- Мы уже подъезжаем, и нам надо думать о Сороке, а не о всякой всячине.
- Пустяки,- махнул рукой папа.- Мне кажется, что это очень легко будет сделать. Сначала Бук покажет нам дом, где живет мальчишка, подбивший из рогатки Сороку. Я поговорю с ним, объясню жестокость такого поступка. В крайнем случае выкуплю Сороку!
Водитель резко затормозил перед остановкой, и папа с Бориской заспешили к выходу.
Дом белобрысого мальчишки стоял недалеко от магазина. Бук сразу узнал его и показал папе и Бориске.
- Ладно,- сказал папа.- Я сам разберусь с этим стрелком из рогатки. Надо, пожалуй, сказать ему, будто Сорока нужна мне для медицинских опытов. Серьезность и научность такого дела должна сильнее подействовать на его воображение и помочь добиться успеха.
- С воображением надо обращаться осторожно,- предупредил Бук.- Оно может так неожиданно разыграться, что потом его трудно будет унять...
Но папа не стал слушать Бука. Папе ли не знать о том, как надо обращаться с мальчишками!
- Вы можете помешать мне, - заявил он. - Останьтесь-ка лучше в магазине. Вот тебе, Бориска, рубль. Купите себе на него все, чего вам захочется. А я в два счета договорюсь о Сороке и принесу ее.
Бориске пришлось подчиниться. Хотя он терпеть не мог магазинов даже тогда, когда ему разрешали купить что-то и для себя.
- О-о-о-о! - сказал он, открыв дверь в магазин и увидев длинную очередь.
- Придется постоять, - сказал Бук, - ничего не поделаешь.
- Ничего не поделаешь... - согласился Бориска и занял очередь за женщиной в ярко-цветастом платье.
Очередь двигалась медленно.
В магазине стоял приглушенный гул голосов. Вернее, даже не гул, а какое-то жужжание.
- Они жужжат, будто сто шмелей, запутавшихся в лепестках цветков, - шепнул Бук Бориске.
- Похоже, - согласился Бориска - А еще они жужжат, как вон та нарисованная на плакате большая муха жужжала бы в банке. Если ее туда посадить.
- А зачем ее нарисовали такой большой? - поинтересовался Бук.
- Этот плакат с мухой напоминает, что надо мыть руки перед едой. Чтобы не заболеть, - объяснил Бориска.
- Теперь я понимаю, почему ты заболел, - догадался Бук. - Ведь ты не мыл руки перед тем, как есть малину в Машенькиной берлоге! Мы тогда совсем забыли напомнить тебе о чистоте.
- Нет, - сказал Бориска, - я заболел совсем не той болезнью, которая приходит от грязных рук. Я заболел потому, что вымок под дождем.
- Здравствуйте-до свидания,- присвистнул Бук.- Не сочиняй, пожалуйста, больше, чем надо. Я, сколько живу, никогда не заболевал от дождя. От мухи, действительно, можно заболеть. Однажды, когда я щелкал кедровые орехи на сосновом пне, маленькая муха захотела, чтобы я ее проглотил. Вот тогда я плевался, даже чихал...
Бук не договорил и чихнул. Да так громко, что почти все стоящие в очереди посмотрели на Бориску с каким-то недоумением. А женщина в ярко-цветастом платье даже раскрыла рот - наверное, хотела сказать: "Больные должны лежать в постели, а не ходить в магазины".
Но она не успела этого сказать - появился папа и объявил:
- Все в порядке!
И почти все стоящие в очереди повернули головы к папе, пытаясь понять причину такого восторженного восклицания.
- Все в порядке!- повторил папа и случайно посмотрел на женщину в ярко-цветастом платье.
Женщина почему-то смутилась, покраснела и закрыла рот.
- Ну? - тихонько спросил папу Бориска.
- Где Сорока? - взглядом из Борискиной пазухи спросил Бук.
- Нет,- ответил папа,- я не принес ее. Но...- он понизил голос и добавил: - Почти все в порядке. Сейчас мы купим конфет и печенья, пойдем на дачу. Там вы и встретитесь с Сорокой.
...На даче Сороки не было.
- Где же она?- спросил папу Бориска.
- Терпение, терпение... - ответил папа. - Сначала надо растопить печку. На полке я вижу пачку горохового концентрата. Сварим суп, а тем временем появится и Сорока.
Стали растапливать печку. Она дымила - дрова не хотели разгораться. Пришлось открывать двери и папиным плащом выгонять дым из помещения.
Бук тоже отталкивал дым лапкой и приговаривал:
- Пошел вон, пошел вон, пошел вон... Наконец пламя зашуршало, загудело...
- Долго еще ждать?- нетерпеливо спросил Бориска. Папа посмотрел на часы и в окно.
- Странно,- сказал он.- Белобрысый обещал принести Сороку сюда. Я объяснил ему, где наша дача. Он сразу согласился продать мне Сороку для медицинских опытов. За пять рублей. Только сказал, что отдал ее на время своему другу и должен сходить за ней.
- И ты, конечно, уже заплатил? - спросил Бориска.
- Да, - ответил папа. - Какая разница - сразу отдавать деньги или потом.
- Нельзя было этого делать,- сказал Бук.- Следовало только пообещать пять рублей. Тогда бы он больше был заинтересован в том, чтобы принести нам Сороку.
- Вот еще! - обиделся папа. - Я лучше знаю, как надо поступать.
- Нет, - вздохнул Бук, - здесь что-то не так. Я должен сбегать и разведать обстановку. Иначе нас могут очень легко обмануть...
И он метнулся к двери.
- Подожди! - крикнул Бориска.
Но Бук даже не приостановился. Он лишь махнул Бориске своим пушистым хвостиком.
- Ты все сделал неправильно, папа, - с досадой сказал Бориска.- Мальчишка обманул тебя и не отдаст нам Сороку. Бук тоже хорош... Выскочил, помчался... Совсем не думает, что его могут опять поймать...
- Нет, с вами можно сойти с ума, - заявил папа.- Выручайте Сороку сами.
Он вытащил из кармана газету, улегся на диван и начал читать вторично, видимо, совсем забыв о том, что уже читал ее в автобусе.
А Бориска закрыл дверь, уселся верхом на стул и стал смотреть в окно. Он понимал, что догонять Бука бесполезно и остается только ждать его возвращения.
Прошел час.
Прошло два часа...
Папа задремал, выронив из рук газету. Она съехала на пол и лежала на нем белеющим островком.
Часа через три Бориска услышал царапанье в дверь. Уронив стул, он бросился к двери и распахнул ее.
- Ух! - сказал Бук. - Я умираю от жары... Ни один чемпион по бегу не смог бы сегодня догнать меня - так быстро я бегал. И я был прав... Да, я был прав! - гордо повторил он, стряхивая с шерстки сосновую иголку.- Конечно, Белобрысый и не думает отдавать Сороку. Он несколько дней тому назад продал ее своему черному другу. Вот что получается!
- Значит, он обманул меня? - возмутился папа.
- Да, - сказал Бук. - Пять рублей у него надо забрать. На них можно купить кедровых орехов. А Сороку мы и без рублей спасем. Она привязана у черного мальчишки на чердаке. Я уже побывал у нее и договорился, что, когда стемнеет, проберусь к ней еще раз и перегрызу веревку. Сорока уже может немного летать. А на чердаке есть окошко с разбитым стеклом. Оттуда она и слетит на дорогу, по которой вы пойдете. Вам останется только взять ее с собой. Потом мы сядем в автобус и уедем. Хорошо я придумал?
- Отличненько! - захлопал в ладоши Бориска.
- Так и сделаем... - сказал папа, встав с дивана и надевая плащ.
- Ты куда? - спросил Бориска.
- Пойду заберу деньги у этого маленького негодника. Сам он, видимо, не думает их возвращать.
- А я пойду и поддам ему хорошенько! - сказал Бориска.
- Никаких драк! - предупредил папа. - Жди меня здесь.
...- Как же,- сказал Бориска Буку, когда папа ушел,- стану я сидеть и ждать. Пойду и наподдаю Белобрысому.
- Он старше тебя и сильнее, - предупредил Бук.
- Зато я на него злой за Сороку,- сказал Бориска.
- Я с тобой! - заявил Бук.
Они издали видели: папа подошел к Белобрысому, сидевшему на бревнах около своего дома. Они о чем-то поговорили, потом папа взял деньги и пошел на дачу другой дорогой, мимо клуба.
Когда он скрылся за поворотом, Бук выпрыгнул из Борискиной пазухи и спрятался в траве у забора. А Бориска, засунув руки в карманы, пошел прямо на Белобрысого.
Тот стоял занятый своими мыслями, ковырял носком ботинка землю.
Бориска остановился шагах в трех от него и пнул в сторону Белобрысого ржавую консервную банку.
- Чего тебе, ёкало, надо? - спросил Белобрысый и шагнул к Бориске.
- Плитку шоколада! - вызывающе ответил Бориска.- Дашь?
- На! - крикнул Белобрысый и больно ударил Бориску в подбородок.
- А-а! - крикнул Бориска и ударил врага в скулу. После этого они сцепились и минут пять колошматили друг друга кулаками, бодали головами, пытались ударить коленками.
- Вот тебе!- крикнул Бориска. Выбрав удачный момент, он последний раз стукнул Белобрысого по носу и, отбежав от него, схватил большой камень.
Белобрысый посмотрел вокруг - камней больше не было.
- Только подойди! - размахивая камнем, крикнул Бориска.
- Я тебя еще встречу...- пообещал Белобрысый. Бориска пошел назад, оглядываясь и подбрасывая на ладони камень.
А Белобрысый достал платок: из носа капала кровь.
Разгоряченный дракой, Бориска не услышал, как Бук окликнул его. Буку пришлось догнать Бориску и забежать вперед.
Только тогда Бориска остановился и спросил:
- Видал?
- Ты здорово дерешься! - восхищенно сказал Бук.
Он встал на задние лапки, а передние сжал в кулачки. И, нанося удары по воздуху, показал, как здорово дрался Бориска.
...Папа ждал их на крыльце. Увидев оцарапанную Борискину щеку, надел очки.
- Да-а... - заметил он, окинув сына изучающим взглядом с ног до головы, - здорово тебе попало.
- Белобрысому попало больше! - гордо сказал Бориска.
Когда стемнело и стало почти ничего не видно даже в трех шагах, Бориска с папой не спеша пошли по дороге. Шли, словно прогуливались перед сном.
Подходя к дому, где был чердак с разбитым окном, они еще более замедлили шаг. И оказались как раз напротив дома, когда из чердачного окна выпрыгнула Сорока. Изо всех сил махая здоровым крылом, она долетела до самой дороги. Бориска подхватил ее и спрятал на груди.
- Здрравствуй, Бориска,- сказала Сорока, укладывая поудобнее свое больное крыло.
- Здравствуй, Сорока, - ответил Бориска. - Вот мы и опять вместе.
Скоро их догнал Бук.
- Что,- спросил он, вспрыгнув Бориске на плечо,- ловко мы провернули это дельце? Представляю, какое лицо будет завтра утром у мальчишки, когда он заглянет на чердак!
- Мне даже стало немного жаль его,- сказал Бориска.- Ведь он вроде бы и не виноват ни в чем?..
- Зрря...- отозвалась Сорока.- Ты не видел, как мальчишка играл со мной: принесет кота, бросит на меня и любуется, как я отбиваюсь.
- Эх... - сказал Бук. - Может, и Большая Медведица, Машенькина мама, сама виновата в том, что ее убили охотники?..
Бориска ничего не ответил. Он посмотрел вверх и увидел на месте созвездия Большой Медведицы лохматое облако. Оно закрыло звезды, и только две из них мерцали, вглядываясь в окутывающую землю ночь.
Два праздника в одном дне
Осенью все чаще и чаще хмурые тучи прогибаются до того, что задевают крыши домов. Тогда между небом и землей остается совсем мало света, день становится похожим на вечер, а вечер на ночь.
Год назад, когда Бориска был еще маленьким, в такой вот темный день мы стояли с ним у окна и смотрели на улицу. Мимо летел желтый лист и на темном фоне казался особенно ярким. Я подумал, что он похож на искру от вечернего костра, улетающую в темноту. Но Бориска вдруг сказал о нем, как о человеке: "Посмотри, дядя Саша, лист хорошо загорел за лето!"
Мне понравились его слова, и я написал маленький стишок о листе. Но все забывал отдать Бориске. А теперь решил: пусть он прочтет и вспомнит, как мы с ним стояли у окна и смотрели на улицу. А там -
Лист зеленым был сначала.
Ветка долго лист качала.
Он смеялся, песни пел
и на солнце загорел.
Осень лист ветрами била.
- Отрывайся! -
говорила.
Оторвался. Полетел.
Но - летел и песни пел.
Больно было - он молчал,
будто боль не замечал.
Я не забыл о загорелом листе еще и потому, что он, после слов Бориски, показался мне мужественным. Ведь бывают люди, которые любят рассказывать про свои болезни. Придет такой человек к тебе в гости и, вместо того чтобы поддержать веселый разговор, поговорить о разных интересных событиях, начинает жаловаться, рассказывает о прыщике, который вскочил у него на шее. Или о том, как сильно у него болел вчера живот. Или... Впрочем, болезней так много, что перечислять можно бесконечно. Рассказывать о них надо врачу, а не хозяевам, не гостям.
Вот о чем я думал, когда шел к Бориске на день рождения. Он совпал с другим праздником - освобождением Сороки.
Собираясь в гости, я надел свой самый лучший костюм и захватил подарки.
Буку - стакан кедровых орехов.
Сороке - блестящий кругляшок на цепочке.
Бориске - коробку шоколадных конфет и металлического робота высотой в двадцать сантиметров. Робота совсем недавно подарили мне студенты электротехнического института. Я знаю, что подарки передаривать нельзя. Но лучшего подарка для Бориски никак не мог найти. А робот был очень хорош! Стоило включить, поднять вверх небольшой рычажок на его спине, как железный человечек шел вперед, останавливался, поворачивался, двигал руками. Внутри человечка находилась батарейка, что-то слегка гудело, а глаза - светились.
Когда я пришел, Бука и Бориски дома не было. Они уехали искать Машеньку.
А Сорока была дома. Она посмотрела с книжного шкафа без особого любопытства и на мое "здравствуй!" лишь слегка кивнула: "Здравствуй, мол, здравствуй, но я тебя не знаю".
Борискина мама хлопотала на кухне.
- Много гостей придет? - спросил я.
- Никого не ждем больше,- ответила она, раскатывая тесто,- Борискины друзья еще на дачах.
Я предложил помочь, но она сказала:
- Нет, спасибо. Мне осталось только поставить в духовку пирог. Я немного задержалась с ним - хотела, чтобы он был горяченький, с пылу с жару. Вы, мужчины, побеседуйте пока без меня.
И тогда мы с Борискиным папой сели в кресла и поговорили о последних новостях, о погоде и о том, как охраняется природа.
- Здесь нельзя успокаиваться, - сказал он. - Вот если мы решим, что сделали всё,- это опасно. Тогда, боюсь, в один прекрасный день человечество со всей массой изобретенных им машин и написанных книг может оказаться среди пустыни.
Он замолчал, а я представил себе сгрудившееся человечество в тени высоковольтной опоры. А вокруг - автомобили разных марок, шкафы с книгами...
Тут появился Бориска.
- Нашли Машеньку? - спросил папа.
- Бук плохо запомнил дорогу,- сказал Бориска.- Завтра снова поедем. Обязательно найдем!
Я поздравил Бориску с днем рождения и отдал подарки.
- Ого! - воскликнул Бориска, схватив робота и не обращая никакого внимания на коробку конфет.
- Он может ходить и смотреть, - пояснил я. - Надо только перевести в верхнее положение вот этот рычажок...
Бориска моментально щелкнул рычажком.
Глаза у робота вспыхнули зеленоватым светом, и он пошел по полу прямо на Бука - тот лежал, вытянувшись вдоль половицы.
Бук всполошился. Перевернулся через спину, вскочил, хотел отпрыгнуть. Но сзади него была стена. Тогда он прыгнул вперед, налетел на робота и сбил его с ног. После этого он испугался еще больше, метнулся на кровать и спрятался за подушку.
А робот остался лежать на полу. Глаза его горели. Ноги продолжали двигаться. Казалось, будто он выполняет одно из гимнастических упражнений, следя за тем, чтобы равномерно делать вдох-выдох, вдох-выдох...
- Смотррите, смотррите, ха-ха-ха! - затрещала Сорока.- Нам подаррили физкультуррника. Надо поставить его на голову - тогда он еще смешнее станет болтать ногами.
И она подскочила к нему. В этот момент роботу удалось встать.
- Ой! - воскликнула Сорока и попятилась под кровать.
- Уберрите, уберрите его подальше,- стрекотнула она оттуда.- К таким странным существам надо привыкать постепенно.
Бориска выключил робота, поставил на книжную полку и спросил:
- А как его зовут?
Я не был готов к ответу на такой вопрос. У робота - так уж получилось! - не было имени. Когда я выступал у студентов, они подарили мне робота и ничего не сказали насчет имени. И сам я не догадался его как-нибудь назвать.
Об этом я и хотел сказать Бориске. Но меня опередила Сорока.
- Рразумеется, - довольно ехидно произнесла она, выходя из-под кровати на середину комнаты.- Рразумеется,- почти презрительно повторила она, поводя здоровым крылом в сторону книжной полки, - у него нет даже имени! Понимаете, он безымянный! Любую собаку зовут как-то. А у него нет никакого имени. Поэтому он и выглядит так странно, что у него нет даже крохотного имени!
Сорока собиралась продолжать свою ехидную речь. И почувствовал: она хочет унизить робота, отыграться на нем за свой испуг. И сказал:
- Не тарахти понапрасну. У робота есть имя. Его зовут Флаксом. Робот Флакс. Что ты теперь скажешь? Может, тебе не нравится его имя?
- Не знаю...- растерянно стрекотнула Сорока и задумалась.
Надо сказать, что и я немного растерялся. Никак не мог сообразить, почему именно так назвал робота. Просто мелькнуло в голове слово, которое показалось подходящим.
Мы все замолчали. И неизвестно, сколько бы тянулось это странное молчание, если бы его не прервал Бук.
- Флакса-плакса, флакса-клякса, флакс-клякс, - сказал он, удобно привалившись спиной к подушке.
- Ура! - вдруг крикнул он. - Чур, я первый придумал! Когда робот будет ходить, мы, вместо того чтобы командовать по старинке "раз-два, раз-два", можем командовать так:
1 2 3 4 5 6 7 8