Этакое как бы раздвоение произошло. Я
как раз тогда собрал "Посев". А затем я услышал Adam & The Ants
"Kings of the Wild Frontier" и первый Specials. И я слушал весь
вечер то одно, то другое, и тогда как-то вдруг, в один момент,
понял всю эту музыку. Понял в смысле ПРИНЯЛ. И я вошел в нее. И
я ходил тогда в шинели, в булавках, слушал реггей, New Wave,
Ska и Rock in Opposition. И вот тогда и возникла "Гражданская
оборона", когда я Кузю Уо встретил. Это была осень 84-го.
И с тех пор я все эти годы пережевывал множайшие массы но-
вой музыки -- и Punk, и Post Punk, и Trash, и Industry, и
Hardcore, и... и чего я только не слушал, и вдруг однажды слов-
но вздрогнул и проснулся. Ибо вдруг в некий ослепительный мо-
мент осознал, что все это звуковое нагромождение 80-х -- даже
наилучшие образцы оных (Joy Division, например, или SCARS) --
кучка кала по сравнению с теми же Love, Doors, MC5, Stooges,
Screamin'Jay Hawkins'ом, Troggs, Hendrix'ом, Barrett'ом... да с
теми же Shocking Blue! Все это -- и панк 80-х, и шумовая сцена,
и Birthday Party, PIL всяческие -- все это НЕНАСТОЯЩЕЕ. За всем
этим, кроме распухших амбиций и умственно-технических вывертов,
нету ничего. Это все -- кукольное, по большому счету, хотя и
были (да и всегда есть) исключения -- Dead Kennedys, к примеру,
или Dressed Up Animals. А тогда, в 60-е, особенно в Штатах
(Англия все-таки страна по территории тщедушная, а это немало,
на самом деле, означает), -- любая самая дерьмовая команда, ти-
па St.John Green или Crome Syrcus -- каждой нотой доказывала,
что все не зря. Послушаешь, и так и хочется сказать что-нибудь
типа: "Это -- так". А главное, что даже формально (о содержании
и энергии я просто молчу!) все, что натужно и пыхтя выскребали
по сусекам Ники Кейвы, Сюкси, Лидоны, Смиты, Страммеры и им по-
добные, -- все это с говном содержится и в Velvet Underground,
и в 13th Floor Elevators, и в Seeds, и у Kim'а Fowley, и в те-
хасских гаражниках, и в детройтских. Да в том же Бо Диддли! Вот
таким манером я как бы все время возвращаюсь все к тому же -- в
ту же точку -- но обретя каждый раз новый, более широкий взгляд
на то, что покидал на время.
С.: А из современных команд тебя сейчас вообще ничто не
радует, не интересует?
Е.: Меня одна команда из современных радует -- Butthole
Surfers. Это, похоже, наши люди.
С.: А как ты сам расцениваешь в свете вышесказанного собс-
твенные проекты -- "Оборону" и прочее? Что это -- тоже 80-е?
Исключение из правил, как Butthole Surfers?
Е.: Не знаю даже. Может, и исключение. На самом деле с ле-
та 88-го года, когда мы с Ромычем лазали по горам, -- мне ка-
жется, что мы (ГО) -- группа конца 60-х -- по духу. По идее,
которая в нас. Для меня 60-е -- РОДИНА. И дух, и иллюзии, и на-
дежда. Может, это потому, что я так рано начал... натурально --
с детства. Но я очень хорошо и близко понимаю тех, кому сейчас
за 30, -- тех, КТО ТОГДА ТОЖЕ БЫЛ СВЕДЕН, выбит из ума навсегда
рок-н-роллом и всем, что его сопровождало в те годы... И мне
кажется, как раз они-то и понимают, или способны по-настоящему
понять наши песенки. Во всяком случае, представители именно
этого поколения из Академгородка Н-ска первыми приняли то, что
мы стали делать в 84-87 гг. В Академгородке до сих пор что-то
такое из тех времен все еще ощущается -- что-то правильное...
настоящее. Родное.
С.: То есть ты некоторым образом как бы опоздал?
Е.: Да нет, у нас ведь все это происходило в 80-е, фор-
мально опоздав десятка на два лет, но по сущности, может быть,
имело и более крутые масштабы, так как у нас все происходит...
сам знаешь как. Я не жалею, что ты! Мне, наоборот, повезло. Мне
грех жаловаться. Рок -- это последние искорки, как мне кажется,
этакого вселенского кострища -- которое либо само выгорело дот-
ла, либо его потушили -- из высших соображений.
С.: Да. Но ведь остался пепел, из которого неминуемо
взрастет нечто новое, так?
Е.: Что об этом говорить? Взрастет -- не взрастет... Этого
нам не понять и даже не представить. Просто -- не представить.
И уж тем паче -- не дожить до этого.
С.: То есть ты серьезно -- про 200 лет?
Е.: А может быть, тыща лет понадобится. Так что... Давай о
чем-нибудь другом.
С.: Да вроде больше и не о чем. Скажи напоследок, чего бы
ты хотел... прямо вот сейчас?
Е.: Чего бы хотел? Во-первых -- извиниться перед всеми,
кого незаслуженно обидел на своем веку. Тут не то чтобы совесть
меня мучит, а... просто, если вглядеться поосновательней во все
эти "наши глупости и мелкие злодейства" на фоне того, что про-
исходит (вернее -- произошло), хочется просто взять всю эту
грязь накопившуюся, плюнуть, растереть и забыть навсегда. Все
это НЕ СТОИТ.
Хотелось бы мне еще, чтобы близкие мои и далекие -- взяли
бы, "хоп!" -- и хотя бы на пару секунд испытали бы то, что я
испытывал в свои НАИЛУЧШИЕ, НАИСВОБОДНЕЙШИЕ МОМЕНТЫ!.. И само-
му, конечно, испытывать то же, что испытывали или испытывают в
настоящий момент они. Вот тут бы все и началось. Тут бы и нас-
тал... НОВЫЙ ГОД.
А еще... еще очень хочется в Китай почему-то. В горный Ки-
тай. Хочется ощутить, понять... Тянет меня туда. Что-то там ме-
ня ждет. Но ведь для того, чтобы хоть вмале что-то почувство-
вать, почуять, -- нужно, необходимо по меньшей мере там родить-
ся, впитать в себя все -- и землю, и небо китайское... Знаешь,
что в Китае небо круглое? Надо ведь там родиться и жизнь про-
жить, иначе ведь ничего не поймешь.
Вообще хочется -- все с начала начать. Не то же самое пе-
режевывать по второму кругу, а двинуть в НОВОЕ, АБСОЛЮТНО НЕП-
РОЖИТОЕ.
Я ведь, на самом деле, как бы... путешественник. Во всех
смыслах.
С.: И вот самое последнее. Как "постскриптум". Давно хотел
спросить. Что такое для тебя "анархия", ведь ты же "анархист",
верно?
Е.: Знаешь, что я тебе скажу. Отвечу очень кратко и скупо:
анархия -- это такое мироустройство, которое лишь на одного.
Двое -- это уже слишком, безобразно много. Анархия -- лишь на
одного. И, судя по всему... все кругом испокон печально доказы-
вают то, что и на одного-то -- это уже слишком жирно.
С.: Понимаю.
Е.: Вот.............................
Собственно, и все, кроме... самого главного из всего, что
хотелось выразить. Пусть да не сложится мнение, что, мол, я
сдался, сломался, и... Я никогда не смогу себе это позволить --
т.к. лидер группы "ГО" НИКОГДА НЕ ПРОИГРЫВАЕТ -- он этого себе
НЕ ПОЗВОЛЯЕТ и НЕ ИМЕЕТ ТАКОГО ПРАВА. Это как в "Handsworth
Revolution" Steel Pulse -- нас уничтожают, нас мочат, нас попи-
рают -- но все, что я есть, это -- "ВАВИЛОН ПАДАЕТ!". И так оно
и есть. Он падает наглядно. И скоро окончательно пизданется --
и то, что происходит сейчас, это история про Содом и Гоморру! А
насчет Духа, то он ведь ВСЕГДА И ВЕЗДЕ, ничего ему не сделает-
ся, если где-то и убывает, так где-то прибавляется, и я знаю,
что оно есть и там все наши -- и художник Пурыгин, и скульптор
Сидур, и режиссер Параджанов. И я там, а вы -- здесь. Счастливо
оставаться.
Вопросы задавал Серега Домой.
29.XII.90. Омск.
1 2 3
как раз тогда собрал "Посев". А затем я услышал Adam & The Ants
"Kings of the Wild Frontier" и первый Specials. И я слушал весь
вечер то одно, то другое, и тогда как-то вдруг, в один момент,
понял всю эту музыку. Понял в смысле ПРИНЯЛ. И я вошел в нее. И
я ходил тогда в шинели, в булавках, слушал реггей, New Wave,
Ska и Rock in Opposition. И вот тогда и возникла "Гражданская
оборона", когда я Кузю Уо встретил. Это была осень 84-го.
И с тех пор я все эти годы пережевывал множайшие массы но-
вой музыки -- и Punk, и Post Punk, и Trash, и Industry, и
Hardcore, и... и чего я только не слушал, и вдруг однажды слов-
но вздрогнул и проснулся. Ибо вдруг в некий ослепительный мо-
мент осознал, что все это звуковое нагромождение 80-х -- даже
наилучшие образцы оных (Joy Division, например, или SCARS) --
кучка кала по сравнению с теми же Love, Doors, MC5, Stooges,
Screamin'Jay Hawkins'ом, Troggs, Hendrix'ом, Barrett'ом... да с
теми же Shocking Blue! Все это -- и панк 80-х, и шумовая сцена,
и Birthday Party, PIL всяческие -- все это НЕНАСТОЯЩЕЕ. За всем
этим, кроме распухших амбиций и умственно-технических вывертов,
нету ничего. Это все -- кукольное, по большому счету, хотя и
были (да и всегда есть) исключения -- Dead Kennedys, к примеру,
или Dressed Up Animals. А тогда, в 60-е, особенно в Штатах
(Англия все-таки страна по территории тщедушная, а это немало,
на самом деле, означает), -- любая самая дерьмовая команда, ти-
па St.John Green или Crome Syrcus -- каждой нотой доказывала,
что все не зря. Послушаешь, и так и хочется сказать что-нибудь
типа: "Это -- так". А главное, что даже формально (о содержании
и энергии я просто молчу!) все, что натужно и пыхтя выскребали
по сусекам Ники Кейвы, Сюкси, Лидоны, Смиты, Страммеры и им по-
добные, -- все это с говном содержится и в Velvet Underground,
и в 13th Floor Elevators, и в Seeds, и у Kim'а Fowley, и в те-
хасских гаражниках, и в детройтских. Да в том же Бо Диддли! Вот
таким манером я как бы все время возвращаюсь все к тому же -- в
ту же точку -- но обретя каждый раз новый, более широкий взгляд
на то, что покидал на время.
С.: А из современных команд тебя сейчас вообще ничто не
радует, не интересует?
Е.: Меня одна команда из современных радует -- Butthole
Surfers. Это, похоже, наши люди.
С.: А как ты сам расцениваешь в свете вышесказанного собс-
твенные проекты -- "Оборону" и прочее? Что это -- тоже 80-е?
Исключение из правил, как Butthole Surfers?
Е.: Не знаю даже. Может, и исключение. На самом деле с ле-
та 88-го года, когда мы с Ромычем лазали по горам, -- мне ка-
жется, что мы (ГО) -- группа конца 60-х -- по духу. По идее,
которая в нас. Для меня 60-е -- РОДИНА. И дух, и иллюзии, и на-
дежда. Может, это потому, что я так рано начал... натурально --
с детства. Но я очень хорошо и близко понимаю тех, кому сейчас
за 30, -- тех, КТО ТОГДА ТОЖЕ БЫЛ СВЕДЕН, выбит из ума навсегда
рок-н-роллом и всем, что его сопровождало в те годы... И мне
кажется, как раз они-то и понимают, или способны по-настоящему
понять наши песенки. Во всяком случае, представители именно
этого поколения из Академгородка Н-ска первыми приняли то, что
мы стали делать в 84-87 гг. В Академгородке до сих пор что-то
такое из тех времен все еще ощущается -- что-то правильное...
настоящее. Родное.
С.: То есть ты некоторым образом как бы опоздал?
Е.: Да нет, у нас ведь все это происходило в 80-е, фор-
мально опоздав десятка на два лет, но по сущности, может быть,
имело и более крутые масштабы, так как у нас все происходит...
сам знаешь как. Я не жалею, что ты! Мне, наоборот, повезло. Мне
грех жаловаться. Рок -- это последние искорки, как мне кажется,
этакого вселенского кострища -- которое либо само выгорело дот-
ла, либо его потушили -- из высших соображений.
С.: Да. Но ведь остался пепел, из которого неминуемо
взрастет нечто новое, так?
Е.: Что об этом говорить? Взрастет -- не взрастет... Этого
нам не понять и даже не представить. Просто -- не представить.
И уж тем паче -- не дожить до этого.
С.: То есть ты серьезно -- про 200 лет?
Е.: А может быть, тыща лет понадобится. Так что... Давай о
чем-нибудь другом.
С.: Да вроде больше и не о чем. Скажи напоследок, чего бы
ты хотел... прямо вот сейчас?
Е.: Чего бы хотел? Во-первых -- извиниться перед всеми,
кого незаслуженно обидел на своем веку. Тут не то чтобы совесть
меня мучит, а... просто, если вглядеться поосновательней во все
эти "наши глупости и мелкие злодейства" на фоне того, что про-
исходит (вернее -- произошло), хочется просто взять всю эту
грязь накопившуюся, плюнуть, растереть и забыть навсегда. Все
это НЕ СТОИТ.
Хотелось бы мне еще, чтобы близкие мои и далекие -- взяли
бы, "хоп!" -- и хотя бы на пару секунд испытали бы то, что я
испытывал в свои НАИЛУЧШИЕ, НАИСВОБОДНЕЙШИЕ МОМЕНТЫ!.. И само-
му, конечно, испытывать то же, что испытывали или испытывают в
настоящий момент они. Вот тут бы все и началось. Тут бы и нас-
тал... НОВЫЙ ГОД.
А еще... еще очень хочется в Китай почему-то. В горный Ки-
тай. Хочется ощутить, понять... Тянет меня туда. Что-то там ме-
ня ждет. Но ведь для того, чтобы хоть вмале что-то почувство-
вать, почуять, -- нужно, необходимо по меньшей мере там родить-
ся, впитать в себя все -- и землю, и небо китайское... Знаешь,
что в Китае небо круглое? Надо ведь там родиться и жизнь про-
жить, иначе ведь ничего не поймешь.
Вообще хочется -- все с начала начать. Не то же самое пе-
режевывать по второму кругу, а двинуть в НОВОЕ, АБСОЛЮТНО НЕП-
РОЖИТОЕ.
Я ведь, на самом деле, как бы... путешественник. Во всех
смыслах.
С.: И вот самое последнее. Как "постскриптум". Давно хотел
спросить. Что такое для тебя "анархия", ведь ты же "анархист",
верно?
Е.: Знаешь, что я тебе скажу. Отвечу очень кратко и скупо:
анархия -- это такое мироустройство, которое лишь на одного.
Двое -- это уже слишком, безобразно много. Анархия -- лишь на
одного. И, судя по всему... все кругом испокон печально доказы-
вают то, что и на одного-то -- это уже слишком жирно.
С.: Понимаю.
Е.: Вот.............................
Собственно, и все, кроме... самого главного из всего, что
хотелось выразить. Пусть да не сложится мнение, что, мол, я
сдался, сломался, и... Я никогда не смогу себе это позволить --
т.к. лидер группы "ГО" НИКОГДА НЕ ПРОИГРЫВАЕТ -- он этого себе
НЕ ПОЗВОЛЯЕТ и НЕ ИМЕЕТ ТАКОГО ПРАВА. Это как в "Handsworth
Revolution" Steel Pulse -- нас уничтожают, нас мочат, нас попи-
рают -- но все, что я есть, это -- "ВАВИЛОН ПАДАЕТ!". И так оно
и есть. Он падает наглядно. И скоро окончательно пизданется --
и то, что происходит сейчас, это история про Содом и Гоморру! А
насчет Духа, то он ведь ВСЕГДА И ВЕЗДЕ, ничего ему не сделает-
ся, если где-то и убывает, так где-то прибавляется, и я знаю,
что оно есть и там все наши -- и художник Пурыгин, и скульптор
Сидур, и режиссер Параджанов. И я там, а вы -- здесь. Счастливо
оставаться.
Вопросы задавал Серега Домой.
29.XII.90. Омск.
1 2 3