А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 





Танит Ли: «Попутчики»

Танит Ли
Попутчики



Танит ЛиПопутчики АВИЛЛИДА Ночь, когда пала Авиллида, была ночью крови и багряных пожаров.Это был последний город по эту сторону Большой Реки, — финал долгого осеннего похода, совершенного по приказу короля. Деревья торчали черные и бесплотные, словно старые скелеты, когда отряды шли с юга вверх по течению; на блеклом небе затаился снег. Король и его вельможи решились на осаду, и среди людей царило недовольство. Солдаты на корточках сидели у своих костров, офицеры громко говорили за вином в своих палатках. Молва следовала за армией по грязным колеям, пробитым телегами, и вдоль разоренных дорог, тихая, но со своей особой настойчивостью, в то время как город за городом падал перед королем, и полоса битв отодвигалась все дальше на север.В ту ночь, когда должна была пасть Авиллида, нечто нависло над лагерем, как туман. Господин Авиллиды, по Слухам, находился в союзе с силами, тьмы.Хейвор из Таона сидел у костра один, когда наступили ранние сумерки. Был второй день осады, как и все. Солдаты и он настроился на долгое ожидание. Глухое чувство бессмысленности нависло над ним — чувство, связанное с пустотой надвигающейся зимы, но прежде всего с его собственным, отрезвлением в отношении войны, в которой он участвовал уже два года.Хейвор был чужеземцем, пришедшим с той стороны Большой реки, высокий, стройный, долговязый, с темно-пепельными волосами и желто-коричневыми глазами сокола, которые обеспечили ему соответствующее прозвище среди солдат. Будучи моложе многих, он получил я начале осеннего похода командование, хотя и не бог невесть какое, над одним отрядом. Ему исполнилось всего восемнадцать, а он уже носил изображение медведя — знак короля — и отдавал приказы тридцати солдатам. Неплохое начало для человека, которому захочется подниматься ступень за ступенью в королевском войске. Для нет в этой войне все складывалось удачно, но вонь, картины разрушений и крики боли, тянувшиеся за ней как стервятники, наполняли его горечью. Да, Хейвор умел сражаться. И убивать. Он боялся смерти — как и другие, ему просто удавалось забывать о ней во время сражения. Но вид последних курящихся дымом руин произвел в нем странный переворот. Он больше не видел смысла в войне; это происходило, видимо, оттого, что он дрался не для себя, а для короля, не понимая истинной цели.Родные Хейвора давно умерли; он их едва помнил. Говорили, что их забрала чума, сам Хейвор попал в один из больших, руководимых священниками сиротских домов на севере. Мало хорошего было в том месте, где множество бездомных детей жили без всякой ласки. К десяти годам Хейвор прошел огонь, воду и научился пробиваться в жизни сам. Он, поработал купеческим посыльным, учеником в пекарне, качал меха в кузнице, был перевозчиком на реке, продавал лошадей на восточных рынках, а став старше, намного умнее и жестче, нанялся в войско короля.Неподалеку, в лощинке между деревьями, сыпали ругательствами и шумели за пивом его люди, но в их смехе был странно неестественный оттенок.— Ага, — сказал кто-то за его спиной, — сегодня вечером ты выглядишь мрачным соколом, Хейвор!Голос был легкий, благодушный, но Хейвору он не нравился. Фелуче, назначенный его заместителем, подкрался как тень. Манера его речи всегда была вежливой, с налетом иронии. Фелуче был сыном торговца сукном, с юга, и всегда внимательно следил за тем, чтобы быть на виду, так как считая себя чем-то особенным. Обойдя вокруг костра, Фелуче, улыбаясь, стоял перед Хейвором, двумя пальцами зацепив ремень, — элегантный, приятного вида, белокурый и, вероятно, надменный. Он возбуждал в Хейворе горькую ненависть, которую юноша всегда старался подавить, так как подлинной причины назвать не мог.— Ну, — заговорил Фелуче, — знаешь новости о Господине Авиллиды? По всей Видимости, он превратился в черное облако и уплыл навстречу закату. По крайней мере сто человек клялось, будто видели это собственными глазами, и сотворили знак Святого Круга.— Нет, я ничего об этом не слышал.— Конечно, все это ерунда! Просто сказочки с мурашками и привидениями! Кровавые жертвы силам зла… Причем Господин Авиллиды, оказывается, бывший маг, его сын — колдун, а дочь — ведьма! Говорят, у нее золотые волосы… — добавил Фелуче, считавший, что имеет успех у женщин. — Во всяком случае, семейке, имеющей такие, дружеские отношения с чертями и демонами, должно быть, удалось уйти от нашей жалкой осады, а?— Рассказывают, что жители Авиллиды ненавидят Господина и его детей, — вмешался другой голос.Хейвору, обладавшему хорошим слухом, не надо было поворачиваться, чтобы узнать говорившего. Голос принадлежал Лакону, одному из его людей, еще неопытному в драке мальчику. Предстоящая битва, если до нее дойдет, станет первой на его счету.— Э, малыш! — сказал Фелуче. Он всегда так называл Лакона, подчеркнуто дружески, а Лакон, связанный дисциплиной субординации, краснел от оскорбленной гордости и приглушенного гнева.— Фелуче, — сказал Хейвор спокойно, — проверь лучше, получили ли люди пайки. Прежде из-за этого бывали неприятности.Фелуче залился своим тихим, мелодичным смехом и прежде чем отправился в направлении лощины, поклонился как комедиант. Это был предлог, и он знал это. Хейвор почувствовал в Лаконе мечущийся страх, тягу поговорить. С другой стороны, всегда тяжело было отдать Фелуче приказ, не вызвав спора.— Садись, — если хочешь, — сказал Хейвор юноше. Уже поел? Лакон присел с другой стороны маленького костерка. Над ними показывались холодные белые созвездья зимы. Лагерь и огромные валы, отдаленные половиной мили, срастались в одну темную массу, тут и там разрываемую красными пятнами костров.— Я…не голоден, сир.Хейвор бросил юноше кожаную флягу.— Вот! Глотни-ка отсюда.Юноша смущенно поблагодарил и припал к фляжке. Хейвор удивлялся собственному поведению. Он знал, что через неделю, ну, месяц, придет же осада когда-то к концу, и отряды будут распущены, он избавится от этой жизни, от своих обязанностей, и тогда больше не будет никаких Лаконов, пытающихся объяснить свои страхи. Но Лакон ошарашил его.— Сир, в войске я еще недавно… Но.., можно попросить вас об одном одолжении.., личном одолжении?— О чем это ты?— О моей семье, капитан.., о моей матери и двух сестрах. Они живут на ферме, на юго-западе, недалеко от Венки. Земля там неплодородная. Я попытался сберечь для них часть своего жалования. И.., если со мной что-то.., если будет сражение за Авиллиду, и я… Не могли бы вы потом доставить моим вот это?Лакон протянул дрожащей рукой маленький матерчатый кошелек, в котором тихо позвякивали монеты. Хейвор сидел совершенно тихо, не принимая деньги. Доверие юноши потрясло, ошеломило его.— Я знаю.., много требую… — добавил Лакон и убрал было руку назад.— Лакон, — сказал Хейвор медленно, — откуда ты знаешь, что я не прикарманю эти деньги.., все равно, умрешь ты или останешься в живых?— О, нет, капитан. Вы этого никогда бы не сделали. Хейвор слабо улыбнулся.— У меня что, честность на лбу написана? — он взял кошелек и спрятал его. — Ну, ладно. Не волнуйся. Сохраню, пока наш король не возьмет Авиллиду. Тогда ты получишь его обратно и сможешь сам передать своей матери.Лакон встал и серьезно сказал:— Большое спасибо, капитан. Рядом с фермой проходит старая дорога…, а дом вы узнаете по высокой кривой сосне с западной стороны… — Затем он глубоко втянул воздух и, немного смущаясь, добавил:— Теперь я буду спать спокойнее. Если вы не против.., там в низинке они жарят мясо, а я что-то вдруг проголодался… Странно, какими разными бывают страхи у людей! Чуть позднее Хейвор завернулся в одеяло и сонно глядел на огонь. Уже погружаясь в сон, он услышал вой волка, — где-то далеко-далеко в черных лесах-скелетах…первого волка зимы.Кто-то тряс его за плечо.— Капитан, встань! Будите ваших людей! Хейвор уставился в залитую лунным светом ночь. Ветер имел вкус дыма.— Что случилось? Они нападают?— Нет, — человек усмехнулся. — Мы на них. Город ненавидит своего господина и терпеть осаду ради него не желает. Один изменник открыл ворота и дал нам знать.— Это может оказаться ловушкой.— Король в это не верит.И человек кинулся дальше — стряхивать сон со следующего.Хейвор разбудил отряд. Пока люди вооружались, орали приказы и забрасывали костры землей, Хейвор, стоя на гребне холма, смотрел на лагерь. Лихорадка предстоящего сражения была ему хорошо знакома, однако в эту ночь, благодаря темноте и таинственности, в которой все должно было произойти, она содержали в себе нечто чуждое, лживое. Били копытами лошади, в воздухе висел дым. Тут и там звучало монотонное бормотание полевых священников, в спешке принимавших исповеди. Люди Хейвора были неверующим сбродом, только Лакон украдкой удалился и вскоре вернулся с тем странным выражением удовлетворения на лице, которое Хейвор никогда не мог понять. Ребенком он слишком близко соприкоснулся со скверной стороной религии, чтобы воспринимать ее как утешение. На родине священники католики его заставляли голодать, и эти воспоминания наложили отпечаток на его отношение к Святому Кругу Вечной Жизни.Через полчаса отряд тихо скакал по бледной осенней траве холмов к Козьим Воротам города, где с узкой калитки засовы были сняты. Прокравшиеся вперед разведчики вернулись с известием, что сторожевая башня покинута. На улицах шмыгали только крысы.Для Хейвора вторжение разыгрывалось как жуткий сон. Молчаливо продавливалась через маленькие ворота Огромная масса войска, всасываемая тьмой и молчанием притонов я переулков, чтобы потом разделиться на воинские единицы и развернуться длинной цепью. Их никто не замечал, нигде не загорелось, ни огонька.О том, что происходит в Авиллиде, люди в своих халупах наверняка знали. Была ли это ненависть к своему господину-магу, заставившая их молчать, или ужас перед захватчиками?Дело шло к полуночи. Тишина и крадущиеся тени давили на Хейвора.Улицы начали расширяться. У домов авиллидской знати взмыл боевой клич, красным и желтым зазмеились языки факелов, ударили в высоту, осветили город и небо.Хейвор видел, как занялся в пламени первый дом, — огненные нити на стенах, переходы, поднявшиеся подобно ребрам к пылающему сердцу, — в то время, как люди словно муравьи высыпали на улицу. Авиллида была самым последним городом похода и самым густо населенным. Король — Хейвор это знал — имел собственное представление о справедливости. Он бы приказал разрушить Авиллиду без всякого сожаления, а то, что город достался ему благодаря предательству, только усугубляло наказание. Король ненавидел измену, хотя в ходе войны часто использовал ее к своей выгоде.Когда темнота закровоточила карминовым цветом, хаос сражения сомкнулся над Хейвором. Извилистые улицы были полны шума и огня. От битвы сохранились только отрывочные воспоминания, например, как он добирался по круто поднимающимся улицам к цитадели. Они взяли укрепление штурмом, меч встречался с мечом с глухим, жестоким лязгом.Первоначальный страх обратился в грубое насилие. Не встретив достойного сопротивления, солдаты обрушились на Авиллиду, как обрушились бы в своих деревнях на знахаря, потому что приняли его за чародея. Из цитадели, которая находилась в самой высокой точке города внезапно ударило пламя, и дымные колонны взмыли в пурпурное зимнее небо.Хейвор стоял в колеблющейся тени и пытался успокоить свою возбужденную лошадь. Его меч блестел красным в отсветах пламени. Ревущие банды бежали по улицам, а где-то крикливо били в колокол. Выше горел дворец Господина Авиллиды.Он пристально смотрел туда, пока пламя не стало гаснуть, и пытался понять, сдались ли Господин его дети. Как-то в это мало верилось. Значит, дворец стал их погребальным кострищем.Хейвор вел лошадь по улицам. Вокруг царила та странная предрассветная полутьма, которая делает высоким небо и выбеливает ландшафт задолго до того, как первые пальцы света ощупывают горизонт. Город был местом опустошения. Повсюду солдаты грабили дома: они казались единственными живыми существами в Авиллиде, которая подобно трупу на погосте ожидала восхода солнца.Тут и там происходили конфликты. В одном переулке Хейвор обнаружил солдата, пытавшегося вырвать серьги у хромой девушки, и сбил его с ног. Девушка тут же заковыляла прочь. Вмешательство показалось Хейвору бессмысленным. Повсюду в городе происходило нечто подобное, а он не мог быть сразу везде.На одной из улиц грузили на телеги узлы шелка и Мехов. В помещении разграбленного господского дома Хейвор передал свое подразделение и знаки различия ругающемуся, покрытому щетиной полковнику, положившему на почерневший от огня табурет свою кровоточащую ногу. Полковник пошутил в адрес Хейвора и на том же входе обругал фельдшера, накладывавшего бинты.Хейвор вышел на улицу с солоноватым привкусом во рту. Он имел так мало и столь многое отдал. Из амуниции ему принадлежали лишь меч и черная лошадь с серой гривой. Король не считал нужным снабжать нижние чины чем-то, кроме самого необходимого. А все остальное, что он приобрел за последние два года, было отнято у него одним махом. Хотя решение покинуть армию Хейвор принял уже давно, он все же чувствовал себя сбитым с толку, нерешительным, а прежде всего, страшно усталым.На углу стояла небольшая винная лавка. Дверь еле — держалась на петлях и наружу сочился свет. Помещение было забито солдатами короля, которых украденная водка сделала шумными и драчливыми. Группа, в которой Хейвор узнал кое-кого из своих людей, глазела в желтом свете входа на белокурого парня, элегантно подносившего к губам мех с вином.Несколько человек заметили Хейвора и смущенно отсалютовали, возможно, заметив, что знак “медведя” исчез с его левого плеча. Фелуче опустил мех, повернулся и рассмеялся.— Не соколок ли из Таона.., наш храбрый капитан? Давай, Хейвор, выпей-ка с нами за нашу победу!— Лакон с вами? — спросил Хейвор, игнорируя предложение своего бывшего заместителя.— Лакон? Нет, — Фелуче усмехнулся. — Видел его кто-нибудь из вас? Думаю, он боится простыть на утренней прохладе.Некоторые хохотнули. Фелуче обладал грубым шармом, неотразимо притягивающим определенных людей, которые восхищались его внешностью и острым языком.С краю толпы стоял человек с повязкой на голове.— Ему уже не простыть, капитан. Лакон лежит у восточной стены, где копают могилы. А ты, Фелуче, не имеешь права насмехаться над мертвыми.Воцарилось неловкое молчание. Даже сейчас разговор о смерти воспринимался как нечто роковое.— Ба! — Фелуче сплюнул, — Верши свой Святой Круг где-нибудь в другом месте! Ты-то уцелел, баран, а?Хейвор повел свою лошадь прочь, вверх по улице. Где-то в восточной стороне разрушенного города редко и безнадежно раздавались удары погребального колокола.Значит, Лакон все-таки погиб. Неужели чувствовал, что Авиллида его не отпустит, когда пришел со своими сбережениями и доверил их человеку, которого почти не знал? Хейвор нащупал кошелек в поясе. Ну, по крайней мере, ясно, куда ведет его путь. Черная, горькая дорога с черным, горьким посланием, которое он должен передать. Добравшись почти до конца улицы, Хейвор заметил, что Фелуче следует за ним. Белобрысый солдат с улыбкой поравнялся.— Что дальше, Хейвор? Зимовка в столице или приключения в дороге? Вижу, ты оставил знак “медведя”.Хейвор не ответил. Фелуче раздражал его и было бы неплохо оказаться милях в сорока от него, но темное лицо северянина не выдавало мыслей, и только привычное непроницаемое одиночество окутало Хейвора как угрюмое дыхание.Они завернули за угол. В конце короткой аллеи внезапно взмыли к холодному бледному небу черные каменные цоколи цитадели. Пепел и дым висели над обрушившимся дворцом Авиллиды.— Ты слышал? — спросил Фелуче. — Маг и его отпрыски не захотели сдаться нашему королю. Остались в своем гнезде и сгорели.В этот момент из ниши ворот вылетел человек.Все произошло молниеносно, неожиданно. Незнакомец столкнулся с Хейвором, споткнулся, словно ухватился за Фелуче… Хейвор нащупал свой нож, так как подумал о нападении. В какой-то миг он разглядел кольчугу южанина, рыжие вихры и лисье лицо с узкими глазами. Затем человек пробормотал извинение и побежал через аллею к большим дворцовым воротам.Хейвор стоял, сбитый с толку. А Фелуче, недоверчивый по отношению к потенциальным мошенникам, так как подобное было близко ему самому, прошипел:— Дьявол его забери.., мое жалование! Хейвор схватился за пояс и обнаружил, что исчез маленький матерчатый кошелек. Сбережения Лакона.Единственное утешение, которое он мог доставить бедной женщине на ферму вблизи Венки. В нем вскипела ярость.— Наверняка посчитал нас за пьяных, — выдавил Фелуче. — Давай, Соколок, на коня! Изловим этого подлеца!Дурацкий инцидент сделал их союзниками. Хейвор прыгнул в седло, Фелуче сел позади него и крепко ударил лошадь в бока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9