Я, и правда, хотел спать, то есть, даже не спать, а забыться хоть на мгновение. Но вначале мне непременно надо было выяснить одну вещь…
– Крис, отсюда нельзя вернуться домой? Это… навсегда?
Секунду Крис молчал, а я с ужасом ждал его ответа. Но Крис сказал именно то, что я и хотел услышать:
– Вернуться можно, Димка. Но это очень трудно.
Всё равно… Я обязательно вернусь. Обязательно… На кроватях не было одеял, да они и не пригодились бы при такой жаре. Я стянул покрывало, лёг на холодную белую простыню и через несколько минут заснул.
Открыв глаза, я уже прекрасно помнил, где нахожусь. И ещё в ушах у меня звучали последние слова Криса: вернуться можно… На соседней кровати лежал Малёк. Только я приподнялся, как он тоже вскочил – наверное, давно не спал, а ждал, пока я проснусь. Мы неловко улыбались, посматривая друг на друга. В общем-то он был совсем ещё маленький, но и у него можно кое-что узнать…
– Малёк, а где все?
– На мостах, – с готовностью ответил он. – А девчонки обед готовят.
– А ты?
– А меня с тобой оставили, – смутился он. – Всё показать и рассказать про Игру.
Так я впервые услышал это слово – Игра.
И, конечно же, сразу спросил, что это такое. Малёк даже поморщился от моего вопроса.
– Ой, Игра – это совсем просто. Там есть три главных правила – не играть после развода мостов, не играть в поддавки и не смотреть вверх, когда заходит солнце.
Так я впервые узнал правила Игры.
А Малёк тем временем снял со стены деревянный меч и подал мне. Он был такой взаправдашний, что я выставил его перед собой и залюбовался. Малёк сказал:
– Это Тимуркин меч. Но твой тоже будет не хуже, Крис обещал подобрать… А если честно, у нас с оружием плохо, – неожиданно серьёзно добавил он.
Так я впервые взял в руки оружие Игры.
Повертел меч и попросил Малька:
– А теперь объясни мне всё подробно. Ладно?
4. ЮЖНЫЙ МОСТ
Всё это было и глупо, и смешно, и немного жутко. В море, а может быть в океане, а может быть – на полностью покрытой водой планете, имелось сорок маленьких островов. На каждом острове стоял замок, со своей эмблемой и названием. Каждый остров, а точнее, замок, был связан с тремя соседними островами. Нашими соседями были двенадцатый, двадцать четвёртый и тридцатый острова – иначе говоря, острова Весёлых братьев, Горячей воды и Чёрных звёзд. У нашего острова был тридцать шестой номер. На всех островах жили мальчишки и девчонки, попавшие туда так же, как и мы. На каждом острове – человек по десять, пятнадцать… И вся эта орава играла. Во что? Ну, вроде как в рыцарей, сражались этими самыми деревянными мечами, кинжалами, пытаясь захватить соседние острова…
– Зачем? – тут же спросил я.
И Малёк спокойно разъяснил – те рыцари, которые завоюют все сорок островов, считаются победителями. И возвращаются домой. На Землю.
– И сколько островов вы уже завоевали? – я сразу перешёл к главному.
Малёк пожал плечами.
– Ни одного. Когда-то мы захватили двенадцатый остров, но потом рабы взбунтовались…
– Какие рабы?
– Ну, ребята с двенадцатого острова… Когда мы их захватили, они стали нашими рабами. Должны были за нас сражаться, а на Землю всё равно бы уже не вернулись.
Ничего себе! Я бы тоже взбунтовался. Очень надо играть за кого-то, а самому навсегда остаться на островах! Голова у меня прямо гудела от мыслей, я не знал, что и спросить у Малька. Но ему уже стало скучно…
– Димка, – протянул он, – пойдём, искупаемся…
И я как-то сразу вспомнил про море. Пусть остров был нашей тюрьмой. Но море-то ни в чём не виновато! Я вспомнил, каким видел его вчера – огромным, голубым, даже на взгляд тёплым, и тут же спрыгнул с кровати.
– Пошли! Я только оденусь…
– Ты джинсы обрежь, – покровительственным тоном посоветовал Малёк. – Возьми у девчонок ножницы, и сделай шорты. Жарко ведь.
Совет был неплохим, но следовать ему не хотелось. Это как-то унижало меня, примиряло с островом, словно я, действительно, собирался здесь оставаться надолго. Неопределённо пожав плечами, я затянул ремешок.
– Ремень хороший, – тем же умным тоном сказал Малёк.
Что в нём хорошего? Обычный оранжевый кожаный ремешок, не очень-то подходящий к вытертым джинсам.
– Пряжка хорошая – тяжёлая, – разъяснил Малёк. – Если в бою меч сломается, можно ремнём отбиваться.
Я засмеялся. Пряжка и верно тяжёлая, если такой ударить, получится гораздо сильнее, чем тоненьким деревянным мечом…
Мы вышли из комнаты в узкий коридор из такого же розового мрамора, что и весь замок. Малёк то забегал вперёд, то останавливался, распахивая все двери по сторонам и вопя что попало. Там были комнаты других ребят, но в них никого не оказалось.
– Что они делают на мостах? – спросил я.
– Караулят, не дают напасть… – Малёк веселился от души. Мы спустились на этаж ниже, туда, где находился Тронный зал, и Малёк завопил в распахнутые деревянные двери:
– Ритка-нитка, голодное племя водоплавающих индейцев идёт к морю!
– Идите, – спокойно отозвалась Рита, видно привыкшая к его фокусам. – Но через час я всё со стола убираю, и вы останетесь голодными до обеда. Доброе утро, Дима!
– Доброе утро! – пробормотал я.
Рита стояла возле стола и резала хлеб. Она улыбнулась и сказала:
– Да вы бегите, ребята. Это же твой первый день на острове, Димка, а в первый день можно ничего не делать.
– Да здравствует первый день! – завопил Малёк. И деловито пояснил: – Я твой сопровождающий и тоже могу ничего не делать.
И мы бросились дальше. Вылетели из дворца – наружные двери были раскрыты – и уже через минуту дурачились в воде – тёплой, солёной, в которой дрожало повисшее в небе солнце. И не вылезали до тех пор, пока тёплая вода не стала казаться холодной, и я всерьёз не испугался, что Рита нас не дождётся, и мы останемся без завтрака. Но Малёк посмотрел на солнце и уверенно сказал, что мы можем ещё полчаса греться на песке. И мы разлеглись под розовой стеной замка, так, чтобы на голову падала тень, а всё остальное загорало…
– Малёк, а как тебя зовут на самом деле? – спросил я.
– Игорь, только у нас Игорей и без меня целых три. Вначале звали Игорем-маленьким, а теперь просто Мальком. Пробовали звать Малышом, но я не согласился.
– Малыш и Карлсон, – хмыкнул я. – Читал?
– Нет, – виновато протянул он. – Я когда сюда попал, ещё не умел читать. А здесь этой книжки нет. Но Рита мне её рассказывала…
– Малёк, объясни мне ещё раз правила Игры, – попросил я.
Мой сопровождающий вздохнул, словно учитель, которому попался непонятный ученик:
– Значит так… Цель Игры – захватить чужие острова. – Малёк говорил явно чужие, не им придуманные слова, и это было немного смешно. – Оружие Игры – мечи и кинжалы… У Игоря-длинного есть арбалет.
– С деревянными стрелами?
– Угу. Нельзя играть в поддавки. Нельзя воевать ночью…
– Почему?
– Ночью мосты разводятся. Понимаешь, они из такого камня, который от нагревания сильно расширяется. Посередине моста есть зазор. Утром мосты нагреваются, половинки сходятся, и мост делается целый. А сразу после захода солнца, или просто в пасмурную погоду, мост раздвигается. Провал делается в четыре метра, так что не перескочишь. Да и нельзя перепрыгивать, нужно сразу кончать игру.
– А если перепрыгнешь?
Малёк сердито взглянул на меня.
– Нельзя, накажут!
– Кто?
Он посмотрел вверх и с неохотой сказал:
– Ну эти… пришельцы. У нас один мальчик, Ростик, пустил стрелу после захода солнца, когда мосты разошлись. А вечером пошёл купаться – и утонул.
Я опасливо взглянул наверх. Небо было голубым, чистым, и ничего в нём не было – ни летающих тарелок, ни крылатых чудовищ. Но мне, как, наверное, и Мальку, стало казаться, что оттуда следит кто-то невидимый. Невидимый и страшный. До этого я храбрился, всё-таки Игра – это и есть Игра. Деревянным мечом разве что шишку набить можно… А этот Ростик утонул по-настоящему. И из-за чего? Из-за дурацкого правила.
– А почему нельзя смотреть вверх во время заката? – спросил я, вдруг вспомнив ещё более дурацкий закон.
– Не знаю, – честно признался Малёк. – Только посмотришь вверх – ослепнешь.
Меня больше не радовал ни шелест прибоя, ни яркое солнце. Оказывается, не только остров был против нас, безмятежное небо тоже грозило бедой. Мелкий песок, на котором мы лежали, вдруг показался мне колючим и до отвращения сухим, словно грязная придорожная пыль. Я поднялся:
– Пошли завтракать.
– Идём… – у Игоря-маленького тоже испортилось настроение. Мы побрели к замку. Озеро обходить не хотелось, и мы пошли вдоль берега. Там было неглубоко, по колено, вода оказалась горячей, как кипяток, но у дна вертелись какие-то рыбки.
– Мы со стен замка рыбачим, – сказал Малёк. – Закидываем удочки в море и рыбачим. Девчонки уху варят.
Замок розовел на солнце, нарядный, как ёлочная игрушка. «Разгромить бы этих пришельцев», – подумал я. «А здесь устроить курорт или пионерлагерь…» От этих мыслей мне стало смешно. Разгромить! Пришельцев, которые взяли, да и перенесли нас на другую планету! Да у них техника в сто раз лучше земной! Даже целая армия тут ничего не сделает! Нет, эту Игру надо выигрывать по их правилам…
Железные ворота замка вдруг заскрипели, раскрываясь, и из них выскочила Ритка. Метнулась к нам, и лицо у неё было такое перепуганное, что я невольно уставился на ворота – может за ней гонится какое-то чудовище?
– Ребята, на южном мосту… Ребята… – Ритка всхлипнула, и я понял, что ничего большего от неё не добьёшься – в лучшем случае она разревётся. Впрочем, и так все было понятно. Вслед за Игорьком я бросился к воротам.
5. ДЕРЕВО И СТАЛЬ
Мост был узким, метра два в ширину. По краям поднимались низенькие, в метр, перильца из того же розового мрамора, что и мост, и весь замок. Хуже всего было то, что мрамор моста оказался чертовски гладким, ноги скользили. Я пытался бежать ближе к краю, там плитки выглядели шероховатыми. Зато сразу стало страшнее – уж слишком далеко под нами дрожала морская гладь. Мы с Мальком бежали уже минут пять, наш замок остался позади, и напутствий, которыми засыпали нас девчонки, слышно уже не было. И хорошо… Я вспомнил, как они притащили оружие, но стали меня отговаривать идти на мост. В первый день можно не играть… Что я, предатель, что ли? На южном мосту, где дежурили всего трое ребят, шла ожесточённая схватка. Таня увидела её с дозорной башни – сегодня была её очередь наблюдать за мостами – и подала сигнал тревоги. А меня пытались отговорить помогать ребятам! Мало ли, что я не умею фехтовать… Тоже мне, мушкетёры. Мастера деревянного клинка… Я нёсся за Мальком, а меч, тот самый, который он мне показывал утром, мотался у меня на поясе.
В центре мост слегка выгибался кверху, подъём был пологим, почти незаметным, но скрывал от нас картину боя до последнего момента. Ветер всё крепчал, и немудрёно – до воды теперь была добрая сотня метров. Я старался не смотреть вниз, но чувствовал со страхом, что мост раскачивается от его порывов. Разве можно так строить – огромный, не меньше, чем в километр, мост, и ни одной опоры! Но тут мы добрались до середины моста, до самой высокой его точки. И сразу всё увидели.
Наших ребят спасало лишь то, что мост очень узкий, и драться могли только две пары. А не то их бы давно смяли – со стороны вражеского острова наседало не меньше десятка парней. Нападавшие были такие же загорелые и так же богато одеты, как и мы. Но отличить их было нетрудно – в их руках сверкали стальные мечи! Настоящие, опасные даже с виду. Я увидел эти мечи и оцепенел. Сердце забилось часто-часто. Какая же это игра? Это издевательство! Они с настоящим, смертельным оружием, а мы с деревянными игрушками! Мне захотелось крикнуть, что так нечестно, хотя я и понимал, что глупее этого крика ничего не придумаешь. Но тут я увидел такое, от чего сердце у меня словно оборвалось. Один из нападавших размахнулся, и его меч обрушился на Криса, который сейчас один загораживал им проход. Двое других наших ребят, Януш и Толик, почему-то стояли за его спиной… Так вот, Крис не стал уворачиваться от удара, а поднял свой меч, чтобы его отразить. И пока блестящий стальной клинок падал на Криса, я успел подумать, что металлический меч наверняка перерубит деревяшку пополам и ударит Криса по лицу…
Два меча, стальной и деревянный, скрестились. До нас долетел скрежет, и я увидел, как от удара посыпались искры. Тем временем Крис прыгнул вперёд и ударил сам. Его меч скользнул вдоль вражеского и попал противнику в плечо. И нападавший, мальчишка примерно моего возраста, вдруг закричал. Отчаянно, так не кричат, когда получают удар палкой. Даже Крис отступил назад, а Малёк, стоявший рядом со мной, ойкнул. А тот незнакомый мальчишка стал оседать медленно на мраморные плиты моста. По руке у него текла кровь. Настоящая… И на деревянном мече Криса тоже темнели багровые пятна.
Схватка на мгновение прекратилась. Крис отступил назад, а между двумя отрядами теперь сидел окровавленный мальчишка. Наконец, его товарищи бросились к нему и оттащили обратно. А я посмотрел на Януша с Толиком. Внимательно посмотрел, не так как раньше. И сообразил, что Януш не случайно держит меч в левой руке – правая у него обмотана тёмной от крови тряпкой. А Толик не зря приложил руку к животу – точно так же в кино зажимают рану солдаты. Но мы-то ведь не солдаты!
Крис обернулся, и я увидел, какой тоскливый у него взгляд. Но тут он заметил нас и облегчённо махнул рукой. Малёк подбежал к нему. А я продолжал стоять.
Мы же не солдаты! А те, с двадцать четвёртого острова, снова полезли в драку. Крис теперь дрался плечом к плечу с Мальком. Я поразился, глядя, как ловко орудует мечом самый маленький боец нашего острова. Конечно, отбить даже несильный удар взрослого парня у него не хватило бы силёнок. Только он и не собирался их отбивать. Малёк уклонялся. Уже два или три раза вражеский меч выбивал фонтан каменной крошки в том месте, где он только что стоял. Но за мгновение до удара Малёк едва уловимым движением ускользал в сторону.
Всё так же удерживая в левой руке меч, вперёд двинулся Януш. А я подошёл к Толику. Он посмотрел на меня и кивнул, не удивляясь ни тому, что с ними, ни тому, что не лезу в бой. Руками он по-прежнему зажимал живот, и с его плотно прижатых пальцев редко и тяжело падали тёмные, багровые капли. На застиранных до белизны шортах расплывались неровные пятна, на ногах кровь засыхала длинными, потрескавшимися полосками.
– Тебя сильно… ранили? – с противной дрожью в голосе спросил я. И тут же сообразил, что будь рана серьёзной, Толик бы так спокойно не стоял.
Толик примерно моего возраста. Вчера я его сразу заметил, потому что он единственный белобрысый пацан на острове. Волосы у него почти белые, будто выгоревшие, и брови такие же. А сейчас и лицо стало бледным, белизна пробилась сквозь загар, и я увидел, что на лице у него полно шрамов, тоненьких, и не очень.
– Ерунда, – Толик облизнул губы и спокойно посмотрел на меня. – Только пить хочется. Вы воды не взяли?
– Нет.
– Жаль… Смотри, как Малёк орудует!
Посмотреть было на что. Меч у Малька маленький, как и он сам, но сейчас здоровенный парень пятился, отступая от него, и беспомощно размахивал своим… нет, не мечом, а чем-то вроде кривой сабли.
– Теперь отмахаемся. Нет, какой молодец Игорек… – Он очень ласково сказал это – Игорек. Так говорят о младший братьях. А потом спросил: – Ты не хочешь попробовать?
Я отчаянно замотал головой. Опять мелькнуло: мы же не солдаты… Толик понимающе кивнул:
– Вначале всегда трудно. Ничего, привыкнешь.
Не хочу привыкать к такому! Я смотрел на дерущихся в нескольких шагах от меня ребят, и на меня накатывала тоска, такая жуткая, какой ещё никогда не было.
– Толик, а как получается… у нас же деревянные мечи…
– Это только кажется, что деревянные, – отмахнулся он от меня. – Им, с двадцать четвёртого, всё представляется наоборот.
– Толик, – я сглотнул застрявший в горле комок, – так значит, вы убиваете?
Толик взглянул на меня исподлобья и ничего не сказал. Да и зачем, так всё ясно.
А нападавшие тем временем порядком утомились. Я подумал, что оборона мостов была, в общем-то, не сложной задачей. Главное, чтобы часовых было достаточное количество, и можно было быстренько менять уставших и раненых. Тогда нас вовек не завоюют.
И мы никого не завоюем.
Крис отошёл к нам, шлёпнул меня по плечу влажной, подрагивающей от усталости ладонью. Он был здорово вымотан, но без единой царапины.
– Молодец, что пришёл, – выговорил он, переводя дыхание. – Хочешь попробовать?
– Аппетита нет, – хмуро ответил я.
Солнце жарило в небе, круглое и пронзительно-жёлтое, как перезревший лимон. Далеко-далеко, маленькие и безобидные, катились волны. И пестрели по сторонам разноцветные пятнышки островов. Невесомые паутинки мостов связывали их в причудливый узор.
– Крис, завоевать хотя бы один остров можно лишь чудом. Сорок островов не завоюет никто и никогда.
1 2 3 4