это — магическая аллегория. Вообще, вредно для здоровья иметь врагов, и нельзя безнаказанно презирать кем бы то ни было высказанное осуждение. Прежде чем воспротивиться каким-нибудь силам или току, нужно хорошо удостовериться, обладаете ли вы достаточной силой или несет ли вас противоположный ток; иначе вы будете раздавлены или поражены громом, и много внезапных смертей не имеют другой причины. Страшная смерть Надава и Авии, Оссии, Анания и Сафиры была произведена электрическими токами оскорбленных ими верований; муки луденских урсулинок, лувиерских монахинь и одержимых судорогами Янсенистов имели ту же причину и объясняются теми же естественными оккультными законами. Если бы Урбан Грандье не был казнен — случилось бы одно из двух: или одержимые монахини умерли в ужасных конвульсиях или явления дьявольского неистовства, постепенно усиливаясь, приобрели бы такую силу, что Грандье, несмотря на все свое знание и ум, сам начал бы галлюцинировать и оклеветал себя, подобно несчастному Гофриди, или внезапно умер со всеми ужасными признаками отравления или божьей мести.
В восемнадцатом столетии несчастный поэт Жильберт сделался жертвой смелости, так как осмелился презирать общественное мнение и даже философский фанатизм своей эпохи. Виновный в оскорблении философии он умер бешенным безумцем, осаждаемый самыми невероятными ужасами, как будто сам Бог наказал его за то, что он не вовремя защищал Его дело; в действительности же он пал жертвой неизвестного ему закона природы — он воспротивился электрическому току и пал, пораженный громом.
Если бы Марат не был убит Шарлотой Корде, он непременно был бы убит реакцией общественного мнения; прокаженным его сделало омерзение честных людей, и он должен был пасть под этой тяжестью.
Осуждение, вызванное Варфоломеевской ночью, — единственная причина ужасной болезни и смерти Карла IX; и если бы Генриха IV не поддерживала громадная популярность, которой он был обязан симпатической силе своей астральной жизни, Генрих IV, говорю я, не пережил бы своего обращения, и погиб бы под презрением протестантов, смешанным с недоверием и злобой католиков.
Непопулярность может быть доказательством честности и храбрости, но всегда она доказывает отсутствие благоразумия или политики; раны, наносимые общественному мнению, смертельны для государственных людей. Можно было бы напомнить о преждевременной и насильственной смерти многих знаменитых людей, которых не следует называть здесь.
Бесчестие, по мнению общества, может быть величайшей несправедливостью, но тем не менее, оно всегда бывает причиной неудач и часто — смертным приговором.
Зато несправедливость, нанесенная одному человеку, может и должна, если ее своевременно не загладят, вызвать гибель целого народа или общества; это то, что называют криком крови, ибо в основе всякой несправедливости лежит зародыш человекоубийства.
В силу этих страшных законов солидарности, христианство так настойчиво рекомендует прощение оскорблений и примирение. Тот, кто умирает не простив, бросается в вечность вооруженный кинжалом и обрекает себя ужасам вечного убийства.
В народе существует предание и непреодолимая вера в действительность отцовских или материнских благословений и проклятий. Действительно, чем теснее связи, соединяющие двух лиц, тем ужасней следствия ненависти. В мифологии очаг Алтея, сжигающего кровь Мелеагра, — символ этой страшной силы. Пусть же остерегаются родители: не зажигают ада в собственной крови и не обрекают своих несчастью, не сжигая в то же время самого себя, и не становясь несчастными. Прощение никогда не может быть преступлением; проклятие — всегда дурной поступок и большая опасность.
9. Тет. И
ПОСВЯЩЕНИЕ
Iesod
Bonum
Посвященный обладает лампой Трисмегиста, плащом Аполлония и посохом патриархов.
Лампа Трисмегиста — разум, просвещенный знанием; плащ Аполлония — совершенное самообладание, изолирующее мудреца от инстинктивных токов; посох патриархов — помощь тайных и вечных сил природы.
Лампа Трисмегиста освещает настоящее, прошедшее и будущее, открывает совесть мужчин, освещает изгибы сердца женщин. Лампа горит тройным пламенем, плащ трижды складывается, и посох делится на три части.
Число девять — число божественных отражений: оно выражает божественную идею во всем ее абстрактном могуществе, но оно выражает также и роскошь верования, а, следовательно, и суеверие, и идолопоклонство.
Поэтому-то Гермес и сделал его числом посвящения: посвященный царствует над суеверием и посредством суеверия; он спокойно идет во мраке, уверенно опираясь на свой посох, закутавшись в свой плащ и освещая путь своей лампой.
Разум дан всем людям, но не все умеют им пользоваться; это — наука, которой надо научиться; свобода предоставлена всем, но все не могут быть свободны: это — право, которое надо завоевать; сила — для всех, но не все умеют на нее опереться: это — могущество, которым надо завладеть.
Без усилия мы ничего не можем достигнуть. Назначение человека — обогащаться тем, что он зарабатывает, а затем подобно Богу, пользоваться славой и удовольствием давать.
Магическое искусство некогда называлось искусством первосвященническим и царским, так как посвящение давало мудрецу власть над душами и способность управлять волями. Прорицание — также одна из привилегий посвященного, а прорицание — только знание следствий, содержащихся в причинах, и наука, примененная к фактам универсального учения об аналогии.
Людские поступки не только записываются в астральном свете: они оставляют также следы на лице, изменяют наружность, походку и акцент голоса.
Следовательно, каждый человек носит с собой историю своей жизни, и посвященный может прочесть ее. Будущее же всегда следствие прошедшего, и неожиданные обстоятельства почти ничего не меняют в разумно ожидаемых результатах.
Следовательно, каждому человеку можно предсказать его судьбу. По одному движению можно судить обо всей жизни; одна неловкость предсказывает целую серию несчастий. Цезарь был убит потому, что стыдился своей лысины; Наполеон умер на острове святой Елены, так как ему нравились стихотворения Оссеана; Людовик-Филипп должен был покинуть трон именно так, как он его покинул, потому что у него был зонтик… Все это парадоксы для толпы, не схватывающей тайных отношений между вещами; но для посвященного, все понимающего и ничему не удивляющемуся, это — причины.
Посвящение предохраняет от ложного света мистицизма; оно придаст человеческому разуму его относительное значение и соответственную непогрешимость, соединяя его цепью аналогий с верховным разумом.
Поэтому, у посвященного нет ни сомнительных надежд, ни бессмысленного страха, так как нет и неразумных верований. Он знает, что он может, и ему ничего не стоит осмелиться; поэтому, для него сметь значит мочь.
Итак, вот новое толкование атрибутов посвященного: его лампа представляет знание; окутывающий его плащ — скромность, посох — эмблема его силы и смелости; он знает, смеет и молчит.
Он знает тайны будущего, смеет в настоящем и молчит о прошлом. Он знает слабости человеческого сердца, умеет пользоваться ними для своего дела и молчит о своих проектах.
Он знает смысл всех символизмов и культов, смеет практиковать их или воздерживаться от этого без ханжества и нечестия, и молчит о едином догмате высшего посвящения.
Ему известны существование и свойства великого магического агента, он смеет творить дела и произносить слова, подчиняющие его человеческой воле, и молчит о тайнах великого делания.
Часто вы можете увидеть его печальным, но никогда вы не увидите его унылым или пришедшим в отчаяние; часто — бедным, никогда — униженным или жалким, — преследуемым, но не устрашенным и побежденным. Он помнит о вдовстве и убийстве Орфея, об изгнании и пустыннической смерти Моисея, о мученичестве пророков и пытках Аполлония, о кресте Спасителя; он знает, в каком беспомощном состоянии умер Агриппа, самая память которого была оклеветана, в каких трудах изнемог великий Парацельс, все, что должен был выстрадать Раймонд Луллий, чтобы добиться, наконец, кровавой смерти. Он вспоминает о Сведенборге, который вынужден был притворяться безумным, чтобы ему прощали его знание, о Сан-Мартине, скрывавшемся всю свою жизнь, о Калиостро, умершем покинутым в темницах инквизиции, о Казотте, умершем на плахе. Преемник стольких жертв, он, все-таки, смеет, но тем более понимает необходимость молчать.
Будем же подражать его примеру, будем настойчиво учиться, а когда будем знать, осмелимся и будем молчать.
10. Йод. I
КАББАЛА
Мальхут
Principium
Phallus
Все религии сохранили воспоминание об изначальной книге, написанной в образах мудрецами первых веков; ее упрощенные и позже введенные во всеобщее употребление символы доставили писанию буквы, слову его отличительные признаки и оккультной философии — ее таинственные знаки и пантакли.
Эта книга, приписываемая евреями Еноху, седьмому учителю мира после Адама, египтянами — Гермесу Трисмегисту, греками — Кадму, основателю святого города, была символическим сокращением древнего предания, позже названного Каббалой — еврейским словом, эквивалентным преданию.
Все это предание основано на единственном догмате магии: видимое — для нас пропорциональная мера невидимого. Древние, заметив, что и физике равновесие является универсальным законом и результатом кажущейся противоположности двух сил, от равновесия физического заключили к равновесию метафизическому, и провозгласили, что в Боге, т. е. живой и деятельной первопричине, необходимо признать два необходимых друг другу свойства: устойчивость и движение, необходимость и свободу, рациональный порядок и свободу воли, справедливость и любовь, а, следовательно, также строгость и милосердие; два эти атрибута еврейские каббалисты до некоторой степени олицетворяют под названием Гебуры (Geburah) и Хезеда (Chesed).
Над Гебурой и Хезедом расположена верховная корона — уравновешивающая сила, принцип мира или уравновешенного царства; корона эта обозначена именем Малькут в тайном и каббалистическом стихе молитвы Господней, о котором я уже говорил.
Но Гебура и Хезед, поддерживаемые в равновесии вверху короной и внизу царством, — два принципа, которые можно рассматривать либо абстрактно, либо в их осуществлении. Абстрактные или идеализированные они получают высшее название: «Хохма» (Chochmah), мудрость, и «Бина» (Binah), разум. Осуществленные, они называются устойчивостью и прогрессом, т. е. вечностью и победой: «Год» (Hod) и «Нетца» (Netzah).
Такова, по учению каббалы, основа всех религий и наук, первая и неизменная идея всего существующего — тройной треугольник и круг, идея тройного, объясненная помноженным само на себя равновесием, в области идеала и осуществление этой идеи в формах. Древние соединяли главные понятия этой простой и грандиозной теологии с понятием о числах и следующим образом определяли все числа исходной десятерицы:
"Кетер" (Keter). — Корона — уравновешивающая сила.
"Хохма" (Chochmah). — Мудрость, уравновешенная в своем неизменном устройстве инициативой разума.
"Бина" (Binah). — Деятельный разум, уравновешенный мудростью.
"Хезед" (Chesed). — Милосердие, — вторая концепция мудрости, — всегда благосклонное, так как оно сильно.
"Гебура" (Geburah). — Строгость, неизбежное существование которой обусловливается мудростью и добротой. Терпеть зло значит препятствовать добру.
"Тиферет" (Tiphereth). — Красота — лучезарная концепция равновесия в формах, переход от короны к царству, принцип, посредник между творцом и твореньем. (Какое поразительно прекрасное понятие о поэзии и ее первосвященстве находим мы здесь!)
"Нетца" (Netsah). — Победа, т. е. вечное торжество разума и справедливости.
"Год" (Hod). — Вечность побед духа над материей, деятельного над пассивным, жизни над смертью.
"Иезод" (Iesod). — Основание, т. е. основа всех верований и истин, — то, что мы называем в философии «Абсолютом».
"Мальхут" (Malchut) или «Малькут» (Malkout). — Царство — вселенная; все творение — дело и зеркало Бога; доказательство существования высшего разума; точное следствие, заставляющее нас взойти к первым возможным посылкам; загадка, отгадка которой — Бог, т. е. высший и абсолютный разум.
Эти десять основных понятий, связанных с первыми десятью буквами изначального алфавита, одновременно обозначая и начала и числа, представляют собой то, что учителя каббалы называют десятью Сефиротами.
Изображенная таким образом священная тетраграмма указывает число, источник и отношение имен Бога. К имени Иотхава (Iotchavah), изображенному этими двадцатью четырьмя знаками, увенчанными тройным венчиком света, нужно относить 24 небесных трона и столько же коронованных старцев «Апокалипсиса». В каббале оккультное начало называется старцем, и этот принцип, размножаясь и как бы отражаясь в второпричинах, создаст свои образы, т. е. столько же старцев, сколько существует различных концепций его единой сущности. Эти менее совершенные образы, удаляясь от своего источника, бросают во мрак последнее отражение и отблеск, изображающие ужасного и обезображенного старца; а это и есть то, что называют дьяволом. Поэтому один посвященный осмелился сказать: "Дьявол — Бог, по понятиям злых людей", а другой, употребляя еще более странные, но не менее энергичные выражения, добавил: "Дьявол образован из обрывков Бога". Я мог бы резюмировать и объяснить все эти, кажущиеся столь новыми, утверждения, заметив, что в самом символизме демон — ангел, сверженный с неба за то, что хотел присвоить себе власть Бога. Таков аллегорический язык пророков и четьи-минеи. Говоря же философски, дьявол — человеческое представление о божестве, пораженном и свергнутом с неба прогрессом науки и разума. У первобытных восточных народов Молох, Адрамелек и Ваал были обезображенными варварскими атрибутами олицетворения единого Бога. Бог янсенистов, создающий большинство человечества для ада и любующийся вечными муками тех, кого он не пожелал спасти, — понятие еще более варварское, чем концепция Молоха; поэтому по мнению умных и просвещенных христиан, Бог янсенистов, — настоящий Сатана, низвергнутый с неба.
Каббалисты, умножая божественные имена, связывали их либо с единством тетраграммы, либо с образом тройного, либо с сефиротической лестницей декады; вот как изображают они лестницу божественных имен и чисел:
Этот треугольник можно следующим образом изобразить латинскими буквами.
I
I А
S D I
I E H V
E L O I M
S A B A O Т
A R A R I T A
E L V E D A A T
E L I M G I B O R
Е L I М S A B A О Т
Совокупность всех этих божеских имен, образовавшихся из тетраграммы, но вне ее — одна из основ еврейского ритуала и тайная сила, призываемая раввинами-каббалистами под именем Семгамфора.
Здесь я буду говорить о Таро с каббалистической точки зрения. Я указал уже на оккультный источник этого названия. Эта иероглифическая книга состоит из каббалистической азбуки и колеса или круга, состоящего из четырех декат, обозначаемых четырьмя символическими и типичными фигурами, причем каждая из них состоит из четырех прогрессивных символов, изображающих человечество: мужчины, женщины, юноши и ребенка; господина, госпожи, воина и слуги. Двадцать две фигуры алфавита изображают 13 догматов и 9 верований, дозволенных еврейской религией, — религией сильной и основанной на высочайшем разуме.
Вот религиозный и каббалистический ключ Таро, выраженный техническими стихами, на манер древних законодателей:
Алеф. Все возвещает деятельную, разумную причину.
Бет. Число служит доказательством живого единства.
Гимель. Ничто не может ограничить того, кто все содержит.
Далет. Единый, выше всякого принципа, он повсюду присутствует.
Хе. Только его можно обожать, так как он единый господин.
Вау. Свое истинное учение он открывает чистым сердцам.
Заин. Но для дел веры необходима одна голова.
Шет. Поэтому у нас один алтарь и один закон.
Тет. И вечный никогда не изменит их основы.
Йод. Он регулирует каждую фазу небес н нашей жизни.
Каф. Богатый милосердием и сильный, если надо наказать.
Ламед. Он в будущем обещает царя своему народу.
Мем. Могила — переход к новой жизни.
Конечна только смерть, жизнь же бессмертна.
Таковы чистые, неизменные, священных догматы; дополним теперь чтимые числа,
Нун. Добрый ангел успокаивает и умеряет.
Самех. Злой ангел — дух гордости и гнева.
Аин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
В восемнадцатом столетии несчастный поэт Жильберт сделался жертвой смелости, так как осмелился презирать общественное мнение и даже философский фанатизм своей эпохи. Виновный в оскорблении философии он умер бешенным безумцем, осаждаемый самыми невероятными ужасами, как будто сам Бог наказал его за то, что он не вовремя защищал Его дело; в действительности же он пал жертвой неизвестного ему закона природы — он воспротивился электрическому току и пал, пораженный громом.
Если бы Марат не был убит Шарлотой Корде, он непременно был бы убит реакцией общественного мнения; прокаженным его сделало омерзение честных людей, и он должен был пасть под этой тяжестью.
Осуждение, вызванное Варфоломеевской ночью, — единственная причина ужасной болезни и смерти Карла IX; и если бы Генриха IV не поддерживала громадная популярность, которой он был обязан симпатической силе своей астральной жизни, Генрих IV, говорю я, не пережил бы своего обращения, и погиб бы под презрением протестантов, смешанным с недоверием и злобой католиков.
Непопулярность может быть доказательством честности и храбрости, но всегда она доказывает отсутствие благоразумия или политики; раны, наносимые общественному мнению, смертельны для государственных людей. Можно было бы напомнить о преждевременной и насильственной смерти многих знаменитых людей, которых не следует называть здесь.
Бесчестие, по мнению общества, может быть величайшей несправедливостью, но тем не менее, оно всегда бывает причиной неудач и часто — смертным приговором.
Зато несправедливость, нанесенная одному человеку, может и должна, если ее своевременно не загладят, вызвать гибель целого народа или общества; это то, что называют криком крови, ибо в основе всякой несправедливости лежит зародыш человекоубийства.
В силу этих страшных законов солидарности, христианство так настойчиво рекомендует прощение оскорблений и примирение. Тот, кто умирает не простив, бросается в вечность вооруженный кинжалом и обрекает себя ужасам вечного убийства.
В народе существует предание и непреодолимая вера в действительность отцовских или материнских благословений и проклятий. Действительно, чем теснее связи, соединяющие двух лиц, тем ужасней следствия ненависти. В мифологии очаг Алтея, сжигающего кровь Мелеагра, — символ этой страшной силы. Пусть же остерегаются родители: не зажигают ада в собственной крови и не обрекают своих несчастью, не сжигая в то же время самого себя, и не становясь несчастными. Прощение никогда не может быть преступлением; проклятие — всегда дурной поступок и большая опасность.
9. Тет. И
ПОСВЯЩЕНИЕ
Iesod
Bonum
Посвященный обладает лампой Трисмегиста, плащом Аполлония и посохом патриархов.
Лампа Трисмегиста — разум, просвещенный знанием; плащ Аполлония — совершенное самообладание, изолирующее мудреца от инстинктивных токов; посох патриархов — помощь тайных и вечных сил природы.
Лампа Трисмегиста освещает настоящее, прошедшее и будущее, открывает совесть мужчин, освещает изгибы сердца женщин. Лампа горит тройным пламенем, плащ трижды складывается, и посох делится на три части.
Число девять — число божественных отражений: оно выражает божественную идею во всем ее абстрактном могуществе, но оно выражает также и роскошь верования, а, следовательно, и суеверие, и идолопоклонство.
Поэтому-то Гермес и сделал его числом посвящения: посвященный царствует над суеверием и посредством суеверия; он спокойно идет во мраке, уверенно опираясь на свой посох, закутавшись в свой плащ и освещая путь своей лампой.
Разум дан всем людям, но не все умеют им пользоваться; это — наука, которой надо научиться; свобода предоставлена всем, но все не могут быть свободны: это — право, которое надо завоевать; сила — для всех, но не все умеют на нее опереться: это — могущество, которым надо завладеть.
Без усилия мы ничего не можем достигнуть. Назначение человека — обогащаться тем, что он зарабатывает, а затем подобно Богу, пользоваться славой и удовольствием давать.
Магическое искусство некогда называлось искусством первосвященническим и царским, так как посвящение давало мудрецу власть над душами и способность управлять волями. Прорицание — также одна из привилегий посвященного, а прорицание — только знание следствий, содержащихся в причинах, и наука, примененная к фактам универсального учения об аналогии.
Людские поступки не только записываются в астральном свете: они оставляют также следы на лице, изменяют наружность, походку и акцент голоса.
Следовательно, каждый человек носит с собой историю своей жизни, и посвященный может прочесть ее. Будущее же всегда следствие прошедшего, и неожиданные обстоятельства почти ничего не меняют в разумно ожидаемых результатах.
Следовательно, каждому человеку можно предсказать его судьбу. По одному движению можно судить обо всей жизни; одна неловкость предсказывает целую серию несчастий. Цезарь был убит потому, что стыдился своей лысины; Наполеон умер на острове святой Елены, так как ему нравились стихотворения Оссеана; Людовик-Филипп должен был покинуть трон именно так, как он его покинул, потому что у него был зонтик… Все это парадоксы для толпы, не схватывающей тайных отношений между вещами; но для посвященного, все понимающего и ничему не удивляющемуся, это — причины.
Посвящение предохраняет от ложного света мистицизма; оно придаст человеческому разуму его относительное значение и соответственную непогрешимость, соединяя его цепью аналогий с верховным разумом.
Поэтому, у посвященного нет ни сомнительных надежд, ни бессмысленного страха, так как нет и неразумных верований. Он знает, что он может, и ему ничего не стоит осмелиться; поэтому, для него сметь значит мочь.
Итак, вот новое толкование атрибутов посвященного: его лампа представляет знание; окутывающий его плащ — скромность, посох — эмблема его силы и смелости; он знает, смеет и молчит.
Он знает тайны будущего, смеет в настоящем и молчит о прошлом. Он знает слабости человеческого сердца, умеет пользоваться ними для своего дела и молчит о своих проектах.
Он знает смысл всех символизмов и культов, смеет практиковать их или воздерживаться от этого без ханжества и нечестия, и молчит о едином догмате высшего посвящения.
Ему известны существование и свойства великого магического агента, он смеет творить дела и произносить слова, подчиняющие его человеческой воле, и молчит о тайнах великого делания.
Часто вы можете увидеть его печальным, но никогда вы не увидите его унылым или пришедшим в отчаяние; часто — бедным, никогда — униженным или жалким, — преследуемым, но не устрашенным и побежденным. Он помнит о вдовстве и убийстве Орфея, об изгнании и пустыннической смерти Моисея, о мученичестве пророков и пытках Аполлония, о кресте Спасителя; он знает, в каком беспомощном состоянии умер Агриппа, самая память которого была оклеветана, в каких трудах изнемог великий Парацельс, все, что должен был выстрадать Раймонд Луллий, чтобы добиться, наконец, кровавой смерти. Он вспоминает о Сведенборге, который вынужден был притворяться безумным, чтобы ему прощали его знание, о Сан-Мартине, скрывавшемся всю свою жизнь, о Калиостро, умершем покинутым в темницах инквизиции, о Казотте, умершем на плахе. Преемник стольких жертв, он, все-таки, смеет, но тем более понимает необходимость молчать.
Будем же подражать его примеру, будем настойчиво учиться, а когда будем знать, осмелимся и будем молчать.
10. Йод. I
КАББАЛА
Мальхут
Principium
Phallus
Все религии сохранили воспоминание об изначальной книге, написанной в образах мудрецами первых веков; ее упрощенные и позже введенные во всеобщее употребление символы доставили писанию буквы, слову его отличительные признаки и оккультной философии — ее таинственные знаки и пантакли.
Эта книга, приписываемая евреями Еноху, седьмому учителю мира после Адама, египтянами — Гермесу Трисмегисту, греками — Кадму, основателю святого города, была символическим сокращением древнего предания, позже названного Каббалой — еврейским словом, эквивалентным преданию.
Все это предание основано на единственном догмате магии: видимое — для нас пропорциональная мера невидимого. Древние, заметив, что и физике равновесие является универсальным законом и результатом кажущейся противоположности двух сил, от равновесия физического заключили к равновесию метафизическому, и провозгласили, что в Боге, т. е. живой и деятельной первопричине, необходимо признать два необходимых друг другу свойства: устойчивость и движение, необходимость и свободу, рациональный порядок и свободу воли, справедливость и любовь, а, следовательно, также строгость и милосердие; два эти атрибута еврейские каббалисты до некоторой степени олицетворяют под названием Гебуры (Geburah) и Хезеда (Chesed).
Над Гебурой и Хезедом расположена верховная корона — уравновешивающая сила, принцип мира или уравновешенного царства; корона эта обозначена именем Малькут в тайном и каббалистическом стихе молитвы Господней, о котором я уже говорил.
Но Гебура и Хезед, поддерживаемые в равновесии вверху короной и внизу царством, — два принципа, которые можно рассматривать либо абстрактно, либо в их осуществлении. Абстрактные или идеализированные они получают высшее название: «Хохма» (Chochmah), мудрость, и «Бина» (Binah), разум. Осуществленные, они называются устойчивостью и прогрессом, т. е. вечностью и победой: «Год» (Hod) и «Нетца» (Netzah).
Такова, по учению каббалы, основа всех религий и наук, первая и неизменная идея всего существующего — тройной треугольник и круг, идея тройного, объясненная помноженным само на себя равновесием, в области идеала и осуществление этой идеи в формах. Древние соединяли главные понятия этой простой и грандиозной теологии с понятием о числах и следующим образом определяли все числа исходной десятерицы:
"Кетер" (Keter). — Корона — уравновешивающая сила.
"Хохма" (Chochmah). — Мудрость, уравновешенная в своем неизменном устройстве инициативой разума.
"Бина" (Binah). — Деятельный разум, уравновешенный мудростью.
"Хезед" (Chesed). — Милосердие, — вторая концепция мудрости, — всегда благосклонное, так как оно сильно.
"Гебура" (Geburah). — Строгость, неизбежное существование которой обусловливается мудростью и добротой. Терпеть зло значит препятствовать добру.
"Тиферет" (Tiphereth). — Красота — лучезарная концепция равновесия в формах, переход от короны к царству, принцип, посредник между творцом и твореньем. (Какое поразительно прекрасное понятие о поэзии и ее первосвященстве находим мы здесь!)
"Нетца" (Netsah). — Победа, т. е. вечное торжество разума и справедливости.
"Год" (Hod). — Вечность побед духа над материей, деятельного над пассивным, жизни над смертью.
"Иезод" (Iesod). — Основание, т. е. основа всех верований и истин, — то, что мы называем в философии «Абсолютом».
"Мальхут" (Malchut) или «Малькут» (Malkout). — Царство — вселенная; все творение — дело и зеркало Бога; доказательство существования высшего разума; точное следствие, заставляющее нас взойти к первым возможным посылкам; загадка, отгадка которой — Бог, т. е. высший и абсолютный разум.
Эти десять основных понятий, связанных с первыми десятью буквами изначального алфавита, одновременно обозначая и начала и числа, представляют собой то, что учителя каббалы называют десятью Сефиротами.
Изображенная таким образом священная тетраграмма указывает число, источник и отношение имен Бога. К имени Иотхава (Iotchavah), изображенному этими двадцатью четырьмя знаками, увенчанными тройным венчиком света, нужно относить 24 небесных трона и столько же коронованных старцев «Апокалипсиса». В каббале оккультное начало называется старцем, и этот принцип, размножаясь и как бы отражаясь в второпричинах, создаст свои образы, т. е. столько же старцев, сколько существует различных концепций его единой сущности. Эти менее совершенные образы, удаляясь от своего источника, бросают во мрак последнее отражение и отблеск, изображающие ужасного и обезображенного старца; а это и есть то, что называют дьяволом. Поэтому один посвященный осмелился сказать: "Дьявол — Бог, по понятиям злых людей", а другой, употребляя еще более странные, но не менее энергичные выражения, добавил: "Дьявол образован из обрывков Бога". Я мог бы резюмировать и объяснить все эти, кажущиеся столь новыми, утверждения, заметив, что в самом символизме демон — ангел, сверженный с неба за то, что хотел присвоить себе власть Бога. Таков аллегорический язык пророков и четьи-минеи. Говоря же философски, дьявол — человеческое представление о божестве, пораженном и свергнутом с неба прогрессом науки и разума. У первобытных восточных народов Молох, Адрамелек и Ваал были обезображенными варварскими атрибутами олицетворения единого Бога. Бог янсенистов, создающий большинство человечества для ада и любующийся вечными муками тех, кого он не пожелал спасти, — понятие еще более варварское, чем концепция Молоха; поэтому по мнению умных и просвещенных христиан, Бог янсенистов, — настоящий Сатана, низвергнутый с неба.
Каббалисты, умножая божественные имена, связывали их либо с единством тетраграммы, либо с образом тройного, либо с сефиротической лестницей декады; вот как изображают они лестницу божественных имен и чисел:
Этот треугольник можно следующим образом изобразить латинскими буквами.
I
I А
S D I
I E H V
E L O I M
S A B A O Т
A R A R I T A
E L V E D A A T
E L I M G I B O R
Е L I М S A B A О Т
Совокупность всех этих божеских имен, образовавшихся из тетраграммы, но вне ее — одна из основ еврейского ритуала и тайная сила, призываемая раввинами-каббалистами под именем Семгамфора.
Здесь я буду говорить о Таро с каббалистической точки зрения. Я указал уже на оккультный источник этого названия. Эта иероглифическая книга состоит из каббалистической азбуки и колеса или круга, состоящего из четырех декат, обозначаемых четырьмя символическими и типичными фигурами, причем каждая из них состоит из четырех прогрессивных символов, изображающих человечество: мужчины, женщины, юноши и ребенка; господина, госпожи, воина и слуги. Двадцать две фигуры алфавита изображают 13 догматов и 9 верований, дозволенных еврейской религией, — религией сильной и основанной на высочайшем разуме.
Вот религиозный и каббалистический ключ Таро, выраженный техническими стихами, на манер древних законодателей:
Алеф. Все возвещает деятельную, разумную причину.
Бет. Число служит доказательством живого единства.
Гимель. Ничто не может ограничить того, кто все содержит.
Далет. Единый, выше всякого принципа, он повсюду присутствует.
Хе. Только его можно обожать, так как он единый господин.
Вау. Свое истинное учение он открывает чистым сердцам.
Заин. Но для дел веры необходима одна голова.
Шет. Поэтому у нас один алтарь и один закон.
Тет. И вечный никогда не изменит их основы.
Йод. Он регулирует каждую фазу небес н нашей жизни.
Каф. Богатый милосердием и сильный, если надо наказать.
Ламед. Он в будущем обещает царя своему народу.
Мем. Могила — переход к новой жизни.
Конечна только смерть, жизнь же бессмертна.
Таковы чистые, неизменные, священных догматы; дополним теперь чтимые числа,
Нун. Добрый ангел успокаивает и умеряет.
Самех. Злой ангел — дух гордости и гнева.
Аин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19