За чашечкой кофе они обсудили с ним состояние дел с картотекой "крестиков". В основном главный был доволен.
- Единственное наше упущение, - говорил он, - это то, что все наши будущие покойники - жители Киева. Конечно, столица как пылесос втягивает в себя всех более или менее заметных людей, но и в других городах живут свои знаменитости.
Виктор слушал внимательно, время от времени кивая.
- У нас везде есть свои корреспонденты, - продолжал главный, - они уже собирают нужную информацию. Надо будет только съездить и забрать у них все, что они соберут. Почта - вещь ненадежная, даже факсу нельзя полностью доверять такие вещи. Кстати, я хотел бы вас попросить принять в этом участие...
- В чем? - спросил Виктор.
- Надо съездить в пару городов за всеми этими материалами... Сначала в Харьков, потом в Одессу, если вы не против. За счет редакции, конечно...
Виктор согласился.
На улице снова накрапывал дождик. По дороге домой Виктор зашел в кафе, заказал пятьдесят грамм коньяка и двойной кофе. Хотелось согреться.
В кафе было тихо и безлюдно. Хорошая атмосфера для того, чтобы помечтать или же наоборот - для воспоминаний о прошлом.
Виктор пригубил коньяк. Знакомый запах защекотал ноздри. "Настоящий!" - обрадовался он.
Приятная пауза в кафе - эта остановка между прошлым и будущим с рюмкой коньяка и чашечкой кофе - настраивала на романтический тон. Он не чувствовал себя одиноким или несчастным. Он был полноценным посетителем, удовлетворяющим свою небольшую потребность во внутреннем тепле. Пятьдесят грамм настоящего коньяка - и вот тепло уже движется в двух противоположных направлениях - вверх, в голову, и вниз - в ноги. Мысли замедляют свой ход.
Раньше Виктор мечтал стать писателем-романистом. Но даже до повести он так и не добрался. Хотя где-то в папках лежат несколько незаконченных рукописей. Но это их судьба - так и остаться незаконченными. Ему просто не везло с музами. Они почему-то не задерживались в его двухкомнатной квартире достаточно долго, чтобы он мог довести хотя бы одну повесть до конца. В этом-то и была причина его жанровых неудач. Музы были удивительно непостоянны с ним. Или же он сам был виноват, выбирая себе таких ненадежных муз. Но вот, вообще оставшись наедине с пингвином, он все равно занимался коротким жанром, за который, правда, теперь неплохо платили.
Основательно согревшись, он покинул кафе. На улице продолжался дождик. День был серый и сырой.
Перед тем, как вернуться домой, Виктор купил в магазине килограмм мороженного лосося - для Миши.
9
Перед поездкой в Харьков Виктору надо было решить одну проблему - с кем оставить пингвина Мишу. Наверно, пингвин бы спокойно пережил трехдневное одиночество, но Виктор волновался. Он перебрал в памяти всех знакомых - друзей у него, увы, не было - но все это были люди далекие и обращаться к ним Виктору не хотелось. Он почесал затылок, подошел к окну.
На улице накрапывал дождик. У парадного какой-то милиционер беседовал со старушкой-соседкой.
Виктор вспомнил старый анекдот про пингвина и милиционера и улыбнулся. Он отошел к тумбочке, на которой стоял телефон. Взял в руки записную книжку, отыскал там телефон участкового.
- Младший лейтенант Фишбейн слушает, - ответил четкий мужской голос на другом конце телефонной линии.
- Извините, - запинаясь, подыскивая слова, заговорил Виктор. - У меня к вам просьба... Я живу на вашем участке...
- Что-то случилось? - перебил его участковый.
- Нет. Пожалуйста, не подумайте, что я шучу... Дело в том, что я уезжаю в командировку на три дня и мне не с кем оставить пингвина...
- Вы знаете, - участковый говорил спокойным твердым голосом, - к сожалению, мне негде держать вашего пингвина, я живу вместе с мамой в гостинке...
- Вы неправильно поняли, - заволновался Виктор. - Я хотел вас попросить только прийти пару раз ко мне и дать ему поесть... Я вам оставлю ключи...
- Это можно. Назовите ваш адрес и имя, я к вам зайду. Около трех вы будете дома?
- Да, буду.
Виктор сел в кресло.
Чуть больше года назад тут, рядом с ним, на широком подлокотнике кресла обычно сидела Оля, миниатюрная блондинка со вздернутым симпатичным носиком и вечноукоризненным взглядом. Иногда она ложила свою голову ему на плечо и словно засыпала, ныряла в свои мечты, в которых, возможно, ему места не было. Ему разрешалось присутствовать только в реальности. Но и в реальности он редко чувствовал себя нужным ей. Она была молчалива и задумчива. Что изменилось с тех пор, как она ушла, так и не объяснив ему свой уход? Теперь рядом стоял пингвин Миша. Молчаливый, но задумчивый ли? Что такое задумчивость? Может, это лишь слово для описания взгляда?
Виктор наклонился и отыскал взглядом глазки пингвина. Внимательно рассматривая их, он искал в них признаки задумчивости, но видел лишь грусть.
Участковый пришел без четверти три. Разулся и прошел в комнату. Его внешность не соответствовала его же фамилии - широкоплечий светловолосый и голубоглазый парень почти на голову выше Виктора, мог бы, наверно, оказаться скорее в сборной по воллейболу, чем в милиции, но все-таки именно он был участковым.
- Ну, где ваш зверь? - спросил он Виктора.
- Миша! - позвал Виктор и пингвин выбрался из своего закутка - из-за темнозеленого дивана.
Подойдя к Виктору, пингвин с интересом посмотрел на миллиционера.
- Ну вот, Миша, - сказал ему Виктор. Потом повернулся к участковому. - Извините, как вас зовут?
- Сергей.
Виктор задержал на участковом свой взгляд.
- Странно, - сказал он. - Вы совсем не похожи на еврея...
- А я не еврей, - улыбнулся участковый. - Моя настоящая фамилия Степаненко...
Виктор пожал плечами и вернулся взглядом к пингвину.
- Миша, - сказал он ему. - Этого человека зовут Сергей и он будет тебя кормить, пока я в отъезде.
Потом Виктор показал Сергею, где что лежит и дал ему запасные ключи от квартиры.
- Не беспокойтесь, - сказал, уходя, участковый. - Все будет в порядке!
10
В Харькове было морозно. Виктор, выйдя из поезда, сразу же понял, что гулять по городу ему скорее всего не придется - слишком легко он был одет.
Устроившись в гостинице "Харьков", он позвонил корреспонденту "Столичной", назвался.
Они договорились о встрече в кафе под Оперным театром.
Приблизился вечер - время встречи - и Виктор все-таки пошел по Сумской до Оперного, чувствуя, как липнет к коже лица мороз и руки немеют в карманах короткой дубленки.
Город серо нависал над тротуаром, прохожие спешили, словно боялись, что дома вот-вот начнут падать или осыпаться балконами, что давно перестало быть редкостью.
Еще минут пять, потом надо будет спуститься в подземные лабиринты под театром, заполненные барами, магазинами и кафе. Найти там двухярусное кафе с эстрадой и усесться сверху у бортика, лицом к эстраде. Да, надо будет взять стакан апельсинового сока и банку пива, но пиво не открывать.
Виктор спешил, хотя время встречи было растянуто на полчаса - с полседьмого до семи. Холод подгонял его.
"Возьму там что-то поесть, - думал на ходу Виктор. - Кусок горячего мяса..."
Подойдя к зданию театра, он увидел вход в цивилизованное подземелье. Из одной темноты, подсвеченной окнами вечернего города - в другую, яркоосвещенную подземными витринами.
На первых ступеньках, ведущих вниз, стояли две старушки с протянутыми руками и довольно молодой пьяница с лицом, потерявшим четкость линий.
Коридоры света вывели Виктора ко входу в кафе. За стеклянной дверью сидел омоновец в униформе и читал книгу. Он отвлекся на входящего Виктора.
- Куда? - спросил он не то, чтобы строго, но по-военному требовательно.
- Поесть... - ответил Виктор.
Омоновец кивнул и показал рукой вперед.
Виктор прошел мимо бара, у стойки которого пили пиво несколько с виду уголовных посетителей. Лысый бармен, встретившийся взглядом с Виктором, криво усмехнулся ему и словно бы откинул взгляд Виктора куда-то в сторону, мол иди и не оборачивайся!
Впереди показалось ярко освещенное пространство, оно словно притягивало к себе и Виктор прибавил шагу.
Остановился перед небольшой эстрадой, по бокам полукругом - два яруса столиков. Верхний всего на полметра выше нижнего.
Подошел к бару, заказал стакан апельсинового сока и банку пива.
- Все? - спросила барменша, крашенная толстая блондинка.
- А из мяса у вас что-нибудь есть? - спросил в ответ Виктор.
- Рыбный балык, яичница... - монотонно ответила она.
- Тогда все, - выдохнул Виктор. - Пока все.
Расплатившись, он уселся за столик в верхнем ярусе кафе, лицом к эстраде. Глотнул сока и еще сильнее почувствовал голод.
- Ладно, - подумал, - уже в гостинице поем, там есть ресторан.
Взглянул на часы - двадцать минут седьмого.
В кафе было тихо. За соседним столиком сидели два азербайджанца и молча пили пиво.
Виктор обернулся, окинул взглядом все кафе и вдруг какая-то вспышка на миг ослепила его. Он зажмурился, потер руками глаза, снова открыл их и увидел уходящего по коридору парня, в руке он держал фотоаппарат.
Виктор еще раз оглянулся, пытаясь понять: кого только что фотографировали. Но кроме него и двух азербайджанцев в этой части кафе никого не было.
- Значит, это кавказцев... - подумал он и снова глотнул жидкого апельсинового сока.
А время шло. В высоком стакане оставалось не больше глотка. Виктор уже посматривал на неоткрытую банку пива, думая взять еще одну и открыть.
К столику подошла девушка в джинсах и кожаной курточке. На голове, показывая безизъянную форму черепа, был туго повязан рокерский платок с узлом на затылке. Из-под узла торчал хвостик каштановых волос.
Она присела рядом и уставилась накрашенными глазками на Виктора.
- Ты не меня ждешь? - спросила и улыбнулась.
Виктор встрепенулся, напрягся, почувствовал себя неловко.
- Нет, - лихорадочно думал он. - Корреспондент ведь - мужчина... Хотя, может быть, он прислал ее вместо себя...
Виктор бегло осмотрел девушку, взглядом разыскивая сумку или портфель, в котором она могла бы принести нужные Виктору бумаги, но при ней была лишь малюсенькая сумочка, в которой не поместилась бы даже бутылка пива.
- Так что, дорогуша? Или времени нет? - снова напомнила она о себе и Виктор сразу понял, что он ждет не ее.
- Спасибо, - сказал он. - Вы ошиблись.
- Я вообще-то редко ошибаюсь, - проговорила она сладким голосом, поднимаясь из-за столика. - Но все бывает...
Виктор, оставшись один за столом, с облегчением вздохнул и снова посмотрел на неоткрытую банку пива. Потом на часы. Без четверти семь. Пора бы уже ему появиться.
Но собкор так и не появился. В полвосьмого Виктор опустошил банку пива и ушел.
Поел уже в гостинице, в ресторане. Потом поднялся в номер и снова позвонил собкору, но длинные гудки продолжались и продолжались, пока Виктор не опустил трубку на место.
Глаза слипались. Теплота гостиничного номера расслабляла и усыпляла.
Решив утром перезвонить собкору, Виктор улегся на кровать и сразу уснул.
11
В Киеве снова моросил дождь. Участковый Сергей Фишбейн-Степаненко зашел в квартиру Виктора. Разулся. В вязанных зеленых носках он прошел на кухню, вытащил из морозильника рыбину лосося, обломал ее об колено и половину положил в миску, стоявшую на низенькой детской табуреточке.
- Миша! - крикнул он и прислушался.
Не дождавшись ответа, он прошел в первую комнату, потом в спальню. Там, за диваном, он и увидел Мишу, то ли сонного, то ли грустного, стоящего у стены.
- Пойдем, пойдем кушать! - ласково позвал его участковый.
Миша посмотрел милиционеру в глаза.
- Ну пойдем! - попросил участковый. - Скоро твой хозяин вернется! Ты скучаешь, да? Пойдем!
Пингвин неспеша поплелся в кухню, а Сергей, осторожно ступая, пошел следом. Проводил его до миски на кухне, проследил за началом трапезы, после чего с чистой совестью вернулся в коридор, обулся, оделся и вышел под моросящий киевский дождь.
- Хорошо бы, если б день прошел без вызовов! - подумал он, посматривая на мрачное низкое небо.
12
Утром Виктора разбудила беспорядочная стрельба, доносившаяся с улицы. Зевая, он поднялся, посмотрел на часы - восемь утра. Подошел к окну внизу стоял милицейский джип и скорая помощь.
Подняв взгляд, Виктор заметил синеву неба и бледножелтое солнце, показавшее свои первые лучи из-за серых сталинских зданий. Погода обещала быть хорошей.
Виктор присел за столик, на котором стоял телефон, набрал номер собкора.
- Алло? - раздался женский голос. - Кого вам?
- Николая Александровича можно? - спросил Виктор.
- А кто звонит? - спросил женский голос.
- Это из газеты... из "Столичной"... - ответил Виктор, ощущая присутствовавшее в женском голосе напряжение.
- Как вас зовут? - спросил голос.
Что-то тут было не так и Виктор, почувствовав дрожь в руке, опустил трубку на место.
- Кофе! - подсказал он сам себе. - Надо выпить кофе.
Одевшись и плеснув себе в лицо две пригоршни холодной воды, он спустился в гостиничный бар. Подошел к стойке, заказал двойную половинку кофе.
- Присядьте, я вам принесу, - сказал бармен.
Виктор выбрал место в углу бара, присел на мягкий и широкий велюровый пуфик перед столиком со стеклянной столешницей. Рука потянулась к тяжелой пепельнице, тоже из литого стекла. Он покрутил ее задумчиво.
В баре было тихо.
Подошел бармен, опустил на столик чашечку с кофе.
- Еще что-нибудь? - спросил он.
- Нет. Спасибо. - Виктор кивнул, потом поднял голову и пристально посмотрел на бармена. - Скажите пожалуйста, а что это за стрельба была утром?
Бармен пожал плечами.
- Вроде валютную убили... Видно, кого-то обидела.
Кофе немного горчил, но его благотворное воздействие Виктор ощутил почти сразу. Исчезло ощущение дрожи в пальцах и замедлилось движение неких нервных токов в голове. К Виктору вернулось спокойствие. Он собрался с мыслями.
- Ничего страшного не произошло, - услышал он собственную мысль, звучавшую до того уверенно, что не верить ей было невозможно. - Это просто жизнь. Обычная жизнь. Надо просто позвонить главному и спросить, что делать.
Допив кофе и расплатившись, Виктор поднялся в свой номер и позвонил в Киев.
- У вас обратный билет на сегодня, - спокойно сказал Игорь Львович. Вот и возвращайтесь. Продолжите заниматься Киевом, а с провинцией пока повременим...
Уже заняв свое место в купе, Виктор развернул купленный на вокзале свежий номер "Вечернего Харькова". Просматривая его, он наткнулся на раздел криминальной хроники, в котором мелким кеглем перечислялись свежие преступления. Под рубрикой "Убийства" Виктор прочитал "Вчера около пяти часов вечера в своей квартире неизвестными был застрелен собственный корреспондент "Столичных вестей" Николай Агнивцев.
Виктору стало как-то не по себе. Он опустил раскрытую газету на колени. Поезд неожиданно дернулся и газета упала на пол.
13
Поднимаясь утром к себе, Виктор столкнулся с участковым милиционером.
- А, доброе утро! - обрадовался Сергей Фишбейн-Степаненко. - Что-то вы бледный...
- Как Миша? - спросил Виктор затравленным голосом.
- Все в порядке! - улыбнулся участковый. - Конечно, скучал без хозяина. Там у вас в морозильнике рыба кончается...
- Большое спасибо! - Виктор попробовал благодарственно улыбнуться, но улыбка получилась болезненной и кислой. - Я перед вами в долгу! Может, как-нибудь выпьем по сто грамм?
- Спасибо. Не откажусь, - милиционер кивнул. - Звоните, телефон ведь знаете! И если надо будет еще разок присмотреть за вашим питомцем - не стесняйтесь! Я люблю животных. Настоящих, конечно, а не тех, с которыми приходится иметь дело по службе...
Миша обрадовался хозяину. Он уже стоял в коридоре, когда Виктор зашел и включил свет.
- Привет, дорогой! - Виктор опустился на корточки и заглянул пингвину в глаза.
Ему показалось, что Миша улыбнулся.
В глазах у пингвина действительно сверкнули радостные искорки и он неуклюже сделал шаг вперед, к своему хозяину.
- Хоть кто-то ждет меня в этом мире! - подумал Виктор.
Он поднялся на ноги, разделся и прошел в комнату. Пингвин прошлепал следом за ним.
14
Утром у Виктора болела голова. Он лежал в кровати и не имел никакого желания вставать.
Будильник показывал полдесятого.
Ворочаясь с бока на бок с открытыми глазами, Виктор заметил стоявшего у изголовья пингвина.
- О господи! - выдохнул Виктор, опуская ноги на пол. - Я ж его не кормил со вчерашнего дня!
И, не обращая внимание на болезненный шум в голове и на гудящие виски, он умылся и пошел одеваться.
Морозный воздух улицы немного приободрил Виктора. Похоже, что зима шла за ним по пятам от самого Харькова.
- Надо будет позвонить главному... - думал на ходу Виктор. - Сказать, что я приболел... И газеты купить надо, может все-таки поработаю немного...
В рыбном отделе гастронома он купил два кило мороженой камбалы. Потом, поколебавшись, купил еще килограмм живой рыбы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22