– Нам-то что, сам знаешь – у вольхов рабство отродясь не водилось, да только ходят слухи, что в Шаддате уже сам Наследник отменил рабство. И любой раб, ступивший за стены города, должен быть освобождён…
– Видать, большую силу забрал ваш Наследник, – задумчиво протянул Борг.
– За такое соседи могут и напасть…
– Какие соседи? – хохотнул соседний воин, толстый и широколицый Жигчин.
– Вся степь теперь наша! Ни один род не захотел пойти против Наследника.
– Скажи прямо, не рискнул…
– А есть разница? – Жигчин фыркнул и повернулся к Као. – Вот вы, говоришь, наёмники. А почему ж не идёте к Наследнику? Скоро ему хорошие воины ой как нужны станут… Борг покачал головой.
– Не привык я к восточным обычаям. Мы уж как-нибудь тут, в родных краях переживём.
– Ой, ли… – сомнительно протянул Као. Его друг вздрогнул.
– Ты чего?
– Да ничего… Просто знаю я этого Наследника. Недолго он на Востоке останется, скоро и к нам нагрянет. Арайят согласно кивнул.
– Нагрянет, конечно. Да только войны всё равно не будет.
– Почему это? – не понял Борг.
– Да потому что местные бароны да графы в жизни не рискнут против такой силы пойти. Они Наследника грамотами встретят и сами ключи от ворот подарят…
– А как же Торвальд? – Борг нахмурился. – Эравия всяко сильнее вашего Наследника будет!
– Может, и сильнее… – Жигчин подмигнул Арайяту. – Да только далеко ваша Эравия, а мы – вот они, тута!
Все рассмеялись. Между тем к костру подошли ещё двое воинов, тащивщих убитого кабана. Их встретили радостными криками.
2
– …Эх, хорошо! – Арайят облизнул последнюю косточку и, по обычаю, бросил её через плечо. Борг управился раньше всех, Као пока ел. – …Сюда б ещё девку вроде той беленькой, и можно хоть в тэнгэр-ойнон!
Сразу четверо спутников Арайята согласно зацокали языком, признавая правоту командира. Као усмехнулся.
– Ты не похож на любителя северянок… – на родном языке заметил он. – Ай, Арайят, что скажешь? Воин добродушно рассмеялся.
– Видел бы ты ту девку…
– Что, и вправду такая красавица? Ответил Жигчин:
– Я, не совру, полмира объездил. Всех цветов женщин и видел, и пробовал… Но такой – не встречал. Словно из снега сотворённая!
– Белая, как олень Тэнгэ… – согласно кивнул другой воин. – Повезло её хозяину. Шоган удивлённо поднял брови.
– Рабыня?!
– Из благородных, – пояснил Арайят. – Такие не часто в рабство попадают.
– Да уж, – добавил Жигчин. – А коли попали – так недолго рабынями пробудут… Као усмехнулся.
– Эт-точно. Хотел бы я увидеть вашу красавицу.
– А ты её скоро увидишь, – ухмыльнулся Арайят.
– Вот как?
– Вы же, вроде, в Штагфурт едете. Шоган замер.
– Она из Штагфурта?
– Вряд ли, – рассудительно заметил сосед Жигчина, тощий и костявый солдат в ушанке. – Скорее всего, её род со Штагфуртом враждовал, но попал на копья сэру Уорресу. А таких красавиц джигиты не режут, их для себя сохраняют…
– Уоррес? – медленно переспросил Као. Что-то в его голосе заставило всех умолкнуть. – Арайят, как звали девушку? Воин пожал плечами.
– Почём я знаю.
– Опиши её.
– Ну… – Арайят почесал в затылке. – Молоденькая, лет семнадцати. Красавица, каких не часто встретишь, да не в красоте вся соль… Белая она. Совсем белая. Волосы, ресницы, ногти… А глаза алые.
– Говорю же, будто из снега сотворённая! – добавил Жигчин. Шоган долго молчал.
– Уоррес продал её в рабство? – спросил он наконец, и теперь даже Борг, хоть и не понимал слов, резко повернулся. В голосе Као ясно слышалась смерть. Арайят прищурился.
– Ты её знаешь… – заметил он задумчиво. – Да? Као стиснул зубы.
– Невеста. – кивнув на Борга, добавил: – Его дочь.
– Айя, нехорошо… – Жигчин нахмурился. – Тогда спеши в Штагфурт. Слуги болтали, Уоррес хотел девкой овладеть, да она ему коленом заехала… А потом на глазах у всего форта в лицо плюнула.
– Как же она ему в лапы-то попала? – озабоченно спросил Арайят. Као уже вставал.
– Сами оставили, – сквозь зубы бросил он. – Нанял нас Уоррес, и обещал за девкой приглядеть, пока мы не вернёмся… Жигчин выругался. Остальные воины переглядывались.
– За такое надо кожу снимать, – коротко сказал Арайят. Шоган молча кивнул и тронул Борга за плечо.
– Беда, – бросил он глухо. – Скорее в Штагфурт. Богатырь побледнел.
– Метель?…
– Да. – Као поклонился Арайяту. – Спасибо, шуудан.
– Удачи вам, – серьёзно ответил воин. – Будь у нас время, помогли бы, да ведь людей не бросишь, перемрут в тайге зимой-то…
– Что с ней? – Борг уже стоял, положив руку на рукоять топора. Пальцы побелели от напряжения.
– Уоррес… – одним словом ответил Као, и богатырь зарычал не хуже дракона.
– Мерзавец!!! – он бросился к коню. Шоган бежал следом.
Запрыгнув в сани, Као сразу пустил лошадей в галоп, Борг на своём коне уже умчался вперёд. Костёр и караван быстро удалялись.
– Спасибо тебе, драконша… – сквозь зубы процедил Шоган. – Кабы не встретились мы, так бы и не узнали… Тиамат молча, внимательно следила за людьми.
***
До Штагфурта сани домчались часов через пять, когда рассвет только начинал раскрашивать небеса в пурпур. Пограничный форт распологался на берегу замёрзшей реки; он нависал над ней, словно сжатая в кулак ладонь. Штагфурт был довольно большой крепостью, с высокими деревянными стенами и двумя башнями на восточной и южной стороне. Западный Тракт начинался прямо у ворот.
– Если на нас нападут, беги в лес, – отрывисто приказал Као, когда впереди показались тёмные очертания форта. Снег скрипел под полозьями. – Ни в коем случае не летай, если они поймут что ты дракон – перевернут всю округу но отыщут. Тиамат мрачно глядела вперёд.
– Что произошло? – спросила она после долгой паузы. Као покосился на драконочку.
– С каких пор тебя волнуют людские дела?
– С тех самых, как я живу среди людей. – огрызнулась Тия. – Почему на нас могут напасть? Шоган сплюнул на дорогу.
– Уоррес… Он очень плохо сделал. Очень плохо. За то, что он сделал, надо шкуру снимать живьём.
– Как с драконов? – Тиамат горько усмехнулась.
– Помолчи, а? – в сердцах заметил Као. – Не до тебя!
Драконочка молча отвернулась и продолжила глядеть на дорогу. Усталые кони тащили сани вперёд, в небе одиноко горела Сонари, самая поздняя из четырёх фиолетовых лун. В её призрачном свете дорога казалась нереальной, чёрные деревья отбрасывали светлые тени на снег. Тиамат закрыла глаза.
Отряд солдат преградил им путь в трёхстах ярдах от ворот. Као несколько секунд переводил взгляд с одного врага на другого и, видимо, их лица ответили ему на все вопросы; неожиданно крикнув, Шоган хлестнул коней и погнал сани прямо на стражу.
Те с руганью и криками бросились врассыпную. Однако один, посмелее других, успел подсечь ноги правой лошади. Несчастное животное со ржанием свалилось прямо под полозья, и сани, увлекаемые вторым конём, с разгона перевернулись.
Но Шогана в них уже не было. Сбросив шубу и оставшись в длинной кольчуге до колен, Као выхватил два прямых клинка и как бешенный бросился в атаку.
Фехтовал он великолепно. Спустя минуту один из солдат уже хрипел на снегу, остальные стали гораздо осторожнее. Тем временем, в перевёрнутых санях, Тия притаилась под шкурами и молча наблюдала.
Као вертелся на месте как юла. Его мечи летали во всех направлениях, отражая выпады сразу четверых стражников, каменное лицо наёмника искажал безумный гнев. Вот один из солдат слишком высоко поднял щит, отражая удар Као, и тут же с воплем рухнул на колени, схватившись за распоротый живот. Второй отпрянул и споткнулся о его тело. Однако на место выбывших тут же подскочили трое других.
Один из не участвоваших в схватке стражников метнул в спину Као тяжёлый нож. Наёмник пошатнулся; нож отлетел от кольчуги, но сила удара помешала отразить выпад другого солдата и тот с торжествующим рёвом ударил Као мечом в бок. Кольчуга не выдержала.
Стиснув зубы, Тиамат следила, как упавшего на колени наёмника добивают рассвирепевшие солдаты. Его несколько раз ударили мечом и, уже неподвижного, окровавленного, пригвоздили к земле дротиком. Сделавший это солдат – тот самый, кто подрезал ноги коню – остервенело сплюнул на тело.
– Мразь узкоглазая, мать твою… – стражник грязно выругался. – Пит! Проверь, живы? Другой солдат уже хлопотал над раненными товарищами.
– Ганс мёртв. Да и Роджера сильно порезал, гад… Зигфрид, ты как?
–****ь… – один из раненных с трудом приподнялся. – Дерьмо…
– В порядке, – ухмыльнулся Пит. – Эй, Фриц! Скорее, их надо к лекарю! Солдат, убивший Као, сплюнул на снег.
– Берите их, ну, шевелись! Я осмотрю сани.
Стражники поспешно уложили пострадавших на сложенные плащи и бросились к крепости, где уже горели несколько факелов. Оттуда донеслись взволнованные голоса и страшный женский крик.
Тем временем Фриц, тихо ругаясь под нос, выдернул дротик из тела Као и несколько раз воткнул в снег, очищая от крови.
– Тварь… – он пнул погибшего. – Сволочь…
Немного успокоившись, солдат подошёл к саням. Раненая лошадь, придавленная полозьями, была ещё жива и хрипло дышала.
– Коня загубил, гад! – сплюнув, Фриц отцепил с пояса нож и резко, умело перерезал лошади горло. Несчастная только дёрнулась.
Ещё миг, и драконочка была бы обнаружена. Тиамат молча набрала снег в горсть и покрутила в ладонях, пока не получился шарик.
– Это ещё что такое?… – Фриц заметил движение. Отпрянув, он открыл было рот чтобы закричать, но Тия, не говоря ни слова, сильно сдавила снежок в кулаке.
Тело солдата изогнулось кольцом. Из носа брызнула кровь, глаза выпучились. Схватившись за сердце, Фриц без единого звука рухнул наземь, несколько секунд бился и наконец затих, скорчившись в невозможной позе. Изо рта тонкой струйкой потекла тёмная венозная кровь.
Драконочка с омерзением отбросила «снежок». Внимательно оглядев местность, она выбралась из-под саней и подошла к месту сражения. Вторая лошадь тревожно всхрапывала, чуя запах крови.
– Самоуничтожение заложено в вашей природе… – тихо сказала Тиамат, опускаясь на колени возле мёртвого Као. – Ты так и не сказал, за что тебя убили…
Внезапно губы наёмника дрогнули. С огромным трудом приоткрыв налитые кровью глаза, он посмотрел на дракона.
– Видишь?… – едва разборчиво прошептал Шоган. – А ты… удивлялась… почему мы… со всеми воюем… Тия вздохнула.
– Помолчи, – невесело посоветовала она. – Я попробую тебя спасти.
– За… зачем?… – уголки рта Као чуть дёрнулись. – Тебе же… всё равно…
– Если ты можешь кого-то спасти и не делаешь этого – ты виновен в его смерти, – тихо ответила драконочка. – А я не хочу больше смертей.
– Меня… не спасти… – прохрипел Као. – Спаси лучше… девочку Борга…
– Помолчи, – Тиамат закрыла глаза.
Глубоко вдохнув, она положила руки на окровавленную грудь воина и замерла, одна против ночного неба, искорка изумрудного пламени среди холодной чёрно-белой тайги. Тихо падал снег.
3
Прежде чем тело Фрица обнаружили, Тия успела отвезти Као на две сотни ярдов в лес. Наёмник с трудом дышал; сил Тиамат едва хватило, чтобы спасти его жизнь, но залечить раны она уже не сумела. Уставшая драконочка сидела на снегу.
Рядом, на своей окровавленной шубе лежал Као. Неподалёку стояла лошадь, которую Тиамат выпрягла из перевернувшихся саней и отвела с дороги. Несколько минут царила тишина.
– Зачем?… – внезапно прошептал Као. – Почему… рискуешь?… Драконочка смотрела на звёзды.
– Не знаю, – ответила она просто.
– Ты… не смей умирать, – задыхаясь от боли выдавил Као. – Поняла?… Живи… И не рискуй ради всяких… людишек… Тиамат горько улыбнулась.
– Твоя жизнь куда дороже моей, – ответила она негромко. – Ведь у тебя есть, или скоро будет семья. А я… Она замолчала. Шоган, превозмогая боль, повернул голову и долго смотрел на крылатую.
– Кто ты?… – прошептал он. – Кто?… Тиамат закрыла глаза.
– Я бабочка, – едва слышно ответила она. – Большая-большая бабочка… В мире, где не осталось цветов. Упрямо дёрнув хвостом, Тия смахнула непрошенную слезинку и встала.
– Живи, – сказала она Као. – Обязательно живи. Если не ради себя, то ради своих потомков. Расскажи им… Про нас.
Отвернувшись, драконочка выломала сухой сук и принялась тщательно рисовать пентаграмму вокруг полянки, где лежал Као. Тот молча следил.
Несколько минут прошли в тишине, лишь хрустел снег. Внезапно с места сражения донеслись крики и ругань. Через минуту там раздался собачий лай, и смертельно бледный Шоган застонал от бессилья.
– Оставь меня, иди спасать девочку… – прохрипел он. Тиамат бросила на раненного короткий взгляд.
– Какую девочку?
– Дочь Борга… мою невесту… Уоррес хочет её… Это хуже… смерти…
– Поэтому на нас напали?
– Нет… – Као чуть качнул головой. – Борг… Он, должно быть, нас опередил… Напал на Уорреса… И проиграл.
– Если он проиграл, то уже погиб, – холодно ответила драконочка. – Если же не погиб, то сразу его не убьют. Сначала я спасу тебя.
Воин закашлялся. На губах сразу проступила кровавая пена, в груди слышались хрипы. Тия нахмурилась.
– Тебе к лекарю надо.
– Дура… – глаза Шогана сверкали яростью. – Сейчас… здесь будут солдаты! Спасайся!
Драконочка ничего не ответила, просто закончила рисовать пентаграмму и воткнула в каждую вершину еловую ветку. Затем, подойдя к лошади, некоторое время гладила её по шее, успокаивая и лаская.
– Прости… – шепнула Тиамат. – Но так надо.
Конь дёрнулся, когда драконочка погрузила коготь в вену на шее. Алая кровь потекла по шерсти, лошадь захрапела и попятилась. Тия быстро намазала в крови еловую веточку и провела рукой поверх ранки. Та сразу перестала кровоточить.
– Вот и всё… – она потрепала коня по шее. – Спасибо.
Отвернувшись, Тиамат подошла к своей пентаграмме, провела когтем по кровавой веточке и быстро начертила на снегу какую-то руну. Затем, вернувшись к Шогану, взяла другую веточку и потёрла её о рану в боку воина. Тот закусил губу.
– Ведьма… – обвинительно прохрипел Као.
– Верно, – согласилась драконочка. – Учитель говорил, у меня огромный талант к чёрной магии и немного способностей в белой и красной. Потому и обучал как ведьму… Рядом с первой, Тия начертила вторую руну человеческой кровью. Повернулась к раненному:
– Я должна раздобыть собачью кровь. Скоро вернусь.
Као молча закрыл глаза. Драконочка тем временем принюхалась и решительно двинулась к северу. Когда она пересекла грань незамкнутой пентаграммы, вся фигура на миг вспыхнула красным огнём.
Шум облавы понемногу приближался. Солдаты шли через каждые пять шагов, перекликиваясь и звеня оружием, собаки остервенело лаяли. Као тратил последние силы, оставаясь в сознании.
– Вот и я, – Тиамат появилась внезапно, быстро начертила на снегу третью руну и замкнула узор магической пентаграммы. Вся фигура зловеще полыхнула изумрудным пламенем. – Теперь ни люди, ни собаки, ни лошади нас не увидят пока эти руны существуют.
– Неплохо… для ящерицы, – выдавил Шоган.
Ничего не ответив, драконочка уселась на край шубы, скрестила ноги и закрыла глаза. Небо понемногу светлело.
***
Утром драконочка отправилась на охоту и вернулась с двумя зайцами. Быстро разожгла костёр, спрятав его в яме; скоро замёрзшие беглецы грелись у огня. Шоган оказался слишком слаб, чтобы есть самостоятельно, Тие пришлось резать жареное мясо мелкими ломтиками и кормить его с рук. Пока раненный ел, крылатая о чём-то раздумывала.
– Скажи, в ваших землях водятся разумные ящерицы примерно с мой хвост размером, которые носят белые комбинезоны с капюшоном, ходят на двух ногах и умеют кататься по льду реки словно на коньках? – спросила внезапно Тиамат. Изумлённый Као с трудом покачал головой.
– Боги, конечно нет!..
– Значит мне померещилось, – с сомнением пробормотала драконочка. Встряхнулась. – Нам придётся сидеть здесь несколько дней, пока облавы хоть немного стихнут.
– А как же Борг?
– Сейчас нам его всё равно не спасти, – резонно заметила Тия. – Пока Уоррес настороже, пробраться в Штагфурт не сумею даже я. Будем надеяться, твой друг пока жив. Но меня сейчас другое волнует, выдержишь ли ты эти дни в лесу? Особых удобств не предвидится.
– Я выдержу, – хрипло ответил Шоган. – Выдержу.
– А куда ты денешься, – усмехнулась драконочка. – Сегодня вечером я вторично попытаюсь залечить раны, но вообще-то, когда магия не действует в первый раз, она не подействует и во второй. Боюсь, Шоган, я уже исчерпала все возможности лечить твои раны магией…
– Ничего, – наёмник с трудом улыбнулся. – Мне так… по старинке, не привыкать.
Тия промолчала. До вечера она неподвижно сидела у костра, лишь изредка подбрасывая в него ветки, измученный Као спал. Вечером драконочка притащила ещё пару зайцев.
Они провели на поляне четыре дня. Тиамат по ночам летала над лесом, проверяя, идут ли ещё поиски, Шоган оставался очень слаб, хотя раны и прекратили кровоточить. Размышляя об этом, драконочка часто хмурилась:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
– Видать, большую силу забрал ваш Наследник, – задумчиво протянул Борг.
– За такое соседи могут и напасть…
– Какие соседи? – хохотнул соседний воин, толстый и широколицый Жигчин.
– Вся степь теперь наша! Ни один род не захотел пойти против Наследника.
– Скажи прямо, не рискнул…
– А есть разница? – Жигчин фыркнул и повернулся к Као. – Вот вы, говоришь, наёмники. А почему ж не идёте к Наследнику? Скоро ему хорошие воины ой как нужны станут… Борг покачал головой.
– Не привык я к восточным обычаям. Мы уж как-нибудь тут, в родных краях переживём.
– Ой, ли… – сомнительно протянул Као. Его друг вздрогнул.
– Ты чего?
– Да ничего… Просто знаю я этого Наследника. Недолго он на Востоке останется, скоро и к нам нагрянет. Арайят согласно кивнул.
– Нагрянет, конечно. Да только войны всё равно не будет.
– Почему это? – не понял Борг.
– Да потому что местные бароны да графы в жизни не рискнут против такой силы пойти. Они Наследника грамотами встретят и сами ключи от ворот подарят…
– А как же Торвальд? – Борг нахмурился. – Эравия всяко сильнее вашего Наследника будет!
– Может, и сильнее… – Жигчин подмигнул Арайяту. – Да только далеко ваша Эравия, а мы – вот они, тута!
Все рассмеялись. Между тем к костру подошли ещё двое воинов, тащивщих убитого кабана. Их встретили радостными криками.
2
– …Эх, хорошо! – Арайят облизнул последнюю косточку и, по обычаю, бросил её через плечо. Борг управился раньше всех, Као пока ел. – …Сюда б ещё девку вроде той беленькой, и можно хоть в тэнгэр-ойнон!
Сразу четверо спутников Арайята согласно зацокали языком, признавая правоту командира. Као усмехнулся.
– Ты не похож на любителя северянок… – на родном языке заметил он. – Ай, Арайят, что скажешь? Воин добродушно рассмеялся.
– Видел бы ты ту девку…
– Что, и вправду такая красавица? Ответил Жигчин:
– Я, не совру, полмира объездил. Всех цветов женщин и видел, и пробовал… Но такой – не встречал. Словно из снега сотворённая!
– Белая, как олень Тэнгэ… – согласно кивнул другой воин. – Повезло её хозяину. Шоган удивлённо поднял брови.
– Рабыня?!
– Из благородных, – пояснил Арайят. – Такие не часто в рабство попадают.
– Да уж, – добавил Жигчин. – А коли попали – так недолго рабынями пробудут… Као усмехнулся.
– Эт-точно. Хотел бы я увидеть вашу красавицу.
– А ты её скоро увидишь, – ухмыльнулся Арайят.
– Вот как?
– Вы же, вроде, в Штагфурт едете. Шоган замер.
– Она из Штагфурта?
– Вряд ли, – рассудительно заметил сосед Жигчина, тощий и костявый солдат в ушанке. – Скорее всего, её род со Штагфуртом враждовал, но попал на копья сэру Уорресу. А таких красавиц джигиты не режут, их для себя сохраняют…
– Уоррес? – медленно переспросил Као. Что-то в его голосе заставило всех умолкнуть. – Арайят, как звали девушку? Воин пожал плечами.
– Почём я знаю.
– Опиши её.
– Ну… – Арайят почесал в затылке. – Молоденькая, лет семнадцати. Красавица, каких не часто встретишь, да не в красоте вся соль… Белая она. Совсем белая. Волосы, ресницы, ногти… А глаза алые.
– Говорю же, будто из снега сотворённая! – добавил Жигчин. Шоган долго молчал.
– Уоррес продал её в рабство? – спросил он наконец, и теперь даже Борг, хоть и не понимал слов, резко повернулся. В голосе Као ясно слышалась смерть. Арайят прищурился.
– Ты её знаешь… – заметил он задумчиво. – Да? Као стиснул зубы.
– Невеста. – кивнув на Борга, добавил: – Его дочь.
– Айя, нехорошо… – Жигчин нахмурился. – Тогда спеши в Штагфурт. Слуги болтали, Уоррес хотел девкой овладеть, да она ему коленом заехала… А потом на глазах у всего форта в лицо плюнула.
– Как же она ему в лапы-то попала? – озабоченно спросил Арайят. Као уже вставал.
– Сами оставили, – сквозь зубы бросил он. – Нанял нас Уоррес, и обещал за девкой приглядеть, пока мы не вернёмся… Жигчин выругался. Остальные воины переглядывались.
– За такое надо кожу снимать, – коротко сказал Арайят. Шоган молча кивнул и тронул Борга за плечо.
– Беда, – бросил он глухо. – Скорее в Штагфурт. Богатырь побледнел.
– Метель?…
– Да. – Као поклонился Арайяту. – Спасибо, шуудан.
– Удачи вам, – серьёзно ответил воин. – Будь у нас время, помогли бы, да ведь людей не бросишь, перемрут в тайге зимой-то…
– Что с ней? – Борг уже стоял, положив руку на рукоять топора. Пальцы побелели от напряжения.
– Уоррес… – одним словом ответил Као, и богатырь зарычал не хуже дракона.
– Мерзавец!!! – он бросился к коню. Шоган бежал следом.
Запрыгнув в сани, Као сразу пустил лошадей в галоп, Борг на своём коне уже умчался вперёд. Костёр и караван быстро удалялись.
– Спасибо тебе, драконша… – сквозь зубы процедил Шоган. – Кабы не встретились мы, так бы и не узнали… Тиамат молча, внимательно следила за людьми.
***
До Штагфурта сани домчались часов через пять, когда рассвет только начинал раскрашивать небеса в пурпур. Пограничный форт распологался на берегу замёрзшей реки; он нависал над ней, словно сжатая в кулак ладонь. Штагфурт был довольно большой крепостью, с высокими деревянными стенами и двумя башнями на восточной и южной стороне. Западный Тракт начинался прямо у ворот.
– Если на нас нападут, беги в лес, – отрывисто приказал Као, когда впереди показались тёмные очертания форта. Снег скрипел под полозьями. – Ни в коем случае не летай, если они поймут что ты дракон – перевернут всю округу но отыщут. Тиамат мрачно глядела вперёд.
– Что произошло? – спросила она после долгой паузы. Као покосился на драконочку.
– С каких пор тебя волнуют людские дела?
– С тех самых, как я живу среди людей. – огрызнулась Тия. – Почему на нас могут напасть? Шоган сплюнул на дорогу.
– Уоррес… Он очень плохо сделал. Очень плохо. За то, что он сделал, надо шкуру снимать живьём.
– Как с драконов? – Тиамат горько усмехнулась.
– Помолчи, а? – в сердцах заметил Као. – Не до тебя!
Драконочка молча отвернулась и продолжила глядеть на дорогу. Усталые кони тащили сани вперёд, в небе одиноко горела Сонари, самая поздняя из четырёх фиолетовых лун. В её призрачном свете дорога казалась нереальной, чёрные деревья отбрасывали светлые тени на снег. Тиамат закрыла глаза.
Отряд солдат преградил им путь в трёхстах ярдах от ворот. Као несколько секунд переводил взгляд с одного врага на другого и, видимо, их лица ответили ему на все вопросы; неожиданно крикнув, Шоган хлестнул коней и погнал сани прямо на стражу.
Те с руганью и криками бросились врассыпную. Однако один, посмелее других, успел подсечь ноги правой лошади. Несчастное животное со ржанием свалилось прямо под полозья, и сани, увлекаемые вторым конём, с разгона перевернулись.
Но Шогана в них уже не было. Сбросив шубу и оставшись в длинной кольчуге до колен, Као выхватил два прямых клинка и как бешенный бросился в атаку.
Фехтовал он великолепно. Спустя минуту один из солдат уже хрипел на снегу, остальные стали гораздо осторожнее. Тем временем, в перевёрнутых санях, Тия притаилась под шкурами и молча наблюдала.
Као вертелся на месте как юла. Его мечи летали во всех направлениях, отражая выпады сразу четверых стражников, каменное лицо наёмника искажал безумный гнев. Вот один из солдат слишком высоко поднял щит, отражая удар Као, и тут же с воплем рухнул на колени, схватившись за распоротый живот. Второй отпрянул и споткнулся о его тело. Однако на место выбывших тут же подскочили трое других.
Один из не участвоваших в схватке стражников метнул в спину Као тяжёлый нож. Наёмник пошатнулся; нож отлетел от кольчуги, но сила удара помешала отразить выпад другого солдата и тот с торжествующим рёвом ударил Као мечом в бок. Кольчуга не выдержала.
Стиснув зубы, Тиамат следила, как упавшего на колени наёмника добивают рассвирепевшие солдаты. Его несколько раз ударили мечом и, уже неподвижного, окровавленного, пригвоздили к земле дротиком. Сделавший это солдат – тот самый, кто подрезал ноги коню – остервенело сплюнул на тело.
– Мразь узкоглазая, мать твою… – стражник грязно выругался. – Пит! Проверь, живы? Другой солдат уже хлопотал над раненными товарищами.
– Ганс мёртв. Да и Роджера сильно порезал, гад… Зигфрид, ты как?
–****ь… – один из раненных с трудом приподнялся. – Дерьмо…
– В порядке, – ухмыльнулся Пит. – Эй, Фриц! Скорее, их надо к лекарю! Солдат, убивший Као, сплюнул на снег.
– Берите их, ну, шевелись! Я осмотрю сани.
Стражники поспешно уложили пострадавших на сложенные плащи и бросились к крепости, где уже горели несколько факелов. Оттуда донеслись взволнованные голоса и страшный женский крик.
Тем временем Фриц, тихо ругаясь под нос, выдернул дротик из тела Као и несколько раз воткнул в снег, очищая от крови.
– Тварь… – он пнул погибшего. – Сволочь…
Немного успокоившись, солдат подошёл к саням. Раненая лошадь, придавленная полозьями, была ещё жива и хрипло дышала.
– Коня загубил, гад! – сплюнув, Фриц отцепил с пояса нож и резко, умело перерезал лошади горло. Несчастная только дёрнулась.
Ещё миг, и драконочка была бы обнаружена. Тиамат молча набрала снег в горсть и покрутила в ладонях, пока не получился шарик.
– Это ещё что такое?… – Фриц заметил движение. Отпрянув, он открыл было рот чтобы закричать, но Тия, не говоря ни слова, сильно сдавила снежок в кулаке.
Тело солдата изогнулось кольцом. Из носа брызнула кровь, глаза выпучились. Схватившись за сердце, Фриц без единого звука рухнул наземь, несколько секунд бился и наконец затих, скорчившись в невозможной позе. Изо рта тонкой струйкой потекла тёмная венозная кровь.
Драконочка с омерзением отбросила «снежок». Внимательно оглядев местность, она выбралась из-под саней и подошла к месту сражения. Вторая лошадь тревожно всхрапывала, чуя запах крови.
– Самоуничтожение заложено в вашей природе… – тихо сказала Тиамат, опускаясь на колени возле мёртвого Као. – Ты так и не сказал, за что тебя убили…
Внезапно губы наёмника дрогнули. С огромным трудом приоткрыв налитые кровью глаза, он посмотрел на дракона.
– Видишь?… – едва разборчиво прошептал Шоган. – А ты… удивлялась… почему мы… со всеми воюем… Тия вздохнула.
– Помолчи, – невесело посоветовала она. – Я попробую тебя спасти.
– За… зачем?… – уголки рта Као чуть дёрнулись. – Тебе же… всё равно…
– Если ты можешь кого-то спасти и не делаешь этого – ты виновен в его смерти, – тихо ответила драконочка. – А я не хочу больше смертей.
– Меня… не спасти… – прохрипел Као. – Спаси лучше… девочку Борга…
– Помолчи, – Тиамат закрыла глаза.
Глубоко вдохнув, она положила руки на окровавленную грудь воина и замерла, одна против ночного неба, искорка изумрудного пламени среди холодной чёрно-белой тайги. Тихо падал снег.
3
Прежде чем тело Фрица обнаружили, Тия успела отвезти Као на две сотни ярдов в лес. Наёмник с трудом дышал; сил Тиамат едва хватило, чтобы спасти его жизнь, но залечить раны она уже не сумела. Уставшая драконочка сидела на снегу.
Рядом, на своей окровавленной шубе лежал Као. Неподалёку стояла лошадь, которую Тиамат выпрягла из перевернувшихся саней и отвела с дороги. Несколько минут царила тишина.
– Зачем?… – внезапно прошептал Као. – Почему… рискуешь?… Драконочка смотрела на звёзды.
– Не знаю, – ответила она просто.
– Ты… не смей умирать, – задыхаясь от боли выдавил Као. – Поняла?… Живи… И не рискуй ради всяких… людишек… Тиамат горько улыбнулась.
– Твоя жизнь куда дороже моей, – ответила она негромко. – Ведь у тебя есть, или скоро будет семья. А я… Она замолчала. Шоган, превозмогая боль, повернул голову и долго смотрел на крылатую.
– Кто ты?… – прошептал он. – Кто?… Тиамат закрыла глаза.
– Я бабочка, – едва слышно ответила она. – Большая-большая бабочка… В мире, где не осталось цветов. Упрямо дёрнув хвостом, Тия смахнула непрошенную слезинку и встала.
– Живи, – сказала она Као. – Обязательно живи. Если не ради себя, то ради своих потомков. Расскажи им… Про нас.
Отвернувшись, драконочка выломала сухой сук и принялась тщательно рисовать пентаграмму вокруг полянки, где лежал Као. Тот молча следил.
Несколько минут прошли в тишине, лишь хрустел снег. Внезапно с места сражения донеслись крики и ругань. Через минуту там раздался собачий лай, и смертельно бледный Шоган застонал от бессилья.
– Оставь меня, иди спасать девочку… – прохрипел он. Тиамат бросила на раненного короткий взгляд.
– Какую девочку?
– Дочь Борга… мою невесту… Уоррес хочет её… Это хуже… смерти…
– Поэтому на нас напали?
– Нет… – Као чуть качнул головой. – Борг… Он, должно быть, нас опередил… Напал на Уорреса… И проиграл.
– Если он проиграл, то уже погиб, – холодно ответила драконочка. – Если же не погиб, то сразу его не убьют. Сначала я спасу тебя.
Воин закашлялся. На губах сразу проступила кровавая пена, в груди слышались хрипы. Тия нахмурилась.
– Тебе к лекарю надо.
– Дура… – глаза Шогана сверкали яростью. – Сейчас… здесь будут солдаты! Спасайся!
Драконочка ничего не ответила, просто закончила рисовать пентаграмму и воткнула в каждую вершину еловую ветку. Затем, подойдя к лошади, некоторое время гладила её по шее, успокаивая и лаская.
– Прости… – шепнула Тиамат. – Но так надо.
Конь дёрнулся, когда драконочка погрузила коготь в вену на шее. Алая кровь потекла по шерсти, лошадь захрапела и попятилась. Тия быстро намазала в крови еловую веточку и провела рукой поверх ранки. Та сразу перестала кровоточить.
– Вот и всё… – она потрепала коня по шее. – Спасибо.
Отвернувшись, Тиамат подошла к своей пентаграмме, провела когтем по кровавой веточке и быстро начертила на снегу какую-то руну. Затем, вернувшись к Шогану, взяла другую веточку и потёрла её о рану в боку воина. Тот закусил губу.
– Ведьма… – обвинительно прохрипел Као.
– Верно, – согласилась драконочка. – Учитель говорил, у меня огромный талант к чёрной магии и немного способностей в белой и красной. Потому и обучал как ведьму… Рядом с первой, Тия начертила вторую руну человеческой кровью. Повернулась к раненному:
– Я должна раздобыть собачью кровь. Скоро вернусь.
Као молча закрыл глаза. Драконочка тем временем принюхалась и решительно двинулась к северу. Когда она пересекла грань незамкнутой пентаграммы, вся фигура на миг вспыхнула красным огнём.
Шум облавы понемногу приближался. Солдаты шли через каждые пять шагов, перекликиваясь и звеня оружием, собаки остервенело лаяли. Као тратил последние силы, оставаясь в сознании.
– Вот и я, – Тиамат появилась внезапно, быстро начертила на снегу третью руну и замкнула узор магической пентаграммы. Вся фигура зловеще полыхнула изумрудным пламенем. – Теперь ни люди, ни собаки, ни лошади нас не увидят пока эти руны существуют.
– Неплохо… для ящерицы, – выдавил Шоган.
Ничего не ответив, драконочка уселась на край шубы, скрестила ноги и закрыла глаза. Небо понемногу светлело.
***
Утром драконочка отправилась на охоту и вернулась с двумя зайцами. Быстро разожгла костёр, спрятав его в яме; скоро замёрзшие беглецы грелись у огня. Шоган оказался слишком слаб, чтобы есть самостоятельно, Тие пришлось резать жареное мясо мелкими ломтиками и кормить его с рук. Пока раненный ел, крылатая о чём-то раздумывала.
– Скажи, в ваших землях водятся разумные ящерицы примерно с мой хвост размером, которые носят белые комбинезоны с капюшоном, ходят на двух ногах и умеют кататься по льду реки словно на коньках? – спросила внезапно Тиамат. Изумлённый Као с трудом покачал головой.
– Боги, конечно нет!..
– Значит мне померещилось, – с сомнением пробормотала драконочка. Встряхнулась. – Нам придётся сидеть здесь несколько дней, пока облавы хоть немного стихнут.
– А как же Борг?
– Сейчас нам его всё равно не спасти, – резонно заметила Тия. – Пока Уоррес настороже, пробраться в Штагфурт не сумею даже я. Будем надеяться, твой друг пока жив. Но меня сейчас другое волнует, выдержишь ли ты эти дни в лесу? Особых удобств не предвидится.
– Я выдержу, – хрипло ответил Шоган. – Выдержу.
– А куда ты денешься, – усмехнулась драконочка. – Сегодня вечером я вторично попытаюсь залечить раны, но вообще-то, когда магия не действует в первый раз, она не подействует и во второй. Боюсь, Шоган, я уже исчерпала все возможности лечить твои раны магией…
– Ничего, – наёмник с трудом улыбнулся. – Мне так… по старинке, не привыкать.
Тия промолчала. До вечера она неподвижно сидела у костра, лишь изредка подбрасывая в него ветки, измученный Као спал. Вечером драконочка притащила ещё пару зайцев.
Они провели на поляне четыре дня. Тиамат по ночам летала над лесом, проверяя, идут ли ещё поиски, Шоган оставался очень слаб, хотя раны и прекратили кровоточить. Размышляя об этом, драконочка часто хмурилась:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43