достали глиняные горшки для приготовления еды и кое-какие запасы продуктов на первые две недели жизни.
— Нельзя терять времени! Все за работу! — воскликнул бодро отец.
Взялись за дело. Ромпетаконес с отцом нарубили веток, мать занялась обедом, а девочка собирала хворост для костра и носила из реки воду; осел ел траву и отдыхал, собака же лежала то на солнышке, то в тени и всех сторожила.
Жил кто-нибудь в этой долине? Да, там жили птицы, которые наполняли воздух веселым пением. Они все кружились около нескольких больших деревьев, то скрывались в их густой листве, то снова появлялись из нее и улетали. Это, наконец, пробудило любопытство Ромпетаконеса; он взобрался на одно дерево и обнаружил, что ветки его усеяны плодами, похожими на яблоки. Плоды были меньше яблок, но вкусные и очень сочные. Теперь семья могла каждый день в придачу к постному супу есть сладкое блюдо.
Как они и мечтали, земля в долине оказалась очень плодородной. Пахали ее ослик Кальмар и отец, запрягшись рядышком в плуг, как пара волов. За плугом шел Ромпетаконес, а для того чтобы отец и Кальмар могли передохнуть, он время от времени вместе со Скрипкой подменял их, и тогда за плугом шагал отец.
Они посеяли пшеницу и ячмень, турецкий горох и маис, а сверх того завели еще небольшой огород, где посадили картошку и разные овощи. В часы, когда надо было поливать землю, все четверо шли с глиняными горшками к реке, кто с большим, кто с маленьким, а две самые огромные посудины нагружали на осла.
Но так как Ромпетаконес и Асулита были еще детьми, то им нужно было иногда и поиграть, особенно Асулите, младшей из двоих. Брат придумывал для нее разные игры. Он попросил маму сшить им из тряпок куклу. Голова у куклы была деревянная и довольно красивая, смастерил ее сам Ромпетаконес. Для того чтобы познакомить куклу — ее назвали Люлю — с городской жизнью, Ромпетаконес принес из реки круглых камешков, замесил глину и построил для Люлю прекрасный дом, в котором были четыре комнаты с окнами. Крышу он соорудил из палочек и соломы.
Но одним домом дело не обошлось. Мама заметила, с каким увлечением дети играют, и охотно шила им все новых и новых кукол.
— Мамочка, а теперь сделай мне учительницу! Ну, пожалуйста! — просила Асулита.
— Хорошо, доченька.
— А потом учеников… и доктора… и продавца…
Ромпетаконес был вынужден построить школу, а потом магазин, где продавались главным образом маленькие, похожие на яблоки фрукты. Постепенно мальчик выстроил целый город, почти совсем как настоящий, только для жителей ростом не выше карандаша — такой рост был у Люлю и других кукол. Город состоял из трех улиц и одной площади, а место для него Ромпетаконес выбрал в довольно большой котловине неподалеку от огорода. Котловина была такая глубокая и широкая, что Асулита чувствовала себя в ней совсем как в комнате.
Ромпетаконес и Асулита были очень довольны жизнью, довольны были и их родители, потому что все посеянное и посаженное дало хороший урожай, и сеньор отец, разузнав, где находится самый близкий город, теперь каждую неделю нагружал Кальмара и отправлялся туда продавать сочные плоды и овощи, хотя на путь в оба конца уходило два дня.
Как-то раз, когда вся семья сидела за едой, отец сказал дочке:
— Асулита, я знаю, ты будешь этим огорчена, но ничего не поделаешь, нам надо расширить огород, чтобы продавать побольше овощей и поправить наши дела, поэтому придется засыпать землей котловину и посеять там перец.
— Засыпать мой город?
— Да, моя красавица. Но ты не расстраивайся, у нас уже понемногу заводятся деньги, и в один прекрасный день я вернусь к тебе из города с ослом, нагруженным игрушками.
Асулита поняла, что отец решил правильно, хотя ей все-таки было очень грустно. Целых три дня отец, мать, девочка и мальчик таскали землю в котловину и скоро завалили весь город; кукол они, разумеется, спасли.
Прошло некоторое время — девочке купили обещанные игрушки, землю засеяли перцем… и стали ждать.
Да, вот что очень важно: маис, горох, пшеница, картошка и разные овощи — все на плодородной земле долины вырастало такое хорошее, просто загляденье!
— Не земля, а золото! — приговаривал отец. — Ну и повезло же нам! Одно плохо: очень уж мы от всего далеко, да и дом тут построить не из чего.
— Не переживай! — утешала его жена. — Поработаем здесь несколько лет, вернемся в город, там и будет тебе дом.
— Зачем дом? — решился вставить свое слово Ромпетаконес. — Нам и без дома здесь замечательно живется. Всем, даже Кальмару и Скрипке.
Это была правда, жилось им в долине очень хорошо.
И вот однажды вечером, когда они поливали перец, посеянный на той котловине с кукольным городком, отец вдруг споткнулся обо что-то и увидел, что из земли торчит камень.
— Странно, — удивился он. — Откуда здесь взялся этот камень? Ведь мы засыпали котловину прекрасной рыхлой землей. В ней ни одного камешка не было.
Они начали копать в этом месте заступами и обнаружили, что камень уходит вглубь, а под ним лежат еще камни. Но тут совсем стемнело, и отец решил заняться этим делом при солнечном свете.
Наутро все четверо прибежали в огород и увидели, что камень разросся в высоту и ширину и на нем появились какие-то украшения, которых вчера не было.
— Осторожней, осторожней! — сказала мама отцу. — Тут что-то загадочное. Лучше оставь этот камень в покое, поглядим, что из него получится.
— Ой, папочка, не подходи к нему близко! — заныла Асулита.
Чтобы жена и дочь не волновались, отец их послушался.
На следующий день рядом с первым камнем из земли появился второй, а первый теперь напоминал собой угол какого-то здания, которое еще не достроено или только начинает показываться из земли, как показываются из воды затопленные наводнением дома, когда вода постепенно спадает.
Прошел еще день, и всем стало ясно, что у них на глазах появляются на свет два дома, а в сторонке, там, где картошка, прорастает и третий. В воскресенье они обнаружили, что им придется на несколько метров передвинуть палатку, так как под ней пробивается еще один дом.
Через месяц на берегу реки среди богатых, плодородных земель вырос уже целый город. Город был невелик, всего из шести домов, но зато дома были большие, как в настоящих городах. Была там и школа, дом для доктора, магазины, красивая площадь и три улицы.
Жить в городе никто не жил, однако хозяйство его было в полном порядке: двери и окна прекрасно открывались, и закрывались и даже имелся водопровод.
Папа, мама и дети не могли прийти в себя от удивления.
— Что за чудо? — спрашивали они друг друга.
Но тут Ромпетаконес приложил ко лбу палец, чтобы хорошенько подумать: сначала один палец, потом — второй, потом — третий, и наконец воскликнул:
— Никакого чуда нет! Это новый город вырос из того маленького городка, который я построил для кукол Асулиты Мы засыпали котловину хорошей землей и часто ее поливали. Вот вам и результат.
— Действительно, так оно, должно быть, и вышло, — согласился с ним отец.
После этого родители отправили объявление в газеты, на радио и на телевидение. Отовсюду к ним съехались люди, поселились в новом городе и засеяли вокруг все земли. Приехал доктор, а за ним и учительница. В магазинах появились разные товары. Вскоре были построены еще здания, и постепенно образовался прекрасный, большой город, который назвали: город Ромпетаконес-на-Реке. Семья Асулиты и Ромпетаконеса по заслугам заняла в нем один из лучших домов. И тут, пожалуй, самое время сказать: пролетел скворец… сказкам про Ромпетаконеса и Асулиту конец. Жаль, конечно, расставаться с Ромпетаконесом и его сестренкой, да ничего не поделаешь, дальше пойдут уже другие сказки.

Что в зеркале отразилось,
когда оно рассердилось


Так вот, друзья мои, в одном городе жил некий адвокат, по имени дон Пустозвон Лопес Ляпис, со своей супругой доньей Панфилой Фи де Лопес Ляпис и двумя девочками-близнецами — Оливитой и Оропендолой. Вместе с ними в квартире жили: служанка, которую звали Мети-даПодметай, и маленькая, но исключительно породистая собачка, отзывавшаяся на кличку Черный Принц. Всего пять человек и один пес, или же, как говорится, шесть постоянных жильцов.
На самом-то деле их было не шесть, а двенадцать, потому что у каждого, в том числе и у собаки, имелся двойник — собственное отражение в большом зеркале, стоявшем в гостиной.
Адвокат, господин с круглой розовой лысиной и маленькими черными усиками, добивался, чтобы его назначили главным городским инспектором по пиву и лимонаду. Он рассчитывал, что тогда ему удастся свести счеты с продавцом этих напитков, который взял за привычку устраиваться чуть свет со своими бутылками прямо под окнами дона Пустозвона и во весь голос расхваливать свой товар. После того как адвокату отказали в назначении на желанный пост, он сделался очень нервным. Вслед за ним разнервничалась и вся его семья, считавшая, что дона Пустозвона Лопеса Ляписа постигла крупная неудача.
А теперь я расскажу вам, как нелегко пришлось в этой нервной обстановке большому зеркалу из гостиной.
Неприятности начались со служанки Мети-да-Подметай. Женщина эта имела обыкновение подметать пол или очень быстро, или очень медленно, в зависимости от того, какую музыку передавали по радио. Однажды в гостиную залетел огромный шмель — поглядеть, нет ли там случайно синего цветка, который куда-то исчез из сада. Мети-да-Подметай бросилась выгонять непрошеного гостя. Насекомое, растерявшись, попыталось улететь в зеркало, и в этот самый момент служанка изо всех сил хлопнула по шмелю щеткой. От такого удара не только у шмеля голова пошла кругом, но и у зеркала. Оно, бедное, целую минуту дрожало от испуга и возмущения. И комната тоже дрожала, ведь она отражалась в зеркале.
Во второй раз зеркало пострадало по вине самого адвоката — дона Пустозвона Лопеса Ляписа. До этого господина дошел слух, что в город приехали из столицы члены парламента. Он решил пожаловаться им, что его не назначили главным инспектором по пиву и лимонаду, оделся для этой встречи понаряднее и стал примерять перед зеркалом свой цилиндр и разучивать изящные поклоны, да так увлекся, что, снимая цилиндр с головы, ударил им по зеркалу… Зеркало снова задрожало.
О Черном Принце уж и говорить не приходится: стоило ему заметить, что дверь в гостиную открыта, как он тотчас же врывался туда и с поразительным бесстрашием начинал лаять на свое отражение, чем всякий раз ужасно пугал бедное зеркало.
Что касается доньи Панфилы Фи де Лопес Ляпис, то как-то после обеда эта дама собралась идти в гости. Она надела самую модную из своих шляп, вылила на себя целый флакон духов и пошла поглядеться в зеркало. Вдоволь налюбовавшись собой, она захотела еще и понюхать своего двойника и так поспешно наклонилась вперед, что стукнулась носом об нос своего отражения — чуть искры у обоих из глаз не посыпались. Ну да это еще не беда, беда в том, что донья Панфила рассердилась на зеркало, словно оно во всем виновато, и ударила его зонтиком, который держала в руке.
А с девочками-близнецами Оливитой и Оропендолой приключилась совсем страшная история. Им было уже по семнадцать лет, и они очень волновались, так как скоро должны были принять участие в парных состязаниях по теннису.
Само собой разумеется, сестры только тем и занимались, что перебрасывали друг другу в коридоре теннисный мячик. Как-то раз Оливита нарочно оставила дверь из коридора в гостиную открытой, чтобы подшутить над сестрой-близнецом. А шутка заключалась вот в чем: увидев свое отражение в зеркале, Оропендола подумает, что это Оливита ждет мяча в другом конце коридора, и подаст мяч прямо в зеркало. Именно так все и случилось, но только удар оказался слишком сильным. Трах!.. — и зеркало разлетелось на тысячу кусков.
Родители очень бранили девочек, ведь из-за их тренировок все и вышло, но если говорить правду, то каждый член семьи доставил зеркалу немало огорчений: и отец, и мать, и служанка, и собака. Самые красивые прощальные слова произнесли над погибшим зеркалом, конечно, донья Панфила Фи де Лопес Ляпис и служанка Мети-да-Подметай. Первая сказала, обращаясь к дочери:
— Ты разбила зеркало, которое было живым портретом твоей матери.
А служанка воскликнула:
— Ах, зеркало, зеркало, прощай навсегда! Мне было так приятно мести пол в компании с моим отражением!..
Не прошло и недели, а дон Пустозвон Лопес Ляпис уже купил новое зеркало, такое же большое, как первое. Зеркало распаковали, и к вечеру оно уже стояло в гостиной, на том же самом месте, которое при жизни занимал его предшественник.
А поутру взошло, как обычно, солнце и уронило на пол гостиной квадратик своего света. Квадратик этот потихонечку да полегонечку передвигался с места на место. И тут произошло важнейшее событие, вот какое. После того как замели осколки разбитого зеркала, в щелке между половицами остался крошечный кусочек стекла, похожий на малюсенький бриллиантик, и когда солнечный квадрат, двигавшийся медленнее черепахи, дополз до него, стеклышко подхватило этот луч, посланный ему королем всех светил, и незаметно навело его на новое зеркало, совсем как мальчишки наводят солнечный зайчик. Но этот зайчик был не простой, а особенный: с его помощью осколок разбитого зеркала передал новому зеркалу телеграмму. В ней сообщалось: «Берегись девочек, родителей, служанки, собаки — я погибло из-за их толчков и ударов».
Печальная весть проникла прямо в сердце нового зеркала и пробудила в нем чувство товарищества. Новое зеркало поклялось отплатить за того, кто так долго терпел муки в этой нервной семье.
Оно не замедлило выполнить свою клятву. На следующий день Оропендола и Оливита собрались наконец идти на соревнования по теннису, и когда Оливита, надев спортивный костюм, подошла к зеркалу полюбоваться на себя, зеркало устроило так, что вместо своего отражения Оливита увидела отражение Оропендолы и отправилась на теннисный корт, не зная, кто же она на самом деле — Оропендола или Оливита. Тот же фокус проделало новое зеркало и с Оропендолой. В результате сестры проиграли в парном состязании, потому что ни одна из них не знала, кто играет с нею в паре — Оливита или Оропендола. Они только и делали, что разбирались, кто из них кто, не успевали следить за мячами и в конце концов совсем запутались и потерпели полное поражение.
Прошел еще день. В доме адвоката ждали визита одной очень важной дамы, и по этому случаю донья Панфила с самого утра начала примерять наряды и бегать к зеркалу. Но как донья Панфила ни становилась перед зеркалом, себя она в нем почему-то найти не могла. Зеркало нарочно ее не отражало. Наконец донья Панфила поверила, что ее и в самом деле нет в комнате, и, когда важная дама вошла в гостиную, заявила:
— Сеньора, доньи Панфилы Фи де Лопес Ляпис нет дома.
— Нет дома? — удивилась гостья, видя, кто перед ней стоит.
— Совершенно верно, сеньора, ее нет дома. Я искала ее повсюду и нигде не нашла.
— Ни слова больше! Между нами все кончено! — вскричала дама и, чрезвычайно рассерженная, навсегда покинула дом адвоката.
Так разбитое зеркало было отомщено вторично.
Служанка Мети-да-Подметай тоже поплатилась за свои грехи. Она имела обыкновение, подметая пол, между двумя взмахами щетки любоваться на себя в зеркало, и вот хитрое зеркало взяло да и перевернуло щетку в руках у ее отражения вниз палкой. Мети-да-Подметай решила, что она держит щетку неправильно, и тут же ее перевернула. Тогда палка оказалась внизу, а щетина — наверху, и служанке пришлось мести пол палкой. Это у нее заняло очень много времени, да и пол к тому же остался грязным, из-за чего донья Панфила, после истории с важной гостьей пребывавшая в скверном настроении, целую неделю ругала бестолковую Мети-да-Подметай.
В один очень жаркий день адвокат дон Пустозвон Лопес Ляпис собрался идти в суд защищать дело своего клиента. Нарядившись в парадный костюм, он подошел к зеркалу — бросить на себя последний взгляд, но зеркало отразило нашего адвоката так, будто на нем только пиджак и рубашка, а брюк нет и в помине. Дон Пустозвон поспешил надеть брюки — еще одни, поверх первых. Тогда зеркало три раза подряд не отразило его шляпу, и в конце концов адвокат вышел из дому в двух парах брюк и в трех разных шляпах, надетых одна на другую. Его появление в зале суда, конечно, вызвало общий смех. И это еще не все в таком странном наряде дону Пустозвону было очень жарко, и, когда он произносил защитительную речь, с него пот градом катился. Все решили, что адвоката бросило в жар от смущения, потому что он плохо подготовил свою речь, и клиент потребовал, чтобы защиту поручили другому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9