Распутин пил и кутил без удержу. Когда домашние в слезах упрашивали его не пить, он лишь безнадежно махал рукою и говорил: ,,все равно не запьешь того, что станется. Не зальешь вином того, что будет". Махал рукой и снова пил. Больше, чем когда-либо, он был окружен теперь женщинами всякого сорта. После ареста Мануйлова, его уже совершенно никто не сдерживал.
Распутин осмелел, как никогда. Среди своих поклонниц и приятелей он высказывался авторитетно по всем вопросам, волновавшим тогда общество. Годы войны очень развили его 124 политически. Теперь он не только слушал, как бывало, а спорил и указывал. Спекулянты всех родов окружали его. За выбытием, поочередно, из строя, по разным причинам, князя Андроникова, Мануйлова, Комиссарова, его политическим осведомителем в этот последний период его жизни сделался доктор Тибетской медицины Бадмаев. Умный, опытный, старый человек, он знал многое в Петрограде. Но Распутин ему не доверял. Может быть, тут играла роль ревность, как бы он не начал лечить Наследника. Бадмаев был очень хороший врач, своеобразный, лечил по способам Тибетской медицины и имел большую в Петрограде клиентуру, большую популярность. Совсем же близким человеком к Распутину, к его семье стал услужливый, ловкий, когда-то совсем маленький комиссионер, а теперь разбогатевший при войне делец, еврей Арон Симанович. Он был обязан Распутину излечением сына и был предан "Старцу", пожалуй, искреннее, чем кто-либо другой. В деле заговора Ржевского он оказал Распутину большую услугу, был выслан Хвостовым, затем возвращен и остался верным при нем человеком.
В это же время около Распутина, как при начале его карьеры, появляется окружение из духовных лиц. Но если десять лет тому назад то были хорошие, хотя и не совсем душевно здоровые люди, то теперь к нему приблизились люди духовного звания сомнительной нравственности. Сошелся с ним тогда приехавший с Кавказа некий епископ М. Театрально служивший, он позировал на отца Иоанна Кронштадского. Про него говорили много нехорошего, но, насколько то было верно, судить не берусь. Но совсем тесно сдружился тогда с Распутиным бывший епископ Вятский Исидор. За неподобающее сану поведение он был лишен кафедры. То был опустившийся, спившийся человек. Он пил с Распутиным. Оба эти духовных лица часто бывали у Распутина. Для придания себе соответствующей благочестию рамки, Распутин ввел их в домик Вырубовой. Анна Александровна, переставшая к этому времени вообще разбираться, с кем она знакомилась по делам и кому протежировала, представила новых духовных друзей Императрице. Они сумели произвести хорошее впечатление и поднимали в глазах 125 Царицы духовную ценность "Старца". Архиепископ Варнава и митрополит Питирим как бы закрепляли, санкционировали окончательно эту ценность Распутина.
Атмосфера высокого религиозного настроения окутывала Императрицу. Над ней парил ,,Старец" с его молитвами. Это и обусловливало его влияние. Царица преклонялась перед "Старцем", как перед Божьим человеком. Всё, что через него - это от Бога.
- Я всецело верю в мудрость нашего Друга, - пишет Царица Государю 4-го сентября, - ниспосланную ему Богом, чтобы советовать то, что нужно тебе и нашей стране. Он провидит далеко вперед и поэтому можно положиться на его суждение...
Три дня спустя Царица пишет:
- Слушай его - он желает тебе лишь добра и Бог дал ему больше предвидения, мудрости и проницательности, нежели всем военным вместе. Его любовь к тебе и к России - беспредельна. Бог послал его тебе в помощники и руководители и он так горячо молится за тебя...
Распутин же в это время напористей, чем когда-либо, влиял на Вырубову, заставляя ее передавать Царице то одно, то другое его мнение.
В такой-то момент Бадмаев и принял все меры, чтобы использовать влияние Распутина для назначения Протопопова министром Внутренних дел. Протопопов стал видеться с Распутиным, льстил "Старцу", и разыгрывал человека, уверовавшего в его святость. Тактика была совсем иная, чем у Алексея Хвостова. Хвостов шел от кабака, попойки и разврата, вместе с "Гришкой", Протопопов же - от мистики, от благочестия, от веры в угодность Богу "Григория Ефимовича". Пусть это было шарлатанство, но оно было более по душе, более понятно для высоких покровителей Царского Села.
Бадмаев уверял Распутина, что Протопопов полюбил его. Он сам льстил Распутину и играл на его благочестии. Лесть правилась Распутину. Распутин угадывал в Протопопове несерьезного человека, но он чувствовал, что этот мягкий человек не предаст его, "не убьет", как тот "толстяк, разбойник".
126 Вырубову уверяли, что Протопопов сумеет обеспечить Распутину и личную безопасность и оградить его од нападок Гос. Думы. Ведь он там свой человек. Всё это Вырубова передавала Царице и Царица решила, что Протопопов подходящий человек. А когда Распутин стал стараться за него, как бы благословил выбор именно его, Царица решительно стала на сторону Протопопова. И, как раньше, настойчиво хлопотала она за Хвостова, так же настойчиво начала она советовать Государю назначить именно Протопопова. Государь, которому Протопопов понравился при свидании, которого советовал ему и Родзянко, но для министерства Торговли и Промышленности, остановил свой выбор на Протопопове.
Петербург волновался, все ждали указа.
Одновременно с хлопотами о Протопопове, Бадмаев хлопотал и за своего старого друга и клиента, за генерала Курлова. Еще Вел. Кн. Николай Николаевич назначил было его в Ригу, но "общественность" съела его; его отчислили, назначили ревизию, и хотя ничего дурного не нашли, приходилось доказывать, что он был прав. Курлов был хорош с Протопоповым: они были однополчане. Ожидаемое назначение Протопопова окрыляло его. Он начал действовать. Он заехал ко мне. Правая нога у него загребала. Видно было, что удар дал последствия. После убийства Столыпина, мы с ним не встречались. Приезд его удивил меня. Уселись в кресла. Павел Григорьевич закурил обычную сигару и стал пускать клубы дыма. Немного щуря один глаз, он рассказал, что министром Внутренних дел будет назначен Протопопов, его давнишний друг. Что сам он будет призван вновь к работе. Что директором Департамента полиции будет назначен его старый приятель А. Т. Васильев.
Я ахнул. - Да что вы, Павел Григорьевич, да ведь он только пьет! Пьет и в карты играет. Какой же он директор Департамента полиции; да еще в теперешнее-то время... Курлов ухмылялся. Я вспомнил, что с Васильевым у него старые, денежные отношения. Наш разговор не клеился. Мы смотрели на вещи по-разному... Я знал, что он снова "стал варить кашу". Живые, острые глаза, слегка насмешливая улыбка из-за 127 дымившейся сигары напоминали мне прежнего умного генерала Курлова; но осторожная поступь и загребание ноги указывали на пережитый паралич... Нет, думал я, провожая его, пора в Сенат. Он думал иначе.
Телефонировал мне и Белецкий. После ухода Хвостова, он старался сойтись со мной. Хотел перед моим отъездом повидаться. Не верил, что я долго останусь в Крыму. Он тоже говорил про Протопопова, как про своего старого друга. Как же, думалось мне, эти два врага Курлов и Белецкий, как же поделят они министра. Очевидно, метят оба попасть ему в товарищи... Белецкий сказал, что завтра привезут подписанный указ. Я высказал сожаление, что я завтра уезжаю, взят билет и, таким образом, я не увижу нового министра.
Белецкий очень предупредительно предложил устроить наше свидание с министром завтра утром, хотя бы и до получения указа. Вскоре он протелефонировал, что Протопопов просил меня приехать завтра к нему на квартиру в 10 часов утра.
Без пяти минут десять я звонил у входной двери в квартиру Протопопова. Меня попросили в кабинет. Навстречу мне быстро шел, улыбаясь, симпатичный блондин среднего роста, с усами. Он протянул мне обе руки со словами:
- Я давно, давно знаю вас хорошо, хотя мы и не знакомы. Мой друг и однополчанин, Павел Григорьевич Курлов, так много говорил про вас хорошего. Я благодарил. Хозяин старался усадить меня поудобнее. Передо мною был удивительного шарма, преинтересный, красиво говоривший человек. Он сразу же начал про мое назначение в Ялту, сказав, что это только на время, т. к. он считает, что меня необходимо назначить Петербургским градоначальником.
- Вы согласны, надеюсь?
Я, конечно, благодарил. Он говорил про необходимость выбрать хорошего командира Корпуса жандармов и просил сказать откровенно, кого бы я считал пригодным для занятия этой должности. Я назвал генерала Герасимова и еще одного жандармского генерала, которого я не мог терпеть. Протопопов вскочил, смеясь. Да, ведь, они вас так не любят. Я ответил, что и я их не люблю, но ответил на его вопрос, 128 как начальника, - по совести, правду. Он стал превозносить Курлова, считая, что он будет идеальным командиром Корпуса жандармов, и что это назначение явится для него реабилитацией за все несправедливости, понесенные по делу Столыпина. С этим я не мог не согласиться. Затрещал телефон. Я сделал движение выйти в салон, хозяин радушно удержал меня и подошел к телефону. Невольно слыша разговор, я старался отвлечься рассматриванием кабинета. Богато, уютно, удобно. По-русски. Стены в фотографиях, в картинах. Выделяется большой фотографический портрет Гучкова. Ну, ну, - подумал я, - думцы, общественность.
А хозяин оживленно беседовал с председателем Гос. Думы Родзянкой. Разговор кончился.
- Вот, видите, - начал быстро, подойдя ко мне вплотную, хозяин, оказывается я не имел права принимать назначения от Его Величества, не спрося разрешения у Родзянко
Протопопов волновался и стал передавать мне свой разговор с Родзянкой. Судя по разговору, в Думе уже узнали о состоявшемся в Ставке назначении и некоторые недовольны, что Протопопов входит в Кабинет Штюрмера. У нас уже начали играть в парламентаризм.
- Да, ведь, Родзянко сам предлагал вас Государю на пост министра Торговли, - оказал я.
- А вы знаете это? Ну да, сам предлагал. А вот, когда Государь захотел меня на пост министра Внутренних дел, не спросясь Родзянко, оказывается, я должен был отказаться...
Разговор взволновал хозяина. Перейдя в столовую, где подали утренний кофе, хозяин понемногу успокоился и стал развивать планы на будущее. Он очень тепло и сердечно говорил об Их Величествах и особенно о Государе. - Я положительно влюбился в него. Какой шарм. Какое образование, как быстро схватывает каждый вопрос, его суть...
Продержав меня более двух часов, любезный хозяин, наконец, проводил меня до передней, пожелав мне на прощанье еще раз доброго пути и мы расстались. Какой очаровательный человек, думал я про Протопопова, едучи домой. Но, как мало похож он на министра, да еще Внутренних дел... Да, в такое время...
129 Повидав еще кое-кого из тех, кто должен был писать мне в Крым и информировать меня обо всем, условившись о способе пересылки корреспонденции, чтобы она не попадала в нескромные руки перлюстрационных бюро, которые, к слову сказать, не имели ничего общего с жандармерией, я вечером выехал в Крым.
Дивная служба по охране священной особы Государя Императора и Его Семьи, незабываемых десять лет оставались позади... Должен ли я был уходить оттуда, не следовало ли мне оставаться там? Кто знает! На все воля Божия!
133
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
На южном берегу Крыма с сентября по конец 1916 года. - Ялтинское Градоначальство. - Приезд в Ялту, первые шаги. - Еврейский вопрос. - Работа на раненых. - Вел. Кн. Мария Павловна Старшая. - Вел. Кн. Ксения Александровна. Вел. Кн. Павел Александрович. - Вел. Кн. Михаил Александрович. - Переписка с королевой Греческой. - Брак княгини Е. А. Барятинской с кн. Оболенским. Касса первой помощи. - Отзывчивость Государя. - У адмирала Колчака. - Генерал Эбелов. - Меры по продовольствию и транспорту. - Н. К. Денисов и его проекты. - Проект по улучшению Ялты. - Что удалось начать. - Оценка имения Форос Г. К. Ушакова. - Георгиевский праздник 26 ноября. - Приезд Милюкова и его интервью. - Отклики на убийство Распутина.
Ялтинское Градоначальство было учреждено, по желанию Императора Николая 11-го, 18 июня 1914 года, и сразу же, после переворота 1917 года, было упразднено Временным Правительством.
Оно занимало южный берег Крыма, от Байдароких ворот и мыса Ласпи до деревни Ускута, что восточное Алушты, включительно, что составляло полосу земли до ста километров длиною.
Северною границею Градоначальства был горный хребет Крымских гор, высотою до 555-800 сажен, называемый в общежитии Яйла, хотя, собственно, слово Яйла (пастбище) обозначает плоскую верхнюю поверхность самого горного кряжам
Вся Яйла, со своими вершинами: Ай-Петри (576 с.), Кемал-Егерек (716 с.), Демир-Капу (721 с.), Роман-Кош, самая высокая (723,4 с.), Зейтин-Кош (718,9 с.), Чатыр-Даг (714,5 с. - Эклиз-Бурун) и Демерджи представляет могучую, более ста, верст длиною стену, которая и защищает южный берег от северных ветров и холодов.
У Байдарских ворот та могучая стена теснится к морю и даже обрушилась в него колоссальными скалами Фороса, но затем, как бы испугавшись утонуть, отступает от моря и отодвигается от него у Алупки на 4 версты, у Ялты - на 6 верст, а у Алушты - до 8 верст.
За Яйлой же к Градоначальству относился Козьмо-Демьянский монастырь и находящаяся около него Царская охота, из-за которой вся эта местность и была отнесена к Градоначальству.
Южный берег изрезан большими и малыми бухтами, часто с пляжами, и врезается в Черное море, считая с Запада 134 мысами: Лапси, Сарыч с маяком, Кикенеиз, Ай-Тодор с маяком, Никита, Аю-Даг и Плака.
Это счастливое сочетание горного хребта, береговой линии и теплого моря создало, под горячими лучами южного живительного солнца, из южного берега Крыма благодатный край, титаническую теплицу, царство зелени, плодов и цветов, где созревали виноград и различные нежные фрукты, зрели оливки, винная ягода, раскинулись табачные плантации, круглую зиму цвели розы и фиалки, росли кипарисы, лавровое и масличное дерево, магнолии и олеандры.
Громадная дача Южно-бережного лесничества, начавшись у Массандры, перекинулась через Яйлу на Север гигантским лесным ковром сосны, бука, тисса и орешника и соединяло Южный берег с великолепной, дикой Царской охотой, с горою Чечуль в центре.
Великолепное шоссе, - гордость русских путейских инженеров, бежало через все Градоначальство от Севастополя до Алушты. А в Алуште и Ялте от него шли шоссе в Симферополь и Бахчисарай. Между Мисхором и Ориандой, Ялтой и Гурзуфом было хорошее и нижнее шоссе.
На этой-то замечательной территории, бережно укрытой с Севера, согреваемой южным солнцем и ласкаемой теплым морем, были расположены два города: столица края красавица Ялта и ее ревнивая соперница Алушта, с их дворцами, виллами, громадными имениями, садами, парками, виноградниками и плантациями - города, о которых так много рассказано мною в моих предыдущих томах.
Двадцать татарских деревенек с их садами, виноградниками и табачными плантациями, из которых упомяну лишь: Кикенеиз, Алупка, Кореиз, Ай-Даниль, Ай-Никита, Дегерменкой и Биюк-Ламбат.
Большое количество местечек, разросшихся около культурных центров, около огромных богатейших имений, как например: Симеиз, Мисхор, Алупка, Кореиз, Гурзуф, Суук-Су, Профессорский уголок.
Богатейшие имения частных лиц, перечень которых занял бы много места, из которых упомяну лишь: Тесели - имение Плаутиной, Форос - Ушакова, Алупку 135 Воронцовой-Дашковой, Кореиз - кн. Юсупова, гр. Сумарокова-Эльстона, имения Токмакова, кн. Долгорукой, кн. Трубецкой, гр. Паниной, за Ялтой же: имения Бекетова, Наумова, Денисова, Федосеева, Соловьевой, Партенит - Раевских и много других.
Имения Великих Князей: Александра Михайловича - Ай-Тодор, Георгия Михайловича - Харакс, Николая Николаевича - Чаир, Петра Николаевича - Дюльбер, Димитрия Константиновича - Чикмене.
Удельные имения - Ай-Даниль, Чукурлар, Кучук-Ламбат.
Как венец всего частного землевладения, - принадлежавшие Государю Императору великолепные имения: Ливадия, Массандра и Орианда с их замечательными виноградниками, подвалами, парками, садами, цветниками.
Удивительное упреждение Императорский Никитский сад, с его школами, лабораторией, питомниками и винным подвалом Магарача.
Южнобережное лесничество, оберегавшее край от хищнического истребления и эксплуатации лесов.
Все это вместе утопало в зелени виноградников, парков и садов и создавало нашу русскую Ривьеру, равной которой по красоте, природной роскоши и богатству нет в мире.
Я высадился в Симферополе и поехал в Ялту на автомобиле через Алушту. В Алуште меня встретили с цветами, думая, что я еду с женой. Часов в шесть приехал в Ялту, отслужил молебен в соборе и устроился в ,,России", пока не приищу квартиру, т. к. Императрица просила не беспокоить семью Думбадзе на казенной квартире градоначальника.
На следующее утро явился в Градоначальство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25