- Подожди, пока мы отойдем подальше. Эти двое уже давно тебя пасут, и от них за милю несет копами. Удивляюсь, как ты до сих пор не почувствовал вони.
- Пятьдесят футов к югу, возле спасательной вышки, - подхватил стриженый, также не оборачиваясь. - Два фраера в гавайских рубашках, похожих на проповедников в отпуске. У одного бинокль, а у другого - рация.
- Спасибо, - с признательностью ответил Джо и опустил очки. - Большое спасибо.
- Не стоит, - откликнулся длинноволосый. - Мы просто хотели предупредить, по дружески. Ненавижу копов.
- Сраная система! - добавил стриженый с неожиданной циничной горечью, которая казалась особенно странной у такого молодого человека.
Потом с грацией молодых тигрят подростки двинулись вдоль пляжа дальше на юг, поглядывая на девушек в бикини. Их лиц Джо так и не рассмотрел толком.
Минут через пять, прикончив первую банку пива, Джо повернулся к охладителю и взялся за крышку. Убрав пустую жестянку, он бросил небрежный взгляд в сторону, в которую удалились подростки. В тени, отбрасываемой спасательной вышкой, действительно стояли двое мужчин в ярких гавайских рубашках. Тот, что повыше, одетый в рубашку по преимуществу зеленых тонов и белые хлопчатобумажные брюки, как раз рассматривал Джо в бинокль. Заметив, что Джо глядит в его сторону, он спокойно повернулся и направил бинокль на юг, притворяясь, будто поглощен разглядыванием группы девочек подростков в почти невидимых купальных костюмах.
Второй наблюдатель был в рубашке красно оранжевых тонов и длинных бежевых шортах, закатанных выше колен. Он стоял на песке босиком и держал в левой руке сандалии и носки. В его правой руке Джо заметил какой то предмет, который мог оказаться и миниатюрным транзисторным приемничком, и переносным проигрывателем компакт дисков. Не исключено, впрочем, что это на самом деле была полицейская коротковолновая рация.
Высокий коп был покрыт ровным бронзово красным загаром; волосы его выгорели на солнце и казались соломенно желтыми. Его товарищ, напротив, явно пренебрегал солнечными ваннами - его кожа была болезненно светлой.
Джо откупорил банку пива и, вдыхая запах показавшейся из отверстия пены, снова повернулся к воде. Несмотря на то что ни один из этих двоих не был похож на человека, вышедшего из дома с намерением отправиться именно на пляж, оба наблюдателя не слишком бросались в глаза. Во всяком случае, не больше, чем сам Джо. Подростки сказали, что от них за милю несет полицией, однако Джо, хоть и проработал репортером отдела уголовной хроники целых четырнадцать лет, даже сейчас не опознал в них копов.
В любом случае у полиции не было, да и не могло быть никаких причин интересоваться его скромной персоной. Количество убийств возрастало не по дням, а по часам; число изнасилований почти сравнялось с числом романтических увлечений, вспыхивавших ежевечерне в барах и дискотеках, а кражи и грабежи были настолько распространены, что порой могло показаться, будто одна половина населения штата постоянно что то крадет у другой половины и наоборот, и Джо вполне резонно полагал, что копы вряд ли станут придираться к нему за то, что он пьет пиво на общественном пляже.
С севера, словно белые молнии, появились три бесшумные чайки, поднявшиеся с какого то дальнего пирса. Сначала они неслись параллельно береговой линии, но потом неожиданно взмыли высоко в небо и закружились над сверкающим заливом.
Улучив момент, Джо бросил в направлении спасательной вышки еще один осторожный взгляд. Наблюдателей там уже не было.
Он снова повернулся к океану.
Набегавшие на берег небольшие волны разбивались на песке и отползали обратно, оставляя после себя клочья пены, и Джо наблюдал за этим извечным движением с напряженным вниманием добровольца, который во время публичного выступления гипнотизера следит за его брелоком, раскачивающимся у него перед глазами на тонкой серебряной цепочке.
На этот раз, однако, волнам так и не удалось загипнотизировать его до полной потери чувствительности. Как Джо ни старался, он так и не сумел направить свои мысли в более спокойное русло. Как движущаяся планета влияет на поведение собственного спутника, так и Джо попал под магическое действие календаря, и все его мысли вращались только вокруг одной и той же даты: пятнадцатое августа, пятнадцатое августа, пятнадцатое августа... Первая годовщина катастрофы. Словно гиря, эта дата увлекала его за собой на самое дно, в черный омут мучительных воспоминаний.
Когда после расследования обстоятельств катастрофы и тщательной переписи всех органических и неорганических фрагментов, найденных на месте крушения, Джо наконец получил останки Мишель и девочек, он был немало удивлен тем, что запаянные цинковые гробы оказались очень небольшими. Фактически, все три гробика оказались детскими, во всяком случае по размерам, но он принял их так, словно это были раки с мощами святых.
В качестве корреспондента отдела уголовной хроники Джо был прекрасно осведомлен о том, какое разрушительное воздействие оказывает на хрупкие человеческие тела удар самолета о землю. Знал он и о том, что огонь не щадит даже тугоплавкий пластик и металл, не говоря уже о телах, и все же ему казалось странным, что от Мишель и девочек осталось так мало - особенно когда он думал о том, как много места они когда то занимали в его жизни.
Без них мир стал для него чужим. Просыпаясь по утрам, Джо долго не мог сообразить, где он и что с ним, и начинал более или менее ориентироваться в окружающем только по прошествии полутора двух часов. Бывали и такие дни, когда планета делала полный двадцатичетырехчасовой оборот, но Джо не вращался вместе с ней, пребывая в каком то своем, неподвижном мирке, где ничто не текло и не изменялось. По всем приметам, сегодняшний день был как раз таким.
Прикончив вторую банку дива, Джо убрал опустевшую жестянку в охладитель и поднялся. Он еще не был готов к поездке на кладбище; просто ему нужно было в туалет.
Повернув голову, Джо неожиданно заметил высокого блондина в зеленой гавайке. Тот, был уже без бинокля и сидел на песке футах в шестидесяти к северу, а не к югу от спасательной вышки. Чтобы загородиться от Джо, он выбрал позицию между двумя молодыми парочками на полотенцах и надувных матрасах и многочисленным мексиканским семейством, которое расположилось на отдых со всеми возможными удобствами, застолбив свой участок с помощью складных столиков, походных стульчиков и двух обширных пляжных зонтиков.
Стараясь не подать виду, что заметил слежку, Джо небрежно оглядел пляж, надеясь засечь напарника первого копа, но низкорослого полицейского в красно оранжевой рубашке нигде не было.
Между тем белобрысый коп старательно избегал прямых взглядов в сторону Джо. Одна его рука была прижата к уху таким образом, словно у него в кулаке был аппарат для глухих и он старательно закрывал его от доносящейся со всех сторон музыки, чтобы расслышать что то важное.
Расстояние не позволяло Джо рассмотреть лицо копа внимательнее, но ему показалось, что губы его шевелятся. Похоже, он как раз вел переговоры со своим отсутствующим напарником.
Оставив на песке охладитель и полотенце, Джо решительно зашагал вдоль берега к общественной уборной. Ему не нужно было поворачивать голову - взгляд белобрысого он чувствовал лопатками и спиной. Этот взгляд почти убедил Джо, что употребление пива на общественном пляже все еще считается серьезным нарушением закона даже сейчас. В конце концов, общество, которое с такой бесконечной терпимостью относится к коррупции и насилию, просто обязано было бескомпромиссно бороться с мелкими правонарушениями хотя бы для того, чтобы убедить самое себя, что оно еще не окончательно рассталось со своими высокими принципами и широко разрекламированными стандартами.
* * *
За час, прошедший с тех пор, как Джо приехал на пляж, толпа у причала стала еще более многолюдной. Из парка аттракционов доносились восторженные вопли отдыхающих, катавшихся на "американских горках", и лязг роликов по стальным рельсам.
Сняв темные очки, Джо толкнул дверь и вошел в полутемную общественную уборную.
Здесь, в мужском отделении, сильно и резко пахло мочой и дезинфицирующей жидкостью. По проходу между кабинками и шеренгой писсуаров ползал крупный тропический таракан, наполовину раздавленный чьей то ногой. Он был еще жив, но, утратив все инстинкты и чувство ориентации, кружил и кружил по кафельной плитке, и посетители - глядя на него кто брезгливо, кто равнодушно, а кто и с удовольствием - старались обойти насекомое стороной.
Воспользовавшись писсуаром, Джо отошел к раковине и стал мыть руки, незаметно разглядывая в зеркало других мужчин. Ему нужен был сообщник. Наконец его внимание привлек одетый в плавки и сандалии патлатый подросток не старше четырнадцати лет.
Когда парень двинулся к рулону бумажных полотенец, Джо зашел сзади и негромко сказал:
- Там снаружи должны быть два легавых. Они дожидаются меня.
Парень обернулся и встретился с Джо взглядом, но ничего не сказал, машинально комкая в руках бумажную салфетку.
- Я заплачу тебе двадцать долларов, если ты разведаешь для меня обстановку, - пообещал Джо. - Тебе нужно только выйти, посмотреть, где они, и вернуться.
Глаза у подростка были иссиня лиловыми, словно свежий синяк, а взгляд - прямым и резким, как удар в челюсть.
- Тридцать, - сказал он.
Насколько Джо помнил, в таком возрасте он не осмеливался смотреть в глаза взрослым так дерзко и с таким вызовом. Если бы кто то подошел к четырнадцатилетнему Джо с подобным предложением, он покачал бы головой и постарался исчезнуть как можно быстрее.
- Пятнадцать сейчас, пятнадцать - когда вернусь, - сказал подросток.
Джо бросил полотенце в мусорный бак.
- Десять сейчас, двадцатку - потом.
- Заметано.
Доставая из кармана бумажник, Джо пояснил:
- Один из них высокий, примерно шесть футов и два дюйма, светловолосый, в зеленой гавайке. Второй пониже, пять футов и десять дюймов, бледный, волосы русые, редкие, рубашка оранжевая с красным.
Не опуская взгляда, парень взял из рук Джо десятидолларовую бумажку.
- А может быть, там, снаружи, и нет никого, - спокойно сказал он. - Может быть, все это - просто наживка, чтобы, когда я вернусь, ты мог зазвать меня с собой в одну из кабинок. Чтобы получить остальное...
Джо смутился. И дело было не в том, что подросток заподозрил в нем извращенца. Ему было ужасно неловко и стыдно, что этот молодой парень родился и вырос в таком месте и в такое время, которые требуют от него недетских знаний и умения быть постоянно настороже.
- Это не уловка, - выдавил он.
- Просто я не по этой части, приятель.
- Я понимаю.
Этот разговор слышали по меньшей мере человек пять, но никто не обратил на них внимания и никто не заинтересовался. Определенно, двадцатый век летел к концу под девизом "Живи сам и дай жить другим!".
Когда подросток собрался уходить, Джо окликнул его.
- Вряд ли они стоят около самого входа, - предупредил он. - Их будет не так то легко заметить. Погляди в радиусе шагов тридцати сорока.
Не ответив, парень направился к двери, громко стуча каблуками сандалий по плитке пола.
- Если ты рассчитываешь смыться с моей десяткой, - предупредил его напоследок Джо, - то имей в виду: я обещаю, что не пожалею времени, чтобы найти тебя и как следует надрать тебе задницу.
- Понял, начальник, - насмешливо бросил подросток через плечо и вышел, а Джо снова вернулся к рукомойнику, покрытому пятнами ржавчины в тех местах, где эмаль была сколота, и снова начал намыливать руки, чтобы не привлекать внимания.
Тем временем возле искалеченного таракана, который все еще описывал по грязному кафелю на удивление правильные круги, остановились трое молодых парней. На вид им было лет по двадцать с небольшим. Они разглядывали тварь, которая с присущей насекомым целеустремленностью ковыляла по полу, и их лица отражали напряженную работу мысли. В конце концов в руках троицы появились пачки долларов; судя по всему, они собирались биться об заклад, за сколько секунд таракан завершит очередной круг.
Склонившись над раковиной, Джо плеснул себе в лицо пригоршню холодной воды. Вода сильно отдавала хлором, ощущение чистоты, которое она приносила, напрочь забивалось поднимавшимися из канализационных стоков запахами.
Хуже всего было, однако, то, что уборная почти не проветривалась. Здесь было гораздо жарче, чем на самом солнцепеке; застоявшийся запах аммиака, прокисшего пота и дезинфектантов был таким резким, что глаза у Джо начали непроизвольно слезиться. Он старался дышать ртом, но все равно его чуть не стошнило.
Между тем подросток почему то задерживался. Джо еще раз плеснул на себя водой и, подняв голову, внимательно исследовал в щербатом зеркале свое лицо, по которому стекали капельки воды. Несмотря на загар, к которому за прошедший час кое что добавилось, кожа лица выглядела далеко не здоровой. Глаза у него были серыми. Собственно говоря, они всегда были серыми, вот только раньше они напоминали своим оттенком блестящую полированную сталь или цвет "мокрый асфальт", а сейчас казались тусклыми, словно зола. Белки глаз Джо были испещрены красными прожилками.
К трем парням, делавшим ставки на таракана, присоединился четвертый человек. На вид ему было за пятьдесят, однако, несмотря на солидную разницу в возрасте, он старался не отставать от молодого поколения по крайней мере в бессмысленной жестокости. Четверка загородила почти весь проход, азартно вопя и размахивая руками, следила за судорожными движениями искалеченного насекомого с таким напряженным вниманием, словно это был чистокровный скакун, несущийся к финишному столбу по дорожке ипподрома. Потом между болельщиками разгорелся спор, являются ли беспрестанно шевелящиеся усики насекомого частью системы ориентирования или же просто обонятельными органами, с помощью которых таракан отыскивает пищу и самок, которые не прочь перепихнуться.
Стараясь не обращать внимания на хриплые вопли, Джо продолжил исследовать себя в зеркале, гадая, зачем, собственно, он послал подростка высматривать копов в ярких гавайках. Если эти двое действительно были полицейскими детективами, осуществляющими наружное наблюдение, то они наверняка приняли его за кого то другого. В таком случае они быстро обнаружат свою ошибку, и Джо никогда больше их не увидит.
Здравый смысл подсказывал ему, что собирать сведения о копах или нарываться на конфликт было по меньшей мере глупо.
В конце концов, он пришел на берег для того, чтобы подготовиться к поездке на кладбище. Джо было просто необходимо настроить себя в унисон с древними, монотонными ритмами вечного моря, которые могли помочь ему залечить раны души и сгладить острые, режущие грани поселившихся глубоко внутри тревоги и тоски - точь в точь как прибой точит и обкатывает обломки скал до тех пор, пока не превращает их в округлые, вросшие в песок голыши, которые остаются невозмутимы и неподвижны, как бы ни бесновалась потом волна. Шипящий и шепчущий у ног океан как будто рассказывал ему о том, что жизнь - это всего лишь немного небесной механики, бессмысленной или непостижимой (для Джо, как и для большинства людей, это было одно и то же), плюс действие неких бездушных сил, которые вызывают приливы и отливы. Это послание, проникнутое глубокой и неизбывной безнадежностью, помогало ему частично расслабиться именно благодаря тому, что оно же и унижало его, делало Джо совершенно бессильным и ничтожным, не способным предпринять ничего такого, что принесло бы сколько нибудь заметные результаты. Кроме того, у него еще оставалось пиво, и одна две банки должны были притупить его чувства настолько, чтобы преподанный океаном урок оставался с ним все время, пока он будет ехать через город к кладбищу, и даже дольше.
Нет, ему не нужны были абсолютно никакие дела, которые бы его отвлекали. Ему не нужны были никакие тайны. Для Джо жизнь утратила всякий покров таинственности в ту же самую ночь, когда она потеряла всякую прелесть и смысл. В ту ночь, когда на ни в чем не повинный спящий луг в Колорадо вдруг обрушилось с неба смерть и огонь...
Защелкали по полу сандалии, и в туалете снова появился патлатый юнец, вернувшийся за причитающейся двадцаткой.
- Никаких высоких блондинов в зеленых рубашках я не видел, - развязно заявил он. - Но второй - этот точно здесь - лысину на солнце парит.
За спиной Джо в восторге заорал кто то из игроков. Остальные разочарованно застонали; очевидно, умирающий таракан закончил свой очередной круг на несколько секунд раньше или позже, чем предыдущий.
Подросток с любопытством повернулся в ту сторону и вытянул шею.
- Где? - коротко спросил Джо, доставая из бумажника двадцатидолларовую бумажку.
Парень, все еще стараясь разглядеть что нибудь между телами сгрудившихся вокруг таракана игроков, сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8