Мозги проживающих там сквоттеров были сожжены наркотиками. Посещение этого дома было крайне неприятным из-за вони разлагавшейся еды и собачьего дерьма, валявшегося в коридорах. В гостиную Стива провел подросток, который шатко пробираясь по террасе, все время пытался пройти сквозь стены. Голая пара пыталась заниматься любовью, лежа валетом на софе, которая непонятно каким образом, но, тем не менее, намного пережила расчетный срок своей эксплуатации.
– А у Спайка не встает! – гоготал прыщавый подросток, показывая на обмякший хуй, который вывалился изо рта тощей девушки.
– Я пришел сюда говорить о Справедливости! – мелодраматично заявил Драммонд. – Классовой Справедливости!
– АН – АР – ХИ – Я, – гнал прыщавый подросток, – дает мне право ссать на любого гетеро, который проходит под окном моей спальни!
– Долой «Билль о правах»! – риторически воскликнул другой пацан.
– Если вы хотите анархии, – вставил третий, – приготовьтесь к Справедливости, Классовой Справедливости, закону, который покончит со всеми законами!
– Очень хорошо! – Стив был сплошная лесть. – Лозунги вы знаете, берите десять копий каждого номера газеты и присоединяйтесь к движению!
– Ни за что! – ответил прыщавый подросток. – Это обман. Ты с нас возьмешь кучу денег и взамен дашь маленькую мудацкую карточку, на которой написано, что мы официальные члены Классовой Справедливости! Ебать власть!
После чего парень повернулся к Драммонду спиной, швырнул в стереосистему сидюк в стиле «дет металл», взял гитару и принялся рубиться, совершенно не попадая в ритм. Вести разговор при таком шуме было невозможно, поэтому Стив ретировался.
Следующий адрес, куда пришел Драммонд, находился в Сити. Войдя в приемную, анархист был несколько удивлен, увидев табличку, которая провозглашала: «АССОЦИАЦИЯ КОНСЕРВАТИВНЫХ АДВОКАТОВ – ЖИЗНЬ СВОБОДА И ПРОЦВЕТАНИЕ».
– Я могу вам чем-нибудь помочь? – распустила слюни секретарша в приемной.
– Да, – затараторил Стив. – Я хотел бы видеть мистера Т. Дуглас-Мьюира.
– У вас назначена встреча?
– Нет. Скажите ему, что Стив Драммонд хочет его видеть.
– Сейчас с ним соединюсь, – сказала женщина. Она подняла трубку, набрала внутренний номер. – Тим, к тебе пришел Стив Драммонд… Хорошо…
Положив трубку, секретарша взглянула на Стива и сообщила:
– Пожалуйста, проходите, третья дверь налево.
– Войдите, – в ответ на стук Стива произнес мужской голос. – Г-н Драммонд?
– Да, – заверил его Стив, и двое мужчин обменялись рукопожатиями.
– Я – Тим Дуглас-Мьюир, чем могу вам быть полезен?
– Ну, Тим, – изливал свои чувства Драммонд, – для революционера у тебя очень импозантное и убедительное прикрытие! Я пришел пригласить тебя присоединиться к Класс…
– Подождите секунду, – прервал его Мьюир. – Это не прикрытие, я возглавляю Ассоциацию Консервативных Адвокатов, и это – реальная организация. Вне всякого сомнения, я не революционер, на самом деле, я настоящий, преданный тори!
– В… в… в… таком случае, – заикался Стив, – почему же на этот адрес вы оптом заказываете Классовую Справедливость?
– Многие члены моего клуба считают, что ваша газета – это замечательная шутка, – объяснил Тим. – Каждый хочет иметь свою копию и, заказывая оптом, мы получаем значительную скидку. Клубу не очень понравится, если его члены будут использовать официальный адрес для подписки на революционные издательства, поэтому было решено, что удобней сделать заказ отсюда.
Пошатываясь под тяжестью картонных коробок с брошюрами, Майк Армилус сошел с автобуса на Клэптон-Понд. Путешествие до Коутсбах-Роуд было трудным и медленным. Тем не менее, Майк проделал его без остановок на отдых. Кинув коробки в коридоре своей квартиры, Майк прошел на кухню и заварил себе чай. Ему была нужна энергия заварки, потому что предстояло забрать еще три коробки из типографии в Боу. Армилус решил провести вечер после возвращения оттуда, рассовывая душераздирающие брошюры Ника по конвертам, а потом наклеивая этикетки с адресами и марки. Все для того, чтобы выслать это более чем пятистам нацистским активистам, информация о которых была почерпнута из выкраденного адресного списка.
Разваливающееся британское нацистское движение будет потрясено до основания после того, как через два дня его ведущие активисты получат две брошюры, которых они не заказывали: «За несколько лишних шекелей: тайна Ку-клукс-клана раскрыта!» и «Еврейский национал-социализм!» Нацистское руководство было уже более или менее уничтожено, и эти две анонимные публикации создадут атмосферу подозрительности в среде обутых в военные ботинки кретинов, все еще пропагандирующих гитлеровскую теорию расовой ненависти. В результате этого все попытки перегруппировки их сил значительно затруднятся. Ник Картер замечательно поработал над этими брошюрами. Не обладая секретной информацией, никто даже близко не догадается, что эти тексты был написаны шутником-анархистом. От них так несло звериным антисемитизмом, что даже Майку Армилусу было сложно поверить, что брошюры не были произведением ультраправого маньяка.
Майк допил остатки в чашке и направился назад к остановке автобуса на Клэптон-Понд. Он стоял в очереди, состоявшей в основном из пенсионеров, и тут его засекла Лиз Джоунс – последняя уцелевшая последовательница Белого Семени Христова, которая как раз проходила по Лоуэр-Клэптон-Роуд. Армилус показался ей знакомым; Лиз была уверена, что видела его с анархистами в «Тэннерс Холл», поэтому она перешла дорогу и представилась.
– Привет, громила, – прохрипела Джоунс, – ты такой сладкий, что я на тебя смотрю и кончаю. Давай прогуляемся до пруда и познакомимся поближе.
– Идет, – согласился Майк.
Армилус заподозрил неладное сразу, как только опустил свой зад на скамейку. Рассказывая Майку про то, как она хочет сделать ему минет, Лиз одновременно вставляла вопросы о Быстром Нике Картере. Хотя Джоунс выглядела гораздо привлекательнее, чем все полицейские, которых Армилус видел в своей жизни, он вскоре убедил себя, что она – государственный агент, симулирующий нимфоманию. Но судьба распорядилась так, что в то время пока Майк вычислял, как ему вывернуться из этой ситуации, на Лоуэр-Клэптон-Роуд появилась Шэрон Тэйлор – последняя активистка Церкви Валери Соланас.
Все свое внимание Джоунс уделяла Армилусу, поэтому и не заметила подкравшейся к ним Тэйлор. Когда Шэрон бросилась на Лиз, Майк чисто рефлекторно выбил нож из руки нападавшей. Через секунду Джоунс и Тэйлор уже сцепились: они упали на землю и, царапаясь и кусаясь, покатились в сторону пруда. Армилус воспользовался ситуацией, чтобы смыться; он бегом бросился к только что подошедшему к остановке автобусу маршрута С2.
– А чего эти девушки не поладили между собой? – спросил пенсионер у забирающегося в автобус Майка.
– Вы же знаете, какие сейчас телки пошли, – похвастался Армилус, – как только увидят симпатичного парня, то убивают друг друга из-за того, кто первой ему в штаны залезет!
– В мое время все по-другому было, – покачивая головой, сказал пенсионер, – мы за счастье считали, если девушка позволит себя в кино за спину потрогать. Вам, молодежи, легко – никакой обязательной военной службы и завались минетов!
Двери тихо закрылись, автобус отъехал от обочины, и Майк вздохнул с облегчением. Оглянувшись назад через стекло, он увидел, что Джоунс совладала со своей противницей; она держала голову Тэйлор под грязной водой Клэптонского пруда. Активистка Церкви Валери Соланас уже не сучила руками – Лиз убила эту суку. Джоунс столкнула тело Тэйлор в пруд, придавила сверху массивной корягой, чтобы то ушло под воду, после чего быстро ретировалась со сцены совершенного ей преступления.
Джорджу Сандерсу осточертело то, что крутые бабы им вертят, как хотят. Боевик Классовой Справедливости претерпел уже достаточно унижений от рук Церкви Валери Соланас и чувствовал необходимость развязать какую-нибудь нелегальную революционную компанию, для того, чтобы снова начать уважать себя. После того, как Сандерс прочитал «Размышления о насилии» Сореля и биографию банды Бонно, он попал под влияние революционной риторики. Имитируя фиглярство героев анархизма, он возжелал грабить банки. Однако у него не хватало мужества на вооруженное ограбление, поэтому он выбрал менее зрелищную форму экспроприации.
Перед тем как подойти к банку на Кинглэнд-Хай-Стрит Сандерс осмотрел местность на предмет полиции. Открывая ночной депозитный бокс недавно приобретенным набором отмычек, он с трудом подавлял желание оглянуться по сторонам. Непонятно каким образом, но он все же смог подавить в себе это переполнявшее его желание. Руки Джорджа тряслись, и он постоянно напоминал себе, что вести себя надо естественно. Если он сделает вид, что совершает абсолютно нормальную рабочую операцию, было крайне маловероятно, что прохожие заподозрят нечто и предупредят полицию.
Хотя на всю операцию потребовалось меньше минуты, но, когда Джордж расправил внутри ночного депозитного ящика пакет для мусора, ему показалось, что прошла вечность. «СПОКОЙНО, СПОКОЙНО», – твердил ему внутренний голос. Джордж повернулся и пошел вдоль Ридлей-Роуд. Зайти в круглосуточную кондитерскую и заказать две пышки со сливочным сыром сразу после начала преступной жизни показалось ему чисто сюрреалистическим актом. Сандерс ущипнул себя и почувствовал обнадеживающую боль.
– Вам разогреть? – спросила обслуживающая его девушка.
– Что? – Сандерс нахмурился. Он слышал слова, но не понимал их смысл.
– Хотите, чтобы вам пышки разогрели? – еще раз спросила продавщица.
– Д… Д… Да, – заикался Джордж.
Девушка засунула пышки в микроволновку и принялась обслуживать другого покупателя. Через минуту продавщица вынула кулек. Сандерс дал девушке несколько монет и вышел из кондитерской, сжимая кулек с пышками. Тяжело дыша, Джордж озирал Кингсэнд-Хай-Стрит с угла Ридлей-Роуд, в то время как владелец какой-то лавки клал дневную выручку в ночной сейф. Сандерс вынул одну из пышек из бумажного кулька и откусил. Горячая начинка из сливочного сыра вытекла из кондитерского изделия и потекла по его правой, одетой в «стрелки», ноге. К тому времени как Джордж оприходовал вторую пышку, еще один владелец магазина депонировал свою выручку, а штаны Джорджа приобрели правильный, симметричный вид, став с обеих сторон заляпанными сливочным сыром.
Сандерс не знал, что делать дальше. Он мог бы пойти в «Теннерс» и несколько часов пить до тех пор, пока не вернется забрать свою добычу из ночного сейфа. Было очевидно, что за то время, пока Сандерс напьется в говно, в пластиковый мешок попадет гораздо больше добычи, но кроме этого существовала и та вероятность, что какой-нибудь мелкобуржуазный элемент заприметит пластиковый мешок и предупредит полицейских. Охваченный внезапным порывом, Джордж подошел к банку и вынул свой мешок. Внутри были пачки и пачки банкнот, больше, чем штука! Сандерс только что совершил свое первое ограбление банка, и выручка пойдет на страховку газеты Классовая Справедливость. КС теряла деньги направо и налево, потому что тираж рос, а продажи падали, но всего несколько ограблений и, в скором времени, газета вновь станет рентабельной, и продолжит выдвигать требования реформированного анархистского движения на современной политической арене.
Мартин Смит и Дэйв Браун опрокинули несколько кружек пива в «Солнце» – пабе, расположенном в Ист-Энде в районе Бетнал-Грин. Они бесновались и пустословили перед группой подростков, которые внимали каждому сказанному ими слову. После того как они выразили желание вступить в только что организованную парочкой Национал-Социалистическую Партию Новых Лейбористов, Мартин купил им выпивку. Большая часть этих подростков уже прошли через одну или более из следующих организаций: Партия Отсутствующего Будущего, Церковь Адольфа Гитлера или Англо-Саксонское Движение. По причине скоропостижной смерти британских крайне правых эти детишки искали новую политическую крышу. И с недавних пор воспринятая Мартином Смитом разновидность нордического радикализма была им гораздо больше по вкусу, чем прохазарский путь Партии Насилия Найджела Деви. Этим реакционным в душе молодым людям псевдореволюционная риторика Третьего Пути казалась абсолютной пургой.
– Патриотизм, быть может, сейчас и не в моде, – полемизировал Смит, – но он необходим для защиты нашей расы и нации. Быть патриотом – это значит высоко держать голову и крепить волю, потому что когда простые британские мужчины и женщины увидят марширующие по улицам колонны нордических штурмовиков, они толпами сбегутся под наши осененные свастиками знамена!
– Да, – вставил Браун, – на этот раз все будет совсем по-другому. Пока еще не поздно, Новые Лейбористы разберутся с теми, кто втыкал нам нож в спину. Все будет как в 1939-м, даже лучше. Всех предателей застрелят еще до того, как мы возьмем власть, потому что опыт минувших столетий сделал нас мудрее. Мы сожалеем только о том, что тевтоны не уничтожали врага с большей тщательностью там, куда дотянулась их победоносная рука. Вследствие этой умеренности, так называемая латинизация, то есть смешение с хаосом иных народов, уничтожила на обширных территориях благотворное влияние чистой крови, а так же несгибаемой и юной жизненной силы. Одновременно бастардизация высших классов лишила наш народ возможности иметь правителей, обладающих высшими способностями.
Мартин злорадствовал. Как легко воздействовать на умы этих мальчиков! Каким же он был дураком, что так долго не принимал нацистскую идеологию. Поскольку единственная цель политики – это достижение власти, то единственное требование, которое можно предъявлять к средствам – являются ли они эффективными для достижения желаемой цели. Принимая во внимание идеологическую отсталость британского пролетариата и врожденную пассивность масс, Большая Ложь расизма лучше соответствовала запросам амбициозного политика, чем оппортунистическая манипуляция диалектическим материализмом.
– Таким образом, вы видите, – бредил Браун, – хазары манипулировали истинными патриотами, финансируя Англо-Саксонское Движение через Индустриальную Лигу!
– Значит, – передернулся парень, – я почти два года был марионеткой банкиров!
– Не ты один, – вмешался в разговор другой подросток, – нас всех обманули сионистские кукловоды. Но это осталось в прошлом, а сейчас мы должны уничтожить их власть! Поэтому я предлагаю атаковать Индустриальную Лигу.
– Встречаемся на станции метро Бетнал-Грин завтра утром в девять, – сообщил Браун. – У меня есть план, как нанести Индустриальной Лиги смертельный удар.
Мартин Смит почесал промежность, потом поднялся и зашел в сортир. Внутри ссал один из молодцов, только что рекрутированных в Национал-Социалистическую Партию Новых Лейбористов. Смит схватил мальчика за плечи, развернул его и силой поставил на колени.
– Питер Джеймс, – проблеял Смит. – Я поссу тебе на лицо, а потом ты должен отсосать у меня.
– Яволь, майн Фюрер, – Джеймс только что научился правильно выговаривать эту фразу.
Мартин выудил из штанов свой любовный мускул, и через мгновение горячие выделения растекались по лицу Питера. Джеймс умудрился поймать маленькую толику золотого душа ртом, но большая часть пропитала его волосы, майку и джинсы. Моча все еще стекала с мартинсмитовского хера, когда молодой человек взял его в рот. Генетические страсти миллионнолетней давности вскипели внутри мошонки Мартина, когда Питер начал жевать и сосать его любовный отросток.
Сортирный Рулон Бэйтс вывел отряд нигилистов на Роуман-Роуд. Это было настоящее воинство ночи, не бригада в грязных плащах, а молодые люди, вооруженные катапультами, молотками, клеем, железными ломами и кислотной жидкостью, разъедающей стекла. Бэйтс собирался подвергнуть главную торговую улицу Боу показательному разрушению! Политическое развитие Бэйтса мчалось вперед, словно в сапогах-скороходах. Путь от полного невежества к духовной независимости он проделал всего за несколько дней, прошедших с того момента, когда он узнал, что его внесла в черный список Индустриальная Лига. Бэйтсу не нужен был ни Майк Армилус, ни Быстрый Ник Картер для того, чтобы объяснить, как надо бороться с подавлявшей его системой. Он был теперь им равен: у него была своя стратегия саботажа презренного военно-индустриально-торгового комплекса.
Погода испортилась, и это пришлось по вкусу Сортирному Рулону и его команде разрушителей-нигилистов. Бушующий шторм очистит улицы от людей, а сильный вой ветра поглотит в себе звуки разбиваемых окон. Бэйтс подошел к «Вулворту», поднял кувалду и с грохотом ударил по решетке, защищавшей большую стеклянную витрину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
– А у Спайка не встает! – гоготал прыщавый подросток, показывая на обмякший хуй, который вывалился изо рта тощей девушки.
– Я пришел сюда говорить о Справедливости! – мелодраматично заявил Драммонд. – Классовой Справедливости!
– АН – АР – ХИ – Я, – гнал прыщавый подросток, – дает мне право ссать на любого гетеро, который проходит под окном моей спальни!
– Долой «Билль о правах»! – риторически воскликнул другой пацан.
– Если вы хотите анархии, – вставил третий, – приготовьтесь к Справедливости, Классовой Справедливости, закону, который покончит со всеми законами!
– Очень хорошо! – Стив был сплошная лесть. – Лозунги вы знаете, берите десять копий каждого номера газеты и присоединяйтесь к движению!
– Ни за что! – ответил прыщавый подросток. – Это обман. Ты с нас возьмешь кучу денег и взамен дашь маленькую мудацкую карточку, на которой написано, что мы официальные члены Классовой Справедливости! Ебать власть!
После чего парень повернулся к Драммонду спиной, швырнул в стереосистему сидюк в стиле «дет металл», взял гитару и принялся рубиться, совершенно не попадая в ритм. Вести разговор при таком шуме было невозможно, поэтому Стив ретировался.
Следующий адрес, куда пришел Драммонд, находился в Сити. Войдя в приемную, анархист был несколько удивлен, увидев табличку, которая провозглашала: «АССОЦИАЦИЯ КОНСЕРВАТИВНЫХ АДВОКАТОВ – ЖИЗНЬ СВОБОДА И ПРОЦВЕТАНИЕ».
– Я могу вам чем-нибудь помочь? – распустила слюни секретарша в приемной.
– Да, – затараторил Стив. – Я хотел бы видеть мистера Т. Дуглас-Мьюира.
– У вас назначена встреча?
– Нет. Скажите ему, что Стив Драммонд хочет его видеть.
– Сейчас с ним соединюсь, – сказала женщина. Она подняла трубку, набрала внутренний номер. – Тим, к тебе пришел Стив Драммонд… Хорошо…
Положив трубку, секретарша взглянула на Стива и сообщила:
– Пожалуйста, проходите, третья дверь налево.
– Войдите, – в ответ на стук Стива произнес мужской голос. – Г-н Драммонд?
– Да, – заверил его Стив, и двое мужчин обменялись рукопожатиями.
– Я – Тим Дуглас-Мьюир, чем могу вам быть полезен?
– Ну, Тим, – изливал свои чувства Драммонд, – для революционера у тебя очень импозантное и убедительное прикрытие! Я пришел пригласить тебя присоединиться к Класс…
– Подождите секунду, – прервал его Мьюир. – Это не прикрытие, я возглавляю Ассоциацию Консервативных Адвокатов, и это – реальная организация. Вне всякого сомнения, я не революционер, на самом деле, я настоящий, преданный тори!
– В… в… в… таком случае, – заикался Стив, – почему же на этот адрес вы оптом заказываете Классовую Справедливость?
– Многие члены моего клуба считают, что ваша газета – это замечательная шутка, – объяснил Тим. – Каждый хочет иметь свою копию и, заказывая оптом, мы получаем значительную скидку. Клубу не очень понравится, если его члены будут использовать официальный адрес для подписки на революционные издательства, поэтому было решено, что удобней сделать заказ отсюда.
Пошатываясь под тяжестью картонных коробок с брошюрами, Майк Армилус сошел с автобуса на Клэптон-Понд. Путешествие до Коутсбах-Роуд было трудным и медленным. Тем не менее, Майк проделал его без остановок на отдых. Кинув коробки в коридоре своей квартиры, Майк прошел на кухню и заварил себе чай. Ему была нужна энергия заварки, потому что предстояло забрать еще три коробки из типографии в Боу. Армилус решил провести вечер после возвращения оттуда, рассовывая душераздирающие брошюры Ника по конвертам, а потом наклеивая этикетки с адресами и марки. Все для того, чтобы выслать это более чем пятистам нацистским активистам, информация о которых была почерпнута из выкраденного адресного списка.
Разваливающееся британское нацистское движение будет потрясено до основания после того, как через два дня его ведущие активисты получат две брошюры, которых они не заказывали: «За несколько лишних шекелей: тайна Ку-клукс-клана раскрыта!» и «Еврейский национал-социализм!» Нацистское руководство было уже более или менее уничтожено, и эти две анонимные публикации создадут атмосферу подозрительности в среде обутых в военные ботинки кретинов, все еще пропагандирующих гитлеровскую теорию расовой ненависти. В результате этого все попытки перегруппировки их сил значительно затруднятся. Ник Картер замечательно поработал над этими брошюрами. Не обладая секретной информацией, никто даже близко не догадается, что эти тексты был написаны шутником-анархистом. От них так несло звериным антисемитизмом, что даже Майку Армилусу было сложно поверить, что брошюры не были произведением ультраправого маньяка.
Майк допил остатки в чашке и направился назад к остановке автобуса на Клэптон-Понд. Он стоял в очереди, состоявшей в основном из пенсионеров, и тут его засекла Лиз Джоунс – последняя уцелевшая последовательница Белого Семени Христова, которая как раз проходила по Лоуэр-Клэптон-Роуд. Армилус показался ей знакомым; Лиз была уверена, что видела его с анархистами в «Тэннерс Холл», поэтому она перешла дорогу и представилась.
– Привет, громила, – прохрипела Джоунс, – ты такой сладкий, что я на тебя смотрю и кончаю. Давай прогуляемся до пруда и познакомимся поближе.
– Идет, – согласился Майк.
Армилус заподозрил неладное сразу, как только опустил свой зад на скамейку. Рассказывая Майку про то, как она хочет сделать ему минет, Лиз одновременно вставляла вопросы о Быстром Нике Картере. Хотя Джоунс выглядела гораздо привлекательнее, чем все полицейские, которых Армилус видел в своей жизни, он вскоре убедил себя, что она – государственный агент, симулирующий нимфоманию. Но судьба распорядилась так, что в то время пока Майк вычислял, как ему вывернуться из этой ситуации, на Лоуэр-Клэптон-Роуд появилась Шэрон Тэйлор – последняя активистка Церкви Валери Соланас.
Все свое внимание Джоунс уделяла Армилусу, поэтому и не заметила подкравшейся к ним Тэйлор. Когда Шэрон бросилась на Лиз, Майк чисто рефлекторно выбил нож из руки нападавшей. Через секунду Джоунс и Тэйлор уже сцепились: они упали на землю и, царапаясь и кусаясь, покатились в сторону пруда. Армилус воспользовался ситуацией, чтобы смыться; он бегом бросился к только что подошедшему к остановке автобусу маршрута С2.
– А чего эти девушки не поладили между собой? – спросил пенсионер у забирающегося в автобус Майка.
– Вы же знаете, какие сейчас телки пошли, – похвастался Армилус, – как только увидят симпатичного парня, то убивают друг друга из-за того, кто первой ему в штаны залезет!
– В мое время все по-другому было, – покачивая головой, сказал пенсионер, – мы за счастье считали, если девушка позволит себя в кино за спину потрогать. Вам, молодежи, легко – никакой обязательной военной службы и завались минетов!
Двери тихо закрылись, автобус отъехал от обочины, и Майк вздохнул с облегчением. Оглянувшись назад через стекло, он увидел, что Джоунс совладала со своей противницей; она держала голову Тэйлор под грязной водой Клэптонского пруда. Активистка Церкви Валери Соланас уже не сучила руками – Лиз убила эту суку. Джоунс столкнула тело Тэйлор в пруд, придавила сверху массивной корягой, чтобы то ушло под воду, после чего быстро ретировалась со сцены совершенного ей преступления.
Джорджу Сандерсу осточертело то, что крутые бабы им вертят, как хотят. Боевик Классовой Справедливости претерпел уже достаточно унижений от рук Церкви Валери Соланас и чувствовал необходимость развязать какую-нибудь нелегальную революционную компанию, для того, чтобы снова начать уважать себя. После того, как Сандерс прочитал «Размышления о насилии» Сореля и биографию банды Бонно, он попал под влияние революционной риторики. Имитируя фиглярство героев анархизма, он возжелал грабить банки. Однако у него не хватало мужества на вооруженное ограбление, поэтому он выбрал менее зрелищную форму экспроприации.
Перед тем как подойти к банку на Кинглэнд-Хай-Стрит Сандерс осмотрел местность на предмет полиции. Открывая ночной депозитный бокс недавно приобретенным набором отмычек, он с трудом подавлял желание оглянуться по сторонам. Непонятно каким образом, но он все же смог подавить в себе это переполнявшее его желание. Руки Джорджа тряслись, и он постоянно напоминал себе, что вести себя надо естественно. Если он сделает вид, что совершает абсолютно нормальную рабочую операцию, было крайне маловероятно, что прохожие заподозрят нечто и предупредят полицию.
Хотя на всю операцию потребовалось меньше минуты, но, когда Джордж расправил внутри ночного депозитного ящика пакет для мусора, ему показалось, что прошла вечность. «СПОКОЙНО, СПОКОЙНО», – твердил ему внутренний голос. Джордж повернулся и пошел вдоль Ридлей-Роуд. Зайти в круглосуточную кондитерскую и заказать две пышки со сливочным сыром сразу после начала преступной жизни показалось ему чисто сюрреалистическим актом. Сандерс ущипнул себя и почувствовал обнадеживающую боль.
– Вам разогреть? – спросила обслуживающая его девушка.
– Что? – Сандерс нахмурился. Он слышал слова, но не понимал их смысл.
– Хотите, чтобы вам пышки разогрели? – еще раз спросила продавщица.
– Д… Д… Да, – заикался Джордж.
Девушка засунула пышки в микроволновку и принялась обслуживать другого покупателя. Через минуту продавщица вынула кулек. Сандерс дал девушке несколько монет и вышел из кондитерской, сжимая кулек с пышками. Тяжело дыша, Джордж озирал Кингсэнд-Хай-Стрит с угла Ридлей-Роуд, в то время как владелец какой-то лавки клал дневную выручку в ночной сейф. Сандерс вынул одну из пышек из бумажного кулька и откусил. Горячая начинка из сливочного сыра вытекла из кондитерского изделия и потекла по его правой, одетой в «стрелки», ноге. К тому времени как Джордж оприходовал вторую пышку, еще один владелец магазина депонировал свою выручку, а штаны Джорджа приобрели правильный, симметричный вид, став с обеих сторон заляпанными сливочным сыром.
Сандерс не знал, что делать дальше. Он мог бы пойти в «Теннерс» и несколько часов пить до тех пор, пока не вернется забрать свою добычу из ночного сейфа. Было очевидно, что за то время, пока Сандерс напьется в говно, в пластиковый мешок попадет гораздо больше добычи, но кроме этого существовала и та вероятность, что какой-нибудь мелкобуржуазный элемент заприметит пластиковый мешок и предупредит полицейских. Охваченный внезапным порывом, Джордж подошел к банку и вынул свой мешок. Внутри были пачки и пачки банкнот, больше, чем штука! Сандерс только что совершил свое первое ограбление банка, и выручка пойдет на страховку газеты Классовая Справедливость. КС теряла деньги направо и налево, потому что тираж рос, а продажи падали, но всего несколько ограблений и, в скором времени, газета вновь станет рентабельной, и продолжит выдвигать требования реформированного анархистского движения на современной политической арене.
Мартин Смит и Дэйв Браун опрокинули несколько кружек пива в «Солнце» – пабе, расположенном в Ист-Энде в районе Бетнал-Грин. Они бесновались и пустословили перед группой подростков, которые внимали каждому сказанному ими слову. После того как они выразили желание вступить в только что организованную парочкой Национал-Социалистическую Партию Новых Лейбористов, Мартин купил им выпивку. Большая часть этих подростков уже прошли через одну или более из следующих организаций: Партия Отсутствующего Будущего, Церковь Адольфа Гитлера или Англо-Саксонское Движение. По причине скоропостижной смерти британских крайне правых эти детишки искали новую политическую крышу. И с недавних пор воспринятая Мартином Смитом разновидность нордического радикализма была им гораздо больше по вкусу, чем прохазарский путь Партии Насилия Найджела Деви. Этим реакционным в душе молодым людям псевдореволюционная риторика Третьего Пути казалась абсолютной пургой.
– Патриотизм, быть может, сейчас и не в моде, – полемизировал Смит, – но он необходим для защиты нашей расы и нации. Быть патриотом – это значит высоко держать голову и крепить волю, потому что когда простые британские мужчины и женщины увидят марширующие по улицам колонны нордических штурмовиков, они толпами сбегутся под наши осененные свастиками знамена!
– Да, – вставил Браун, – на этот раз все будет совсем по-другому. Пока еще не поздно, Новые Лейбористы разберутся с теми, кто втыкал нам нож в спину. Все будет как в 1939-м, даже лучше. Всех предателей застрелят еще до того, как мы возьмем власть, потому что опыт минувших столетий сделал нас мудрее. Мы сожалеем только о том, что тевтоны не уничтожали врага с большей тщательностью там, куда дотянулась их победоносная рука. Вследствие этой умеренности, так называемая латинизация, то есть смешение с хаосом иных народов, уничтожила на обширных территориях благотворное влияние чистой крови, а так же несгибаемой и юной жизненной силы. Одновременно бастардизация высших классов лишила наш народ возможности иметь правителей, обладающих высшими способностями.
Мартин злорадствовал. Как легко воздействовать на умы этих мальчиков! Каким же он был дураком, что так долго не принимал нацистскую идеологию. Поскольку единственная цель политики – это достижение власти, то единственное требование, которое можно предъявлять к средствам – являются ли они эффективными для достижения желаемой цели. Принимая во внимание идеологическую отсталость британского пролетариата и врожденную пассивность масс, Большая Ложь расизма лучше соответствовала запросам амбициозного политика, чем оппортунистическая манипуляция диалектическим материализмом.
– Таким образом, вы видите, – бредил Браун, – хазары манипулировали истинными патриотами, финансируя Англо-Саксонское Движение через Индустриальную Лигу!
– Значит, – передернулся парень, – я почти два года был марионеткой банкиров!
– Не ты один, – вмешался в разговор другой подросток, – нас всех обманули сионистские кукловоды. Но это осталось в прошлом, а сейчас мы должны уничтожить их власть! Поэтому я предлагаю атаковать Индустриальную Лигу.
– Встречаемся на станции метро Бетнал-Грин завтра утром в девять, – сообщил Браун. – У меня есть план, как нанести Индустриальной Лиги смертельный удар.
Мартин Смит почесал промежность, потом поднялся и зашел в сортир. Внутри ссал один из молодцов, только что рекрутированных в Национал-Социалистическую Партию Новых Лейбористов. Смит схватил мальчика за плечи, развернул его и силой поставил на колени.
– Питер Джеймс, – проблеял Смит. – Я поссу тебе на лицо, а потом ты должен отсосать у меня.
– Яволь, майн Фюрер, – Джеймс только что научился правильно выговаривать эту фразу.
Мартин выудил из штанов свой любовный мускул, и через мгновение горячие выделения растекались по лицу Питера. Джеймс умудрился поймать маленькую толику золотого душа ртом, но большая часть пропитала его волосы, майку и джинсы. Моча все еще стекала с мартинсмитовского хера, когда молодой человек взял его в рот. Генетические страсти миллионнолетней давности вскипели внутри мошонки Мартина, когда Питер начал жевать и сосать его любовный отросток.
Сортирный Рулон Бэйтс вывел отряд нигилистов на Роуман-Роуд. Это было настоящее воинство ночи, не бригада в грязных плащах, а молодые люди, вооруженные катапультами, молотками, клеем, железными ломами и кислотной жидкостью, разъедающей стекла. Бэйтс собирался подвергнуть главную торговую улицу Боу показательному разрушению! Политическое развитие Бэйтса мчалось вперед, словно в сапогах-скороходах. Путь от полного невежества к духовной независимости он проделал всего за несколько дней, прошедших с того момента, когда он узнал, что его внесла в черный список Индустриальная Лига. Бэйтсу не нужен был ни Майк Армилус, ни Быстрый Ник Картер для того, чтобы объяснить, как надо бороться с подавлявшей его системой. Он был теперь им равен: у него была своя стратегия саботажа презренного военно-индустриально-торгового комплекса.
Погода испортилась, и это пришлось по вкусу Сортирному Рулону и его команде разрушителей-нигилистов. Бушующий шторм очистит улицы от людей, а сильный вой ветра поглотит в себе звуки разбиваемых окон. Бэйтс подошел к «Вулворту», поднял кувалду и с грохотом ударил по решетке, защищавшей большую стеклянную витрину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27