз. Чем же они там кормились? Это надо обязательно узнать!
Через полчаса, вытирая с лица пот, мы вскарабкались на крутой склон, где были улары. Вот и лужайка!
Оказывается, здесь, на утреннем солнцепеке, скопилось множество кобылок. Вот кого хватали улары! Об этом можно было догадаться и не залезая на такую кручу. Но где же сами птицы?
Они скрылись внизу за елками.
Однако под первыми елями никого нет. Посмотрим ниже.
Вдруг резкий крик, хлопанье крыльев, и из-под крайней ели в десяти шагах поднимаются улары. Эффектный взлет — и птицы, опустив свои полукруглые крылья, несутся, планируя, к россыпи, где они провели ночь. После них в воздухе осталось облако пыли: улары купались в сухой земле под елкой.
Но что это? Вслед за ними, полусложив крылья, откуда-то сверху стремительно понесся крупный сокол. Он был выше уларов и, «пикируя», развил значительно большую скорость.
Улары с разлету сунулись в камни россыпи и спрятались в них. Но одна птица отстала на несколько взмахов крыльев, и это оказалось для нее роковым.
Сокол ударил ее, пустив по ветерку облачко перьев своей жертвы. Улар перевернулся и начал падать на дно ущелья. Сокол развернулся, ударил вторично, схватил улара лапами и стал опускаться с ним вниз, скрывшись за поворотом горы.
Все это произошло за каких-нибудь два десятка секунд, но запомнилось на всю жизнь.
* * *
В стороне, по склону горы, чернеет среди альпийского луга полоска вспаханной земли. Кому же пришло в голову пахать на такой огромной высоте?
Это стадо диких кабанов выходило из ельников и в поисках корней разрыхлило почву среди зарослей герани.
Зиму кабаны проводят внизу, в ельниках, на склонах и солнцепеках. Летом заходят на альпийские луга, выше границ леса. Рытвища кабанов нередки летом и в арчовниках. Полосатые поросята появляются на свет среди скал и осыпей. Долго собирает самка сухую траву на солнцепеках и устраивает где-нибудь в расщелинах логово для своего потомства. Странно видеть этих жителей болотных и тростниковых зарослей среди скал, высоко в горах.
В альпийской зоне, на высоте двух тысяч метров сверкают синие высокогорные озера. Сюда редко залетают водяные птицы — тут нет рыбы.
На прибрежных камнях озера мелькнула мышка. С разбегу она вдруг сама бросилась в воду и, как камень, пошла ко дну… Не подумайте, что она покончила жизнь самоубийством! И это совсем не мышка — это водяная землеройка, или кутора.
Она прекрасно ныряет и плавает, ест водяных насекомых, лягушек, мелкую рыбешку, икру. На ее лапках жесткая шерстка образует длинные плавательные плоскости, которыми она гребет, как веслами.
Кугоры истребляют множество лягушек. Стремительно кидается кутора на свою жертву и впивается ей в затылок. В воде крупная, сильная лягушка тащит на себе «всадника», пока он ее не загрызет. На земле лягушка бежит от куторы с жалобным писком и стоном. Но едва кутора настигнет лягушку и только прикоснется к ней — с лягушкой делается столбняк: она мгновенно вытягивается, как мертвая, закрывает голову передними лапами и позволяет терзать себя, как угодно. Но если в этот миг что-либо отвлечет кутору и она на минуту оставит лягушку, та мигом вскакивает и удирает со всех ног.
Прожорливость маленькой куторы удивительна: за ночь она может съесть до семи лягушек.
Украшением высокогорных озер являются красные утки или атайки.
С первыми лучами солнца их крики несутся со скалистых уступов над тихой гладью воды. Это одна из красивейших уток. Медленное движение крыльев при полете и одинаковая окраска самца и самки приближают красных уток к гусям.
Но самое замечательное у этих уток — способность гнездиться высоко на скалах, далеко от воды. Раньше думали, что родители в клюве или в лапках перетаскивают отсюда на воду вылупившихся утят. Но, оказывается, утята сами отправляются в длинный и опасный путь. Прямо из гнезда пуховый птенец бросается вниз со скалы. Растопырив перепончатые лапы и отчаянно махая будущими крыльями, пуховым шариком птенец падает на камни. Он подпрыгивает подобно мячику и как ни в чем не бывало бежит дальше. Так он падает с уступа на уступ, бежит, снова падает и, наконец, добирается до воды. Ему ничего не делается от ударов о камни: так упруг его густой пух и легко тельце.
Интересно, что красные утки легче других уток привыкают к неволе и человеку.
* * *
На альпийских лугах и ниже, в ельниках, можно встретить самых крупных из наших оленей — маралов.
Старые самцы все лето проводят у самых снегов, спасаясь там от докучливых насекомых. Самки с телятами ходят тоже поодиночке и только изредка собираются по нескольку голов. Слабые, еще беспомощные телята весь день лежат где-нибудь в укрытии. Пятнистая шкурка хорошо скрывает их среди альпийских цветов и солнечных бликов. Здесь, высоко в горах, у маралов почти нет врагов.
За лето у самцов отрастают и костенеют ветвистые рога — их грозное оружие, впрочем, друг против друга. Громкий стук рогов далеко разносится по горам, когда два рогача яростно дерутся из-за скромных маралух.
Когда глубокие снега осенью, как белой шапкой, накроют вершины гор, маралы собираются табунами и пасутся по южным склонам гор, где нет снега. Ветви кустарников и сухая трава среди камней служат им кормом.
Ранним июльским утром, когда солнечные лучи еще только начали освещать вершины гор, тревожно закричали сурки. Они вскакивали на камни, вставали колышком и тревожно кричали, взмахивая хвостами. Из зарослей арчовника вышел медведь. Он шел вверх, в гору, мимо сурков, казалось, не замечая их.
Неистово крича, толстые зверьки с удивительным проворством ныряли в норы под камни. Но вот один сурок побежал по зеленой траве и скрылся в нору на середине лужайки. Поблизости не было ни одного камня.
Медведя как будто кто-то хлестнул бичом: он с места в карьер рванулся к этой норе, забавно подбрасывая куцый зад. Исподлобья, оказывается, он внимательно следил за сурками.
Воткнув по уши голову в нору, медведь долго нюхал и вдруг начал разрывать землю. Но делал он это не так, как собака, а по-своему, по-медвежьи. Зверь засунул переднюю лапу по самое плечо в нору и рванул вверх, выворотив сразу всю землю над норой и обнажив ее ход на целый метр. Понюхав, медведь снова засунул лапу и рванул вверх. Нора была не глубокая, но длинная (как потом оказалось, около двенадцати метров). Сурок нигде, видимо, не мог углубить свою нору, натыкаясь внизу на сплошные камни, — и это привело его к гибели. Метр за метром медведь разрывал нору, «вспахав» уже больше половины лужайки. Видно было, что нетерпение хищника нарастает. С каждым новым рывком он начинал глухо реветь. Рванет, понюхает — и ухнет басом. Опять рванет — и опять ухнет. Сурок теперь, конечно, уже где-то близко. Наконец, после очередного рывка правой лапой, медведь поспешно сунул в нору левую. Раздался захлебывающийся крик сурка — и все стихло. Медведь тут же на месте съел его и пошел к речке пить.
Небольшая горная речка с шумом стремительно неслась вниз по камням. На другом берегу ее росли елки. Что там заинтересовало медведя, сказать трудно: но он долго нюхал воздух, вытягивая шею и поводя круглыми ушами. Наконец, окончательно чем-то заинтересовавшись, медведь побрел на ту сторону, но опять по-своему, по-медвежьи, а не так, как это сделал бы любой другой зверь на его месте. Он встал на задние лапы и побрел через речку стоя, совсем как человек. Вода заклубилась белой пеной почти на уровне его «пояса», но стремительное течение оказалось бессильным сшибить зверя даже из очень неустойчивого положения. Он перебрел речку, опустился на четвереньки, встряхнулся и скрылся в ельнике.
Долго еще после этого тишина не нарушалась ни одним звуком. Наконец, на камне показался снова большой, толстый сурок. За ним еще и еще. Вскоре сурки высыпали из нор и начали пастись на лужайках, то и дело вставая «столбиками» на задние лапки и озираясь.
Откуда-то из россыпей прибежали горные куропатки-кеклики с ярко-красными клювами и черными полосами на боках. Они долго ловили кобылок.
На обломок скалы уселась черная альпийская галка с длинным красным клювом. Где-то невдалеке засвистели улары.
Жизнь высокогорных животных потекла по своему обычному руслу, мало изученная, интересная, во многом еще загадочная, вдалеке от людей. Только в середине лета на альпийские луга колхозные чабаны пригоняют скот.
СКАЛЫ И ВЕЧНЫЕ СНЕГА
Выше альпийских лугов кругом только скалы и каменистые осыпи. По северным склонам лежит снег. Лошадей приходится оставлять внизу. Дальше подъем возможен только пешком.
Здесь, на этих высотах, водятся горные козлы — таутеке. Они настоящие жители высот. Старые бородатые самцы с огромными рогами держатся на самых вершинах. Самки с козлятами живут ниже.
С удивительной легкостью и быстротой мчатся эти животные по каменистым россыпям и скалам. Там, где с трудом ползешь на четвереньках, рискуя каждый миг сорваться в пропасть, теки мчатся во весь дух, прыгая с камня на камень с изумительной точностью на то самое место, где только что ступило копытце переднего.
Малейшая опасность — и резкий свист сторожа поднимает все стадо. Напуганные теки исчезают с поразительной быстротой.
Теков очень много. Наравне с косулями и джейранами это наиболее многочисленные животные.
В конце апреля самки ищут уединения и ходят поодиночке, изредка парами или тройками. Они выбирают среди камней небольшой клочок земли, заросшей жесткими злаками. И здесь появляется на свет один или пара течат. Они тихо пищат. Но беспомощны они не больше часа, пока не обсохнут.
Попробуйте поймать этих новорожденных через несколько часов после появления их на свет! Для человека это непосильная задача. Кое-как проковыляв по полянке, запинаясь и даже падая, течата добираются до первых камней осыпи. И вдруг у этих крошечных козлят как будто вырастают крылья с камня на камень уверенно и быстро переносят их совсем еще слабые на земле ножки. Их копытца как будто прилипают к камням. С каждой минутой они все дальше от вас и, наконец, исчезают за поворотом скалы, там, где скрылась их мать.
Утренние лучи солнца осветили камни и осыпи на склоне горы.
Бинокль быстро обшаривает каждую полоску склона, освещенного солнцем.
Что-то пошевелилось в камнях. Самка тека кормит молоком двух козлят. Им не больше недели. С двух сторон течата жадно сосут мать, размахивая хвостиками. Наконец, завтрак окончен. Самка медленно двинулась в гору. Козлята весело побежали за ней.
Вдруг она бросилась в сторону огромными скачками, испуганно фыркая и стуча копытами по камням. Как птица, вспорхнула по склону и исчезла за перевалом.
Что могло так напугать ее? Почему она бросила детей? Ведь кругом все спокойно и тихо.
Маленькие течата тоже бросились было за матерью, но отстали при первых же прыжках и потеряли ее из виду.
Скрипуче пища, они вскочили оба на один камень, испуганно озираясь и вдруг исчезли.
Вот тут, на этом камне, они стояли несколько секунд назад. И как будто растаяли в воздухе.
В бинокль можно сколько угодно времени осматривать весь склон горы, но увидеть течат так и не удастся.
Вы можете разгадать эту загадку, но для этого вам придется спуститься в ущелье и, обливаясь потом, подняться на противоположный склон. Однако, удастся ли отыскать камень, на котором стояли течата? Дело это нелегкое.
Вот они — течата лежат рядом с камнем!
Их серые шкурки до того сливаются с цветом камня, что заметить течат почти невозможно, когда они не шевелятся. Весь день, до вечера, течата будут лежать совершенно неподвижно. В этом можно быть уверенным.
Старая самка никого не испугалась, когда бросилась бежать.
Наоборот, она хотела напугать своих малышей, чтобы заставить их лежать весь день без движения. Днем слишком много опасностей, чтобы таким крошкам бродить по скалам.
Каждое утро мать оставляет своих течат, пока они не подрастут настолько, чтобы поспевать за ней.
Если подождать до вечера, то можно увидеть, как она вернется к детям. Впрочем, иногда под вечер, когда солнце спускается за горы, течата встают, не дождавшись матери, начинают бродить по склону и объедать листочки на кустах. Они могут при этом забрести довольно далеко от того места, где их оставила мать, но она быстро находит их чутьем, по следам, не хуже хорошей охотничьей собаки.
Все лето самки с течатами и прошлогодними самочками и самцами ходят вместе, общими табунами. Они не поднимаются на вершины, а пасутся посередине гор. На вершинах живут одинокие старые теки. Они прогоняют от себя молодняк и самок на летнее время.
Днем теки лежат где-нибудь среди камней под нависшей скалой или уступом. Если место это хорошо защищает от ветра и солнца, то они приходят сюда все лето, и на этом месте образуется толстый слой помета.
Утром и вечером теки пасутся, спускаясь далеко вниз, в ущелья. Но не все теки пасутся одновременно: некоторые из них стоят на камнях и зорко сторожат стадо, пока оно пасется.
Даже молодые течата, находясь в неволе, удивляют своей цепкостью. Так, например, были случаи, когда взобравшись по забору на крышу дома, они легко перепрыгивали на вершину телеграфного столба и долго стояли там, поворачиваясь во все стороны. По отвесной кирпичной стене они взбираются совсем свободно. Мелкой рысцой тек отбегает в сторону и с разбегу наискось прыгает на едва заметный уступ кирпича. Задержавшись на нем не больше времени, чем проходит между двумя ударами вашего сердца, он перескакивает дальше, на другую неровность в стене, едва уловимую глазом. В три прыжка он взлетает на трехметровую стену. Со стороны кажется, что он бежит по отвесной стене.
Для поимки теков живыми в зоологические парки применяется мало кому известный, но интересный способ отлова.
Вверх на гору по скалистой щели поднимаются быки. Они тяжело навьючены длинными шестами и веревочными сетями. Подъем очень крут. Навстречу мчится бурный ручей.
1 2 3 4 5 6 7