Это был торк из черненого металла, покрытый примитивным серебряным рисунком и украшенный темно-желтыми камнями. Старик уставился в полном непонимании, съежившись, когда чьи-то руки схватили его за плечи, а другие сдавили голову, зажав нос и рот. Резкий запах нашатыря прочистил голову, и он внезапно понял, что именно должно произойти. Потом что-то обрушилось на старика сзади. Боль взорвалась в затылке, однако проснувшееся сознание продержалось еще несколько мгновений, пока дыхание внезапно не пресеклось в горле и что-то не обожгло шею под правым ухом.
Трясущийся Джимми, наблюдая за всем этим в оптический прицел, подавил крик ужаса, когда сверкнул металл. Яркая кровь хлынула из шеи старика, пролившись дымящимся потоком на предмет, который держал на вытянутых руках коленопреклоненный предводитель. Тело старика дернулось, рот распахнулся в немой агонии, спина изогнулась, несмотря на усилия державших его сторожей… но никто не проявил милосердия. За несколько секунд кровь промочила балахон, сторожей и снег вокруг — темно-красная в свете костров. Потом конвульсии ослабли, ибо вместе с кровью уходили силы. Способный двигаться не более чем жертва, по-прежнему поддерживаемая безжалостными убийцами, Джимми продолжал в ужасе смотреть, как кровь заливает сложенные чашей ладони предводителя и течет по рукам, испаряясь на темном металлическом предмете. Предводитель торжественно поднял его, и тогда палачи позволили наконец безжизненному телу старика рухнуть на пропитанный кровью снег.
Абсолютная безжалостность убийства наконец разрушила чары и освободила Джимми от столбняка. Настолько же разъяренный, насколько перепуганный, он попытался передернуть затвор, но механизм заклинило в трясущихся руках. Щелчок прозвучал почти как выстрел. Белые фигуры в лощине застыли, скрытые капюшонами лица повернулись на звук. Повинуясь короткому жесту вожака, трое отделились от круга и, рассыпавшись веером, направились в сторону Джимми.
Перепуганный лесничий упал на живот и пополз назад с наивозможнейшей скоростью, таща за собой винтовку и молясь, чтобы его не заметили. Добравшись до звериной тропы внизу, он вскочил на ноги и пустился наутек, как человек, спасающий свою жизнь.
Глава 6
Воскресный ночной кинофильм по каналу Би-би-си закончился в третьем часу ночи. Показывали черно-белую классику, «Морской ястреб» 1940 года с участием Эррола Флинна, Клода Рейнса и массы других знаменитостей. Старший инспектор Ноэль Маклеод (Эдинбургское отделение) досмотрел титры в конце фильма, заслушавшись героической музыкой Корнголда, потом выключил телевизор, подумав о том, что старые фильмы были лучше. Рядом с ним на диване спали жена и кошка. Он с улыбкой вспомнил, как вечером Джейн мужественно вызвалась составить ему компанию и задремала во время одной из романтических интерлюдий между морским боем и поединком на шпагах. Большая же серая кошка у нее на коленях засыпала всегда, когда хозяйка оказывалась в ее распоряжении.
В отличие от них Маклеоду не спалось, его снедало странное беспокойство. Весь вечер он пытался отвлечься то одним, то другим. Сначала решил раскрасить новые утки-манки, которые дюжинами сидели на полых карнизах над окнами гостиной — что по крайней мере освобождало Джейн от обязанности регулярно стирать с них пыль, — потом занялся оригами. Он научился ее основам у японского коллеги, с которым вместе занимался в финансируемой ФБР Национальной Академии в Квантико. С тех пор Маклеод много работал и стал настоящим профессионалом в этом искусстве.
Сегодня вечером ему не удалось как следует сосредоточиться даже на оригами. Кофейный столик был завален разноцветными кусочками тонкой рисовой бумаги, но все у инспектора валилось из рук. Что-то не давало ему покоя, а он не мог даже понять, что именно. Когда он подумывал, не выйти ли подышать свежим воздухом, зазвонил телефон. Джейн вскинулась, потревожив возмущенно мяукнувшую кошку. Маклеод потянулся за трубкой, размышляя, какая беда свалилась на него в такой час.
— Эдинбург 7978, Маклеод слушает.
— Инспектор Маклеод? — Мужской голос на том конце провода был совершенно бодр, несмотря на поздний час, укрепляя подозрения о служебном характере звонка. Хотя голос был незнакомый.
— Угу, — проворчал он. — С кем я говорю?
— Сержант Келлум Керкпатрик из полицейского участка Блэргаури. Возможно, вы помните меня, инспектор, я из Хантингтауэрской Ложи, что в Перте. Мы встречались в прошлом году на собрании большого совета. Простите, что тревожу вас в такой час, брат Маклеод. У нас здесь, кажется, возникла проблема, и нужен человек с вашим опытом.
После этих слов Керкпатрика Маклеод вспомнил, как его представили полицейскому сержанту из Хантингтауэра, приятному, начитанному парню, страстному любителю американских ковбойских фильмов и меткому стрелку, чемпиону Тейсайдской полицейской спортивной команды. Но дрожь предчувствия в нервных окончаниях вызвало обращение Керкпатрика к нему не только как к коллеге-полицейскому, но и как к собрату-масону. Маклеод был масоном почти всю сознательную жизнь и хорошо знал, что Керкпатрик не воззвал бы к братским узам без серьезной причины.
— Незачем извиняться, брат Керкпатрик, — сказал он, переходя на профессиональный тон. — Рассказывайте.
На том конце провода произошла заминка, словно Керкпатрик не знал, с чего начать. Потом поспешно заговорил:
— У нас тут в участке один человек по фамилии Макардль — работает лесничим в поместье Балтэрни. Он клянется… это, конечно, полный идиотизм… клянется, будто видел в лесу Балтэрни что-то вроде человеческого жертвоприношения. Говорит, черная магия.
Керкпатрик умолк, словно извиняясь, и Маклеод заставил себя глубоко вдохнуть и медленно выдохнуть.
— Весьма серьезное заявление, — пробормотал он, спрашивая себя, не это ли не давало ему покоя весь вечер. — Вы проверили его рассказ?
— Нет еще. — Керкпатрик явно чувствовал себя неуютно. — Эти места ужасно труднопроходимы, так что все равно придется подождать до рассвета. Должен сказать, что всегда считал Макардля надежным свидетелем. Он служит у лорда Балтэрни больше сорока лет и лет двадцать был главным лесничим. В городе его очень уважают.
— Хотя когда Макардль пришел, от него здорово пахло спиртом, — продолжал Керкпатрик. — Дежурный офицер — новичок в Блэргаури и не знал Макардля. Он подумал, что это просто пьяная болтовня, и посоветовал ему пойти домой и проспаться. Но Макардль продолжал настаивать на своих показаниях — мол, видел то, что видел, и только потом глотнул чуточку для успокоения нервов, прежде чем идти в полицию. Он так разволновался, что дежурный в конце концов согласился сделать тест на содержание алкоголя в крови.
— И? — подтолкнул Маклеод, когда сержант умолк.
— Абсолютно ничего; трезв, как камень, если верить аппарату.
— Ясно, — пробормотал Маклеод.
— Вот тогда дежурный вызвал меня, — продолжал Керкпатрик. — Он рассказал по телефону, что тут заявлено и кем, и я, когда пришел туда, заставил Макардля повторить историю дважды.
Он вздохнул.
— Инспектор, я знаю Джимми Макардля почти десять лет. Не думаю, что он лжет. Но если он прав… если на его участке действительно убили человека при помощи черной магии… то у нас в Блэргаури, конечно, нет специалистов для такой работы. Наши обычные клиенты — взломщики, буяны в пабах, даже браконьеры, но не убийцы… и уж тем более не психи, балующиеся черной магией. Я вспомнил, как кто-то говорил мне, будто в полиции Лотиана и Пограничья именно вы занимаетесь подобными случаями. Поэтому позвонить вам показалось лучшей идеей, чем пытаться лезть в это дело самим.
— Понимаю, сержант, — сказал Маклеод, — но прежде чем дать совет, мне не помешало бы еще немного информации. Почему ваш человек так уверен, что видел какой-то оккультный обряд?
— По его словам, преступники носили белые балахоны с надвинутыми на лица капюшонами. Он утверждает, будто слышал, как они бормотали над жертвой какую-то песню, прежде чем убить. — Помолчав, Керкпатрик нерешительно добавил: — Вероятно, все это мистификация… университетская шуточка, что ли.
— Угу, возможно, — сказал Маклеод, — но вряд ли мы рискнем исходить из этого предположения. Ваш свидетель кажется серьезным. Пожалуй, мне лучше приехать в Блэргаури самому.
— Я надеялся на это, — откровенно признался Керкпатрик, — и был бы очень благодарен, если бы вы приехали. Мне страшно не хочется вытаскивать вас из дому в такую ночь, однако… когда вы сможете быть здесь?
— Постараюсь выбраться за полчаса. Как дороги?
— Вчера после восьми вечера выпало дюймов четыре-пять снега, но главные дороги проходимы. Когда вы приедете, возьмем полноприводную машину, чтобы добраться до места. Что еще мы можем сделать до вашего приезда?
Маклеод рассеянно нахмурился.
— Постарайтесь не дать прессе пронюхать об этом, пока мы не поймем, с чем имеем дело. Сомневаюсь, что у вас есть специалист по убийствам.
— Боюсь, что нет, инспектор.
— Ну, сейчас это не имеет значения. Если ваш свидетель прав, — продолжил он мрачно, — то ради жертвы спешить уже незачем, а самих преступников давно и след простыл.
Он подумал еще минуту.
— Мне хотелось бы привезти с собой еще одного человека, если он согласится поехать. Это мой друг-психиатр с большим опытом в подобных делах. Фактически именно ему я звоню, когда мне нужен эксперт. Я много раз работал с ним и ценю его мнение.
— Если, по-вашему, он может помочь, то я не возражаю.
— Сначала мне надо связаться с ним… но это моя проблема, а не ваша, — сказал Маклеод. — Бог даст, я буду у вас в Блэргаури часа через три. До встречи.
С этими словами он положил трубку и повернулся к жене. Джейн тихо сидела на диване, рассеянно поглаживая кошку. Она подняла рыжеватую бровь с многострадальным смирением.
— Можешь не говорить. Тебе надо уезжать. Сделать термос кофе?
— Ага, — уныло кивнул Маклеод, — неплохо бы. — Он ласково обнял ее за плечи и добавил веселее: — Ты храбрый солдатик, Дженни, девочка моя. Обещаю наверстать, когда попаду домой.
— Да уж, Ноэль Маклеод, наверстаешь, — согласилась она с некоторой суровостью. Но темные глаза блестели. Маклеод обнял ее крепче, потом с трудом отпустил. Когда она встала и ушла на кухню (кошка поспешила следом), он снова поднял трубку и набрал номер Стратмурн-хауса.
* * *
Пока инспектор Маклеод разговаривал по телефону с Керкпатриком, Адам Синклер давал официальный прием для нескольких дюжин коллег-патронов «Societas Musica Escotia», общественной организации, занимающейся развитием и поддержкой музыкального искусства Шотландии. Это был официальный прием: мужчины облачены в одежду горцев или по крайней мере жилеты цветов клана, а женщины в вечерних платьях, многие также с клетчатыми шарфами и другими аксессуарами. По ходу долгого вечера гости съели великолепный обед, украшенный такими шотландскими кулинарными деликатесами, как сваренный на пару дикий лосось, жареный фазан в овсяной каше и «Creme Auld Alliance», тяжелая, сладкая смесь верескового меда, виски и сливок. Потом президент Общества пригласил всех в гостиную для кофе и музыкальной программы (последнюю представили, как обычно, добровольцы из числа членов общества). Закругленный конец зала был превращен в сцену, и несколько гостей занимались последними приготовлениями, пока остальные, в том числе и Адам, входили и рассаживались на приготовленных для зрителей местах.
Леди Дженет Фрейзер наклонилась вперед и ласково положила стройную, унизанную драгоценными камнями руку на плечо Адаму.
— Мой дорогой Адам, ты действительно устраиваешь великолепнейшие званые обеды! — прошептала она. — Истинное гостеприимство, конечно, должно считаться формой искусства, вы не согласны, Кэролайн?
Вопрос был обращен к похожей на сильфиду блондинке, сидевшей рядом с Адамом. Леди Кэролайн Кемпбелл ответила трепетом длинных, искусно накрашенных ресниц.
— О да, — сказала она, бросив на Адама шаловливый взгляд, — просто не представляю, как вы сумели все устроить. Наверное, это очень трудно, когда, кроме Хэмфри, некому помочь с приготовлениями.
Адам мысленно поморщился. После вечера, проведенного в обществе этой леди, он всей душой желал, чтобы Дженет оставила наконец попытки найти ему супругу, хотя леди Кэролайн была, конечно, красавицей. Кожа, как тонкий фарфор, фигура балерины, а изумруды на молочно-белой шее лишь немного светлее платья из бархата бутылочно-зеленого цвета, стоимости которого хватило бы для перестройки всего восточного крыла Стратмурн-хауса. Однако, несмотря на броскую красоту, в ее смехе ему слышалась легкая нотка визгливости и даже отчаяния, казалось, что она выжимает смех ради него — и не просто из желания доставить ему удовольствие. С такой реакцией Синклер встречался слишком уж часто. Он прекрасно сознавал, что считается превосходной добычей на брачном рынке. Не то чтобы он винил Дженет. Она старалась. Она и ее муж Мэттью, лучшие друзья его детства, идеально подходили друг другу по интересам и симпатиям; достигнув такого совершенства в своем браке, Дженет Фрейзер всем сердцем стремилась помочь Адаму найти такую же подходящую невесту.
Адам уже начинал уставать от игры в словесные кошки-мышки с леди Кэролайн. Вежливо отвечая на ее последнее остроумное замечание, он с нетерпением ждал музыки, которая вскоре положит конец беседе.
В северо-западном углу гостиной стоял клавесин, принадлежавший бабушке Адама, очень красивый инструмент: крышка из дерева медового цвета, инкрустированная узорами из тонкой золотой фольги. Несколько стульев с прямыми спинками были расставлены полукругом справа от клавесина, перед каждым — нотный пюпитр. На полу возвышалась кельтская арфа, все еще укрытая зеленым бархатным чехлом.
На плечо Адама упала тень — Перегрин Ловэт присел рядом на корточки, придерживаясь одной рукой за спинку стула.
— Господи, Адам, я не играл на публике со школы, — простонал молодой человек, ослабляя шелковый галстук-бабочку над элегантным воротничком. — Не знаю, почему я дал Джулии уговорить меня!
Адам улыбнулся замешательству Перегрина и, окинув взглядом комнату, нашел стройную девичью фигурку в атласном белом платье с боа цветов клана на плечах и такими же лентами, вплетенными в распущенные рыжевато-золотистые волосы. Перегрин познакомился с Джулией Барретт около месяца назад, и с тех пор их роман расцвел, что тоже оказало благотворное влияние на неуклюжего, подавленного молодого человека, запомнившегося Адаму по первой встрече.
— Просто все время напоминайте себе, что это общество любителей музыки, а не собрание критиков, — подбодрил он. — А теперь расслабьтесь и помните, что вы среди друзей.
Перегрин закатил глаза, однако вышел на сцену и сел за клавесин, поправив складки килта с неосознанной небрежностью, невозможной еще два месяца назад. Через мгновение к нему присоединилась Джулия в сопровождении дяди, сэра Альфреда Барретта — крепкого, изысканного джентльмена с блестящими голубыми глазами.
— Друзья и коллеги, — начал сэр Альфред с шуточной официальностью, — как старшему члену трио мне доверили сообщить вам, что в нашей части программы мы исполним избранные места из «Нотных тетрадей» Анны-Магдалены Бах. Прежде чем мы начнем, мне хотелось бы заверить вас, что мы приложим все усилия, чтобы соответствовать нотам.
Это забавное заверение вызвало смешки по всей комнате. Комически поприветствовав друзей среди слушателей, сэр Альфред сел на стул напротив клавесина и поднял свой инструмент — итальянскую виолончель из мастерской ученика Страдивари. Джулия, тайком улыбнувшись Перегрину, осталась стоять на импровизированной сцене; перед ней была нотная тетрадь в черном переплете. Выжидательная тишина воцарилась в комнате, когда члены трио приготовились начать. Выбранные ими три песни были одни из самых любимых Адама. Хрустальный звон клавесина и мягкое звучание виолончели составляли изысканный контрапункт светлому и чистому, как у мальчика, сопрано Джулии. Все члены трио были безупречны. Их выступление вызвало взрыв восторженных аплодисментов.
— Да, Дженет, — сказал сэр Мэттью Фрейзер, когда приветственный шум затих и исполнители начали менять реквизит на сцене. — Похоже, теперь очередь твоя и Кэролайн.
Они с Адамом встали, а дамы с нотами в руках приготовились занять свои места. Кэролайн бросила довольно хмурый взгляд на сцену, где Перегрин помогал Джулии установить арфу.
— Надеюсь, у этой девочки есть опыт аккомпаниатора, — заметила она («из ревности не меньше, чем из беспокойства», заподозрил сидящий в Адаме психиатр). — Если она не справится, это совершенно испортит впечатление.
— Не бойся! — засмеялась Дженет. — Я слышала, как играет Джулия, и уверяю тебя, я совершенно уверена в ее способностях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53