У нее вдруг защипало глаза, перехватило дыхание, и она побежала за ним, догнала на лестничной площадке, обняла за плечи:
– Пап, пожалуйста, прости меня. Я постараюсь… вернуться. Вот только учебный год закончится… Аленку тоже ведь не хочется срывать с места…
Отец похлопал ее по руке, сказал:
– Я всегда знал, что ты разумная девочка.
Вот так Марина с Аленой вернулись в отчий дом.
…Марина очень любила отца, хотя видела его редко. Он возвращался из своих экспедиций загоревший до черноты, бородатый, с веселыми глазами и подхватывал на руки их с сестренкой, верещавших на все лады: «Папа приехал!» С его приездом дома становилось просторнее и веселее. К нему приходили друзья, они что-то обсуждали, а маленькая Марина стояла за шторкой у двери тихо, как мышка, и наблюдала за большими бородатыми дядями, которые обращались к ее отцу «Гаврилыч» и называли удачливым геологом.
Однажды ее наблюдательный пункт был обнаружен бабушкой, и та велела отцу закрывать дверь кабинета, чтобы «дите не слышало аполитичных разговоров».
Повзрослев, Марина поняла, в чем был секрет отцовского обаяния и притягательности: он знал и принимал людей такими, как есть, не пытался перевоспитывать и поэтому не испытывал разочарований.
К сожалению, все, или почти все, закончилось со смертью отца. Мать почернела от горя и превратилась из статной, слегка полноватой дамы в худенькую женщину с высокой прической из седых волос. У нее оставались еще хорошо поставленный голос с четкой дикцией и уверенный взгляд голубых, правда, уже чуть повыцветших глаз. Мать стала часто болеть и все чаще учить молодых жизни. Увы, с возрастом наши характеры не улучшаются. Подругам, которые иногда поражались Марининому терпению и предлагали сдать мать в дом престарелых, она отвечала:
– Девочки, неизвестно, какие мы с вами в этом возрасте будем, если доживем до ее лет, конечно. А потом, она же по стенкам дерьмо не размазывает и не спрашивает у меня, зайдя на кухню, здесь ли туалет. Она совершенно адекватна. Так что отвяжитесь.
…С тех пор, как стало известно, что Алена выиграла грант на обучение в Будапештском университете, дома установилась почти идиллическая атмосфера. Бабушка ходила на цыпочках, Аленка с утра до ночи готовилась к экзамену по английскому языку, а Ипполит заваривал ей кофе и готовил бутерброды.
Марину сильно расстроило непонятное ей дочерино замужество, но разговор с ней она откладывала, так как понимала, что Аленка запаслась неоспоримыми фактами и аргументами, чтобы убедить мать в правильности своего выбора. Гена тоже постоянно остужал ее пыл и просил не вмешиваться. Теперь же, после эпизодов с Федоровым и грузовиком, у Марины были контр–аргументы. Она не стала следовать мудрым рекомендациям бывшего мужа и нарушила семейную идиллию, затащив дочку к себе в комнату.
– Алена, что у него с работой? – Прикрыв за собой дверь, она сразу приступила к принудительной (как называла такой стиль общения дочка) беседе.
– Ничего, ищет. – Коротким ответом Алена явно давала понять, что отчитываться не собирается.
– А как он ищет, если он дома все время сидит? – возмутилась Марина.
– Мама, ну ты же современная женщина! Должна знать, что в Интернете существуют сайты с биржами труда. Мы разослали резюме в несколько фирм. Если они их заинтересуют, то его пригласят на собеседование, – тоном учительницы начальных классов сообщила Алена.
– Знаю я эти сайты. Да у него скорее мышцы атрофируются, чем вы получите ответ! Я же предлагала ему хотя бы курьером начать в газете у моего приятеля. Там нет военного стола. А потом, может, что-то и другое подвернется. Ведь человек, когда долго не работает… ему уже трудно войти в какой-то ритм. Ему уже требуется помощь психолога.
– Он не может работать курьером, потому что ему придется ходить по улицам, в метро… А милиция к парням часто цепляется – и все, заметут.
– Ему сейчас двадцать, так? – гнула свое Марина. – Учиться он уже не хочет, на работу его не берут из-за этих неоформленных документов военкоматовских. Так это что, еще лет восемь он у нас на шее будет сидеть? Зачем он тебе нужен? – наступала Марина на дочку и уже понимала, что разговор затеяла зря.
– Это тебе нужна помощь психолога! Мам, чего ты хочешь? – вскипела Алена. – Чем он тебе не нравится? Посмотри кругом, чем он хуже других? У тебя в агентстве каких только уродов нет: и курят, и пьют, и колются, а ты с ними возишься! Сю-сю-сю, Игорь талантлив! Сю-сю-сю, Петя чувствует цвет! Пол-то чем хуже их? – Дочка уже почти кричала в запальчивости.
– Он хуже тем, что приходится мне зятем, только и вся разница! И тем, что я вынуждена его содержать, и тем, что ни с того ни с сего должна терпеть чужого человека в доме!
– Мама, да ты в доме-то не бываешь! – с надрывом констатировала дочь.
– Как не бываю? – оторопела Марина.
– Да сколько я себя помню, меня бабушка всегда пасла. А ты то лекции в колледже читаешь, то у тебя встреча с заказчиком.
– А выходные…
– А в выходные ты у компьютера сидишь или к Валентину уходишь.
Чувствовалась папина закалка. Дочка ловко переводила разговор в другое русло, превращая мать из обвинительницы в обвиняемую. Ах, Геновы гены!
– Подожди-подожди, дорогуша, – попыталась Марина сохранить родительское лицо. – Мы начали с другого, мы говорили о том, что супруг ваш не соответствует занимаемой должности: не поит, не кормит и не помогает.
– Мы говорили о том, что меня он устраивает и что у меня нет времени на разборки, у меня английский. – Алена уже достигла спасительной двери из комнаты, оставив за собой последнее слово, а мать принялась искать в косметичке недавно купленные таблетки валерьянки.
Глава 5. Прозрение
…Как ни заняты были люди своими проблемами, весна, не спрашивая их, вступила в свои права. Соблазнившись ярким солнцем, свежей зеленью деревьев, Алена с мужем решили пойти в парк и «может быть, зайти в гости». «А то я совсем от этого английского одурела», – объяснила дочь свое решение выйти в свет. В кои-то веки Алена надела юбку. На ней был новый трикотажный костюм, привезенный отцом из очередной командировки. Закрывая за ребятами дверь, Марина подумала: «Татьяна права, действительно красивая пара».
Бабушка-генерал, как всегда, была на посту у окон с полевым биноклем. Она смотрела удалявшейся паре вслед.
– Наш бутончик как тростиночка, а у Ипполитика, оказывается, широкие плечи.
«Боже, что делает с нами возраст!» – подумала Марина. До недавнего времени она не слышала от матери такого количества слов с уменьшительно-ласкательными суффиксами. Ну-с, пока «бутончик Аленушка» гуляет с «Ипполитиком», а бабушка наблюдает за прилегающей к дому территорией, можно сделать несколько звонков.
Марина понимала, что последние события привели зятя в состояние депрессии. Как бороться со стрессом и депрессией своей дочери или своей собственной, она знала. А вот как помочь с такой бедой справиться два–дцатилетнему юноше – понятия не имела. Она взяла телефон из прихожей, заперлась у себя в комнате и стала срочно проводить заочный консилиум.
– Ну хочешь, я приду и разопью с ним бутылку вина? – предложил ей Гена. – Очень сильное средство. Хандру как рукой снимает.
Марина возмутилась:
– Гена, подумай еще, а не предлагай банальности.
– Ну, можно еще в баню сходить, попариться. Бегом трусцой заняться. Все гнилые мысли враз выветрятся.
– Можешь не продолжать, – остановила поток идей бывшего мужа Марина. – Я поняла, что тебе просто нужна компания. Все, Гена, спасибо за участие.
Юлия – вот кто ей поможет! Ведь у Прохоровых двое сыновей. Она быстренько объяснила подруге ситуацию и спросила:
– Как ты думаешь, может быть, взять его с собой в магазины, походить, посмотреть и купить что-нибудь из вещей? Джинсы или куртку?
– Мариша, да что ты! – посмеялась Юля. – Это для девчонок годится, а мальчишки пока сами в себе не переболеют, не передумают, толку не будет.
– Я слышала, что один тридцатилетний «мальчишка» пребывал в депрессии восемь лет и дошел уже до состояния бомжа, а потом «оправился» и стал известным художником. Если ты о таких сроках говоришь, то меня они не устраивают.
– Честно говоря, у наших ребят стрессов не было. Павел их определил в спортивные секции, дома боксерскую грушу повесил. Если кто-нибудь из мальчишек расстроен чем-то или злой приходит, то они сами по этой груше лупят до одури. И вроде как все у них проходит. Наверное, у вас что-то другое должно быть…
Марина поблагодарила приятельницу и позвонила еще Валентину и Сашке Федорову, у которых тоже были сыновья. В результате всех консультаций у нее появился список наиболее популярных средств борьбы мужского населения с депрессией: выпивка, баня, секс, бег трусцой, боксерская груша, разговор по душам. Ни одно из этих средств Ипполиту не подходило, и она поняла, что ей требуется консультация специалиста. Она включила компьютер и после недолгих поисков нашла объявление о семинаре «Тонкости мужской психологии, или Как воспитывать сыновей». Занятия ведет кандидат психологических наук Тамара Павловна Рожкова.
Решено, завтра у нее относительно свободный день, и она выкроит пару часов, чтобы узнать, как помочь двадцатилетнему зятю.
Ну вот, с семейными делами на ближайшее время более или менее ясно, теперь можно и поработать. Но поработать Марине не пришлось…
– Марьяна, иди сюда! Скорее! – встревоженно позвала ее мать, до сих пор сидевшая с биноклем у окон.
– Мам, если ты опять будешь уточнять, кому принадлежит новая машина у нас под окнами, то я тебе заранее скажу: не знаю.
– Плевать мне на твою машину. Иди посмотри: наши возвращаются чуть ли не бегом, – почти крича, сказала ей мать и сунула в руки бинокль.
«Господи, ну что я делаю, мне ведь не семьдесят», – подумала Марина, но, сбитая с толку состоянием матери, поднесла бинокль к глазам. Ипполит с Аленой действительно шли очень быстро. Казалось, еще чуть-чуть, и они побегут.
– Ну мало ли, может, у кого-то из них от излишков кофе несварение желудка случилось, – успокоила себя и мать Марина.
– Подол юбки от несварения не отрывается, – зло сказала ей мать. – Какая ты невнимательная!
Ребята подошли еще ближе, и Марина увидела, что сбоку у Алениной юбки болтается кусок вырванной ткани. «Странно все это. Ну, да сейчас все выяснится». Бабушка-генерал меняла дислокацию, направляясь в прихожую. Через несколько минут щелкнул замок открываемой двери, и молодые люди оказались в прихожей.
Ипполит был таким же спокойным, каким он уходил из дома два часа назад. Алена часто дышала, лицо ее было мокрым от пота, глаза казались огромными и бездонными из-за расширившихся до границ радужной оболочки зрачков.
– Что случилось? – Марина старалась сохранять спокойствие и чувство юмора. – За вами собаки гнались?
– Почти угадала, – делая глубокий вдох, сказала Алена. Ткнула в бок Ипполита и продолжала: – К нему милиция прицепилась, проверка документов. Приш–лось бежать. Вот, – она взяла в руку клок, оторвавшийся от юбки, – зацепилась за что-то! Можно все вопросы потом? Я хочу в душ. Я такая мокрая от страха, что аж противно.
Алена проскочила из комнаты в ванную с полотенцем и заперлась там. Ипполит собрался было пойти к себе, но Марина его остановила:
– Я вижу, тебе это не впервой? Ты даже не запыхался?
– Я хорошо бегаю. – Так и не подняв головы, он юркнул за спасительную дверь, зная, что Марина никогда в комнату к ним не войдет.
Марина никогда не прислушивалась к разговорам о службе в армии. Ее эта тема не интересовала. В юности она не мечтала, как некоторые из ее однокурсниц, выйти замуж за военного и не посещала танцевальных вечеров в военных училищах. В ее семье не было профессиональных военных – мужчины воевали во время Великой Отечественной (так кто ж тогда не воевал?). Об армии она знала только по нескольким советским фильмам вроде «Иван Бровкин на целине», «Лето рядового Дедова». Там все было весело и благопристойно: отцы-командиры, благородные офицеры, смышленые рядовые. И все друг другу друзья и товарищи. Разговоры о дедовщине и других «прелестях» армейской жизни проходили мимо: у нее росла дочь.
Правда, в прошлом году ей пришлось потратить немало нервов и сил, чтобы помочь Юлии. Старший сын Прохоровых попал в отделение милиции во время призыва, хотя учился в вузе с военной кафедрой. Марина и звонила, и ходила к своему однокашнику Косте Малахову, занимавшему высокий пост в УВД, и просила его «выручить мальчика». Костя ей еще тогда сказал: «Марина, ну что ты лезешь в это дело? И меня втягиваешь! Ведь знаешь, что не люблю с военными связываться. И брось ты свои привычки палочки-выручалочки. Знаешь, как моя мать говорит? „Не делай никому добра, не получишь и зла!“» Костя побурчал-побурчал, а парня Прохоровых через сутки после облавы в своей машине привез домой…
Когда она увидела испуганную Алену с разодранным подолом юбки, мокрую от пота и с огромными, во все лицо, глазами, она поняла, что проблема, которую она старалась не замечать, уже вошла в дом. Ее дочь – жена дезертира, нет, не так – уклониста, так это, кажется, называется. Марина всегда была законопослушной гражданкой и пришла от своей догадки в ужас.
Как на экране монитора, в ее мозгу прокрутился маленький киноролик: ее Алена под руку с мужем прогуливается по весеннему бульвару, держа за руку годовалого сынишку. Их останавливает патруль, один из военных протягивает руку за документами Ипполита… Испуганное личико ребенка, потому что папа куда-то бежит, а ему вслед кто-то кричит…
Бред, наверное, но все-таки получается, что она в своем доме прячет человека, нарушающего закон! Это вам не дамское рукоделие, это уже мужские игры.
Прежде чем поддаться панике и вообще принимать какое-то решение, она всегда старалась собрать максимум информации. Она вспомнила про объявления «Юридическая помощь призывникам», расклеенные чуть ли не на каждом фонарном столбе, мимо которых она всегда проходила не останавливаясь. Скорее всего ей нужна консультация адвоката. Так ли все мрачно, как можно предположить?
В целях конспирации она отправилась в другую часть города. В приемной юридической консультации посетителей не было. Несколько «безработных» юристов обсуждали результаты последнего хоккейного матча. Но когда она сформулировала тему, на которую хотела бы побеседовать, ни один из них не пригласил ее в свой кабинет. Они переглянулись и хором объяснили: «Это у нас Пал Палыч знает, по коридору налево». Пройдя по каким-то закуткам, она добралась до восьмого кабинета, где сидел пожилой седой Пал Палыч и завершал телефонную беседу:
– Да, договорились. На суд я приду. Всего хорошего. Садитесь, пожалуйста. – Практически без паузы, отделявшей законченный разговор от предстоящего, пожилой юрист кивком показал ей на облезлый стул. – Я вас слушаю.
После сбивчивого рассказа Марины адвокат уточнил:
– Значит, вы не мать? Документы у него не оформлены… Так-так-так… – Побарабанил пальцами по столу и внезапно спросил: – А вы хотели бы иметь внуков?
Марина удивилась предложению обсудить демографическую проблему, но, как воспитанный человек, тему поддержала:
– Рано или поздно они же все равно появятся.
– Если вы хотите сохранить семью вашей дочери, то лучше, если бы они появились рано, – многозначительно посоветовал Пал Палыч.
– Как это? – Она была совершенно сбита с толку.
– Да очень просто. Если рождается ребенок, то отец младенца получает отсрочку на три года. А за три года можно родить второго ребенка, а когда ему будет два–дцать семь лет, то он призыву уже не подлежит.
– А как быть, если ребенка еще и в проекте нет?
– Он сидит дома до примерно шести-семи месяцев беременности.
– Своей?
– Ценю ваш юмор. Нет, жены. А потом идет в военкомат и предоставляет справку о том, что жена на таком-то сроке беременности. И его уже не призывают. Потом приносит справку о рождении ребенка, и так далее.
– А раньше нельзя?
– Не советую. Если он появится раньше, ему могут предложить: «Ну, пока срок еще маленький, ты пока послужи, а потом мы тебя домой отпустим». А пока туда-сюда пересылают документы, он все два года и оттрубит.
– А когда он все-таки появится в военкомате, его не привлекут к ответственности?
– Ну пусть скажет, что жил в другом городе, потому что нашел там работу.
– Скажите, Павел Павлович, а есть достойное решение этой проблемы?
– Вообще-то люди, если у них сыновья рождаются, готовятся к этому заранее. В спортивные секции, например, отдают, чтобы юноши могли себя защитить. В институт поступают с военной кафедрой, трудоустраивают на предприятия оборонной промышленности.
1 2 3 4 5 6 7 8
– Пап, пожалуйста, прости меня. Я постараюсь… вернуться. Вот только учебный год закончится… Аленку тоже ведь не хочется срывать с места…
Отец похлопал ее по руке, сказал:
– Я всегда знал, что ты разумная девочка.
Вот так Марина с Аленой вернулись в отчий дом.
…Марина очень любила отца, хотя видела его редко. Он возвращался из своих экспедиций загоревший до черноты, бородатый, с веселыми глазами и подхватывал на руки их с сестренкой, верещавших на все лады: «Папа приехал!» С его приездом дома становилось просторнее и веселее. К нему приходили друзья, они что-то обсуждали, а маленькая Марина стояла за шторкой у двери тихо, как мышка, и наблюдала за большими бородатыми дядями, которые обращались к ее отцу «Гаврилыч» и называли удачливым геологом.
Однажды ее наблюдательный пункт был обнаружен бабушкой, и та велела отцу закрывать дверь кабинета, чтобы «дите не слышало аполитичных разговоров».
Повзрослев, Марина поняла, в чем был секрет отцовского обаяния и притягательности: он знал и принимал людей такими, как есть, не пытался перевоспитывать и поэтому не испытывал разочарований.
К сожалению, все, или почти все, закончилось со смертью отца. Мать почернела от горя и превратилась из статной, слегка полноватой дамы в худенькую женщину с высокой прической из седых волос. У нее оставались еще хорошо поставленный голос с четкой дикцией и уверенный взгляд голубых, правда, уже чуть повыцветших глаз. Мать стала часто болеть и все чаще учить молодых жизни. Увы, с возрастом наши характеры не улучшаются. Подругам, которые иногда поражались Марининому терпению и предлагали сдать мать в дом престарелых, она отвечала:
– Девочки, неизвестно, какие мы с вами в этом возрасте будем, если доживем до ее лет, конечно. А потом, она же по стенкам дерьмо не размазывает и не спрашивает у меня, зайдя на кухню, здесь ли туалет. Она совершенно адекватна. Так что отвяжитесь.
…С тех пор, как стало известно, что Алена выиграла грант на обучение в Будапештском университете, дома установилась почти идиллическая атмосфера. Бабушка ходила на цыпочках, Аленка с утра до ночи готовилась к экзамену по английскому языку, а Ипполит заваривал ей кофе и готовил бутерброды.
Марину сильно расстроило непонятное ей дочерино замужество, но разговор с ней она откладывала, так как понимала, что Аленка запаслась неоспоримыми фактами и аргументами, чтобы убедить мать в правильности своего выбора. Гена тоже постоянно остужал ее пыл и просил не вмешиваться. Теперь же, после эпизодов с Федоровым и грузовиком, у Марины были контр–аргументы. Она не стала следовать мудрым рекомендациям бывшего мужа и нарушила семейную идиллию, затащив дочку к себе в комнату.
– Алена, что у него с работой? – Прикрыв за собой дверь, она сразу приступила к принудительной (как называла такой стиль общения дочка) беседе.
– Ничего, ищет. – Коротким ответом Алена явно давала понять, что отчитываться не собирается.
– А как он ищет, если он дома все время сидит? – возмутилась Марина.
– Мама, ну ты же современная женщина! Должна знать, что в Интернете существуют сайты с биржами труда. Мы разослали резюме в несколько фирм. Если они их заинтересуют, то его пригласят на собеседование, – тоном учительницы начальных классов сообщила Алена.
– Знаю я эти сайты. Да у него скорее мышцы атрофируются, чем вы получите ответ! Я же предлагала ему хотя бы курьером начать в газете у моего приятеля. Там нет военного стола. А потом, может, что-то и другое подвернется. Ведь человек, когда долго не работает… ему уже трудно войти в какой-то ритм. Ему уже требуется помощь психолога.
– Он не может работать курьером, потому что ему придется ходить по улицам, в метро… А милиция к парням часто цепляется – и все, заметут.
– Ему сейчас двадцать, так? – гнула свое Марина. – Учиться он уже не хочет, на работу его не берут из-за этих неоформленных документов военкоматовских. Так это что, еще лет восемь он у нас на шее будет сидеть? Зачем он тебе нужен? – наступала Марина на дочку и уже понимала, что разговор затеяла зря.
– Это тебе нужна помощь психолога! Мам, чего ты хочешь? – вскипела Алена. – Чем он тебе не нравится? Посмотри кругом, чем он хуже других? У тебя в агентстве каких только уродов нет: и курят, и пьют, и колются, а ты с ними возишься! Сю-сю-сю, Игорь талантлив! Сю-сю-сю, Петя чувствует цвет! Пол-то чем хуже их? – Дочка уже почти кричала в запальчивости.
– Он хуже тем, что приходится мне зятем, только и вся разница! И тем, что я вынуждена его содержать, и тем, что ни с того ни с сего должна терпеть чужого человека в доме!
– Мама, да ты в доме-то не бываешь! – с надрывом констатировала дочь.
– Как не бываю? – оторопела Марина.
– Да сколько я себя помню, меня бабушка всегда пасла. А ты то лекции в колледже читаешь, то у тебя встреча с заказчиком.
– А выходные…
– А в выходные ты у компьютера сидишь или к Валентину уходишь.
Чувствовалась папина закалка. Дочка ловко переводила разговор в другое русло, превращая мать из обвинительницы в обвиняемую. Ах, Геновы гены!
– Подожди-подожди, дорогуша, – попыталась Марина сохранить родительское лицо. – Мы начали с другого, мы говорили о том, что супруг ваш не соответствует занимаемой должности: не поит, не кормит и не помогает.
– Мы говорили о том, что меня он устраивает и что у меня нет времени на разборки, у меня английский. – Алена уже достигла спасительной двери из комнаты, оставив за собой последнее слово, а мать принялась искать в косметичке недавно купленные таблетки валерьянки.
Глава 5. Прозрение
…Как ни заняты были люди своими проблемами, весна, не спрашивая их, вступила в свои права. Соблазнившись ярким солнцем, свежей зеленью деревьев, Алена с мужем решили пойти в парк и «может быть, зайти в гости». «А то я совсем от этого английского одурела», – объяснила дочь свое решение выйти в свет. В кои-то веки Алена надела юбку. На ней был новый трикотажный костюм, привезенный отцом из очередной командировки. Закрывая за ребятами дверь, Марина подумала: «Татьяна права, действительно красивая пара».
Бабушка-генерал, как всегда, была на посту у окон с полевым биноклем. Она смотрела удалявшейся паре вслед.
– Наш бутончик как тростиночка, а у Ипполитика, оказывается, широкие плечи.
«Боже, что делает с нами возраст!» – подумала Марина. До недавнего времени она не слышала от матери такого количества слов с уменьшительно-ласкательными суффиксами. Ну-с, пока «бутончик Аленушка» гуляет с «Ипполитиком», а бабушка наблюдает за прилегающей к дому территорией, можно сделать несколько звонков.
Марина понимала, что последние события привели зятя в состояние депрессии. Как бороться со стрессом и депрессией своей дочери или своей собственной, она знала. А вот как помочь с такой бедой справиться два–дцатилетнему юноше – понятия не имела. Она взяла телефон из прихожей, заперлась у себя в комнате и стала срочно проводить заочный консилиум.
– Ну хочешь, я приду и разопью с ним бутылку вина? – предложил ей Гена. – Очень сильное средство. Хандру как рукой снимает.
Марина возмутилась:
– Гена, подумай еще, а не предлагай банальности.
– Ну, можно еще в баню сходить, попариться. Бегом трусцой заняться. Все гнилые мысли враз выветрятся.
– Можешь не продолжать, – остановила поток идей бывшего мужа Марина. – Я поняла, что тебе просто нужна компания. Все, Гена, спасибо за участие.
Юлия – вот кто ей поможет! Ведь у Прохоровых двое сыновей. Она быстренько объяснила подруге ситуацию и спросила:
– Как ты думаешь, может быть, взять его с собой в магазины, походить, посмотреть и купить что-нибудь из вещей? Джинсы или куртку?
– Мариша, да что ты! – посмеялась Юля. – Это для девчонок годится, а мальчишки пока сами в себе не переболеют, не передумают, толку не будет.
– Я слышала, что один тридцатилетний «мальчишка» пребывал в депрессии восемь лет и дошел уже до состояния бомжа, а потом «оправился» и стал известным художником. Если ты о таких сроках говоришь, то меня они не устраивают.
– Честно говоря, у наших ребят стрессов не было. Павел их определил в спортивные секции, дома боксерскую грушу повесил. Если кто-нибудь из мальчишек расстроен чем-то или злой приходит, то они сами по этой груше лупят до одури. И вроде как все у них проходит. Наверное, у вас что-то другое должно быть…
Марина поблагодарила приятельницу и позвонила еще Валентину и Сашке Федорову, у которых тоже были сыновья. В результате всех консультаций у нее появился список наиболее популярных средств борьбы мужского населения с депрессией: выпивка, баня, секс, бег трусцой, боксерская груша, разговор по душам. Ни одно из этих средств Ипполиту не подходило, и она поняла, что ей требуется консультация специалиста. Она включила компьютер и после недолгих поисков нашла объявление о семинаре «Тонкости мужской психологии, или Как воспитывать сыновей». Занятия ведет кандидат психологических наук Тамара Павловна Рожкова.
Решено, завтра у нее относительно свободный день, и она выкроит пару часов, чтобы узнать, как помочь двадцатилетнему зятю.
Ну вот, с семейными делами на ближайшее время более или менее ясно, теперь можно и поработать. Но поработать Марине не пришлось…
– Марьяна, иди сюда! Скорее! – встревоженно позвала ее мать, до сих пор сидевшая с биноклем у окон.
– Мам, если ты опять будешь уточнять, кому принадлежит новая машина у нас под окнами, то я тебе заранее скажу: не знаю.
– Плевать мне на твою машину. Иди посмотри: наши возвращаются чуть ли не бегом, – почти крича, сказала ей мать и сунула в руки бинокль.
«Господи, ну что я делаю, мне ведь не семьдесят», – подумала Марина, но, сбитая с толку состоянием матери, поднесла бинокль к глазам. Ипполит с Аленой действительно шли очень быстро. Казалось, еще чуть-чуть, и они побегут.
– Ну мало ли, может, у кого-то из них от излишков кофе несварение желудка случилось, – успокоила себя и мать Марина.
– Подол юбки от несварения не отрывается, – зло сказала ей мать. – Какая ты невнимательная!
Ребята подошли еще ближе, и Марина увидела, что сбоку у Алениной юбки болтается кусок вырванной ткани. «Странно все это. Ну, да сейчас все выяснится». Бабушка-генерал меняла дислокацию, направляясь в прихожую. Через несколько минут щелкнул замок открываемой двери, и молодые люди оказались в прихожей.
Ипполит был таким же спокойным, каким он уходил из дома два часа назад. Алена часто дышала, лицо ее было мокрым от пота, глаза казались огромными и бездонными из-за расширившихся до границ радужной оболочки зрачков.
– Что случилось? – Марина старалась сохранять спокойствие и чувство юмора. – За вами собаки гнались?
– Почти угадала, – делая глубокий вдох, сказала Алена. Ткнула в бок Ипполита и продолжала: – К нему милиция прицепилась, проверка документов. Приш–лось бежать. Вот, – она взяла в руку клок, оторвавшийся от юбки, – зацепилась за что-то! Можно все вопросы потом? Я хочу в душ. Я такая мокрая от страха, что аж противно.
Алена проскочила из комнаты в ванную с полотенцем и заперлась там. Ипполит собрался было пойти к себе, но Марина его остановила:
– Я вижу, тебе это не впервой? Ты даже не запыхался?
– Я хорошо бегаю. – Так и не подняв головы, он юркнул за спасительную дверь, зная, что Марина никогда в комнату к ним не войдет.
Марина никогда не прислушивалась к разговорам о службе в армии. Ее эта тема не интересовала. В юности она не мечтала, как некоторые из ее однокурсниц, выйти замуж за военного и не посещала танцевальных вечеров в военных училищах. В ее семье не было профессиональных военных – мужчины воевали во время Великой Отечественной (так кто ж тогда не воевал?). Об армии она знала только по нескольким советским фильмам вроде «Иван Бровкин на целине», «Лето рядового Дедова». Там все было весело и благопристойно: отцы-командиры, благородные офицеры, смышленые рядовые. И все друг другу друзья и товарищи. Разговоры о дедовщине и других «прелестях» армейской жизни проходили мимо: у нее росла дочь.
Правда, в прошлом году ей пришлось потратить немало нервов и сил, чтобы помочь Юлии. Старший сын Прохоровых попал в отделение милиции во время призыва, хотя учился в вузе с военной кафедрой. Марина и звонила, и ходила к своему однокашнику Косте Малахову, занимавшему высокий пост в УВД, и просила его «выручить мальчика». Костя ей еще тогда сказал: «Марина, ну что ты лезешь в это дело? И меня втягиваешь! Ведь знаешь, что не люблю с военными связываться. И брось ты свои привычки палочки-выручалочки. Знаешь, как моя мать говорит? „Не делай никому добра, не получишь и зла!“» Костя побурчал-побурчал, а парня Прохоровых через сутки после облавы в своей машине привез домой…
Когда она увидела испуганную Алену с разодранным подолом юбки, мокрую от пота и с огромными, во все лицо, глазами, она поняла, что проблема, которую она старалась не замечать, уже вошла в дом. Ее дочь – жена дезертира, нет, не так – уклониста, так это, кажется, называется. Марина всегда была законопослушной гражданкой и пришла от своей догадки в ужас.
Как на экране монитора, в ее мозгу прокрутился маленький киноролик: ее Алена под руку с мужем прогуливается по весеннему бульвару, держа за руку годовалого сынишку. Их останавливает патруль, один из военных протягивает руку за документами Ипполита… Испуганное личико ребенка, потому что папа куда-то бежит, а ему вслед кто-то кричит…
Бред, наверное, но все-таки получается, что она в своем доме прячет человека, нарушающего закон! Это вам не дамское рукоделие, это уже мужские игры.
Прежде чем поддаться панике и вообще принимать какое-то решение, она всегда старалась собрать максимум информации. Она вспомнила про объявления «Юридическая помощь призывникам», расклеенные чуть ли не на каждом фонарном столбе, мимо которых она всегда проходила не останавливаясь. Скорее всего ей нужна консультация адвоката. Так ли все мрачно, как можно предположить?
В целях конспирации она отправилась в другую часть города. В приемной юридической консультации посетителей не было. Несколько «безработных» юристов обсуждали результаты последнего хоккейного матча. Но когда она сформулировала тему, на которую хотела бы побеседовать, ни один из них не пригласил ее в свой кабинет. Они переглянулись и хором объяснили: «Это у нас Пал Палыч знает, по коридору налево». Пройдя по каким-то закуткам, она добралась до восьмого кабинета, где сидел пожилой седой Пал Палыч и завершал телефонную беседу:
– Да, договорились. На суд я приду. Всего хорошего. Садитесь, пожалуйста. – Практически без паузы, отделявшей законченный разговор от предстоящего, пожилой юрист кивком показал ей на облезлый стул. – Я вас слушаю.
После сбивчивого рассказа Марины адвокат уточнил:
– Значит, вы не мать? Документы у него не оформлены… Так-так-так… – Побарабанил пальцами по столу и внезапно спросил: – А вы хотели бы иметь внуков?
Марина удивилась предложению обсудить демографическую проблему, но, как воспитанный человек, тему поддержала:
– Рано или поздно они же все равно появятся.
– Если вы хотите сохранить семью вашей дочери, то лучше, если бы они появились рано, – многозначительно посоветовал Пал Палыч.
– Как это? – Она была совершенно сбита с толку.
– Да очень просто. Если рождается ребенок, то отец младенца получает отсрочку на три года. А за три года можно родить второго ребенка, а когда ему будет два–дцать семь лет, то он призыву уже не подлежит.
– А как быть, если ребенка еще и в проекте нет?
– Он сидит дома до примерно шести-семи месяцев беременности.
– Своей?
– Ценю ваш юмор. Нет, жены. А потом идет в военкомат и предоставляет справку о том, что жена на таком-то сроке беременности. И его уже не призывают. Потом приносит справку о рождении ребенка, и так далее.
– А раньше нельзя?
– Не советую. Если он появится раньше, ему могут предложить: «Ну, пока срок еще маленький, ты пока послужи, а потом мы тебя домой отпустим». А пока туда-сюда пересылают документы, он все два года и оттрубит.
– А когда он все-таки появится в военкомате, его не привлекут к ответственности?
– Ну пусть скажет, что жил в другом городе, потому что нашел там работу.
– Скажите, Павел Павлович, а есть достойное решение этой проблемы?
– Вообще-то люди, если у них сыновья рождаются, готовятся к этому заранее. В спортивные секции, например, отдают, чтобы юноши могли себя защитить. В институт поступают с военной кафедрой, трудоустраивают на предприятия оборонной промышленности.
1 2 3 4 5 6 7 8