Его член пульсирует в жаркой плоти Катрин. Ему кажется, что из него вырываются тысячи мелких фонтанчиков, изливающихся внутрь Катрин. Она соскальзывает с него и с наслаждением подставляет лицо под последние капельки его спермы. Оливье уже начинает забываться в сладкой дреме, но смех Катрин возвращает его к реальности. Он не понимает, почему она смеется, и спрашивает ее об этом. Она отвечает: «Потому что я испорченная женщина!»
Оливье приподнимается на локте и с беспокойством интересуется у Катрин, все ли с ней в порядке. Она заверяет его, что да.
– А что насчет сегодняшнего вечера?.. – Голос его звучит неуверенно.
– О чем ты?
– Ты знаешь, о чем. Ты ведь не пойдешь туда?
– Нет, вы послушайте! Это что, допрос, господин квартирант?
– Катрин, я не шучу! Я… запрещаю тебе туда ходить!
Катрин снова смеется.
– Во всяком случае, сейчас мне нужно идти на работу. Пора подумать и о серьезных вещах.
Она отправляется в душ. До Оливье доносится, как она напевает «Сделай мне больно, Джонни» Бориса Виана. Интересно, откуда она знает эту песню? Перед уходом она целует его. От нее пахнет его туалетной водой. Она смеется, не переставая. Потом выходит, тихо закрыв за собой дверь.
Оливье не находит себе места. Ему кажется, что Катрин впадает в безумие. Почему она совсем не вспоминает о шантажисте? Разве об этом можно забыть? Почему она такая веселая? Неужели она не отдает себе отчет в том, что над ними нависла угроза? Ему так одиноко. Он чувствует себя беспомощным и одновременно ответственным за все происходящее.
18
КСАВЬЕ БИЗО на месте еще с полудня. Это ожидание – одна из важных составляющих будущего наслаждения. Правда, утром его жена чуть было все не испортила: она устроила ему сцену из-за того, что в выходной день он бросает одну ее на весь вечер.
– А я, мне что делать? – возмущенно кричала она. – Раз уж ты меня больше не трахаешь, на кой черт ты вообще мне сдался? Нюхать твои пуки по ночам? Я без этого вполне обойдусь!
– Фу, какая ты грубая, дорогуша! Думаешь, так ты заставишь меня с тобой спать? Посмотрела бы сначала на себя! Ты с каждым днем все страшнее и страшнее! А когда ты вопишь, у тебя слюни так и летят во все стороны! И пахнешь ты тоже не как роза, скорее уж…
– Что?
– Как протухшая креветка!
В ответ жена запустила в него первым, что подвернулось ей под руку. Поскольку они сидели в столовой, это оказалась дыня, лежавшая в вазе с фруктами. Дыня его здорово ушибла и к тому же заляпала всю рубашку. За это он как следует врезал супруге. Вот тварь! Одновременно он думал о той, другой, и неожиданно почувствовал, как член у него напрягся. И это притом что он весь кипел от гнева. Но он быстро собрался и вышел – нельзя было терять ни минуты.
Как же ему хорошо в этой комнате! Все здесь напоминает о старом добром времени, когда они чудно развлекались тут на пару с Жанно. Он называл его Жанно-Кролик – за постоянную готовность трахаться. Жанно был его сослуживцем. Ксавье с удовольствием наблюдал сквозь замаскированное стекло, как тот оттягивается в постели… Славное было время! Его удивило, что эту комнату не тронули, потому что гостиница давно перестала быть сомнительным заведением, куда забегали на час. Хорошо, что он поинтересовался у новых владельцев насчет этого номера. Пришлось даже придумать, что, мол, раньше они с супругой любили развлекаться в тех двух комнатах, а теперь вот им захотелось вспомнить забавы молодости – ну и дальше в том же духе… Управляющий, кажется, его понял и даже подмигнул. Не исключено, что он и сам время от времени пользуется этим номером, иначе давно бы убрал оттуда это зеркальное стекло, прозрачное с одной стороны. Тем более что он вполне мог бы сделать из второй комнаты отдельный номер, тогда как сейчас устроил в ней кладовку.
В прошлый понедельник было так приятно наблюдать, как она скулит, словно побитая собачонка. Она была совершенно неузнаваема – в ней не осталось ничего от надменной мадам Салерн, жены преуспевающего банкира. Плевать мне на ее мужа! Я хочу унизить ее по полной программе. Хочу, чтобы она голой стояла передо мной на коленях и выполняла все мои приказания. Хочу, чтобы она валялась в грязи, чтобы превратилась в испуганное животное, чтобы, как все эти бабы, низкие твари, сосала мне член и просила прощения за то, что унижала меня все эти годы! Когда она в тот раз сняла брюки и свитер, я чуть не взорвался от возбуждения! На ней было такое красивое белье, к тому же почти прозрачное. У меня встает каждый раз, когда я об этом вспоминаю! Шлюха! Когда она легла на кровать, я не сдержался и пошел туда – так мне хотелось разорвать на ней эти дорогие тряпки и трахнуть ее! Ей бы наверняка это понравилось! На следующей неделе я именно так и сделаю. Но до этого прикую ее наручниками к кровати и завяжу ей глаза. А затем, когда хорошенько оттрахаю, сниму с нее повязку – то-то она удивится! От одной только мысли о том, какой у нее будет вид, меня так и разбирает смех! Осталось потерпеть всего несколько дней… А пока я так изведу ее, что ей и трахаться не захочется со своим жиголо! Я собью с нее эту спесь – ведь на самом деле она просто дешевая потаскуха!
Следующие часы Ксавье Бизо проводит, придумывая, как именно он будет удовлетворять свою месть. Он остается доволен собой: сцена получится потрясающей. У него наконец возникает ощущение, что он живет по-настоящему. Он кладет на кровать листок бумаги с новыми указаниями и идет в соседнюю комнату. Он даже не позаботился убрать член обратно в трусы и застегнуть ширинку, потому что коридор гостиницы абсолютно пуст. Так он и доходит до своего убежища, словно эксгибиционист, поджидающий очередную жертву. Он чувствует себя властелином мира.
Катрин кажется, что она попала в дом с привидениями – в гостинице нет ни одной живой души. В коридоре, ведущем к номеру 22, она чувствует запах духов, который ей чем-то знаком, но она никак не может вспомнить, где именно она его встречала. Легкий цветочный запах. Она оборачивается. Никого. Ей, наверное, просто почудилось. Катрин идет на цыпочках, всеми силами стараясь не выдать своего присутствия. Чем внезапнее она появится, тем полнее будет ее месть. В конце коридора она замечает, что дверь номера, расположенного рядом с двадцать вторым, слегка приоткрыта. На двери висит табличка «Служебное помещение». Она пришла за полчаса до назначенного времени – этого вполне достаточно на то, чтобы осуществить задуманное…
Оливье решает взять ситуацию в свои руки. Он не может больше видеть, как Катрин погружается в темную трясину безумия, из которой, возможно, уже не выберется. Он чувствует неизбывный долг перед этой женщиной, которая поставила на карту все, чтобы разделить с ним любовь, наполняющую его счастьем.
В вагон метро, который везет его на площадь Аббес, входят трое молодых людей. Они что-то обсуждают и смеются. Все они примерно его возраста. Однако Оливье кажется, что тысячи километров отделяют его от них. В какой-то момент он даже завидует их беззаботной веселости. Он чувствует себя таким старым… Он закрывает глаза, внезапно охваченный чудовищной усталостью.
Выйдя из вагона, он торопливо поднимается по ступенькам эскалатора. На улице удушающе жарко. Террасы кафе переполнены. От одного вида безмятежных людей у него сжимается сердце… Нет, только не отвлекаться, приказывает он себе, его ждет важное дело.
Катрин разрывается между ужасом и облегчением. У ее ног в луже крови лежит мужчина. Операционист из «Лионского кредита», которого ей даже в голову не приходило заподозрить в шантаже! Да и как она могла вообразить подобное? Сейчас, когда она понимает, что он мертв и больше никогда не причинит ей вреда, по ее телу прокатывается волна жара. Ей кажется, что она начинает раздваиваться, как в астральных путешествиях, о которых ей рассказывал Оливье. Увидев расстегнутую ширинку мужчины, она думает, что избежала худшего и что одно это уже большая удача. Катрин осторожно спускается по лестнице. Ее сердце неистово колотится. Издалека до нее доносятся чьи-то голоса. Но тесный холл гостиницы по-прежнему пуст. В спешке Катрин опрокидывает стойку с рекламными проспектами. Она какое-то время колеблется, не зная, стоит ли их подбирать, но потом говорит себе, что любая задержка может оказаться роковой.
Яркое солнце ослепляет ее. У Катрин начинает кружиться голова, и ей кажется, что она вот-вот упадет в обморок перед этим проклятым домом. Она доходит до крошечной площади в двадцати метрах от гостиницы и присаживается в тени каштанов на скамейку. Ей надо во что бы то ни стало прийти в себя, но она задыхается, мысли путаются у нее в голове. Нужно взять такси, но только не здесь… Она ничего не видит, так как глаза ее застилает кровавая пелена, не слышит шагов прохожих. Минуты тянутся, как часы. Когда Катрин наконец поднимает голову, ей вдруг кажется, что она замечает Оливье, который наблюдает за ней. Потом, когда она пытается встать, мужчина резко поворачивается и быстро, почти бегом уходит. Теперь она уверена: это был Оливье. Но что он здесь делал? Видел ли он ее? Неожиданно факты предстают перед ней во всей своей ужасающей реальности. Катрин вдруг осознает, какие последствия ждут ее в том случае, если он действительно ее видел – здесь, в двух шагах от гостиницы, в полубессознательном состоянии. Она подхватывает сумочку и бежит к метро.
19
ПОЛИЦЕЙСКИЕ фургоны заполнили всю небольшую площадь, обсаженную каштанами. Автомобили, которые приехали по вызову первыми, стоят, не выключая мигалок, на улице Берт, прямо напротив гостиницы «Отель де ля Пляс». Уже десять часов вечера. Весь квартал оцеплен. Машины, ехавшие по улице Лепик, застряли в пробке и не могут спуститься на авеню Клиши. Воздух Монмартра разрывают нескончаемые гудки клаксонов. Японские туристы щелкают фотоаппаратами, снимая полицейских, которые снуют взад и вперед. Жители окрестных домов не на шутку встревожены. Они прилипли к окнам и обмениваются информацией, которую им сообщают дети, шныряющие возле гостиницы.
– Смотрите, еще полицейские – в штатском! Что же там такое стряслось? Никак изнасилование?
– Вроде нет.
– Может, ограбление?
– Ограбление? Нет, слишком уж много суматохи!
– Или облава на наркоманов?..
– Кажется, там убийство!
– Убийство? Ужас какой! Вы думаете, это японцы?
– Скорее, бандитские разборки.
– Конкурирующие группировки?
– Или проститутку убили.
– Эй, ну-ка домой! – неожиданно тревожно кричит сыну одна из мамаш.
Всеобщее возбуждение достигает предела, когда появляется инспектор судебной полиции Массон, – он приходит пешком со стороны улицы Аббес. Его машина, за рулем которой сидит его помощник Фред, не смогла проехать по улице Берт. Массон нетерпеливо взмахивает удостоверением перед полицейскими, преградившими ему дорогу к гостинице. Следующий за ним Фред пробивается сквозь толпу. Войдя в гостиницу, Массон видит комиссара Кристиана Жерве, который работает в полицейском участке сектора Пигаль.
– Добрый вечер, инспектор. Спасибо, что приехали так быстро.
– Где жертва?
– На втором этаже. Я вас туда отведу.
– Бригада судмедэкспертов уже прибыла?
– Да.
– Кто сегодня дежурный врач?
– Доктор Тран. Вы его знаете?
– Да. Где управляющий гостиницей?
– В холле, вместе с женой. Я подумал, что вы захотите допросить их лично. Они в шоке. Клянутся, что ничего не видели и не слышали.
– Как всегда. Это обычная гостиница?
– На первый взгляд – да. Но комната, в которой нашли жертву, напоминает те, что раньше были в публичных домах.
– У вашего участка не было никаких претензий к этой гостинице в последние месяцы? Никаких жалоб, торговли наркотиками или там проституции?
– Насколько я знаю, нет, но можно уточнить по отделам.
– Сколько здесь номеров?
– Двенадцать. Все с четными числами. С номером, где произошло убийство, – тринадцать.
– Где постояльцы?
– Одна пара в холле, другая у себя в номере. Шестой номер, на первом этаже. Остальных помещают под охрану, как только они появляются, но еще не все собрались. Нет группы американских туристов, они «У Мишу»… Знаете, кабаре…
– Да уж знаю, кто такой Мишу, черт возьми! Мы в судебной полиции не совсем тупоголовые!
– Я вовсе не это имел в виду, инспектор…
– Фред, разберись пока с туристами, которые уже здесь. Они все американцы?
– Нет, есть и японцы…
– Отлично! Вот радость-то! Разыщи-ка мне переводчика, Фредди, – что-то мне сегодня не хочется общаться с япошками по-английски! И позвони Бертрану и Жоэлю. Раз уж такие дела, пусть и они подъезжают.
– Будет сделано, шеф!
В маленькой полутемной комнате с десяток человек столпились вокруг тела. Вспышки фотоаппаратов сверкают чаще, чем на открытии Каннского фестиваля. Группа экспертов снимает отпечатки пальцев. Сквозь огромное прозрачное зеркало видно, как в соседней комнате работают другие полицейские. Массон восхищенно присвистывает.
– Ну и ну! Нехило! Полный обзор! Да, там наверняка было на что посмотреть! Но этому типу явно не повезло. – Он подмигивает одному молоденькому полицейскому: – Моя мать всегда говорила, что любопытство – большой порок. Ну, доктор, что у вас интересного?
Доктор Тран принимается рассказывать, одновременно стягивая перчатки из латекса, которые оставляют на его ухоженных руках тонкий слой талька.
– На данный момент я могу сказать, что смерть наступила в четыре, самое позднее в пять часов дня. Орудие убийства – нож. Было нанесено два удара. Первый – в левый бок, приблизительно на уровне почки. Второй – в горло. Более подробную информацию я смогу сообщить вам после вскрытия.
– Он что, пришел сюда отлить, или как?
– Скорее, я бы сказал, развлекался в одиночку… ну, вы понимаете, что я имею в виду.
– Следы спермы уже нашли?
– Ищем.
– Жерве, личность жертвы установили?
– Да, инспектор, это Ксавье Бизо. Проживал в Тринадцатом округе на улице Гласьер, дом номер четырнадцать. Кажется, был женат.
– Вы звонили туда? – спрашивает Массон Кристиана Жерве.
– Нет еще.
– Пока не нужно. Да, незавидный конец: умереть в гостиничном номере, со спущенными штанами… Я сам займусь вдовой. Тем более что, как говорится, береженого бог бережет!
– Подозреваете ревнивую супругу?
– Я пока никого не подозреваю. Я выясняю.
На лестничной площадке Массон сталкивается с Бертраном и Жоэлем, которые только что подъехали.
– Привет, ребята! Извините, что испортил вам субботний вечер.
Андре и Кристин Орель, управляющие гостиницы, сидят с сумрачными лицами на диване в холле. Они объясняют Массону, что убитый мужчина настаивал на том, чтобы получить именно этот номер, потому что они с супругой якобы хотели тряхнуть стариной.
– Он снимал этот номер три раза, – монотонно рассказывает Кристин Орель. – В первый раз он был один.
– По крайней мере, мы с ним никого не видели, – уточняет ее муж.
– Во второй раз он был с женой… Третий раз – это сегодня.
– В котором часу вы их сегодня видели?
– Мы их не видели. Нет… – Женщина встряхивает головой, словно пытаясь собраться с мыслями. – Я знаю только, что ключи от номера взяли еще до обеда. Но в котором часу, не могу точно сказать.
– Мы весь день были заняты с американскими туристами. Суббота у нас – день отъезда и заезда, поэтому дел обычно невпроворот.
– Ну и как спрос на двадцать второй номер?
– Да как на все остальные номера. – Андре Орель хмурится.
– И кому же вы его сдаете? Женщинам? Или супружеским парам?
– Послушайте, на что вы намекаете? Из комнаты, примыкающей к этому номеру, я, вообще, сделал кладовку. Тот мужчина сам обратился ко мне, я не предлагал ему развлечься! И вот, что я за это получаю!
– Хм! Скажите, а во второй раз они приходили вместе?
– Нет, она пришла после, – отвечает Кристин Орель. – Она еще спросила у меня, где двадцать второй номер.
– А вам не кажется, что если она спросила у вас дорогу к месту своих былых развлечений, то это значит, что оно не оставило у нее незабываемых воспоминаний?
– Ну да… В самом деле… Я как-то об этом не подумала.
– Он расплачивался кредитной картой?
– Нет, наличными.
– Все три раза?
– Да.
– Под каким именем он у вас записался?
– Видите ли…
– Послушайте, дамочка! – нетерпеливо перебивает ее Массон, – Я не из налоговой инспекции и не из полиции нравов. Я расследую убийство, и вы обязаны оказывать мне содействие! Это понятно?
– Да.
– Итак, под каким именем он записался?
– Месье Жиль.
– Больше ничего не добавил?
– Нет.
– А женщину вы можете описать?
– Да, конечно. Красивая, лет сорока… Может быть, чуть больше. Высокая блондинка.
– Как она была одета?
– Очень элегантно. Больше ничего не могу сказать. Я и видела-то ее всего пару минут… Но, во всяком случае, она выглядела гораздо лучше, чем он.
– А ушли они в тот день вместе?
– Я не заметила.
– Хорошо, дальше с вами побеседует мой помощник. Мне нужны точные даты, когда был забронирован этот номер, и подробное описание сегодняшнего дня – кто когда пришел, когда ушел, включая вас, обслуживающий персонал и постояльцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Оливье приподнимается на локте и с беспокойством интересуется у Катрин, все ли с ней в порядке. Она заверяет его, что да.
– А что насчет сегодняшнего вечера?.. – Голос его звучит неуверенно.
– О чем ты?
– Ты знаешь, о чем. Ты ведь не пойдешь туда?
– Нет, вы послушайте! Это что, допрос, господин квартирант?
– Катрин, я не шучу! Я… запрещаю тебе туда ходить!
Катрин снова смеется.
– Во всяком случае, сейчас мне нужно идти на работу. Пора подумать и о серьезных вещах.
Она отправляется в душ. До Оливье доносится, как она напевает «Сделай мне больно, Джонни» Бориса Виана. Интересно, откуда она знает эту песню? Перед уходом она целует его. От нее пахнет его туалетной водой. Она смеется, не переставая. Потом выходит, тихо закрыв за собой дверь.
Оливье не находит себе места. Ему кажется, что Катрин впадает в безумие. Почему она совсем не вспоминает о шантажисте? Разве об этом можно забыть? Почему она такая веселая? Неужели она не отдает себе отчет в том, что над ними нависла угроза? Ему так одиноко. Он чувствует себя беспомощным и одновременно ответственным за все происходящее.
18
КСАВЬЕ БИЗО на месте еще с полудня. Это ожидание – одна из важных составляющих будущего наслаждения. Правда, утром его жена чуть было все не испортила: она устроила ему сцену из-за того, что в выходной день он бросает одну ее на весь вечер.
– А я, мне что делать? – возмущенно кричала она. – Раз уж ты меня больше не трахаешь, на кой черт ты вообще мне сдался? Нюхать твои пуки по ночам? Я без этого вполне обойдусь!
– Фу, какая ты грубая, дорогуша! Думаешь, так ты заставишь меня с тобой спать? Посмотрела бы сначала на себя! Ты с каждым днем все страшнее и страшнее! А когда ты вопишь, у тебя слюни так и летят во все стороны! И пахнешь ты тоже не как роза, скорее уж…
– Что?
– Как протухшая креветка!
В ответ жена запустила в него первым, что подвернулось ей под руку. Поскольку они сидели в столовой, это оказалась дыня, лежавшая в вазе с фруктами. Дыня его здорово ушибла и к тому же заляпала всю рубашку. За это он как следует врезал супруге. Вот тварь! Одновременно он думал о той, другой, и неожиданно почувствовал, как член у него напрягся. И это притом что он весь кипел от гнева. Но он быстро собрался и вышел – нельзя было терять ни минуты.
Как же ему хорошо в этой комнате! Все здесь напоминает о старом добром времени, когда они чудно развлекались тут на пару с Жанно. Он называл его Жанно-Кролик – за постоянную готовность трахаться. Жанно был его сослуживцем. Ксавье с удовольствием наблюдал сквозь замаскированное стекло, как тот оттягивается в постели… Славное было время! Его удивило, что эту комнату не тронули, потому что гостиница давно перестала быть сомнительным заведением, куда забегали на час. Хорошо, что он поинтересовался у новых владельцев насчет этого номера. Пришлось даже придумать, что, мол, раньше они с супругой любили развлекаться в тех двух комнатах, а теперь вот им захотелось вспомнить забавы молодости – ну и дальше в том же духе… Управляющий, кажется, его понял и даже подмигнул. Не исключено, что он и сам время от времени пользуется этим номером, иначе давно бы убрал оттуда это зеркальное стекло, прозрачное с одной стороны. Тем более что он вполне мог бы сделать из второй комнаты отдельный номер, тогда как сейчас устроил в ней кладовку.
В прошлый понедельник было так приятно наблюдать, как она скулит, словно побитая собачонка. Она была совершенно неузнаваема – в ней не осталось ничего от надменной мадам Салерн, жены преуспевающего банкира. Плевать мне на ее мужа! Я хочу унизить ее по полной программе. Хочу, чтобы она голой стояла передо мной на коленях и выполняла все мои приказания. Хочу, чтобы она валялась в грязи, чтобы превратилась в испуганное животное, чтобы, как все эти бабы, низкие твари, сосала мне член и просила прощения за то, что унижала меня все эти годы! Когда она в тот раз сняла брюки и свитер, я чуть не взорвался от возбуждения! На ней было такое красивое белье, к тому же почти прозрачное. У меня встает каждый раз, когда я об этом вспоминаю! Шлюха! Когда она легла на кровать, я не сдержался и пошел туда – так мне хотелось разорвать на ней эти дорогие тряпки и трахнуть ее! Ей бы наверняка это понравилось! На следующей неделе я именно так и сделаю. Но до этого прикую ее наручниками к кровати и завяжу ей глаза. А затем, когда хорошенько оттрахаю, сниму с нее повязку – то-то она удивится! От одной только мысли о том, какой у нее будет вид, меня так и разбирает смех! Осталось потерпеть всего несколько дней… А пока я так изведу ее, что ей и трахаться не захочется со своим жиголо! Я собью с нее эту спесь – ведь на самом деле она просто дешевая потаскуха!
Следующие часы Ксавье Бизо проводит, придумывая, как именно он будет удовлетворять свою месть. Он остается доволен собой: сцена получится потрясающей. У него наконец возникает ощущение, что он живет по-настоящему. Он кладет на кровать листок бумаги с новыми указаниями и идет в соседнюю комнату. Он даже не позаботился убрать член обратно в трусы и застегнуть ширинку, потому что коридор гостиницы абсолютно пуст. Так он и доходит до своего убежища, словно эксгибиционист, поджидающий очередную жертву. Он чувствует себя властелином мира.
Катрин кажется, что она попала в дом с привидениями – в гостинице нет ни одной живой души. В коридоре, ведущем к номеру 22, она чувствует запах духов, который ей чем-то знаком, но она никак не может вспомнить, где именно она его встречала. Легкий цветочный запах. Она оборачивается. Никого. Ей, наверное, просто почудилось. Катрин идет на цыпочках, всеми силами стараясь не выдать своего присутствия. Чем внезапнее она появится, тем полнее будет ее месть. В конце коридора она замечает, что дверь номера, расположенного рядом с двадцать вторым, слегка приоткрыта. На двери висит табличка «Служебное помещение». Она пришла за полчаса до назначенного времени – этого вполне достаточно на то, чтобы осуществить задуманное…
Оливье решает взять ситуацию в свои руки. Он не может больше видеть, как Катрин погружается в темную трясину безумия, из которой, возможно, уже не выберется. Он чувствует неизбывный долг перед этой женщиной, которая поставила на карту все, чтобы разделить с ним любовь, наполняющую его счастьем.
В вагон метро, который везет его на площадь Аббес, входят трое молодых людей. Они что-то обсуждают и смеются. Все они примерно его возраста. Однако Оливье кажется, что тысячи километров отделяют его от них. В какой-то момент он даже завидует их беззаботной веселости. Он чувствует себя таким старым… Он закрывает глаза, внезапно охваченный чудовищной усталостью.
Выйдя из вагона, он торопливо поднимается по ступенькам эскалатора. На улице удушающе жарко. Террасы кафе переполнены. От одного вида безмятежных людей у него сжимается сердце… Нет, только не отвлекаться, приказывает он себе, его ждет важное дело.
Катрин разрывается между ужасом и облегчением. У ее ног в луже крови лежит мужчина. Операционист из «Лионского кредита», которого ей даже в голову не приходило заподозрить в шантаже! Да и как она могла вообразить подобное? Сейчас, когда она понимает, что он мертв и больше никогда не причинит ей вреда, по ее телу прокатывается волна жара. Ей кажется, что она начинает раздваиваться, как в астральных путешествиях, о которых ей рассказывал Оливье. Увидев расстегнутую ширинку мужчины, она думает, что избежала худшего и что одно это уже большая удача. Катрин осторожно спускается по лестнице. Ее сердце неистово колотится. Издалека до нее доносятся чьи-то голоса. Но тесный холл гостиницы по-прежнему пуст. В спешке Катрин опрокидывает стойку с рекламными проспектами. Она какое-то время колеблется, не зная, стоит ли их подбирать, но потом говорит себе, что любая задержка может оказаться роковой.
Яркое солнце ослепляет ее. У Катрин начинает кружиться голова, и ей кажется, что она вот-вот упадет в обморок перед этим проклятым домом. Она доходит до крошечной площади в двадцати метрах от гостиницы и присаживается в тени каштанов на скамейку. Ей надо во что бы то ни стало прийти в себя, но она задыхается, мысли путаются у нее в голове. Нужно взять такси, но только не здесь… Она ничего не видит, так как глаза ее застилает кровавая пелена, не слышит шагов прохожих. Минуты тянутся, как часы. Когда Катрин наконец поднимает голову, ей вдруг кажется, что она замечает Оливье, который наблюдает за ней. Потом, когда она пытается встать, мужчина резко поворачивается и быстро, почти бегом уходит. Теперь она уверена: это был Оливье. Но что он здесь делал? Видел ли он ее? Неожиданно факты предстают перед ней во всей своей ужасающей реальности. Катрин вдруг осознает, какие последствия ждут ее в том случае, если он действительно ее видел – здесь, в двух шагах от гостиницы, в полубессознательном состоянии. Она подхватывает сумочку и бежит к метро.
19
ПОЛИЦЕЙСКИЕ фургоны заполнили всю небольшую площадь, обсаженную каштанами. Автомобили, которые приехали по вызову первыми, стоят, не выключая мигалок, на улице Берт, прямо напротив гостиницы «Отель де ля Пляс». Уже десять часов вечера. Весь квартал оцеплен. Машины, ехавшие по улице Лепик, застряли в пробке и не могут спуститься на авеню Клиши. Воздух Монмартра разрывают нескончаемые гудки клаксонов. Японские туристы щелкают фотоаппаратами, снимая полицейских, которые снуют взад и вперед. Жители окрестных домов не на шутку встревожены. Они прилипли к окнам и обмениваются информацией, которую им сообщают дети, шныряющие возле гостиницы.
– Смотрите, еще полицейские – в штатском! Что же там такое стряслось? Никак изнасилование?
– Вроде нет.
– Может, ограбление?
– Ограбление? Нет, слишком уж много суматохи!
– Или облава на наркоманов?..
– Кажется, там убийство!
– Убийство? Ужас какой! Вы думаете, это японцы?
– Скорее, бандитские разборки.
– Конкурирующие группировки?
– Или проститутку убили.
– Эй, ну-ка домой! – неожиданно тревожно кричит сыну одна из мамаш.
Всеобщее возбуждение достигает предела, когда появляется инспектор судебной полиции Массон, – он приходит пешком со стороны улицы Аббес. Его машина, за рулем которой сидит его помощник Фред, не смогла проехать по улице Берт. Массон нетерпеливо взмахивает удостоверением перед полицейскими, преградившими ему дорогу к гостинице. Следующий за ним Фред пробивается сквозь толпу. Войдя в гостиницу, Массон видит комиссара Кристиана Жерве, который работает в полицейском участке сектора Пигаль.
– Добрый вечер, инспектор. Спасибо, что приехали так быстро.
– Где жертва?
– На втором этаже. Я вас туда отведу.
– Бригада судмедэкспертов уже прибыла?
– Да.
– Кто сегодня дежурный врач?
– Доктор Тран. Вы его знаете?
– Да. Где управляющий гостиницей?
– В холле, вместе с женой. Я подумал, что вы захотите допросить их лично. Они в шоке. Клянутся, что ничего не видели и не слышали.
– Как всегда. Это обычная гостиница?
– На первый взгляд – да. Но комната, в которой нашли жертву, напоминает те, что раньше были в публичных домах.
– У вашего участка не было никаких претензий к этой гостинице в последние месяцы? Никаких жалоб, торговли наркотиками или там проституции?
– Насколько я знаю, нет, но можно уточнить по отделам.
– Сколько здесь номеров?
– Двенадцать. Все с четными числами. С номером, где произошло убийство, – тринадцать.
– Где постояльцы?
– Одна пара в холле, другая у себя в номере. Шестой номер, на первом этаже. Остальных помещают под охрану, как только они появляются, но еще не все собрались. Нет группы американских туристов, они «У Мишу»… Знаете, кабаре…
– Да уж знаю, кто такой Мишу, черт возьми! Мы в судебной полиции не совсем тупоголовые!
– Я вовсе не это имел в виду, инспектор…
– Фред, разберись пока с туристами, которые уже здесь. Они все американцы?
– Нет, есть и японцы…
– Отлично! Вот радость-то! Разыщи-ка мне переводчика, Фредди, – что-то мне сегодня не хочется общаться с япошками по-английски! И позвони Бертрану и Жоэлю. Раз уж такие дела, пусть и они подъезжают.
– Будет сделано, шеф!
В маленькой полутемной комнате с десяток человек столпились вокруг тела. Вспышки фотоаппаратов сверкают чаще, чем на открытии Каннского фестиваля. Группа экспертов снимает отпечатки пальцев. Сквозь огромное прозрачное зеркало видно, как в соседней комнате работают другие полицейские. Массон восхищенно присвистывает.
– Ну и ну! Нехило! Полный обзор! Да, там наверняка было на что посмотреть! Но этому типу явно не повезло. – Он подмигивает одному молоденькому полицейскому: – Моя мать всегда говорила, что любопытство – большой порок. Ну, доктор, что у вас интересного?
Доктор Тран принимается рассказывать, одновременно стягивая перчатки из латекса, которые оставляют на его ухоженных руках тонкий слой талька.
– На данный момент я могу сказать, что смерть наступила в четыре, самое позднее в пять часов дня. Орудие убийства – нож. Было нанесено два удара. Первый – в левый бок, приблизительно на уровне почки. Второй – в горло. Более подробную информацию я смогу сообщить вам после вскрытия.
– Он что, пришел сюда отлить, или как?
– Скорее, я бы сказал, развлекался в одиночку… ну, вы понимаете, что я имею в виду.
– Следы спермы уже нашли?
– Ищем.
– Жерве, личность жертвы установили?
– Да, инспектор, это Ксавье Бизо. Проживал в Тринадцатом округе на улице Гласьер, дом номер четырнадцать. Кажется, был женат.
– Вы звонили туда? – спрашивает Массон Кристиана Жерве.
– Нет еще.
– Пока не нужно. Да, незавидный конец: умереть в гостиничном номере, со спущенными штанами… Я сам займусь вдовой. Тем более что, как говорится, береженого бог бережет!
– Подозреваете ревнивую супругу?
– Я пока никого не подозреваю. Я выясняю.
На лестничной площадке Массон сталкивается с Бертраном и Жоэлем, которые только что подъехали.
– Привет, ребята! Извините, что испортил вам субботний вечер.
Андре и Кристин Орель, управляющие гостиницы, сидят с сумрачными лицами на диване в холле. Они объясняют Массону, что убитый мужчина настаивал на том, чтобы получить именно этот номер, потому что они с супругой якобы хотели тряхнуть стариной.
– Он снимал этот номер три раза, – монотонно рассказывает Кристин Орель. – В первый раз он был один.
– По крайней мере, мы с ним никого не видели, – уточняет ее муж.
– Во второй раз он был с женой… Третий раз – это сегодня.
– В котором часу вы их сегодня видели?
– Мы их не видели. Нет… – Женщина встряхивает головой, словно пытаясь собраться с мыслями. – Я знаю только, что ключи от номера взяли еще до обеда. Но в котором часу, не могу точно сказать.
– Мы весь день были заняты с американскими туристами. Суббота у нас – день отъезда и заезда, поэтому дел обычно невпроворот.
– Ну и как спрос на двадцать второй номер?
– Да как на все остальные номера. – Андре Орель хмурится.
– И кому же вы его сдаете? Женщинам? Или супружеским парам?
– Послушайте, на что вы намекаете? Из комнаты, примыкающей к этому номеру, я, вообще, сделал кладовку. Тот мужчина сам обратился ко мне, я не предлагал ему развлечься! И вот, что я за это получаю!
– Хм! Скажите, а во второй раз они приходили вместе?
– Нет, она пришла после, – отвечает Кристин Орель. – Она еще спросила у меня, где двадцать второй номер.
– А вам не кажется, что если она спросила у вас дорогу к месту своих былых развлечений, то это значит, что оно не оставило у нее незабываемых воспоминаний?
– Ну да… В самом деле… Я как-то об этом не подумала.
– Он расплачивался кредитной картой?
– Нет, наличными.
– Все три раза?
– Да.
– Под каким именем он у вас записался?
– Видите ли…
– Послушайте, дамочка! – нетерпеливо перебивает ее Массон, – Я не из налоговой инспекции и не из полиции нравов. Я расследую убийство, и вы обязаны оказывать мне содействие! Это понятно?
– Да.
– Итак, под каким именем он записался?
– Месье Жиль.
– Больше ничего не добавил?
– Нет.
– А женщину вы можете описать?
– Да, конечно. Красивая, лет сорока… Может быть, чуть больше. Высокая блондинка.
– Как она была одета?
– Очень элегантно. Больше ничего не могу сказать. Я и видела-то ее всего пару минут… Но, во всяком случае, она выглядела гораздо лучше, чем он.
– А ушли они в тот день вместе?
– Я не заметила.
– Хорошо, дальше с вами побеседует мой помощник. Мне нужны точные даты, когда был забронирован этот номер, и подробное описание сегодняшнего дня – кто когда пришел, когда ушел, включая вас, обслуживающий персонал и постояльцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17