Здесь выложена электронная книга Герасим Кривуша автора по имени Кораблинов Владимир Александрович. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Кораблинов Владимир Александрович - Герасим Кривуша.
Размер архива с книгой Герасим Кривуша равняется 57.38 KB
Герасим Кривуша - Кораблинов Владимир Александрович => скачать бесплатную электронную книгу
Сканирование, вычитка, fb2 Chernov Sergey
«Кораблинов В.А. Воронежские повести»: Современник; Москва; 1979
Аннотация
«…Хочу рассказать правдивые повести о времени, удаленном от нас множеством лет. Когда еще ни степи, ни лесам конца не было, а богатые рыбой реки текли широко и привольно. Так же и Воронеж-река была не то что нынче. На ее берегах шумел дремучий лес. А город стоял на буграх. Он побольше полста лет стоял. Уже однажды сожигали его черкасы: но он опять построился. И новая постройка обветшала, ее приходилось поправлять – где стену, где башню, где что. Но город крепко стоял, глядючи на полдень и на восход, откуда частенько набегали крымцы. …»
Владимир Александрович Кораблинов
Герасим Кривуша
Повесть первая
1. Хочу рассказать правдивые повести о времени, удаленном от нас множеством лет. Когда еще ни степи, ни лесам конца не было, а богатые рыбой реки текли широко и привольно. Так же и Воронеж-река была не то что нынче. На ее берегах шумел дремучий лес. А город стоял на буграх. Он побольше полста лет стоял. Уже однажды сожигали его черкасы: но он опять построился. И новая постройка обветшала, ее приходилось поправлять – где стену, где башню, где что. Но город крепко стоял, глядючи на полдень и на восход, откуда частенько набегали крымцы. Они, правда, теперь не ходили великими ратями, как Мамай хаживал, а промышляли небольшими ватажками; и не то чтоб угрожали этими набегами русскому государству, но докучали-таки: там деревню спалят, там стадо угонят, там мужиков побьют.
2. Тогда молодой государь Алексей Михайлович дал указ идти походом на Крым, и вскорости в Воронеж из Москвы припожаловал дворянин Ждан Кондырев. Он припожаловал именно по цареву указу, чтобы набрать здесь тысячи с три вольных охочих людей и, вооружив их, идти вместе с князем Семеном Пожарским воевать крымского хана Ислам-Гирея. Охочим людям сулили денежное жалованье – три рубля, и народу набежало предовольно, куда больше, чем ожидал Кондырев. Что ж так набралось много? Да от скудной жизни убежали, бедные: кто от злодея-боярина, кто из кабалы, кто от повинностей, от бесхлебицы. У самого ведь воеводы воронежского пятеро холопов сбежали, поверстались в ратники и дерзко, открыто ходили по городу. Да еще и на воеводину брань грозились: «Погоде-де, гладкой черт, ужо мы тебе сотворим дурно!»
3. Вот он, Кондырев-то Ждан, видя такую у людей охоту, задумал, окаянный, уворовать: вместо трех рублей роздал по полтора. Сказал: «Нету в казне денег, ужо отдам, погодите». Чудно молвить: погодите! Мужики на сечу идут, может, там в горячих крымских песках и головы сложат, а он – погодите! И пошел шум. Сели мужики по кабакам вино пить. И пили, и плакали, и дворянина Кондырева поминали черным словом. И тут в кабаках те были, что поверстались, и те, какие опоздали. А какие и так набежали, кто их знает откуда, и гуляли со всеми. Тогда учинилось в городе великое пьянство и разбой. В губной избе, бывало, делать нечего, подьячие с приставами день-деньской в свайку резались, а нынче привалило: ночи не стало, чтоб хожалые не вели татя, душегубца, разбойника. Палача в губной не было, никто не шел в палачи. Пришлось кланяться Москве. Та прислала Пронку Рябца. С десятого кнута, зверь, засекал насмерть. Но об Рябце речь впереди, сейчас скажем о другом.
4. Жил в Чижовской казачьей слободке отчаянный человек, его звали Василий Барабанщик. Он, было время, в стрельцах служил, желтые сапоги нашивал, бил в тулумбасы. Но у него вышли нелады со стрелецким головой Толмачевым: Василий ему в бороду плюнул, за что, бив батогами, взяли дерзкого за караул. Года с два, сердешный, гнил в подземелье, отощал, желтые сапоги отдал профосту, чтоб тот его за-ради бога пускал на торг побираться. Он тайно бегал ко двору: у него там дочурка оставалась, малолетка Настя. Ей пятнадцатый годок тогда шел, без мамушки росла, сиротка. А к тому времени что описываем, ей шестнадцать исполнилось, выровнялась она, рыбонька, стала пригоженькая из себя, всяк на нее заглядывался. Молодой казак Кривуша Герасим сватов заслал. Тут Василья выпустили. Они ударили по рукам и порешили играть свадьбу на красную горку. И деньжишки подвертывались: поверстался Барабанщик в солдаты к дворянину Кондыреву – три рубля не деньги ли? А Кондырев заместо трех-то – целковый: потом-де отдам! Вот когда кинулись обманутые по кабакам, то и Василий не отстал. И в кабаках зачал шуметь: «Дворянин-де ворует, и воевода заодно, а пущий-де вор – голова Петруха Толмачев!» И звал идти побить всех. Илья Глухой, валуйский житель, другой день из кабака не вылазил. Он пока от Валуек добирался, дворянин уже набрал охотников. Опоздал Илья, не поверстался и, проев, какие были, харчишки, зачал гулять. Он стал держать Васильеву руку и тоже кричал, чтоб идти побить дворянина и воеводу. За ними народ зашумел: «Верно! Побить их, так и растак!» Да и кинулись к воеводской избе.
5. На Острожном бугре, на площади, в тот день молодые новобранцы, человек с тридцать, делали учение с ружьями. Кидаясь наземь, с колена, или кладя ружье на сошки, палили в деревянную доску. Ученье вершили двое московских стрельцов. Вокруг толпились зеваки. На гнедом жеребце тут же и Кондырев Ждан вертелся, покрикивал на ратников, что не расторопны, что задаром жрут государево жалованье. Те помалкивали, хмурясь: жалованье! Ах сатана, обманщик! Тут бражники прибежали на площадь. Они увидели Кондырева и, подступив к нему, закричали: «Деньги отдай, пес!» И хватали дворянина за кафтан. Он тогда Василия резанул плетью. Василий крикнул: «Бей, ребята, вора!» Васильевы товарищи увидели, как его дворянин резанул, и зашумели, и кой-кто уже побежал к плетням за кольями, а другие брали камни. Кондырев тогда стал звать на подмогу стрельцов, какие мужиков обучали: «Что ж вы, дядины дети, чего сопли распустили! Заступайтеся! Хватайте воров!» Тут камнем сбили с него бархатную шапку. А стрельцы стояли и переговаривались меж собой: «На шута ж ты нам, рыжий кобель, сдался, чтоб за тебя заступаться! Наша служба государева – врага бить, а ведь это – свои, воронежские…» Новобранцы бросили ученье, их раздумье взяло: что ж они покорились? Вон ребята дворянина-то, оказывается, за душу трясут, ведь шутка сказать – полтора целковых! Смутились новобранцы.
6. Между тем люди тесно окружили дворянина, а Илья Глухой, валуйский житель, ухватив его за красный сапог, стал тащить с седла. Он, Илья, был медведь-мужик, в кабаке показывал силу: рвал с бражника шапку и, подняв амбарный сруб, клал ее под угол, чтоб бражник выкупа?л. Выкуп был – косушка вина. Когда он ухватил дворянина за сапог, тот ужаснулся, выдернул ногу из голенища и, хлестнув коня, ускакал разуткой, сердешный, к воеводскому двору. За ним все туда ж побежали.
7. А на воеводском дворе уже и ворота на засове. Когда дворянин Кондырев без шапки, разуткой, вскочил во двор, караульный стрелец сразу смекнул, что добра не ждать. И верно: не успели конюхи расседлать жеребца, как шум, крик на улице. Стрелец в воротное оконце глянул: батюшки! Ко двору народу прет сила – бражники, посадские, кои с торгу прибежали, кои так, по дороге прилепились – страсть! Меж черни и стрельцы и драгуны виднеются. А впереди всех Васька Барабанщик да еще какой-то, его стрелец не знал, а то был Глухой Илюшка; идучи, нес вздернутый на кол красный сапог. Подступили, загремели в ворота: «Открывай, такой-растакой!» Стрелец мыслит: «Эка нелегкая меня нынче в караул поставила! Как бы не пропасть». Да скорым делом – в караульню, схоронился, малодушный, творит молитву.
8. Тем часом воевода Андрей Бутурлин, увидя дворянина Кондырева, воскликнул: «Батюшка Ждан Васильич! Да кто ж тебя эдак терзал, бедного?» Тот сказал. Воевода так и сел. «Ах воры! Ах мошенники! Эй, кто там, позвать сюды стрелецкого голову!» На его крик подьячий Захарий Кошкин вскочил, на нем лица нету. «Ох, сударь Андрей Васильич! Гляди, отец, в окошко, на улице-то что!» Глянул воевода, да и обомлел: толпа во всю улицу, да еще от Ильинских ворот, с берега, бегут посадские. Пономаря потащили к церкви, и тот ударил в набат. Воеводу в окошке узрели, стали кричать: «Подай нам Жданку-вора! Не то и тебя разнесем!» А один, черный, седоватый, кричал, чтоб ломали ворота и не то что Ждана, а всех бы били – и воеводу, и подьячих. Дворянин Кондырев, ни жив ни мертв, за изразцовую печку схоронился. «Эх, Ждан Васильич! – сказал воевода. – Заварил же ты, сударь, кашу… Переманил наших холопей, а ведь они тебе ж голову снимут». Потом он спросил у Кошкина про чернявого – чей, мол? Тот сказал: «Васька-вор прозвищем Барабанщик, из стрельцов, намедни лишь из тюрьмы выпущен». Воевода сказал Кошкину: «Запиши». И велел, чтоб стряпухин малый Васятка садами бежал бы к голове Толмачеву и тот бы вел сюда стрельцов, усмирял бы гиль. Да чтоб холопи, вооружась, шли из избы во двор, а то, черти, попрятались, чисто тараканы. Кошкин пошел и все сделал, как приказал воевода. Малолетний Васятка кинулся через сад с удой, как бы ловить пескарей, чтоб, боже избавь, чего не подумали, ежели кому из гилевщиков попадется на глаза. И он берегом шибко побежал к Чижовской слободке. Холопи же вышли кто с чем – кто с топором, кто с оглоблей, кто с косарем, но стояли смирно, опасаясь. Тогда с улицы закричали: «Эй, Захарка! Отчиняй вороты! Чего рот разинул, леший!» Это закричал бывший воеводский холоп Костка, из тех, какие в ратники тайно поверстались, «Ишь ты, – сказал Захарка, – а боярин-то?» – «Дурак! Мы и боярина твоего прибьем!» Каково было воеводе от своего холопа терпеть? Слушал, глотал: сила ведь. «Да что, ребята! – воскликнул Барабанщик. – Давай, круши вороты!» И он и другие побежали к Ильинской башне, где о ту пору плотники поправляли верхний ярус. Там в куче щепы лежали отесанные балки. Взяли две, поволокли к воротам. Стали раскачивать, да ворота крепки, дубовы, кованы железом, не вдруг подались. По шестеро брались, били – ништо. Тогда Илюшка Глухой молвил, чтоб отошли, один толканул балку, и ведь что! – пробил пролом, медведь! И все в пролом кинулись. Ну, тут что было! Какие по амбарам, по клетям, – какие на птичник, какие в погреба… Пошло озорство. Воеводские холопи, видя такое дело, и себе туда же. Караульный заперся в будке, прижук, да об нем и думать позабыли. А Васька с Ильей, и с ними человек с десять бражников, те – на крыльцо, свое знай: «Давай сюды Ждана, мы ему никакого дурна не сотворим, пущай только деньги отдаст!»
9. Да так, шумя, и не приметили крикуны, как Петруха Толмачев прибежал со стрельцами; опомнились, да поздно: тому руки за спину крутят, того саблей секут, тот уже, бедный, последний разок вздохнул, откричался… Василья Барабанщика, по рукам, по ногам связав, кинули в телегу, да еще какие на крыльце шумели, туда же в телегу покидали, повезли в тюрьму. Илюшка Глухой не дался: он четверых стрельцов сокрушил, ушел. А прочие разбежались кто куда. И так сделалась тишина, лишь ильинский пономарь, ошалев, видно, от страха, все бил и бил в набатный колокол, да галки, черной тучей кружась над городом, кричали, да потревоженные в курятниках куры громко перекликались между собой.
10. «Эх, Ждан Васильич, – говорит воевода, – что бы тебе не дражнить голытьбу-то… Ведь они б тебя порешили, кабы не стрельцы. Да, вишь, и мне какую учинили тесноту». – «Ты, боярин, меня не учи, – высокомерно сказал Кондырев, – я сам с усам, у меня его царского величества указ». – «Да указ-то указ, а как заутра опять зачнут воровать, так гляди, мол, как бы худа не вышло. Стрельцы-то больно ненадежны, ну как пристанут к бражникам? Ведь им, сердешным, за полгода жалованье не плачено. Опасаюсь, сударь».
11. Вечером того же дня поскакал в Москву гонец, повез великому государю бумагу. Отписывал воевода, что тут нынче в Воронеже учинилось, слезно просил прислать стрельцово жалованье, чтоб и его, подобно Кондыреву Ждану, не притеснили. Но это сколько времени – гонцу доскакать до Москвы, да там все справить, да назад обернуться! Ден десять, самое малое. А меж тем в Воронеже опять в кабаках шум, пьянство, дерзкие речи. Правда, уже нету с бражниками Васьки Барабанщика: его тем часом в губной избе Пронка Рябец терзает страшным своим кнутом, губной староста Сережка Лихобритов пристает, чтоб сказал, кто научил делать гиль. И уже, почитай, забили Василия, посинел, бедный, а молчит.
12. Еще среди шумных бражников Илюшки Глухого не видать. Сказывали, будто, отбившись, ушел он с воеводского двора через Ильинские ворота в посад, но кто знает – верно ли? Да то-то и беда, что верно. Там на посаде жила распутная женка Любашка, она тайно вино курила. Илюшка к ной прибежал, спросил вина, ветчины, наелся, напился и лег на огороде под грушей спать. Он мыслил, что ушел, а его Сережка Лихобритов искал: может, и не нашел бы, да Любашка указала, поганка. Вот его сонного, голубчика, и связали, да в губную – к Пронке к Рябцу: «Кто-де научал гиль делать?» Так связанного и били, ироды.
13. Гонец все скачет, уже Даньшино-село миновал, донская вода блеснула; на воеводском дворе плотники стучат топорами, чинят разбитые ворота; Петр Толмачев, стрелецкий голова, собрав стрельцов, сулится скоро жалованье отдать – гонец-де скачет в Москву за казной; дворянин Ждан Кондырев, отомкнув шкатулку, считает деньги, велит писарю заутра же заплатить охочим людям новобранцам по пяти алтын на брата да струги готовить, чтоб скорой рукой сплыть с охотниками на Дон к князю Семену Пожарскому… Ночь идет, горят костры, пляшут, шумят по кабакам бражники: у них новый вожак объявился – бар Борских убеглый мужик Ивашка. Он кричит, что-де недоделанного дела кидать не мочно, а что-де надобно идти, и не то что Кондырева-дворянина ай воеводу, а всех бояр и подьячих побить, да и посадских кое-кого туда же. «Они, – кричит, – дюже салом заплыли, нам от них одна разоренье!» И многие бражники кричали вместе с Ивашкой: «Верно! Побить их, да и все!» И сошлись на том, чтоб заутра, как заблаговестят к обедне, так всем бы собираться на торгу и идти по боярским дворам грабить. Сойдясь на этом, поснули бражники кто где.
14. А пока они кричали да сговаривались, лихобритовские ярыжки тоже не зевали. Они сидели по кабакам, наряженные – кто побирушкой, кто монахом, кто мужиком проезжим. И они все слушали, замечали, какие дюжей глотку дерут. Так что не успел Ивашка, бар Борских убеглый мужик, за угол от кабака завернуть, как человек с пять навалились на него, сшибли с ног, поволокли. Так же и с другими крикунами стало. И в ту ночь набили тюрьму полнехоньку.
15. Утром пошли Ждановы люди по избам, зачали кричать новобранцам, чтобы шли на воеводский двор за жалованьем. Те стали, сомневаясь, меж собой переговариваться: «Вот-де чудно?! Не лукавство ль? Вечор с воеводского двора втычки, а нонче, глянь, – жалованье!» Тут к обедне заблаговестили. Бражники по уговору бунтовать побежали, слышат: бар Борских Ивана будто в тюрьму кинули. Да и других много туда ж покидали ночью. Смутились: что делать? Не ведают – бунтовать, не ведают – смиряться. Тогда пришел один охотник с воеводского двора, трясет кисетом, гремит алтынами, молвит: «Чего, дураки, сумлеваетесь? Верно, дворянин по пяти алтын на брата жалует». И друг за дружкой все, какие поверстались в охотники, пошли на воеводский двор и получили по пяти алтын. И всем было приказано заутрешний день идти к пристани по стругам.
16. Так и вышло. Попы молебен отпели на берегу, дали крест целовать. Всех новобранных посадили на струги, и поплыли они по реке Воронежу на тихий Дон воевать турка. Как они его воевали – речь особая, мы об том сей час не будем сказывать. Одно лишь: многие там за пять алтын головы свои положили.
17. А на Воронеже тишина стала. Кончился шум. Огонь как бы сбили, померкло пожарное пламя, но малая искорка невидимая осталась-таки тлеть до норы.
Повесть вторая
1. He ладно б зачинать с того, да что ж сделать. День-деньской галдит воронье над торговой площадью: там – на двух столбах рели, на коих повешенных видим. Их ветер качает, дождь сечет, солнце палит. Другой день висят. И ужасаются приезжающие мужики, да и лошади шарахаются: шутка ль? Таково страшно.
2. На третий день пришел в губную рядовой казак Герасим Кривуша с невестой, бил челом старосте Сергею Лихобритову, чтоб дозволили снять нареченного тестя, предать земле, отпеть с попами казненное тело. Так ведь не дал, злодей. Фертом уставя руки, смеялся, говорил: «Да чего-су в землю хочешь ховать? Этак-то Ваське ладней, этак он к небушку ближе». Губной дьяк моргал Герасиму, делал знак, как бы лез за пазуху: дай-де. Но Герасим давать не стал: раз – чтоб подлому семени потачки не делать, а второе – и давать-то нечего было. Ушли они с Настей, она плакала, бедная. На крыльце Герасим в сердцах кинул шапку под ноги, сказал: «Ну, погоди, Сережка, дьявол, еще и тебе будет туга!» Тот, смеючись, в окошко глядел: «Нет от тебя ль, вшивой?» – «Да уж будет, помяни мое слово!» С тем и разошлись. По Васильевых же товарищей никто не пришел:
Герасим Кривуша - Кораблинов Владимир Александрович => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Герасим Кривуша автора Кораблинов Владимир Александрович дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Герасим Кривуша у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Герасим Кривуша своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Кораблинов Владимир Александрович - Герасим Кривуша.
Если после завершения чтения книги Герасим Кривуша вы захотите почитать и другие книги Кораблинов Владимир Александрович, тогда зайдите на страницу писателя Кораблинов Владимир Александрович - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Герасим Кривуша, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Кораблинов Владимир Александрович, написавшего книгу Герасим Кривуша, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Герасим Кривуша; Кораблинов Владимир Александрович, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн