Потому что стоило бы мне только пересечь его порог, как я тут же начала бояться Светиных звонков и Петиных визитов. А Борисовых бы стала не бояться, а, напротив, ждать. Мне же просто хотелось подумать. Я никому не хотела сделать больно. Я позвонила маме, чтобы она не сходила с ума от беспокойства. Чтобы не принялась обзванивать знакомых в поисках моей запутавшейся персоны. И чтобы не принялась трясти мое пьющее начальство в лице слегка косящего под творческого придурка Славика и меланхоличного Гоши.
– Ты где, деточка? – запричитала мама, стоило ей услышать мой голос.
– Не волнуйся, мамочка, со мной все в порядке, – успокоила ее я.
– Как же я могу не волноваться! Где ты была все выходные? – возмутилась она.
– А как свадьба? Рассосалась? – безответственно поинтересовалась я. Мама тут же переключилась и принялась в деталях расписывать, кто как отреагировал на эту сногсшибательную новость, кто что сказал, сделал и подумал.
– Это-то ты откуда знаешь? – улыбнулась я.
– Да у них все по лицу видно было.
– А ты как их лицо по телефону разглядела? – заподозрила неладное я. Мама суетливо начала рассказывать, как она замучилась возвращать свадебное платье, отменять заказ в ресторане, обзванивать гостей. Но потом запуталась, замолчала и принялась так очевидно краснеть, что я это почувствовала даже не видя. Мама передохнула и рассказала, что наша многочисленная толпа родных, знакомых и бывших однокурсников приезжала к ней, чтобы ее утешить и поддержать в этот трудный миг.
– Пиши, чтобы посмотреть на чужую разборку, – кивнула я и с облегчением констатировала, что сбежала я очень правильно. – А Света приезжала?
– Светочка очень помогла, – добавила мама несколько обиженным тоном. Я понимала, что мама не для того рожала меня в муках на свет, чтобы пережить такое и бла-бла-бла, но… Новость о том, что Света приезжает ко мне домой и исполняет священных долг лучшей подруги, окончательно отвратила меня от идеи вернуться домой. Кто знает, какие еще психологические приемы и способы давления Света знает и будет готова ко мне применить.
– Пожалуй, я приму твое щедрое предложение, – задумчиво проговорила я, глядя, как Алексей на кухне пытается смастерить макароны с тушенкой. Мама напряженно вслушивалась в мою речь, но я накрыла трубку рукой, чтобы оградить ее от новых потрясений. Еще бы, я торчу безвылазно в квартире очередного женатого мужика, который собирается брать с меня деньги за проживание.
– Гони сто баксов, – легко объявил цену независимости он. Я кивнула и продолжила беседу с волнующейся за меня мамулей. Я все бы отдала, чтобы побежать домой и прижаться к ее все понимающей груди. Но тогда мне так и не удастся самой жить свою жизнь. Я буду все время действовать по чьей-то упрямой, хоть и заботливой указке. Так что, я заверила маму, что вполне хорошо устроена, что буду звонить и не буду ее волновать. А также что через очень короткое время все образуется и мы с ней будем, как и раньше, весело пить чай по вечерам и обсуждать все-все.
– Что же ты будешь делать, доченька? – всхлипнула мама. Я вздохнула. Если бы я еще и сама знала.
– Подумаю. Ладно, мам, я пойду? Я тебе еще позвоню. Через пару дней, ладно?
– Хорошо, – обреченно кивнула мама.
– Ну, пока?
– Ой, подожди! – затарахтела мама, пытаясь, видимо, удержать меня. – Тебе тут столько всяких людей звонило. И помнишь, я тебе говорила про Бориса?
– Про Бориса? – выпрямилась я. Улыбка сползла с моего лица. Значит, я была права. Он и теперь будет мне рассказывать сказки, что я все не так поняла и что надо только немного подождать.
– Ну да, – растерялась мама от моего злющего тона.
– И что? Он звонил? Приезжал? Что?
– Звонил, – мамин голос задрожал.
– Мне это неинтересно. Мне неинтересно, что говорил Борис, что он делал, что врал и чего обещал. Я бы хотела, чтобы ты больше при мне не называла даже этого имени. Обещаешь?
– Но, деточка? – мама явно расстроилась. Но я была непреклонна.
– Или я не стану тебе звонить. Ты меня нервируешь, а мне сейчас и так не легко!
– Хорошо, – обреченно выдохнула мама. Я уверила ее в своей любви (что было чистой правдой) и повесила трубку. Однако после этого разговора я поняла, что здесь, в Москве мне не дадут покоя.
– Интересно, что когда до меня никому и дела не было, я только и делала, что пыталась к кому-то набиться. В друзья, в любовницы, в любимые. А теперь, когда я и видеть никого не желаю, все лезут ко мне в душу. Почему бы им всем от меня не отвязаться?
– Ты же сама ответила на свой вопрос. Тебе и дела никакого нет ни до кого. Люди такого не переносят, – резонно изрек Алексей.
– И что же? Выхода нет?
– Почему? Может, тебе уехать куда-то? Все-таки, мне не кажется, что ты долго проживешь в этом моем гнездышке, – обвел скептическим взглядом разруху съемной квартиры он. Я, честно говоря, тоже это не очень представляла, но, поскольку ничего другого не было, хваталась за соломинку. А вот мысль про то, чтобы куда-то уехать, запала мне в душу. Еще как запала. Всю ночь я мечтала о том, чтобы, например, выиграть миллион долларов и улететь в какую-нибудь теплую страну. Мне бы вполне подошли Карибы. Впрочем, я согласна и на миллион рублей с Геленджиком. Сейчас весна, так что даже в наших скромных югах скоро будет непереносимо хорошо. Но поскольку у меня не было даже лотерейного билета, оставалось только надеяться, что все само как-то там устроится. Как это уже случалось раньше, например, с моей работой. И вообще, мне часто в жизни везло, правда, не в том, в чем мне бы хотелось, но все-таки….
– А кстати, как ты собираешься ходить на работу, – с интересом спросил Алексей. Я присела в растерянности.
– Я как-то об этом не подумала. Все так закрутилось.
– Я правильно понял, что ты работаешь в одном здании с этими Светами-Борисами или мне это показалось?
– Правильно, – кивнула я. Вот так-то. Я тут мечтаю о теплых странах, а проблемы-то притаились прямо за моей спиной. И они актуальны, очень актуальны. Ведь бросить ко всему прочему еще и работу я не могу. Значит, придется туда ходить. Причем так, чтобы мне не выловили прямо на входе.
Глава 2.
Кошки – мышки
Сейчас при желании можно достать все на свете, чего бы только не вздумала душа. И это касается любых предметов материального мира, то есть диванов, ковриков в ванну и кондиционеров. Их сегодня достать не легко, а очень легко. Были бы деньги, как говорится, а вот это как раз может быть проблемой, ибо деньги неоткуда не берутся. И даже не зарабатываются потом и кровью, потому что если повнимательнее приглядеться к тем, кому удалось приманить к себе, как дикую птичку в силок, по настоящему большие деньги, то начинаешь сомневаться в том, что они работали хоть один день в своей жизни. Хотя…. Это тоже с какой стороны посмотреть, потому что если человек с утра до вечера что-то делает, устает, к ночи прямо с ног валится, он что – не работал? В любом случае работал, даже если крал. Даже если крал много, и прямо не выходя из кабинета. На эту тему даже анекдот есть. Два тех самых пресловутых новых русских встречаются за обедом, и один другому говорит:
– Ты представляешь, я на своей нефтяной вышке последние три дня так упахивают, так упахиваюсь.
– И не говори. Я тоже иногда чувствую, что деньги мне достаются тяжким трудом! – отвечает ему второй. Вот так-то. А те наличные, которые мне выдавали раз в месяц, никак не тянули на звание «настоящие деньги». Впрочем, на телевидении не все обстояло так плохо, потому что в других местах молодые специалисты с дипломом историко-архивного института получали где-то на один нолик справа меньше. Однако если бы я была алчной акулой, а теперь, после расставания со всеми моими иллюзиями мне очень вдруг захотелось ею стать, то вряд ли удовлетворилась той жизнью, что мне досталась. Мало того, что заработок еле покрывал насущные нужды молодой женщины, особенно если учесть, что в них входят кремы из салона Летуаль и очень приглянувшиеся кофточки из Дженнифер. Но даже для того, чтобы заполучить положенные мне грины, пришлось так маскироваться, что Штирлиц бы попросился брать у меня уроки. Во вторник утром (потому что понедельник я безответственно прогуляла), с трудом разлепив глаза после тяжелого беспокойного сна (который, если не врать, свалил меня через десять минут после того, как я приняла горизонтальное положение и через минуту после начала прочтения гениального Мураками), я отправилась на работу. Тайными тропами, десятыми дорогами, чтобы точно ни с кем нигде не столкнуться. Ни в метро, ни в автобусе, ни при пешей прогулке. Погода способствовала, я наслаждалась весенним солнышком и с трудом заставляла себя строить лицо, соответствующее женщине с разбитыми надеждами.
– Доброе утро! – радостно улыбнулся мне охранник, хотя я ясно показывала всем телом, мимикой и жестами, что он меня не знает и видит впервые.
– Доброе, – пришлось из вежливости процедить на входе. Я было проскочила, но он улыбнулся еще шире и продолжил.
– А вас тут подруга обыскалась. Просила вас к ней зайти.
– Какая подруга? – сделала морду кирпичом я.
– Света. Хотите, я ей позвоню, что вы пришли? Она сама зайдет. Она, кстати, и просила…
– Нет! – вырвалось у меня. Я поняла, что выдала себя. Охранник гостеприимно улыбался. Я принялась долго и пространно объяснять, почему я никак не могу встретиться со Светой и почему он не должен ей звонить, а, напротив, из гуманистических соображений надо соврать, что я больше не работаю в этом здании.
– Я врать плохо умею, – алчно улыбнулся он. – У меня может не получиться.
– А что может помочь? – обреченно спросила я. – Чтобы получилось?
– Ну.… Вообще-то я честный, – хитро улыбнулся он, и мы сошлись на десяти долларах.
– Не сдашь? – кривилась я. Во что мне обходится свободная независимая жизнь! Сто долларов за проживание с сомнительного морального устройства Алексеем, который по циничности может составить достойную конкуренцию Борису, а меланхоличностью и спокойствием поспорит с Гошкой. Так теперь мне еще и молчание охраны предстоит оплачивать.
– У нас, как в аптеке! – заверил меня оборотень во вневедомственных погонах. Я прокралась к рабочему месту и принялась сидеть тише воды и ниже травы, уговаривая Леру не относиться спустя рукава к должности вперед смотрящей.
– Ты пойми, я никак не могу с ней встречаться, – объясняла ей я. Лера невозмутимо пила свой бесконечный кофе.
– Ну, ведь вечно-то ты прятаться не сможешь.
– Не смогу? – огорчилась я.
– Не-а, – кивнула Лера и отхлебнула кофе. Я напряженно кусала губы. Работать в атмосфере, где каждую минуту могла прийти Света и начать разборку – это получалось крайне плохо. Один раз я была на волосок от беды. Слава Богу, что в тот момент, когда Света без всякого стука влетела в нашу студию, я сидела в костюмерной и перебирала старые залежи, пытаясь понять, можно ли их еще хоть как-то использовать.
– Наташка пришла? – безо всякого предисловия приступила к атаке моя боевая подруга.
– Не-а, – индифферентно отреагировала Лера, а я так и села на кофры, пытаясь справиться с панической атакой.
– А где она? – без тени доверия продолжила Света.
– Не знаю.
– Так она что, не ходит на работу-то?
– Не-а.
– И что? Это нормально? Что-то я не вижу, чтобы вы волновались, – приступила к «доведению» клиента до нужной кондиции та.
– Она не маленькая, чтобы за нее волноваться. Если недельку не придет, уволим, – радостно пообещала Лера. Я сплюнула через плечо.
– А если с ней что случилось? – воззвала к состраданию хитрая Светка.
– Тогда не уволим, – добродушно заверила ее Лера. Я прямо начала ее обожать. Еще бы, о такую бетонную стену расшибется не одна Света. Но я, как всегда, рано радовалась, потому что тут послышался скрип двери и голос ничего не ведающего, почти блаженного Славика.
– Наташка костюмы принесла? – громко спросил он. Я обмерла. Вот сейчас-то меня и распечатают, как двадцатилетний коньяк. Впрочем, о чем это я? Какой же это он двадцатилетний? Льстим себе, как всегда.
– Наташа опять не пришла! – громко и выразительно продекламировала Лерочка.
– Не пришла? – пьяно удивился Славик. Сейчас ляпнет, подумала я.
– Нет. Опять где-то лазит, – на всякий случай добавила Лера.
– Ну что ж, придется опять водку без нее распивать, – сделал огорченное лицо Славик. Я улыбнулась. Вот что значит настоящие друзья, никогда не выдадут. Через пару минут Света под разными неправдоподобными предлогами типа стерилизации помещения кварцем была выпровожена из студии и я выбралась с пыльных кофров костюмерной.
– Что, достали? – с пониманием спросил Славик.
– Ага, – вздохнула я и вычихнула пыль. – Прям не знаю, куда от них податься.
– Замуж-то вышла? – зачем-то уточнил Славик.
– А ты что, не знаешь? – удивилась я.
– Слышал звон, но как всегда предпочитаю первоисточник, – пояснил он. Лера налила кофе и ему. Когда-нибудь у них от такого количества кофе случится-таки инфаркт миокарда, а пока я и сама хлебнула горечи. И рассказала любимому руководству о делах моих тяжких и скорбных.
– Вот такие дела, – развела руками я после того, как излила всю горечь и обиду на жизнь и на людей, которые показали мне эту кузькину мать.
– Дела как сажа бела, – кивнул подошедший к тому времени Гошка. А потому что рассказывала я не то чтобы долго, а очень долго. Местами всхлипывая, а местами и заревывая в голос.
– Хочется улететь как перелетной птице, – вспомнила я вчерашнюю мечту.
– Улететь – это можно, – спокойно отреагировал Славик. Я удивилась.
– Куда? – спросила я, но ответ последовал не сразу. И не от Славика, который принялся изображать занятость.
– Да ты пока тут от семейного счастья бегала, мы уже согласовали с продюсерской группой новую передачу, – издалека зашел Гошка. Это было плохой приметой, потому что Гошке переговоры поручались только в том случае, если они виделись всем как трудные и слабо выполнимые.
– Согласовали? Это какую? В мире животных, что ли? – с трудом припомнила я.
– Почти, – кивнула Лера, а Славик сделал вид, что ищет что-то страшно нужное в бумагах.
– Ты же понимаешь, что самые интересные животные встречаются не в нашей средней полосе России.
– Я, может, и не понимаю, – на всякий случай сказала я. – Мне, может, и зайцы нравятся. Их я готова обозревать.
– А вот телезрителям на зайцев наплевать, – исчерпывающе развел руками Славик и снова уткнулся в бумаги. Гошка собрался с духом и выдал страшную тайну.
– Решили делать экстремальную программу из тех, что «на выживание». Будем засылать подопытных телеманов во всякие джунгли, чтобы они там с крокодилами целовались.
– Надеюсь, что это буду не я, – заранее испугалась я. Когда я говорила о перелете куда-то на край света в качестве маленькой свободолюбивой птички, я уж точно не имела в виду желания сунуть голову в пасть крокодилу.
– Это совсем не так страшно, как кажется на первый взгляд, – стал заранее уговаривать меня Гошка. Да, он это умеет. Приходится признать, что в нем погиб гениальный дипломат. Он бы легко урегулировал какой-нибудь кризис на Ближнем Востоке. Но я-то не простодушный арабский шейх, меня так просто не возьмешь.
– Нет, нет и нет. Я совершенно равнодушна к флоре и фауне. Как по отдельности, так и вместе взятым.
– А если родина прикажет? – принялся давить на меня Славик. – А если больше некому организовывать всю эту катавасию, а деньги уже выделены? А если я вообще не представляю, где какие джунгли?
– И что? Причем здесь я? Не я это придумала, – пыталась отвертеться я.
– А кто у нас историк?
– Но не ботаник же! – возмущалась я. В пылу бессмысленного спора (поскольку я была уверена, что дальше съемок документальных фильмов о красоте Подмосковья не пойду) я совершенно забыла, что я на территории телецентра персона нон грата.
– Наташа? Ты здесь? А мы уж было решили, что ты собралась в монастырь, – ласково пожурила меня невесть откуда взявшаяся Света. Она стояла в дверях и сверлила взглядом съежившуюся Леру.
– Почему это в монастырь, – растерялась я.
– Ну а как же? Ты сбегаешь с собственной свадьбы, бросаешь жениха, ничего не говоришь мне (хотя могла бы не ставить меня в дурацкое положение)…
– А ты? Ты не поставила меня в дурацкое положение? – прорвало меня от неожиданности. – Ты должна была мне сказать про Бориса. Ты не имела права за моей спиной решать, что для меня лучше.
– Ты считаешь? И что? То, что ты сделала, тебе нравится? Так все развалить!
– Это мне решать! – взвизгнула я. – Пусть даже я ошибусь, но это будет моя ошибка!
– То есть, ты предпочитаешь сломя голову падать в разверзнутую пропасть. Пожалуйста! – обижено поджала губки она. Мне моментально стало стыдно, но я запихала эти слабости подальше внутрь.
– Спасибо, что разрешила, – вымучила улыбочку я.
– Господи, да я тебе только добра хочу, – всплеснула руками Света. – Ведь Борис твой только испортит тебе жизнь, а ты будешь лететь, как бабочка на огонь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
– Ты где, деточка? – запричитала мама, стоило ей услышать мой голос.
– Не волнуйся, мамочка, со мной все в порядке, – успокоила ее я.
– Как же я могу не волноваться! Где ты была все выходные? – возмутилась она.
– А как свадьба? Рассосалась? – безответственно поинтересовалась я. Мама тут же переключилась и принялась в деталях расписывать, кто как отреагировал на эту сногсшибательную новость, кто что сказал, сделал и подумал.
– Это-то ты откуда знаешь? – улыбнулась я.
– Да у них все по лицу видно было.
– А ты как их лицо по телефону разглядела? – заподозрила неладное я. Мама суетливо начала рассказывать, как она замучилась возвращать свадебное платье, отменять заказ в ресторане, обзванивать гостей. Но потом запуталась, замолчала и принялась так очевидно краснеть, что я это почувствовала даже не видя. Мама передохнула и рассказала, что наша многочисленная толпа родных, знакомых и бывших однокурсников приезжала к ней, чтобы ее утешить и поддержать в этот трудный миг.
– Пиши, чтобы посмотреть на чужую разборку, – кивнула я и с облегчением констатировала, что сбежала я очень правильно. – А Света приезжала?
– Светочка очень помогла, – добавила мама несколько обиженным тоном. Я понимала, что мама не для того рожала меня в муках на свет, чтобы пережить такое и бла-бла-бла, но… Новость о том, что Света приезжает ко мне домой и исполняет священных долг лучшей подруги, окончательно отвратила меня от идеи вернуться домой. Кто знает, какие еще психологические приемы и способы давления Света знает и будет готова ко мне применить.
– Пожалуй, я приму твое щедрое предложение, – задумчиво проговорила я, глядя, как Алексей на кухне пытается смастерить макароны с тушенкой. Мама напряженно вслушивалась в мою речь, но я накрыла трубку рукой, чтобы оградить ее от новых потрясений. Еще бы, я торчу безвылазно в квартире очередного женатого мужика, который собирается брать с меня деньги за проживание.
– Гони сто баксов, – легко объявил цену независимости он. Я кивнула и продолжила беседу с волнующейся за меня мамулей. Я все бы отдала, чтобы побежать домой и прижаться к ее все понимающей груди. Но тогда мне так и не удастся самой жить свою жизнь. Я буду все время действовать по чьей-то упрямой, хоть и заботливой указке. Так что, я заверила маму, что вполне хорошо устроена, что буду звонить и не буду ее волновать. А также что через очень короткое время все образуется и мы с ней будем, как и раньше, весело пить чай по вечерам и обсуждать все-все.
– Что же ты будешь делать, доченька? – всхлипнула мама. Я вздохнула. Если бы я еще и сама знала.
– Подумаю. Ладно, мам, я пойду? Я тебе еще позвоню. Через пару дней, ладно?
– Хорошо, – обреченно кивнула мама.
– Ну, пока?
– Ой, подожди! – затарахтела мама, пытаясь, видимо, удержать меня. – Тебе тут столько всяких людей звонило. И помнишь, я тебе говорила про Бориса?
– Про Бориса? – выпрямилась я. Улыбка сползла с моего лица. Значит, я была права. Он и теперь будет мне рассказывать сказки, что я все не так поняла и что надо только немного подождать.
– Ну да, – растерялась мама от моего злющего тона.
– И что? Он звонил? Приезжал? Что?
– Звонил, – мамин голос задрожал.
– Мне это неинтересно. Мне неинтересно, что говорил Борис, что он делал, что врал и чего обещал. Я бы хотела, чтобы ты больше при мне не называла даже этого имени. Обещаешь?
– Но, деточка? – мама явно расстроилась. Но я была непреклонна.
– Или я не стану тебе звонить. Ты меня нервируешь, а мне сейчас и так не легко!
– Хорошо, – обреченно выдохнула мама. Я уверила ее в своей любви (что было чистой правдой) и повесила трубку. Однако после этого разговора я поняла, что здесь, в Москве мне не дадут покоя.
– Интересно, что когда до меня никому и дела не было, я только и делала, что пыталась к кому-то набиться. В друзья, в любовницы, в любимые. А теперь, когда я и видеть никого не желаю, все лезут ко мне в душу. Почему бы им всем от меня не отвязаться?
– Ты же сама ответила на свой вопрос. Тебе и дела никакого нет ни до кого. Люди такого не переносят, – резонно изрек Алексей.
– И что же? Выхода нет?
– Почему? Может, тебе уехать куда-то? Все-таки, мне не кажется, что ты долго проживешь в этом моем гнездышке, – обвел скептическим взглядом разруху съемной квартиры он. Я, честно говоря, тоже это не очень представляла, но, поскольку ничего другого не было, хваталась за соломинку. А вот мысль про то, чтобы куда-то уехать, запала мне в душу. Еще как запала. Всю ночь я мечтала о том, чтобы, например, выиграть миллион долларов и улететь в какую-нибудь теплую страну. Мне бы вполне подошли Карибы. Впрочем, я согласна и на миллион рублей с Геленджиком. Сейчас весна, так что даже в наших скромных югах скоро будет непереносимо хорошо. Но поскольку у меня не было даже лотерейного билета, оставалось только надеяться, что все само как-то там устроится. Как это уже случалось раньше, например, с моей работой. И вообще, мне часто в жизни везло, правда, не в том, в чем мне бы хотелось, но все-таки….
– А кстати, как ты собираешься ходить на работу, – с интересом спросил Алексей. Я присела в растерянности.
– Я как-то об этом не подумала. Все так закрутилось.
– Я правильно понял, что ты работаешь в одном здании с этими Светами-Борисами или мне это показалось?
– Правильно, – кивнула я. Вот так-то. Я тут мечтаю о теплых странах, а проблемы-то притаились прямо за моей спиной. И они актуальны, очень актуальны. Ведь бросить ко всему прочему еще и работу я не могу. Значит, придется туда ходить. Причем так, чтобы мне не выловили прямо на входе.
Глава 2.
Кошки – мышки
Сейчас при желании можно достать все на свете, чего бы только не вздумала душа. И это касается любых предметов материального мира, то есть диванов, ковриков в ванну и кондиционеров. Их сегодня достать не легко, а очень легко. Были бы деньги, как говорится, а вот это как раз может быть проблемой, ибо деньги неоткуда не берутся. И даже не зарабатываются потом и кровью, потому что если повнимательнее приглядеться к тем, кому удалось приманить к себе, как дикую птичку в силок, по настоящему большие деньги, то начинаешь сомневаться в том, что они работали хоть один день в своей жизни. Хотя…. Это тоже с какой стороны посмотреть, потому что если человек с утра до вечера что-то делает, устает, к ночи прямо с ног валится, он что – не работал? В любом случае работал, даже если крал. Даже если крал много, и прямо не выходя из кабинета. На эту тему даже анекдот есть. Два тех самых пресловутых новых русских встречаются за обедом, и один другому говорит:
– Ты представляешь, я на своей нефтяной вышке последние три дня так упахивают, так упахиваюсь.
– И не говори. Я тоже иногда чувствую, что деньги мне достаются тяжким трудом! – отвечает ему второй. Вот так-то. А те наличные, которые мне выдавали раз в месяц, никак не тянули на звание «настоящие деньги». Впрочем, на телевидении не все обстояло так плохо, потому что в других местах молодые специалисты с дипломом историко-архивного института получали где-то на один нолик справа меньше. Однако если бы я была алчной акулой, а теперь, после расставания со всеми моими иллюзиями мне очень вдруг захотелось ею стать, то вряд ли удовлетворилась той жизнью, что мне досталась. Мало того, что заработок еле покрывал насущные нужды молодой женщины, особенно если учесть, что в них входят кремы из салона Летуаль и очень приглянувшиеся кофточки из Дженнифер. Но даже для того, чтобы заполучить положенные мне грины, пришлось так маскироваться, что Штирлиц бы попросился брать у меня уроки. Во вторник утром (потому что понедельник я безответственно прогуляла), с трудом разлепив глаза после тяжелого беспокойного сна (который, если не врать, свалил меня через десять минут после того, как я приняла горизонтальное положение и через минуту после начала прочтения гениального Мураками), я отправилась на работу. Тайными тропами, десятыми дорогами, чтобы точно ни с кем нигде не столкнуться. Ни в метро, ни в автобусе, ни при пешей прогулке. Погода способствовала, я наслаждалась весенним солнышком и с трудом заставляла себя строить лицо, соответствующее женщине с разбитыми надеждами.
– Доброе утро! – радостно улыбнулся мне охранник, хотя я ясно показывала всем телом, мимикой и жестами, что он меня не знает и видит впервые.
– Доброе, – пришлось из вежливости процедить на входе. Я было проскочила, но он улыбнулся еще шире и продолжил.
– А вас тут подруга обыскалась. Просила вас к ней зайти.
– Какая подруга? – сделала морду кирпичом я.
– Света. Хотите, я ей позвоню, что вы пришли? Она сама зайдет. Она, кстати, и просила…
– Нет! – вырвалось у меня. Я поняла, что выдала себя. Охранник гостеприимно улыбался. Я принялась долго и пространно объяснять, почему я никак не могу встретиться со Светой и почему он не должен ей звонить, а, напротив, из гуманистических соображений надо соврать, что я больше не работаю в этом здании.
– Я врать плохо умею, – алчно улыбнулся он. – У меня может не получиться.
– А что может помочь? – обреченно спросила я. – Чтобы получилось?
– Ну.… Вообще-то я честный, – хитро улыбнулся он, и мы сошлись на десяти долларах.
– Не сдашь? – кривилась я. Во что мне обходится свободная независимая жизнь! Сто долларов за проживание с сомнительного морального устройства Алексеем, который по циничности может составить достойную конкуренцию Борису, а меланхоличностью и спокойствием поспорит с Гошкой. Так теперь мне еще и молчание охраны предстоит оплачивать.
– У нас, как в аптеке! – заверил меня оборотень во вневедомственных погонах. Я прокралась к рабочему месту и принялась сидеть тише воды и ниже травы, уговаривая Леру не относиться спустя рукава к должности вперед смотрящей.
– Ты пойми, я никак не могу с ней встречаться, – объясняла ей я. Лера невозмутимо пила свой бесконечный кофе.
– Ну, ведь вечно-то ты прятаться не сможешь.
– Не смогу? – огорчилась я.
– Не-а, – кивнула Лера и отхлебнула кофе. Я напряженно кусала губы. Работать в атмосфере, где каждую минуту могла прийти Света и начать разборку – это получалось крайне плохо. Один раз я была на волосок от беды. Слава Богу, что в тот момент, когда Света без всякого стука влетела в нашу студию, я сидела в костюмерной и перебирала старые залежи, пытаясь понять, можно ли их еще хоть как-то использовать.
– Наташка пришла? – безо всякого предисловия приступила к атаке моя боевая подруга.
– Не-а, – индифферентно отреагировала Лера, а я так и села на кофры, пытаясь справиться с панической атакой.
– А где она? – без тени доверия продолжила Света.
– Не знаю.
– Так она что, не ходит на работу-то?
– Не-а.
– И что? Это нормально? Что-то я не вижу, чтобы вы волновались, – приступила к «доведению» клиента до нужной кондиции та.
– Она не маленькая, чтобы за нее волноваться. Если недельку не придет, уволим, – радостно пообещала Лера. Я сплюнула через плечо.
– А если с ней что случилось? – воззвала к состраданию хитрая Светка.
– Тогда не уволим, – добродушно заверила ее Лера. Я прямо начала ее обожать. Еще бы, о такую бетонную стену расшибется не одна Света. Но я, как всегда, рано радовалась, потому что тут послышался скрип двери и голос ничего не ведающего, почти блаженного Славика.
– Наташка костюмы принесла? – громко спросил он. Я обмерла. Вот сейчас-то меня и распечатают, как двадцатилетний коньяк. Впрочем, о чем это я? Какой же это он двадцатилетний? Льстим себе, как всегда.
– Наташа опять не пришла! – громко и выразительно продекламировала Лерочка.
– Не пришла? – пьяно удивился Славик. Сейчас ляпнет, подумала я.
– Нет. Опять где-то лазит, – на всякий случай добавила Лера.
– Ну что ж, придется опять водку без нее распивать, – сделал огорченное лицо Славик. Я улыбнулась. Вот что значит настоящие друзья, никогда не выдадут. Через пару минут Света под разными неправдоподобными предлогами типа стерилизации помещения кварцем была выпровожена из студии и я выбралась с пыльных кофров костюмерной.
– Что, достали? – с пониманием спросил Славик.
– Ага, – вздохнула я и вычихнула пыль. – Прям не знаю, куда от них податься.
– Замуж-то вышла? – зачем-то уточнил Славик.
– А ты что, не знаешь? – удивилась я.
– Слышал звон, но как всегда предпочитаю первоисточник, – пояснил он. Лера налила кофе и ему. Когда-нибудь у них от такого количества кофе случится-таки инфаркт миокарда, а пока я и сама хлебнула горечи. И рассказала любимому руководству о делах моих тяжких и скорбных.
– Вот такие дела, – развела руками я после того, как излила всю горечь и обиду на жизнь и на людей, которые показали мне эту кузькину мать.
– Дела как сажа бела, – кивнул подошедший к тому времени Гошка. А потому что рассказывала я не то чтобы долго, а очень долго. Местами всхлипывая, а местами и заревывая в голос.
– Хочется улететь как перелетной птице, – вспомнила я вчерашнюю мечту.
– Улететь – это можно, – спокойно отреагировал Славик. Я удивилась.
– Куда? – спросила я, но ответ последовал не сразу. И не от Славика, который принялся изображать занятость.
– Да ты пока тут от семейного счастья бегала, мы уже согласовали с продюсерской группой новую передачу, – издалека зашел Гошка. Это было плохой приметой, потому что Гошке переговоры поручались только в том случае, если они виделись всем как трудные и слабо выполнимые.
– Согласовали? Это какую? В мире животных, что ли? – с трудом припомнила я.
– Почти, – кивнула Лера, а Славик сделал вид, что ищет что-то страшно нужное в бумагах.
– Ты же понимаешь, что самые интересные животные встречаются не в нашей средней полосе России.
– Я, может, и не понимаю, – на всякий случай сказала я. – Мне, может, и зайцы нравятся. Их я готова обозревать.
– А вот телезрителям на зайцев наплевать, – исчерпывающе развел руками Славик и снова уткнулся в бумаги. Гошка собрался с духом и выдал страшную тайну.
– Решили делать экстремальную программу из тех, что «на выживание». Будем засылать подопытных телеманов во всякие джунгли, чтобы они там с крокодилами целовались.
– Надеюсь, что это буду не я, – заранее испугалась я. Когда я говорила о перелете куда-то на край света в качестве маленькой свободолюбивой птички, я уж точно не имела в виду желания сунуть голову в пасть крокодилу.
– Это совсем не так страшно, как кажется на первый взгляд, – стал заранее уговаривать меня Гошка. Да, он это умеет. Приходится признать, что в нем погиб гениальный дипломат. Он бы легко урегулировал какой-нибудь кризис на Ближнем Востоке. Но я-то не простодушный арабский шейх, меня так просто не возьмешь.
– Нет, нет и нет. Я совершенно равнодушна к флоре и фауне. Как по отдельности, так и вместе взятым.
– А если родина прикажет? – принялся давить на меня Славик. – А если больше некому организовывать всю эту катавасию, а деньги уже выделены? А если я вообще не представляю, где какие джунгли?
– И что? Причем здесь я? Не я это придумала, – пыталась отвертеться я.
– А кто у нас историк?
– Но не ботаник же! – возмущалась я. В пылу бессмысленного спора (поскольку я была уверена, что дальше съемок документальных фильмов о красоте Подмосковья не пойду) я совершенно забыла, что я на территории телецентра персона нон грата.
– Наташа? Ты здесь? А мы уж было решили, что ты собралась в монастырь, – ласково пожурила меня невесть откуда взявшаяся Света. Она стояла в дверях и сверлила взглядом съежившуюся Леру.
– Почему это в монастырь, – растерялась я.
– Ну а как же? Ты сбегаешь с собственной свадьбы, бросаешь жениха, ничего не говоришь мне (хотя могла бы не ставить меня в дурацкое положение)…
– А ты? Ты не поставила меня в дурацкое положение? – прорвало меня от неожиданности. – Ты должна была мне сказать про Бориса. Ты не имела права за моей спиной решать, что для меня лучше.
– Ты считаешь? И что? То, что ты сделала, тебе нравится? Так все развалить!
– Это мне решать! – взвизгнула я. – Пусть даже я ошибусь, но это будет моя ошибка!
– То есть, ты предпочитаешь сломя голову падать в разверзнутую пропасть. Пожалуйста! – обижено поджала губки она. Мне моментально стало стыдно, но я запихала эти слабости подальше внутрь.
– Спасибо, что разрешила, – вымучила улыбочку я.
– Господи, да я тебе только добра хочу, – всплеснула руками Света. – Ведь Борис твой только испортит тебе жизнь, а ты будешь лететь, как бабочка на огонь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27