Я была, пожалуй, больше готова к тому, чтобы оказаться ему Святополком или Судиславом.
– Светозар значит «зажигающий свет», «заполняющий светом», – пояснила я.
– Так и есть! – воскликнула она в полном восторге. – Удивительно! Ведь он наполнил всю мою жизнь светом, стал моим солнцем, моей ежедневной радугой! А знаешь что? Я каждый день благодарю Бога за те чувства, которые переживаю теперь. И вот что еще – это стоило всех предыдущих лет ожидания. Я поняла, что все мои прошлые неудачи и потери на самом деле натренировали мышцу моего терпения. Освободили мои руки от хлама, который казался мне когда-то сокровищем. И обеспечили основание для новой жизни, которой я теперь наслаждаюсь. Я пришла к пониманию, что любить себя – важнее всего… Господь благословил меня многими дарами. Способность любить, способность заботиться, делиться делают меня лучше и помогают понимать других. А не любить себя – значит не ценить этих даров…
Дни в разлуке тянулись один за одним, размеренные и монотонные, как капель. Время не то лечит, не то притупляет боль, охлаждает головы. Но действие его, безусловно, благотворно… Стив вернулся через месяц.
Узнать прежнего щеголеватого Стива в спокойном бородатом и улыбчивом парне было нелегко. Еще труднее было поверить, что это он, прежний непокорный и насмешливый Стив, сдулся к концу второй недели и ежедневно строчил Аиде смешные и нежные послания. От него, несомненно, исходило сияние, и это отмечали все окружающие. Он в тысячный раз поблагодарил Аиду за то, что она для него сделала. Рассказал, что родители были поражены произошедшими в нем переменами. Да и сестра Стива, с которой Аида успела подружиться, без устали щебетала о том, что брат ее – воплощенная добродетель. Домосед, искатель знания и гармонии.
Мы с Аидой переглядывались, без слов спрашивая друг друга: «И ты это видишь? Неужели правда?» Происходило что-то небывалое, чудесное, невероятное и правильное – как песня пичужки, забравшейся так высоко, что ее не слышно, но оттого она и поет, что не может сдержать радость, рвущуюся из груди. И этому нет другого объяснения – все ровно так, как должно быть.
Стив переменился настолько, что это отмечали все – коллеги, друзья, соседи. Я присматривалась к нему тщательнее, но поведение его было по-настоящему безупречным. Стива подменили, мне тоже пришлось признать этот факт.
И все-таки Аида заметно грустила, временами становилась рассеянной и отвечала невпопад. Выглядела она смущенной, встревоженной. Узнав, в чем дело, я поняла ее состояние очень хорошо. В отсутствие Стива Аида познакомилась с его бывшей сотрудницей, тоже русской, и та, добрая душа, рассказала, что Стив широко известен как плейбой и альфонс. И даже удивилась, что этот слух еще не докатился до нового места его работы.
Узнав гнусные детали биографии Стива, бедная Аида совершенно потерялась. На нее было жалко смотреть. Никогда раньше я не ощущала такой пропасти между культурами, в которых мы воспитывались. Казалось, ей было больно оттого, что «русский» перестало значить для нее «душевный».
– Понимаешь, – сокрушалась Аида, – мне неудобно говорить об этом, но ведь я платила ему за то, что он подвозил меня. И делала ему подарки.
– Но ведь сейчас не платишь?
– Больше нет. Мы продолжаем обсуждать юридическую сторону нашего бизнеса, и он очень воодушевлен. А мне нужно набраться мужества, чтобы рискнуть и поверить в него еще раз. Словно что-то оборвалось между нами.
– Нонсенс, дорогая! В том, чтобы поверить в него, нет никакого риска. Это уже стало понятно даже мне. Ты же верила в Стива, вопреки тому, что он из себя представлял. А теперь он – настоящий, расколдованный принц Светозар. И это ты его расколдовала.
Она затихла. Мало-помалу лицо ее просветлело, и уголки губ едва различимо дрогнули.
– Когда ты так говоришь, мои мысли проясняются. Конечно! Ведь если бы я знала всю правду о нем с самого начала, я бы боялась и держалась от него подальше, и тогда ничего бы не случилось вообще. Так и было бы ни-че-го… Но и жалеть нельзя, ни секунды нельзя жалеть о том, что роздано! Отдавая другим свою любовь и заботу, никто не может быть уверен, что этот поступок оценят. И пусть я не уверена в Стиве, ну и что? Мы можем только выполнять свой долг и быть терпеливыми. И дожидаться, пока любовь робким ростком пробьется в чужом сердце, вырастет в прекрасный цветок… А если не пробьется – что ж, я буду довольна тем, что она выросла в моем сердце…
В этот момент ее телефон завибрировал на столике. Она пробежала глазами входящее сообщение и, наткнувшись на мой вопросительный взгляд, улыбнулась:
– Да, это он. Собирается на пятничную проповедь, спрашивает, хочу ли я поехать с ним… Хотя моя вера и пошатнулась, я никогда не перестану… Буду продолжать двигаться вперед, падать и вставать, и идти! Я никогда не позволю суете помешать мне делать то, что мое сердце считает правильным.
Об авторе
Ирина Ларькова
В прошлом журналист, настоящий филолог и доблестный работник рекламного пера. Время показало, что истинные ценности в рекламе не нуждаются, а люди в них – нуждаются, и сильно. Так, в поисках золотой жилы мудрости, я обнаружила себя на Востоке. Стойко интересуюсь красивым, добрым и вечным. Любимая жена, довольная мать и талантливая домохозяйка – то есть всегда очень-очень занята. В редкие минуты досуга учу и учусь, по привычке продолжаю играть словами. Вот так писала-писала и дописалась до этого сборника. Всем привет!
1 2
– Светозар значит «зажигающий свет», «заполняющий светом», – пояснила я.
– Так и есть! – воскликнула она в полном восторге. – Удивительно! Ведь он наполнил всю мою жизнь светом, стал моим солнцем, моей ежедневной радугой! А знаешь что? Я каждый день благодарю Бога за те чувства, которые переживаю теперь. И вот что еще – это стоило всех предыдущих лет ожидания. Я поняла, что все мои прошлые неудачи и потери на самом деле натренировали мышцу моего терпения. Освободили мои руки от хлама, который казался мне когда-то сокровищем. И обеспечили основание для новой жизни, которой я теперь наслаждаюсь. Я пришла к пониманию, что любить себя – важнее всего… Господь благословил меня многими дарами. Способность любить, способность заботиться, делиться делают меня лучше и помогают понимать других. А не любить себя – значит не ценить этих даров…
Дни в разлуке тянулись один за одним, размеренные и монотонные, как капель. Время не то лечит, не то притупляет боль, охлаждает головы. Но действие его, безусловно, благотворно… Стив вернулся через месяц.
Узнать прежнего щеголеватого Стива в спокойном бородатом и улыбчивом парне было нелегко. Еще труднее было поверить, что это он, прежний непокорный и насмешливый Стив, сдулся к концу второй недели и ежедневно строчил Аиде смешные и нежные послания. От него, несомненно, исходило сияние, и это отмечали все окружающие. Он в тысячный раз поблагодарил Аиду за то, что она для него сделала. Рассказал, что родители были поражены произошедшими в нем переменами. Да и сестра Стива, с которой Аида успела подружиться, без устали щебетала о том, что брат ее – воплощенная добродетель. Домосед, искатель знания и гармонии.
Мы с Аидой переглядывались, без слов спрашивая друг друга: «И ты это видишь? Неужели правда?» Происходило что-то небывалое, чудесное, невероятное и правильное – как песня пичужки, забравшейся так высоко, что ее не слышно, но оттого она и поет, что не может сдержать радость, рвущуюся из груди. И этому нет другого объяснения – все ровно так, как должно быть.
Стив переменился настолько, что это отмечали все – коллеги, друзья, соседи. Я присматривалась к нему тщательнее, но поведение его было по-настоящему безупречным. Стива подменили, мне тоже пришлось признать этот факт.
И все-таки Аида заметно грустила, временами становилась рассеянной и отвечала невпопад. Выглядела она смущенной, встревоженной. Узнав, в чем дело, я поняла ее состояние очень хорошо. В отсутствие Стива Аида познакомилась с его бывшей сотрудницей, тоже русской, и та, добрая душа, рассказала, что Стив широко известен как плейбой и альфонс. И даже удивилась, что этот слух еще не докатился до нового места его работы.
Узнав гнусные детали биографии Стива, бедная Аида совершенно потерялась. На нее было жалко смотреть. Никогда раньше я не ощущала такой пропасти между культурами, в которых мы воспитывались. Казалось, ей было больно оттого, что «русский» перестало значить для нее «душевный».
– Понимаешь, – сокрушалась Аида, – мне неудобно говорить об этом, но ведь я платила ему за то, что он подвозил меня. И делала ему подарки.
– Но ведь сейчас не платишь?
– Больше нет. Мы продолжаем обсуждать юридическую сторону нашего бизнеса, и он очень воодушевлен. А мне нужно набраться мужества, чтобы рискнуть и поверить в него еще раз. Словно что-то оборвалось между нами.
– Нонсенс, дорогая! В том, чтобы поверить в него, нет никакого риска. Это уже стало понятно даже мне. Ты же верила в Стива, вопреки тому, что он из себя представлял. А теперь он – настоящий, расколдованный принц Светозар. И это ты его расколдовала.
Она затихла. Мало-помалу лицо ее просветлело, и уголки губ едва различимо дрогнули.
– Когда ты так говоришь, мои мысли проясняются. Конечно! Ведь если бы я знала всю правду о нем с самого начала, я бы боялась и держалась от него подальше, и тогда ничего бы не случилось вообще. Так и было бы ни-че-го… Но и жалеть нельзя, ни секунды нельзя жалеть о том, что роздано! Отдавая другим свою любовь и заботу, никто не может быть уверен, что этот поступок оценят. И пусть я не уверена в Стиве, ну и что? Мы можем только выполнять свой долг и быть терпеливыми. И дожидаться, пока любовь робким ростком пробьется в чужом сердце, вырастет в прекрасный цветок… А если не пробьется – что ж, я буду довольна тем, что она выросла в моем сердце…
В этот момент ее телефон завибрировал на столике. Она пробежала глазами входящее сообщение и, наткнувшись на мой вопросительный взгляд, улыбнулась:
– Да, это он. Собирается на пятничную проповедь, спрашивает, хочу ли я поехать с ним… Хотя моя вера и пошатнулась, я никогда не перестану… Буду продолжать двигаться вперед, падать и вставать, и идти! Я никогда не позволю суете помешать мне делать то, что мое сердце считает правильным.
Об авторе
Ирина Ларькова
В прошлом журналист, настоящий филолог и доблестный работник рекламного пера. Время показало, что истинные ценности в рекламе не нуждаются, а люди в них – нуждаются, и сильно. Так, в поисках золотой жилы мудрости, я обнаружила себя на Востоке. Стойко интересуюсь красивым, добрым и вечным. Любимая жена, довольная мать и талантливая домохозяйка – то есть всегда очень-очень занята. В редкие минуты досуга учу и учусь, по привычке продолжаю играть словами. Вот так писала-писала и дописалась до этого сборника. Всем привет!
1 2