Он встал, отряхнул ладони, и его жена представила ему Винса:— Джон Паркер из ФБР.— ФБР? — переспросил Ярбек, недоуменно вскинув брови.— Мистер Ярбек, — сказал Винс, — если в доме находятся остальные члены вашей семьи, я бы хотел, чтобы они тоже присутствовали при нашем разговоре.Ярбек отрицательно покачал головой.— Дома только Лиз и я. Ребята сейчас в колледже. А в чем дело?Винс выхватил пистолет с глушителем из внутреннего кармана пиджака и выстрелил Джонатану Ярбеку в грудь. Адвоката отбросило назад к каминной полке, где он на мгновение замер, как пришпиленный, а затем упал на лежавшие на полу латунные принадлежности для камина.«Ссссснап».От удивления и ужаса Элизабет Ярбек остолбенела. Винс быстро подскочил к ней, схватил левую руку и сильно вывернул ее за спину. Когда женщина вскрикнула от боли, он приставил ей пистолет к виску и сказал:— Если не будешь молчать, мозги вышибу.Винс провел ее через комнату к телу мужа. Джонатан Ярбек лежал лицом вниз на совке для угля и кочерге с латунной ручкой. Он был мертв. Но Винс не хотел рисковать и выстрелил еще два раза с близкого расстояния ему в затылок.Лиз Ярбек испустила странный мяукающий звук и разразилась рыданиями.Винс был почти уверен, что даже ближайшие соседи не могут рассмотреть происходившего в гостиной из-за большого расстояния между домами и дымчатых стекол на окнах, но на всякий случай решил разделаться с женщиной в более укромном месте.Он повел ее в глубь дома через холл, пока, наконец, они не подошли к двери спальни. Там Винс сильно толкнул Элизабет, и она упала на пол.— Лежи смирно, — сказал он.Винс включил прикроватные лампы, затем подошел к раздвижным стеклянным дверям, выходящим на открытую террасу, и задернул шторы.В тот момент, когда он повернулся к Элизабет спиной, она вскочила на ноги и побежала к двери в холл.Винс догнал ее, ударил о стену, затем кулаком в живот и швырнул на пол. Приподняв голову женщины за волосы, он заставил ее посмотреть ему в глаза.— Послушайте, леди. Я не собираюсь застрелить вас. Я пришел сюда, чтобы убить вашего мужа. Только его одного. Но, если вы попытаетесь удрать, я буду вынужден сделать с вами то же самое, понятно?Это, конечно, было неправдой. Ему поручили убить именно ее, а мужа пришлось убить только потому, что он оказался дома. Однако Винс не соврал, сказав, что не застрелит Элизабет. Он просто хотел, чтобы она не сопротивлялась и не пыталась бежать, пока он не свяжет ее и не разделается с ней в более спокойной обстановке.Двух человек Винс застрелил, и это было приятно, но теперь он хотел продлить удовольствие, убить ее помедленнее. Иногда убийство можно смаковать, как хорошую еду или вино, или красивый закат.Задыхаясь и рыдая, Элизабет спросила:— Кто вы?— Тебя не касается.— Что вы хотите?— Заткнись и не дергайся, останешься живой.Она стала торопливо бормотать молитву, произнося слова слитно и иногда прерывая их короткими вздохами отчаяния.Убедившись, что шторы плотно задернуты, Винс вырвал телефон из розетки и швырнул его через всю комнату.Схватив женщину за руку, он заставил ее встать и потащил за собой в ванную комнату. Затем стал выдвигать ящики, пока не нашел то, что искал, — аптечку. Ему нужен был пластырь.Притащив Элизабет обратно в спальню, Винс заставил ее лечь на спину на кровать и с помощью пластыря связал ей щиколотки и запястья. Открыв ящики комода, он достал оттуда кружевные трусики, скомкал их и засунул ей в рот в виде кляпа и сверху заклеил пластырем.Женщину била сильная дрожь, и глаза ее часто моргали от разъедавших их слез и пота.Винс вышел из спальни в гостиную и опустился на колени рядом с трупом Джонатана Ярбека. Он перевернул тело лицом вверх. Одна из пуль, которая вошла в затылок Ярбека, пробила ему спереди горло прямо под подбородком. Его открытый рот был полон крови. Один глаз закатился, и виден был только белок.Винс посмотрел мертвецу в целый глаз.— Спасибо, — сказал он искренне и почтительно. — Благодарю вас, мистер Ярбек.Затем он закрыл мертвецу веки и поцеловал их.— Спасибо за то, что вы мне дали.После этого Винс прошел в гараж, где, порывшись в шкафах, нашел некоторые инструменты. Он выбрал молоток с удобной рукояткой в резиновой облицовке и головкой из полированной стали.Когда Винс вернулся в тихую спальню и положил молоток рядом со связанной женщиной, глаза ее смешно округлились.Она начала ерзать и ворочаться, стараясь освободить руки из липких пут, но тщетно.Винс стал снимать с себя одежду.Видя, что Элизабет смотрит на него с таким же ужасом, с каким она смотрела на молоток, он сказал:— Пожалуйста, не беспокойтесь, доктор Ярбек. Я не собираюсь насиловать вас.Винс повесил пиджак и рубашку на спинку стула.— Я не испытываю к вам сексуального интереса. — Он снял ботинки, носки и брюки. — Это унижение вам не грозит. А одежду я снимаю просто для того, чтобы не запачкаться кровью.Раздевшись, он взял молоток и, размахнувшись, ударил по ее левой ноге, разбив вдребезги коленную чашечку. Винс произвел еще пятьдесят или шестьдесят ударов молотком, пока не наступил Момент.«Ссссснап».Он вдруг ощутил мощный прилив энергии. Чувства его резко обострились. Винс мог различить мельчайшую текстуру материала и тончайшие оттенки цвета вокруг себя. Его переполняло чувство такой невероятной силы, какое бывает, наверное, у Бога, принявшего человечье обличье.Он выпустил из рук молоток и упал на колени рядом с кроватью, уперся лбом в окровавленную простыню и несколько раз глубоко вздохнул, сотрясаясь от почти невыносимого наслаждения.Двумя минутами позже Винс пришел в себя и адаптировался к своему новому состоянию, он поднялся на ноги, нагнулся над Элизабет и поцеловал ее изуродованное лицо и кисти рук.— Спасибо.Винс так расчувствовался от жертвы, которую она принесла ему, что чуть не зарыдал. Но радость от собственной удачи оказалась сильнее, чем жалость к убитой, и слезы не потекли.Затем он быстро сполоснулся под душем. Пока струйки горячей воды смывали с него мыльную пену, Винс думал о том, как ему повезло, что он выбрал профессию наемного убийцы — ему платят за то, что он все равно делал бы бесплатно.Одевшись, Винс протер полотенцем все предметы в доме, до которых дотрагивался. Он всегда помнил каждое свое движение и не боялся оставить случайных отпечатков пальцев. Совершенная память была составной частью его Дара.Выскользнув наружу, Винс увидел, что наступила ночь. Глава третья 1 В начале вечера ретривер не выказывал ни малейших признаков какого-либо выдающегося поведения, которое до этого так поразило воображение Тревиса. Он все время наблюдал за собакой, иногда открыто, иногда боковым зрением, но не увидел ничего интересного.Он приготовил ужин. Бекон, салат из помидоров и сандвичи для себя. Открыл жестянку с «Алпо» для ретривера. «Алпо» пес ел с удовольствием, но было ясно, что он предпочитает меню, приготовленное Тревисом для себя. Собака сидела рядом со стулом Тревиса и глядела на него грустными глазами, пока тот ел свои бутерброды за столом, покрытым красным пластиком «Формика». Наконец Тревис сжалился и кинул ей две полоски бекона.В том, что пес клянчил еду, не было ничего необычного. Он не проделывал при этом никаких фокусов, а просто сидел и облизывался, скуля время от времени. На морде у него появлялись поочередно выражения, предназначенные для возбуждения жалости и сочувствия. Любая собака, выпрашивая подачку, делала бы то же самое.Позже, когда Тревис включил телевизор в гостиной, пес улегся на диване рядом с ним. Потом он положил голову Тревису на бедро, явно желая, чтобы его погладили и почесали за ухом, что Тревис и сделал. Время от времени собака поглядывала на экран телевизора, но не проявляла какого-либо интереса к передачам.Тревис смотрел на экран также без интереса. Его занимал пес. Ему хотелось получше узнать его повадки и увидеть побольше его фокусов. И хотя Тревис пытался придумать способы проверки удивительных умственных способностей ретривера, он так ни до чего не додумался.Кроме того, у Тревиса было опасение: собаке это не понравится. Ему казалось, что пес инстинктивно пытается скрывать свои способности. Тревис вспомнил, с каким глупым и комичным видом тот гонялся за бабочкой, а потом открыл водопроводный кран — действие, ничего общего не имеющее с глупостью и неуклюжестью. Создавалось впечатление, что в двух этих случаях действовали разные животные.Хотя Тревис и считал это абсурдом, он все же подозревал: ретривер не хотел привлекать внимание к себе и обнаруживал свои выдающиеся способности только в экстремальной ситуации (например, в лесу), или когда был голоден (как это произошло с шоколадкой в машине), или когда думал, что за ним никто не наблюдает (как в случае с водопроводным краном).Это была слишком уж смелая мысль. Если думать так, то пес не только чрезвычайно умен, но и знает о своих необычайных способностях. Собаки — и вообще животные — не обладают той высокой степенью сознания, которая позволила бы им оценивать себя в сравнительных категориях. Сравнительный анализ — это человеческая способность. Даже если собака очень умна и знает множество всяких приемов, она все равно не в состоянии понять, что чем-то отличается от своих собратьев. Предположить же, что этот пес обладает таким качеством, означало бы признать в нем наличие не только редкого ума, но и способностей здраво рассуждать — вместо того чтобы просто повиноваться инстинктам, как остальные животные.— Ты загадка, завернутая в тайну, — сказал Тревис, гладя ретривера по голове. — Или я кандидат в психушку.Пес поднял голову на звук его голоса, посмотрел ему в глаза, зевнул и... вдруг резко задрал голову и стал смотреть на книжные полки, которые высились до потолка по обе стороны арки, разделявшей гостиную и столовую. Довольное выражение исчезло у него с морды, и на смену ему пришел пристальный интерес, который Тревис уже замечал раньше и который явно был сильнее, чем обычное собачье любопытство.Соскочив с дивана, ретривер бросился к стеллажам. Он начал бегать под ними из стороны в сторону, поглядывая на разноцветные корешки аккуратно расставленных томов.Дом, который снимал Тревис, достался ему уже с мебелью (дешевой и непритязательной); обивка рассчитана на длительное пользование (винил) или на способность делать незаметными невыводимые пятна (фактурная клетка). Местами был использован пластик «Формика» «под дерево», не боящийся сколов, царапин и прижиганий сигаретами. Единственными предметами в этом доме, говорящими о вкусах и интересах его хозяина, были книги — в мягких и твердых обложках, — которыми были забиты полки в гостиной.Пес проявил явный интерес, по крайней мере к некоторым из этих нескольких сотен книг.Вставая с дивана, Тревис спросил:— В чем дело, малыш? С чего это тебя так разбирает?Ретривер встал на задние лапы, положил передние на одну из полок и начал обнюхивать корешки книг. Он обернулся к Тревису, а затем вновь стал изучать библиотеку хозяина.Тревис подошел к полке и взял одну из книг, которую пес успел потрогать своим носом — «Остров сокровищ» Роберта Луиса Стивенсона, и показал ему обложку.— Эта? Тебя она интересует?Пес изучил картинку, изображавшую одноногого Джона Сильвера на фоне пиратского корабля. Мельком взглянув на Тревиса, он снова обратил свой взор на Джона Сильвера. Секунду спустя собака опустилась на пол и помчалась к полкам по другую сторону арки, встала вертикально и начала обнюхивать книги.Тревис поставил «Остров сокровищ» на место и последовал за ретривером. Тот как раз тыкался своим влажным носом в собрание сочинений Диккенса. Тревис снял с полки «Повесть о двух городах» в мягкой обложке.Как и в предыдущий раз, пес внимательно рассматривал картинку на обложке, как бы пытаясь определить, о чем книга, и с выжиданием посмотрел на Тревиса.Полностью растерявшись, тот сказал:— Французская революция. Гильотины. Обезглавливание. Трагедия и героизм. Это о... ну, в общем, о приоритете личности над группами... о необходимости ценить жизнь конкретного человека больше, чем прогресс общества.Выслушав его, собака повернулась к стеллажу, продолжая обнюхивать книги.— Я совсем чокнулся, — сказал Тревис, ставя на место «Повесть о двух городах». — Пересказываю краткое содержание книги, и кому — собаке!Переставив передние лапы на соседнюю полку, ретривер заскулил и стал тыкаться носом в корешки книг. Увидев, что Тревис не собирается снимать их с полки, пес наклонил голову, нежно схватил зубами один том и попытался вытащить его.— Еще не хватало, — сказал Тревис, протягивая руку к книге. — Испортишь мне переплет, мохнатая ты морда. Это «Оливер Твист». Тоже Диккенс. Он там попадает к темным личностям, уголовникам, и они...Ретривер опустился на пол и потрусил к полкам на другой стороне арки, где опять начал обнюхивать тома, до которых мог дотянуться. Тревис готов был поклясться: пес с тоской поглядывал на книги, стоящие на верхних полках.Примерно в течение пяти минут, охваченный предчувствием чего-то очень важного, что вот-вот должно произойти, Тревис ходил за собакой, показывая ей обложки дюжины книг и в нескольких словах излагая их содержание. Он не мог сообразить, чего добивается от него этот пес-вундеркинд. Наверняка тот не понимает кратких пересказов Тревиса. С другой стороны, собака очень внимательно слушала все, что он говорил. Тревис был уверен: у него создается искаженное представление о поведении животного и он приписывает ему сложные намерения, не имеющие ничего общего с реальностью. В то же время по спине Тревиса пробежал холодок. По мере того как они продолжали свои изыскания, Тревис пребывал в ожидании какого-то пугающего откровения, которое может произойти в любой момент, и одновременно чувствовал себя одураченным.Библиотеку Тревис собирал бессистемно. Среди томов, которые он доставал с полок, были «Долгое прощание» Чендлера, «Почтальон всегда звонит дважды» Кейна и «И восходит солнце» Хемингуэя, произведения Рея Брэдбери, Ричарда Кондона, Энн Тайлер, Дороти Сэйерз и Элмора Леонарда.Наконец пес оставил книги в покое, вышел на середину комнаты и начал расхаживать взад и вперед с явно возбужденным видом. Затем остановился перед Тревисом и тявкнул три раза.— Что-нибудь не так, малыш?Ретривер заскулил, посмотрел на стеллажи, сделал круг по комнате и опять уставился на книги. Он, казалось, был расстроен. Глубоко расстроен.— Я не знаю, что еще сделать, малыш, — сказал Тревис. — Я не знаю, чего ты хочешь, и не понимаю то, что ты хочешь мне сказать.Собака фыркнула и встряхнулась. Опустив голову, как бы признавая свое поражение, она с отрешенным видом вернулась на диван и устроилась там на подушках.— Все на этом? — спросил Тревис. — Мы сдаемся?Пес смотрел на него влажным, грустным взглядом.Тревис медленно скользил глазами по стеллажам, как будто за информацией, содержащейся на страницах книг, скрывалось какое-то потустороннее послание, которое вдруг легко могло стать понятным ему, как будто их разноцветные корешки были незнакомыми рунами давно исчезнувшего языка и, будучи расшифрованными, могли бы пролить свет на чудесные тайны. Но расшифровать их было ему не под силу.Поверив поначалу, что он находится буквально на грани какого-то невероятного открытия, Тревис почувствовал огромное разочарование. Он был разочарован в гораздо большей степени, чем пес; не мог же Тревис просто улечься на диван, опустить голову и забыть обо всем, как это сделал ретривер.— Что все это значит, черт побери? — воскликнул он.Пес загадочно посмотрел на Тревиса.— Во всей этой возне с книгами был какой-то смысл?Собака не сводила с него глаз.— Ты ведь не обычный пес, так ведь? Или я уже совсем рехнулся?Ретривер лежал спокойно и совершенно неподвижно с таким видом, как будто глаза его вот-вот закроются и он уснет.— Попробуй только зевнуть — получишь по заднице.Пес зевнул.— Ублюдок.Он снова зевнул.— Послушай меня внимательно. Что все это значит? Ты специально зеваешь, назло мне? Или ты просто зеваешь? Как я должен это понимать? Как мне узнать, что ты делаешь специально, а что нет?Собака вздохнула.Тревис тоже вздохнул, подошел к окну и стал смотреть в ночь, где разлапистые ветви большой Канарской пальмы причудливо освещались странным желтоватым светом уличных фонарей. Он слышал, как за спиной у него пес соскочил с дивана и заспешил из комнаты, но решил не вмешиваться. Тревис просто не выдержал бы еще одного разочарования.Было слышно, как ретривер орудует на кухне. До Тревиса доносилось звяканье, затем легкое постукивание. Наверное, пьет воду из своей миски.Вскоре пес вернулся. Он подошел к Тревису и потерся о его ногу.Тревис посмотрел вниз и, к своему изумлению, увидел, что в зубах у собаки зажата жестянка с пивом марки «Коорз». Тревис взял банку и почувствовал: холодная.— Ты достал это из холодильника?
1 2 3 4 5 6 7 8