— Во-первых, надо немедленно распустить по замку слух, что граф не умер, а всего лишь заколдован Иглангером.
— Но я сам проверял, — возразил Бламур. — Граф был мертв. Да он и сейчас мертв!
— Да, конечно, — вздохнул Хамрай. — Но я хотел бы, чтобы слуги думали, что жив, но заколдован. Ты меня понимаешь?
— Да, — кивнул сенешаль. — А ты действительно можешь вернуть графа к жизни?
— Разве иначе я стал бы звать тебя в такую рань?
— Да-да, конечно. Все сделаем, продолжай пожалуйста.
— Мне необходимо сто двадцать факелов и сто двадцать одна свеча. Их надо отнести в подземелье под замком…
— Где графская усыпальница?
— А есть еще одно подземелье? — иронично спросил барон.
— Да, где склады и где темницы.
— Хм…. В то, где графская усыпальница. Я и имел в виду пещеру. Там, в северной части, могил, кажется, нет.
— Там больше половины пещеры пустует.
— Вот и прекрасно. Там я и воскрешу Радхаура. Прикажи принести туда его тело и положить прямо на землю. Вокруг на приличном расстоянии по кругу пусть воткнут в землю факелы, рядом с каждым факелом зажгут свечу. Как только все будет готово, дай мне знать.
— Хорошо, барон. Тогда я пошел. Эль сейчас принесут.
— Мне бы еще человека, отнести вниз кое-что отсюда. И чтобы обо всем этом знали как можно меньше людей. Особенно важно, чтобы до успешного окончания чародейства король Этвард ничего не знал. Он спит?
— Не знаю. Наверное. Во всяком случае, он отправился в свои покои. Не волнуйся, Ансеис, никто ничего до времени не узнает. Я сам лично отнесу графа в подземелье, — сенешаль хотел было идти, но вспомнил:
— Да, а госпожа? Ее можно воскресить?
Хамрай развел руками:
— Здесь я бессилен что-либо сделать.
Сенешаль кивнул и вышел, мысленно вознося молитвы об успешном завершении задуманного бароном.
Сто с лишним факелов едва разгоняли вековой мрак подземелья. Каменные изваяния из темноты смотрели на Хамрая.
— Все так как ты просил, барон? — спросил сэр Бламур.
— Посмотрим, — ответил Хамрай, явно думая о чем-то своем.
Он долго стоял, глядя в центр огражденного факелами пространства, туда, где уже в парадном облачении лежал наследник Алвисида.
— Разнесите эти два факела, — наконец сказал он, — и уложите графа между ними. И снимите с него все одежды. Они ему больше не понадобятся. Оставьте только меч и щит, вложите в руки.
Бламур кивнул четверым воинам, они принялись выполнять распоряжение мага.
Хамрай же протянул руки к тому месту, откуда взяли тело погибшего графа и земля, утрамбованная десятилетиями покоя, начала бугрится, освобождая середину вырванного из темноту круга, скапливаясь к краям, к факелам, образовывая довольно высокий насыпной поребрик.
Хамрай посмотрел на образовавшийся бассейн, в центре ярдов двух глубиной, и удовлетворенно кивнул. Тело Радхаура лежало на наклонной поверхности, ногами уходя в пустой пока бассейн.
Маг подошел к Бламуру, взял у того из рук последнюю оставшуюся свечу и зажег от факела. Кивнул слуге, который нес сюда торс Алвисида, тот поставил его к изголовью графа.
Маг сорвал покрывало с поверженного бога. Лицо Алвисида было безжизненно.
— Посмотри мне в душу, великий Алвисид, — вдруг почему-то зло процедил Хамрай окаменевшему лицу. — Может быть, ты поймешь в ней то, что я не могу понять?
Хамрай резко повернулся, сунул сэру Бламуру зажженную свечу и быстро пошагал к выходу из пещеры.
Поскольку никаких распоряжений не было, сенешаль кивнул раздевавшим Радхаура воинам, чтобы продолжали.
При виде барона Рогнеда быстро села на постели. Может, она и поспала несколько часов, но даже не раздевалась.
Хамрай вздохнул и сел на стоящий рядом резной стул.
— Ничего не подучится, Рогнеда, — хрипло сказал маг. — Я не могу.
— Но почему? — воскликнула девушка. — Ведь вы же сказали, что все придумали!
— Мало ли что я придумал! — в сердцах ответил Хамрай. — Я не могу. Ты… ты такая красивая, такая чистая. Ты не понимаешь, что тебя ждет!
— Я все понимаю, — серьезно и спокойно, глядя прямо барону в глаза, произнесла Рогнеда.
И в ее словах была такая сила, что Хамрай понял — ему не противостоять ей. Женской магии противостоять почти невозможно.
— Я все равно не смогу быть счастлива, — отвернувшись, произнесла Рогнеда. — Да, я как Марьян тогда — лучше уж кинжал в сердце! Я не смогу жить без него. Вот, — она достала из складок платья миниатюрный кинжальчик.
Миниатюрный, но достаточный, чтобы навсегда остановить это прекрасное благородное сердце.
— Я знал, что так случится, — устало вздохнул Хамрай.
Он проклинал все — себя, Моонлав, шаха Балсара, Алвисида, Наследника Алвисида, Силы Космические и глупую судьбу. А еще больше — идиотское чувство, отличающее людей от животных.
Он встал:
— Хорошо, ваше высочество, идемте. У меня все готово.
Ей даже не было страшно в этой огромной мрачной пещере, где в дальнем конце горели факела. Она ничего не спрашивала, доверившись барону — она знала, что он не сделает ей дурного.
Радхаур лежал между двух факелов, низкие свечи освещали лицо, с глаз которого сняли монеты. Если бы Радхаур не был наг, и не держал в неестественной позе щит и меч, она бы подумала, что он просто спит.
Хамрай поставил ее лицом к Радхауру у него в ногах. Над любимым возвышалась одна из статуй.
«Почему она стоит отдельно от всех надгробий и почему у нее нет рук?» — пронеслись в голове неуместные мысли.
И вдруг статуя открыла глаза. На холодном мраморном лице только они и были живыми. Почему-то глаза казались в свете факелов ярко-зелеными.
— Раздевайся! — нарушил тишину пещеры голос чародея, оторвав Рогнеду от посторонних мыслей.
— Что? — едва слышно прошептала она.
— Раздевайся, — стараясь говорить как можно ласковее, повторил Хамрай.
Он уже отобрал свою свечу у Бламура и готовился к сложному чародейству.
Рогнеда как-то испуганно посмотрела на сенешаля и воинов, помогавших в приготовлениях, но безропотно начала стягивать платье.
— Пусть все выйдут, — запоздало распорядился Хамрай, сделав Рогнеде жест остановиться. — Сэр Бламур, и вы тоже. Встаньте у входа в подземелье и никого не впускайте сюда, пока я не выйду.
— Даже верховного короля?
— Даже верховного короля, — подтвердил Хамрай. — Даже верховному королю не все открыто в Рэдвэлле, не правда ли?
— Да, барон. Мы уходим.
Рогнеда так и стояла, боясь пошевелиться, чтобы случайным движением или возгласом не помешать предстоящему волшебству.
Хамрай долго смотрел на нее. Ему было плохо от сознания того, что предстояло совершить. Силы Космические, да что с ним происходит? Пять лет назад он даже не задумался бы об этом! Поистине, любовь сильнее любой магии.
— Рогнеда, — негромко сказал он, — ты еще можешь передумать и вернуться на свет, к солнцу. Ты будешь счастлива.
— Нет, — твердо сказала она. — Мне раздеваться? Это… это обязательно?
— Как знаешь, — кивнул Хамрай в ответ на ее «нет». — Снимай все — так надо. Отдай одежды мне.
Рогнеда быстро стала раздеваться. Узелок на шнурке никак не давался, она злилась, но служанки помочь не было.
Ансеис повернулся к ней спиной, словно мысленно разговаривал с безрукой статуей, возвышающейся над Радхауром.
Ей было неловко, унизительно — она никогда не раздевалась перед мужчиной. Правда, служанки говорили, что герцог Иглангер подглядывал за ней, когда ее мыли… К тому же, ей стало холодно в огромном пространстве подземелья. И, впервые после принятого решения, ей стало страшно.
Она испугалась, что сможет передумать и быстро протянула скомканную одежду, придерживая башмачки пальцами, чародею.
— Возьмите, — попросила Рогнеда.
Сейчас она хотела, чтобы все кончилось как можно быстрее. Она надеялась, что волшебство будет быстрым.
Хамрай подошел к ней и взял одежду. Лицо его было бесстрастным, на нем можно было увидеть лишь усталость.
— Попрощайся с Радхауром, пока я отнесу одежду — мне надо произвести на ним заклинания. Ничего не бойся, Рогнеда, сюда никто не войдет.
Хамрай подошел к однорукой статуе, поставил на землю возле нее свечу и быстро исчез в темноте.
Рогнеда убрала руки с груди и медленно подошла к лежавшему немного под наклоном любимому.
Его ноги были заросши густыми волосами, Рогнеда стало неприятно от их вида и она быстро перевела глаза на лицо.
Казалось, Радхаур спал.
Рогнеда села возле него прямо на холодную землю, ее волосы упали ему на щеку.
— Любимый, — прошептала она.
Он не отозвался.
И впервые с того момента как она узнала о его гибели, на глаза навернулись слезы.
Огромная, как мир, капля упала ему на губы. Он не вздрогнул, не удивился, он был мертв.
И тогда Рогнеда расплакалась по-настоящему, ни о чем уже не думая, не сдерживая себя — оба плакала о себе, о любимом, о том, что мир так несправедлив.
Она не видела мага, стоявшего в десятке шагов поодаль, она не замечала, что ожило лицо безрукой статуи и от самой статуи исходит странное мерцание — ей недосуг было, что торс установлен на постаменте из фиолетовых магических кристаллов, имеющих огромную силу.
Она не поняла, что колдовство уже началось, что ее и Радхаура скрыл от всех чародейский плотный туман. Она плакала, и слезы наполнили ее мир, водопадом обрушиваясь на лицо Радхаура, омывая его своей чистотой и страстью…
Когда Хамрай вышел из магического подпространства, всю северную часть подземной пещеры заполнял фиолетово-синевато-зеленоватый туман, полностью поглотивший и тело Наследника Алвисида, и самого Алвисида, и прекрасную принцессу, готовую все отдать ради возлюбленного.
Хамрай не верил до конца, что Рогнеда убила бы себя, если бы он отказал ей.
Но то, что она согласилась превратится в озеро, рождало бурю странных, непонятных и противоречивых чувств в душе старого мага.
Он знал, что волшебство свершилось, что через несколько минут магический туман рассеется и он будет объяснять Радхауру, что произошло. Вряд ли разговор будет легким. Но содеянного не воротишь, все.
Хамраю стало обрыдло и пусто на душе. Он тяжело опустился на землю, устало провел рукой по лбу. Он ненавидел себя, ненавидел всю магию мира, ненавидел все — лишь Аннаура с сыновьями освещали дальнейший путь.
И он, понимая, что сходит с ума, поддавшись секундному порыву, зная, что впоследствии пожалеет об этом, вырвал сильной рукой свое магическое я, тайлорса, сжившегося с Хамраем, и швырнул прочь, в космическую пустоту, отстранившись и отказавшись от того, к чему шел долгие годы, за что другие готовы были продать мать родную да еще ноги целовать за это.
Хамрая изогнуло дугой, мгновенная боль пронзила разум.
Он очнулся почти сразу — туман еще не рассеялся. Он тяжело дышал, ноги были словно из киселя — в голове царила восхитительная пустота.
Вот и все.
Он больше не маг — магическая сущность тайлорса сейчас вливается в его двойника. Он больше не сможет называть себя Хамраем, это имя принадлежит отныне другому. Он — сэр Ансеис…
Это имя, впрочем, тоже принадлежит другому, вернее, принадлежало.
Он — рыцарь, и этого не отнимешь. Глаз зорок, рука крепка. У него есть замок, самая прекрасная в мире женщина и сын. Ради них он и будет жить, три десятка лет судьба ему еще наверняка отпустит.
Он поднялся и пошатываясь побрел к Радхауру. Просто — к сэру Радхауру, графу Маридунскому, его соседу по землям и хорошему другу. Сэру Ансеису плевать, что сэр Радхаур еще и Наследник какого-то там поверженного бога.
Глава тринадцатая КЛЯТВА
«Сuncta erant bona»
Он не видел, что было дальше. Тело, осталось там, на траве у Рэдвэллских Камней.
Он взметнулся к облакам, как тогда, давно, когда пытались спасти Лореллу. Только тогда он был не один и знал, что жизнь продолжается.
Сейчас же все кончено. Все, чем страдал, что любил, что ненавидел — осталось на траве. В его пронзенном кинжалом теле.
И тогда, в замке, он был не один. И все было другое — и цвет, и звуки. И тогда было больно и страшно.
Сейчас не было больно, было легко. И безрадостно, безразлично. Не было ни жалости к самому себе, ни досады за роковую ошибку, ни интереса к собственному будущему. Он умер.
Все.
Что будет дальше, его почему-то не интересовало. Котлы адские — значит заслужил, передаст привет Белиалу, увидит Сарлузу.
А может, ему уготованы кущи райские, поскольку сам за собой грехов он не числил?
Может и так. Больших грехов за ним нет. Он не предавал и не обманывал. Он сражался и убивал врагов только в честном бою.
Он взмыл над облаками и с огромной скоростью устремился к звездам.
Как он уже знал, ад христианский расположен на Меркурии, рай — на Юпитере. На остальных планетах — сколько их всего он не ведал — живут другие боги. Он знал из рассказов посланника Алвисида, что такое планеты, и когда пролетал мимо огромных, заслоняющих все шаров, гадал: был то Меркурий позади, или Юпитер.
Впрочем, ему было все равно. Он умер.
Ему стало все безразлично и если бы у него были глаза, он бы их закрыл. Ему хотелось невозможного — на землю. А раз это невозможно, значит и нечего хотеть — ничего.
Он шел через смерть второй раз. Первый — давным давно, кажется, что в другой жизни. Когда захлебнулся в Гуронгеле, спасаясь от стеклянного дракона и тогда его спасла Лорелла. Но в тот раз была лишь чернота и мгновенно он вновь обрел сознание. Сколько времени пролежал на дне озера, он не знал, но недолго — не больше часа.
Сейчас все было по-другому. Окончательно. Навсегда.
Как долго его бестелесное я летело средь черных пустот, он не знал. Но долго. Планет впереди уже не было видно, а он все летел.
Ядовитой змеей прошмыгнула мысль, что за неверие и прегрешения он обречен вечно лететь в черноту не останавливаясь нигде.
Впрочем, это был бы не самый плохой вариант, он быстро бы привык и думал бы о предстоящей вечности, то есть — ни о чем.
Но вдруг его движение прекратилось — мгновенно, словно он с разгона врезался в невидимую стену и расстекся по ней тонкой пленкой.
Но боли не было. Какая боль, если тело его осталось там, на зеленой прекрасной траве?.. Для него больше нет боли, как нет красок. В царстве смерти все краски серы.
И ничего не происходит…
Ничего…
Можно лишь миллион раз вспоминать прожитую жизнь и сокрушаться, как она была коротка и сколь многое не успел сделать. И можно мысленно орать, ибо нет рта, что дайте ему шанс начать все сначала, и он бы…
А что бы он изменил? Вот и думай вечно над этим вопросом.
Он не хотел думать. Уж после смерти-то можно отдохнуть от этого утомительного занятия?
Отдохнуть… У него для этого теперь — вечность. Хотя немного странно, что его не принял ни Ад, ни Рай. Может, здесь, в кромешной пустоте, он будет всего лишь дожидаться своего времени, когда кто-то высший решит его судьбу после смерти? Ему было все равно.
— Уррий! — Услышал он то ли голос, то ли мысль.
— Кто здесь?
— Когда-то я был отцом Гудром.
— Отец Гудр! Где мы?
— На грани мира. Ты теперь — как и все мы, частица Сил Космических.
Если бы Радхаур был жив, он бы удивился.
— Не ожидал увидеть тебя здесь так рано, — продолжил невидимый отец Гудр. — Обычно сюда попадают умудренные опытом старцы.
— Но почему я оказался здесь? Почему ни в Раю, ни в Аду?
— Потому что ты ни кому не поклонился. Ни Богу, ни дьяволу. Ни Алвисиду или кому-то еще. Поэтому ты здесь.
— А вы? — удивился Радхаур.
Он, оказывается, еще мог удивляться чему-то, счастливец.
— Вы же епископ, всю жизнь проповедовали слово Божие…
— Если бы ты знал, то есть еще узнаешь, сколько здесь епископов, архиепископов и пап римских, — ответил невидимый дух. — А также мулл, хэккеров и жрецов всех религий.
— И чем вы здесь занимаетесь, отец Гудр?
— Смотрим. Нас здесь много, очень много, жизни не хватит сосчитать. И по отдельности мы — ничто. Все вместе же — высшая из высших сил, оберегаем наш мир от опасностей и катаклизмов. Второй Великой Потери Памяти не должно случится — для этого мы здесь…
— Но… — хотел было возразить Радхаур и в это мгновение невидимая сила скрутила его бесплотное я, оборвав мысль и опрокинув в боль.
Ничего не понимающий Радхаур сквозь непредставимые муки видел, как звезды и планеты мчались в обратную сторону, все больше погружаясь во тьму, пока не исчезли в ней вовсе…
Первым ощущением был холод — он снова жил. Но сил открыть глаза и встать еще не хватало. Он прислушался — тишина, ни звука. И словно извне в него вливались жизненные силы.
Он с трудом приподнял голову — какие-то далекие огни светили из мрака со всех сторон.
— Где я? — спросил он у пустоты.
Язык едва слушался его, казалось странным, как он вообще помещается во рту и шевелится.
— В Рэдвэлле, в своем замке, сэр Радхаур, — услышал он очень знакомый голос.
Барон Ансеис! Рэдвэлл!
Он возвращен к жизни?.. Зачем? Какой ценой?
Радхаур резко сел. Он находился на пологой узкой площадке, ноги были погружены в бассейн с приятной теплой водой. Он освободил руку от щита и оперся ею на землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35