" Mill, Principles of Political Economy, II, I, par. 3.] Однако считалось, что жизненный уровень "народа" будет повышаться по мере удешевления товаров, многообещающим примером чего служило удешевление соли и пряностей. ["Существуют некоторые товары, цены на которые в настоящее время очень низки даже для беднейших классов, например, соль, а также многие виды пряностей и дешевые лекарства. Сомнительно, что какое-либо снижение цен вызовет значительное повышение их потребления" Marshall, Principles, III, iv, 3. Эти товары были когда-то предметами роскоши, поэтому была не лишена оснований надежда на то, что и другие товары перейдут из категории тех, чье потребление эластично, в группу товаров с неэластичным потреблением, в группу тех товаров, которые достаточно дешевы, и поэтому снижение цены не вызывает значительного увеличения их потребления. Маршалл приводит пример сахара, который раньше входил в группу товаров с эластичным потреблением: "Не так давно сахар входил в эту группу товаров, но его цена в Англии упала настолько, что он относительно дешев даже для рабочего класса, и поэтому спрос на него неэластичен."] Удешевление капитала также должно было улучшить относительное положение рабочего. И, как свидетельствует американский опыт, вера в преимущества конкурентной экономики для "простого человека" была не лишена оснований. Но, возможно, здесь смешались два разных представления: первое, что изменение производительных сил более всего повлияет на положение "среднего" рабочего, и второе, что нет необходимости заботиться о неудачниках в "арьергарде". Такова инерция общественной мысли: пока упор делался на подъеме "среднего" уровня при помощи рыночных мер, не было желания заниматься обездоленными неудачниками (ср. отношение Американской Федерации Труда в первые годы Великой Депрессии); но, когда центром внимания стал арьергард, стало ясно, что положение средних слоев тоже надо улучшать при помощи политических мер. Помощь бедным, бесспорно, является долгом общества. Разрушение отношений добрососедства, исчезновение благотворительности со стороны аристократии, обнищание церкви привели к тому, что из-за отсутствия другого способного на это социального института эту функцию взяло на себя государство. Тем не менее, не очевидно, что политика перераспределения является лучшим средством для повышения "средних" доходов рабочих, эффективна ли она и не вступает ли в противоречие с другими законными целями общества. Проведенное выше различие довольно сложно для понимания. На практике эти две вещи смешиваются, и не всегда ясно, для какой цели работает огромный социальный механизм, запущенный в наше время, -- мы не всегда в состоянии понять это нами же созданное устройство. Когда сильно нуждающийся человек обеспечивается средствами к существованию через социальные программы, -будь это минимальное пособие по безработице или элементарная медицинская помощь, за которую он не смог бы сам заплатить, -- налицо простейшее проявление солидарности. И это не имеет отношения к перераспределению в том смысле, как мы его здесь понимаем. К перераспределению относится все, что освобождает индивида от тех затрат из собственного кармана, которые он мог бы сделать и сделал бы сам, все, что высвобождает часть его дохода, тем самым повышая этот доход. Семья, которая купила бы столько же продуктов по обычным ценам, но тратит намного меньше денег, покупая их по льготным ценам, человек все равно обратившийся бы к врачу, но получивший те же медицинские услуги бесплатно, ощущают, что их доходы возросли. Именно это мы и хотим обсудить. Как мы знаем, это касается не только бедных. В некоторых странах, особенно в Англии, все доходы повышаются, таким образом, и из большинства доходов производятся вычеты, чтобы финансировать это повышение. Влияние этих огромных удержаний и перераспределения на доходы -- очень сложный вопрос, и мы не готовы сейчас его обсуждать. Это намного сложнее, чем простое перераспределение от богатых к бедным. И все же оно в огромной степени поддерживается верой в справедливость перераспределения от богатых к бедным и в то, что в этом и состоит сущность всего процесса. На этом основном мотивационном убеждении мы бы и хотели остановиться подробнее. Неприлично высокий и неприлично низкий уровни жизни Рассмотрим перераспределение в его чистом виде, т. е. как изъятие части высоких доходов с целью повышения низких. Такая политика поддерживается определенным общественным отношением, и мы попытаемся выявить его некоторые ценностные критерии. Побуждение к перераспределению тесно связано с чувством стыда: позор, что так много людей должны жить в жестокой нужде, и не меньший позор, что многие ведут неподобающе богатый образ жизни, который кажется нескромным и даже неприличным. Таким образом, стремление к перераспределению в определенной мере связано с представлением о некотором минимальном уровне, ниже которого никто не должен опускаться. Высокие доходы также вызывают ощущение неприличия. Нам кажется, что образ жизни верхушки общества -- это бессмысленная трата богатств, которые могли бы обеспечить более насущные нужды. Это, если угодно, осуждение с помощью сравнения. Более того, существует определенный "образ жизни богачей", который, видимо, вызывает абсолютное осуждение. Расходы на ночные клубы, казино, скачки и т. д. никогда не воспринимаются нами с одобрением. Эти две оценки обычно сливаются в одно чувство, смысл которого можно выразить словами "хлеб вместо икры". Мы выступаем против пиршеств с икрой, когда другим недостает хлеба, и мы против пиршеств с икрой в принципе. Поэтому, когда присутствуют оба этих чувства -- относительное осуждение и абсолютное осуждение -- не остается сомнений в том, что перераспределение излишков является желательным. [Мысль о том, что более высокие доходы могут быть незаслуженными (см. цитату из Миля, приведенную выше), также жива. Это, конечно, связано с вышеупомянутым принципом справедливого вознаграждения. Но нам не надо принимать ее во внимание здесь, поскольку она мало используется в политике перераспределения. Разница в подходе к заработанным и не заработанным доходам мала. Также не делается никакого различия в отношении к средствам получения дохода: творцу позволено не больше, чем тому, чья деятельность является чисто механическим повтором, или даже тому, чьи доходы являются результатом монополии.] Именно примеры таких "пустых" трат первыми приходят на ум тем, кто задумывается о перераспределении. Разумеется, представления о надлежащем уровне потребления, которые мы назвали "абсолютными", на самом деле зависят от состояния общества в определенное время. Они фактически являются субъективными оценками правящего класса -- в наше время это средний класс. Уровни потребления, которые он считает достаточным минимумом и приемлемым максимумом, являются отражением его вкусов. Это класс, который формирует общественное мнение и определяет общественные стандарты относительно того, что является неприлично низким и неприлично высоким жизненным уровнем. [Хорошо известно, что "народ" менее критично относится к высшему обществу, чем к буржуазии. Когда представитель высшего класса имеет дополнительный общественный вес, как в случае аристократии или кинозвезд, "народ" проявляет большую терпимость.] Нижний уровень и потолок: интеллектуальная и финансовая гармония Теперь нам потребуется ввести некоторые термины. Мы будем называть нижним уровнем дохода минимально необходимый доход и потолком дохода -максимальный уровень дохода, который считается желательным. Будем считать, что нижний уровень и потолок доходов находятся в "интеллектуальной гармонии", если человек или группа людей считают их величины приемлемыми. Далее, нижний уровень и потолок доходов находятся в состоянии "финансовой гармонии", если существует достаточный излишек, который можно изъять из доходов, превышающих потолок, и возместить недостаток доходов меньше нижнего уровня. Таким образом, если а -- нижний уровень дохода и существует количество доходов ниже этого уровня, равное А, которым не хватает до Аа суммы, равной L, то потолок доходов h находится в финансовой гармонии с нижним уровнем а, если доходы класса Н (людей, чьи доходы превышают потолок h) больше или равны Hh + L. С другой стороны, если а и h -- значения интеллектуально гармонирующих потолка и нижнего уровня доходов, и доходы Н людей, получающих больше, чем А, составляют Hh + S и S меньше L, тогда а и А не находятся в финансовой гармонии. Стремление к перераспределению является стихийным чувством. Его наиболее наивным формам свойственно убеждение, что интеллектуально гармонирующие нижний уровень и потолок доходов одновременно должны быть и финансово гармоничными. Это положение, как и многие другие эмпирические идеи людей, является ошибочным. Чрезвычайно интересно спрашивать представителей западной интеллигенции, незнакомых со статистикой доходов, о том, каковы, по их мнению, приемлемые значения нижнего уровня и потолка доходов. Они всегда называют значения а и h намного выше тех, которые требуются для достижения финансовой гармонии. Излишек S всегда оказывается слишком мал, чтобы покрыть дефицит L. Эта ошибка вызвана недостаточным знанием статистики распределения доходов. Любой статистический источник подтвердит, что большой процент общей суммы личных доходов приходится на небольшой процент получателей. Такая статистика получила развитие в США во времена Нового курса. Эти же статистические методы можно применить к распределению британских доходов, и здесь картина получится не менее впечатляющая. Рассматривая доходы до уплаты налогов, мы видим, что 3, 14% получателей доходов имеют 19,4% от общей суммы личных доходов; 5,16% имеют 24,5% всех доходов; и, наконец, 12% получателей доходов имеют 36,3% общей суммы доходов. Казалось бы, такое соотношение доходов дает огромные возможности для их перераспределения. Но здесь следует подчеркнуть и то, что в нашу первую группу входят люди с доходами выше 1000 фунтов, во вторую -- с доходами свыше 750 фунтов и в третью -- люди, чьи доходы превышают 500 фунтов (до уплаты налогов). [Многие из тех, кто осуждает непропорциональную долю "верхушки", находятся в счастливом неведении относительно того, что сами принадлежат к этой группе.] Маловероятно, что многие назовут такой низкий потолок до уплаты налогов как 1000 фунтов приемлемым21, таким образом определяя максимальный чистый доход для одного человека до 700 фунтов 15 шиллингов, а для семьи с тремя детьми -- до 813 фунтов 5 шиллингов. Так, максимальный чистый доход (после уплаты налогов) составит:
заработанный доходдоход в виде % по инвестициям
Одинокий человек700 ф. 15ш.625 ф. 15 ш.
Бездетная пара732 ф. 5ш.657 ф. 5 ш.
Семья с тремя детьми813 ф. 5 ш.738 ф. 5 ш.
Однако даже если согласиться с этим, и при таком потолке доходов доступные перераспределению суммы окажутся гораздо ниже, чем это может показаться на первый взгляд. Во-первых, из общей суммы доходов, превышающих потолок, вначале надо будет вычесть расходы на содержание прислуги; далее, если мы не готовы ограничить функции государства. Казначейство должно будет возместить свои убытки, связанные с перераспределением. Если при прямом налогообложении доходов, превышающих 1000 фунтов, казна получает 612 миллионов, то из перераспределяемой в пользу низких доходов суммы она может рассчитывать только на небольшую часть от своих прежних поступлений. Поэтому государству придется удержать из перераспределяемой суммы разницу между прежними поступлениями и поступлениями при новом распределении доходов или существенно поднять ставку налога на низкие доходы. Проще всего представить себе эту проблему как удержание в пользу казны из суммы, предназначенной для перераспределения. Но и этот вычет далеко не последний: чтобы сохранить прежний уровень капиталовложений, необходимо также удержать разницу между величиной сбережений, соответствующей нынешним высоким доходам и ожидаемой величиной сбережений, соответствующей тем же доходам, после того, как перераспределяемые суммы окажутся в новых руках. В результате реально перераспределяемые средства не оправдывают первоначально связанных с ними надежд. Каким должен быть потолок доходов? В Приложении мы приводим расчеты того, как можно получить заданный нижний уровень доходов путем сокращения всех доходов, превышающих определенный потолок. В нашем случае потолок -- неизвестная величина. В результате наших вычислений получена величина потолка доходов, которая гораздо ниже любой априорной оценки. Чтобы получить необходимый нижний уровень доходов, мы не можем довольствоваться лишь изъятием излишков у богатых, мы должны значительно задеть и доходы нижнего слоя средних классов. Максимальный чистый доход в 500 фунтов -это не то, о чем мечталось стороннику перераспределения, но это именно та величина, к которой мы пришли. Между прочим, наши расчеты выявили тот упускаемый из виду факт, что современный уровень перераспределения был бы невозможен, если бы по существу это было, как и представляется на поверхности, перераспределением от богатых к бедным; но оно оказывается возможным потому, что это в той же степени и горизонтальное, как и вертикальное перемещение доходов. Результат этого анализа достаточно неожидан. Он наносит удар по широко распространенному мнению, что наши общества очень богаты и что их богатства просто неправильно распределены, -- эта точка зрения была особенно популярна в тридцатые годы. На самом деле мы обнаружили, что те излишки, которые нам хотелось бы безжалостно изъять, -- при этом, полагая, что это никак не скажется на уровне производства, -- совершенно недостаточны для того, чтобы поднять низкие доходы до желательного уровня. Преследование этой цели вызывает снижение жизненного уровня даже у нижнего слоя средних классов. Теория перераспределения возникла на основе двух этических оценок, выражавшим абсолютное осуждение, -- несправедливого недопотребления и существования наряду с ним несправедливо высокого уровня потребления. Как хорошо, если для достижения достойной цели не надо жертвовать чем-то ценным, если ваши средства борьбы со злом являются благими! Таким образом, эта проблема выглядела в глазах интеллектуала, размышлявшего об общественном устройстве. Существовал недостойный образ жизни бедняков, от которого интеллектуал мечтал избавиться, и он рассчитывал, что это можно сделать, просто избавившись от другого недостойного образа жизни -- образа жизни богатых. Интеллектуал (но не художник), конечно, не испытывает симпатии к откровенной роскоши богачей. Поэтому, с его точки зрения, политика перераспределения не повлечет за собой никаких социальных потерь. Но если потолок доходов будет таким низким, как мы говорили, то это многое меняет. В этом случае будет разрушен достойный образ жизни и те нормы, к которым интеллектуал привык и которые он считает необходимыми для выполнения тех социальных функций, которые он ценит больше всего. Теперь, когда наделение средствами одних по-прежнему кажется справедливым, справедливость изъятия средств у других уже не выглядит столь очевидной. Легко сказать: "Ротшильд должен отказаться от своей яхты". Но совсем другое дело сказать: "Боюсь, Бергсон должен лишиться того скромного достатка, который позволяет ему заниматься своим делом". Речь идет не только о незаработанных доходах: будут ущемлены и государственный служащий, и инженер, и интеллектуал, и художник. Хотим ли мы этого? Считаем ли это справедливым? Хорошо известно, что даже самые рьяные сторонники перераспределения не считают это желательным или справедливым. Ведь вознаграждения, получаемые государством за его все расширяющиеся функции перераспределения, гораздо выше, чем те потолки доходов, которые мы определили в нашем исследовании. Это самое очевидное доказательство того, что сторонники перераспределения на самом деле не считают эти потолки доходов желательными или приемлемыми. Однако человеку свойственно ошибаться, и вполне возможно, что сторонники перераспределения правы в том, что оно необходимо, и ошибаются в установлении относительно высоких доходов тому, кто его осуществляет. Это может быть уступкой обстоятельствам и традиционным взглядам или же непоследовательностью. Давайте поэтому непредвзято рассмотрим возможность того, что в целях повышения доходов, недостигающих минимального уровня, могут быть оправданы удержания даже из очень скромных доходов. Поскольку теперь нам необходимо оценить, что хуже -- ненормально низкий потолок доходов среднего класса или же недостаточные доходы рабочих, нужен своего рода критерий справедливости. Нам предлагают "арифметику счастья", исчисление удовлетворенности, теперь одетое в новые одежды экономики благосостояния.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11