А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Нам нет смысла расходиться, не приняв решения.
– А если мы решим войти в состав Атавии?
– Нам некуда девать собственные заводы и собственных безработных!
– Но ведь тридцать два процента акций нашей компании принадлежит вашей же компании «Атавия-Металл»! – воскликнул председатель правления «Полигония-Металл», словно это было бог весть каким откровением для атавской стороны.
– Тем более мы заинтересованы, чтобы они не пострадали и приносили прибыль.
После подобного ответа представители остальных полигонских монополий воздержались от подобных вопросов. Их корпорации контролировались атавскими фирмами никак не в меньшей степени, чем «Полигония-Металл».
– Мне кажется, вопрос ясен, – сказал, вздохнув, председатель правления Полигонского национального банка. – Нам остается только поблагодарить наших атавских друзей за ценное и великодушное предложение и перейти к обсуждению его по пунктам…
Пока полномочные представители атавского и полигонского генеральных штабов совместно уточняли конфигурацию будущих фронтов, дислокацию войсковых соединений, календарь развертывания военных действий, мощность и распределение огневых ударов по обе стороны фронтов и намечали наиболее приемлемые для обеих договаривающихся сторон населенные пункты для бомбардировки, остальные подготовительные мероприятия проводились по единому, тщательно согласованному плану, с не меньшим размахом и в не менее спешном порядке.
До шести часов вечера в обстановке полного взаимопонимания шло обсуждение и уточнение отдельных пунктов будущей атаво-полигонской войны.
В десять минут седьмого для участников совещания был сервирован обед.
Было произнесено несколько тостов.
Сенатор Мэйби, поднявший бокал для заключительного тоста, сказал:
– Этот акт, совершаемый здесь сегодня, послужит источником благополучия для наших народов, и из этого объединения многих устремлений в одну цель будет почерпнуто новое вдохновение для будущего…
В половине девятого вечером двадцать пятого февраля полигонские участники встречи вернулись в Пьенэм, а уже в двадцать минут одиннадцатого соединенными усилиями полигонской тайной полиции и атавской стратегической разведки был состряпан очаровательный международный конфликт.
Сотрудник упомянутой разведки, некий лейтенант Фрэнк Бостик, посетил один из местных ресторанов и попросил бутылку коньяку. Официант, сотрудник полигонской тайной полиции, отказался принять заказ, сославшись на то, что он не любит, когда с ним так грубо разговаривают, и что ему вообще надоели атавцы. Достойный представитель атавских вооруженных сил кинулся на официанта с кулаками. Тогда при полном одобрении всех присутствовавших в ресторане официант Морис Пильсет (дюжий малый) намял воинственному лейтенанту бока и вышвырнул его за дверь.
Когда набежавшие репортеры облепили «мужественного» официанта, один из них, также работавший в тайной полиции, задал ему вопрос о его политических взглядах. Официант без всяких обиняков заявил, что хотя формально он не состоит в партии, но полностью разделяет коммунистические взгляды и не преминет принять вместе со всеми полигонскими коммунистами участие в окончательном изгнании, а если потребуется, то и в поголовном избиении атавцев. Лично он, официант, полагает, что теперь как раз самое время приступить к этому мероприятию и поскорее очистить полигонский воздух от смрадного дыхания атавской солдатни.
В четверть двенадцатого ночи посол Республики Атавия посетил временно исполняющего обязанности премьер-министра Полигонии и вручил ему решительную ноту протеста. Врио премьер-министра выразил свое глубокое сожаление по поводу случившегося и обещал немедленно принять меры к срочному расследованию этого в высшей степени досадного происшествия, и если подтвердится вина официанта, то наказать его наистрожайшим образом.
Посол Атавии выразил неудовольствие недостаточной решительностью слов врио премьер-министра, но обещал довести его ответ до сведения своего правительства.
Утром двадцать шестого февраля атавские газеты вышли с аршинными заголовками:
«Еще одна полигонская провокация.
Официант-коммунист безнаказанно избивает атавского офицера».
«Полигонские „законники“ не склонны находить в действиях красного официанта состава преступления».
«Атавизм в опасности!»
«Секретарь нашего пьенэмского посольства говорит: порядок и законность никогда и не ночевали в этой стране. Отношение полигонских молодчиков и их „правительства“ к атавцам – бесконечная цепь издевательств, провокаций и наглости».
«Иеремия Волс имеет редкий шанс доказать, что он атавец, а не чучело в цилиндре на международном конкурсе по плеванию в цель».
«Атавия – могучая держава, оплот мировой цивилизации. Пусть об этом хорошенько помнят по ту сторону реки Хотар!»
«Генерал Томс говорит: армия готова выполнить свой долг».
«Встанем грудью на защиту атавизма».
В одиннадцать часов стало известно, что полигонский посол в Эксепте нечаянно забыл на столике в ресторане неотправленное письмо к своему другу. В этом частном письме посол, между прочим, писал: «Не всякие нервы способны выдержать хамское поведение атавской солдатни, которая даже в дружественной и союзной стране склонна вести себя, как в завоеванной. К сожалению, все мои представления, сделанные по этому поводу в Эксепте их президенту, неизменно наталкивались на солдафонские окрики».
Надо ли говорить, что если бы не вчерашнее совещание в Хотаре, полигонский посол никогда не проявил бы такой из ряда вон выходящей неосмотрительности.
– Но ведь это навеки погубит мою дипломатическую карьеру! – возопил он, выслушав соответствующие инструкции вице-министра, специально ради этой цели прилетевшего инкогнито в Эксепт.
– Не будьте ребенком! – оборвал его вице-министр. – Речь идет о судьбах цивилизации, а вы болтаете какую-то несусветную чепуху о каких-то дипломатических карьерах! Какая сейчас может быть дипломатия на нашем захудалом огрызке Земли! И какие могут быть сейчас дипломатические карьеры, когда на этом огрызке осталось всего два правительства лицом к лицу с надвинувшимся вплотную чудовищным крахом и страшной стихией невиданных народных бунтов. Садитесь и пишите письмо!
Посол послушно сел, послушно написал продиктованное ему письмо и послушно потерял его в заранее оговоренном месте.
Дальше все разворачивалось в точности так, как это рассказано в готовящемся к переизданию известном труде «Руководство по дипломатической практике», почему нам и остается только привести оттуда, взяв в кавычки, деловитое и от этого еще более выразительное описание «второго инцидента»:
«Послу Атавии в Пьенэме было поручено потребовать немедленного отзыва посла Полигонии из Эксепта, так как его письмо содержало такого рода выражения о президенте Атавии, которые делают данного посла бесполезным в качестве посредника при откровенном и искреннем общении между Атавией и Полигонией. Господин Нэвер был приглашен к вице-министру иностранных дел Полигонии. Вице-министр заявил ему, что полигонское правительство искренне сожалеет о нескромности своего представителя, который уже подал в отставку. Через четыре часа посол Атавии вручил ноту вице-министру иностранных дел, напоминая ему, что он еще не имел удовольствия получить формальное подтверждение того, что правительство Полигонии сожалеет об употребленных его послом выражениях и высказанных им чувствах и что оно дезавуирует их. На это вице-министр иностранных дел ответил, что он уже заявил при упомянутом выше свидании об искреннем сожалении правительства Полигонии по поводу этого инцидента. Он добавил, что полигонское правительство, приняв отставку дипломата, работу которого оно считало полезной и ценной, тем самым с полной ясностью показало, что оно не разделяет, а скорее, осуждает критические суждения посла, содержавшие оскорбление или порицание главы дружественной державы, хотя это и предназначалось только для сведения личного друга и сделалось достоянием гласности лишь в результате нечестных действий. Министр пояснил, что полигонское правительство не может считать честными действия человека, не только не возвратившего автору потерянное им частное письмо, но и сделавшего это письмо достоянием гласности».
В то время когда в кабинете вице-министра иностранных дел Полигонии происходил этот в высшей степени драматический разговор, немедленно доведенный до сведения атавских и полигонских читателей в экстренных выпусках газет и специальных выпусках радиобюллетеней, в Эксепте и ряде других крупнейших городов Атавии толпы атавцев, имеющих самое непосредственное отношение к Союзу атавских ветеранов, «Серебряным рубашкам» и тому подобным организациям, зашвыряли камнями и разгромили при полном невмешательстве полиции помещения консульств Полигонии.
Как и было заранее оговорено на совещании в Хотаре, сразу, лишь только об этих событиях стало известно в Полигонии, организованные тайной полицией банды зашвыряли камнями окна атавского посольства и всех консульских учреждений Атавии, а заодно также разгромили и помещение редакции центрального органа коммунистической партии, которая перед лицом нависшей угрозы войны призывала полигонцев к борьбе за мир и демократию. И так как работники редакции, как и следовало ожидать, оказали стойкое сопротивление, то прежде чем в больнице успели перевязать последнего раненого погромщика, было опубликовано по радио решение совета министров о роспуске коммунистической партии, виновной «в разжигании гражданской войны», а также и о запрещении всех примыкающих к этой партии общественных, культурно-просветительных и спортивных организаций.
В пять часов дня исполняющий обязанности министра иностранных дел Атавии вызвал к себе посла Полигонии и вручил ему ультиматум, включавший, помимо заявления об исконном и не подлежащем сомнению миролюбии Атавии, следующие требования:
«1. Немедленно судить, приговорить к смерти и сегодня же не позднее семи часов вечера казнить публично официанта Мориса Пильсета, нанесшего тяжкое оскорбление вооруженным силам Атавии и всей атавской нации в лице офицера Бостика.
2. Ресторан „Астория“, где имело место это возмутительное событие, закрыть, а оборудование конфисковать и продать с аукциона, с тем чтобы вырученные суммы целиком пошли на возмещение лейтенанту Бостику за оскорбление, оцениваемое им в пятьдесят пять тысяч кентавров.
Примечание. В случае, если реализация имущества ресторана „Астория“ не покроет этой суммы, разница выплачивается пострадавшему из фондов Полигонского казначейства.
3. Для обеспечения точного и беспрекословного исполнения этих минимальных требований, диктуемых чувством справедливости и законности, а также для предотвращения возможности таких конфликтов в будущем, правительству Полигонии решительно рекомендуется согласиться на немедленное назначение в министерствах юстиции, внутренних дел и обороны, а также в управлении полиции атавских советников с неограниченными полномочиями, в том числе и с правом вето на все исходящие из этих органов приказы и указания, если таковые будут признаны советниками противоречащими требованиям и духу настоящего ультиматума».
«Никто не может отрицать, – говорилось далее в этом документе, который можно было бы назвать обыкновенным разбойничьим, если бы нам не было известно, что его составили на основе самой сердечной договоренности обоих правительств, – что мы предприняли столь важный шаг только после серьезного размышления».
Правительство Полигонии ответило с заранее оговоренным достоинством и твердостью, что не может принять ультиматум Атавии, так как он унижает престиж Полигонии как суверенного государства и не может быть признан справедливым ни с фактической, ни с юридической стороны.
Позже, около десяти часов вечера, посол Полигонии в сопровождении военного и торгового атташе имел частную и строго секретную прощальную аудиенцию у сенатора Мэйби.
В 24:00 в ночь на двадцать шестое февраля Мэйби направил в беспрерывно заседавший парламент послание, которое начиналось словами: «Война началась, несмотря на все наши усилия ее предотвратить».
А утром атавцы услышали выступление по радио человека, которого они выбирали в сенат потому; что он обещал им мир и благоденствие:
«Наш путь ясен! – гремел голос Мэйби. – Перед нами раскрыто будущее! Все это произошло не по нашему замышлению, а по воле господа, который повел нас на войну. Теперь мы можем идти только вперед с просветленной душой и устремленными ввысь очами, следуя божественному предначертанию…»
2
Маленькая Рози не привыкла бросать слова на ветер. Лишь только фрау Гросс стала одеваться, как давно уже не спавшая девочка вскочила на ноги, разбудила Джерри, убрала постель, умылась и побежала на кухню, где профессорша готовила завтрак.
– Тетя Полли, – сказала девочка, – уже можно начинать?
– Что начинать? – спросила фрау Гросс, мысли которой были заняты человеком, скрывшимся на чердаке. – О чем это ты, Рози?
– Подметать пол и вытирать пыль. Можно начинать?
– Успеешь. Вот уйдет на работу дядя Онли, тогда ты мне и поможешь. Хорошо?
– Хорошо, тетя Полли. А он скоро уйдет?
– Через полчаса, детка, – громко, словно глухой, отвечала профессорша. Расчет был на то, чтобы ее слова услышал Карпентер.
– Тогда вы идите, а я сама послежу за кофе, – сказала Рози. – Вы не беспокойтесь, тетя Полли, я умею варить кофе.
– Давай лучше для первого раза вместе. Хорошо?
– Хорошо, тетя Полли, – покорно согласилась Рози, – а когда дядя Онли уйдет на работу, я подмету комнаты и сотру пыль.
– А потом ты возьмешь-Мата и пойдешь с ним и Джерри гулять. Договорились?
– Договорились, тетя Полли.
Позавтракал и побежал на работу Наудус. Вслед за ним ушли гулять дети. Фрау Гросс опять-таки не столько для Рози и Джерри, сколько для Карпентера, крикнула им напоследок, чтобы они позвонили, когда захотят вернуться домой, потому что дверь будет заперта, Потом она вернулась на кухню.
С минуту все было тихо. Затем над головой профессорши тихо скрипнуло, крошечными дымчатыми облачками возникла и рассеялась в жарком кухонном воздухе чердачная пыль, и в черном просвете приоткрытого люка показалось перемазанное лицо Карпентера.
Первым делом он поискал глазами голубенькую стремянку, которую вчера, забираясь в эту пыльную темень, оставил у самого люка. Ночью, когда он рискнул выглянуть, чтобы узнать, как обстоит с ней дело, он не нашел ее поблизости. А вот теперь она снова была на том же самом месте, что и вчера. Значит, женщина, с которой он вчера столкнулся, когда сквозь незапертую дверь нырнул со двора на кухню, на ночь убрала стремянку, чтобы не привлекать внимания Наудуса. Значит, она не хотела выдавать его полиции, значит, она свой человек!
– С добрым утром! – шепнул Карпентер. – Он уже ушел, этот Наудус?
– Ушел, – отвечала профессорша, не поднимая головы. – Ушел. С добрым утром!
– И никого больше в доме нет?
– Кроме моего мужа. Не беспокойтесь, он вас не выдаст.
– Это с которым вы тогда приехали на машине?
– Вы угадали… Слезайте и пейте кофе.
– Мне до смерти хочется умыться.
Он спустился вниз, умылся, позавтракал. Все это он проделал быстро, но без излишней торопливости, перебрасываясь с фрау Гросс осторожными, ничего не значащими словами.
– И вот вам мой совет, – произнес он вдруг с неожиданной серьезностью, – только не скрывайтесь. Разгуливайте по городу, словно вы члены Союза атавских ветеранов.
– Вы ошибаетесь, – сказала фрау Гросс, – мы с мужем ни от кого не скрываемся. Мы никого не обидели.
– Ах, дорогая моя сударыня, – вздохнул Карпентер, вытирая вспотевший лоб, – как раз таких людей, которые никого не обидели, у нас и преследуют.
Фрау Гросс решила уточнить обстановку:
– Мы с мужем очень далеки от политики. Мы ехали на турнир в Мадуа и застряли здесь из-за чумы.
– Ясно, – охотно согласился Карпентер. – Но если бы вас все же когда-нибудь преследовали джентльмены вроде агентов Бюро расследований или тому подобных апостолов истинно христианской любви, лучше всего не прятаться… Конечно, я говорю о таком маленьком городишке, как наш Кремп.
Профессорша сочла целесообразным промолчать.
– Понимаете, – продолжал Карпентер с набитым ртом, – миллионы атавцев плохо говорят по-атавски… Вы не обидитесь на меня, госпожа…
– Госпожа Гросс, – подсказала профессорша, все еще не уверенная, стоило ли ей это делать.
– …Госпожа Гросс. Меньше всего я склонен укорять вас в плохом атавском языке.
– А чего мне, собственно, обижаться? Мой родной язык не атавский, а немецкий. И вы ведь сами сказали, что миллионы атавцев плохо владеют атавским языком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52