Если ей понравиться какой-нибудь, возвращайся к нему чаще, но никогда этот прием первым не начинай...
- Больше раздражай клитор, не стесняйся, но лучше делай это языком и приучай подругу и к своему телу, старайся обострить ее чувствительность тоже...
- Эльвира, но я не могу так долго сдерживаться, лаская тебя.
В ответ раздался смешок.
- Ой, Что ты делаешь? Ты же меня ущипнула.
- Ну, вот ты и отвлекся.
Три недели пролетели как сон. Эльвира исчезла, оставив в квартире, пустые бутылки из-под шампанского и дорогого вина. Это была учительница высшего класса.
Я вернулся в городок и наша четверка продолжила подготовку к полету. Мне все больше и больше нравилась Юля и я кажется ей понравился тоже. Она стала чаще оставаться со мной. Вскоре моя медицинская практика кончилась и меня вернули в городок, для изучения материальной части космического корабля. Мы стали заниматься вместе.
Однажды, меня отловила Нина Серьгеевна.
- Петр Михайлович, пора. Нас поджимают сроки, мы уже выходим из графика.
- Неужели даже на мои отношения есть график?
- А как же. Это же наука, а не ваше удовольствие и потом, мы не можем из-за вас ввести дублера. Поторапливайтесь Петр Михайлович, тем более, что я слежу за вами и вижу, Юля готова. Кстати, Эльвиру говорит, что вы прекрасно подготовлены, она в восхищении от вас.
- Разве ее не отпустили?
- Конечно нет, а второй дублер. Кончим программу, отпустим.
- Я постараюсь, Нина Серьгеевна.
- Вот и отлично. Вот вам ключи от квартиры, она теперь ваша. Действуйте, действуйте.
Новоселье справили мы отлично. Было вино, много еды и, конечно, танцы. Юля пьяная от вина, несла всякую чушь и все чаще повисала на мне. Когда гости стали расходиться, Юля храбро заявила, что останется вымыть посуду. Каждый понял это по своему.
Как только захлопнулась дверь за последним гостем. Юля подошла ко мне, подтянула к себе мою голову и поцеловала....
Я ее ласкал всю ночь и довел до такого состояния, что она как тигр сама набросилась на меня. Несмотря на то, что ей было больно, она требовала еще... Браво Эльвира, я сдал экзамен.
В тот день нас никто не тревожил, а вечером пришли девчонки и поздравили нас обоих.
Мы зажили как муж с женой, правда не расписываясь, упиваясь друг другом. Как-то Юля мне сказала.
- Знаешь, Петя, меня ведь Нина Серьгеевна так обрабатывала, что бы я сошлась с тобой, что пригрозила, если к 10 числу не сойдусь, меня от сюда выгонят.
- Я тоже испытал силу ее давления. Но мне кажется, мы с тобой хорошая пара.
- Поцелуй меня Петя. Меня трясет каждый раз, когда ты прикасаешься ко мне. Петя... Петя... Боже мой, не здесь, пошли на кровать.
В нашей группе появился дублер, Федор Николаевич. Уже впятером мы спешно осиливали курс управления кораблем.
Меня и Юлю вызвали к руководителю проекта. Там была Нина Серьгеевна.
- Нам надо решить некоторые практические вопросы, - начал Григорий Степанович. - Уточним подготовку корабля, маршрут и разное. Начну я. Корабль готов. Вам надо побывать на нем, изучить содержание шкафчиков, прощупать систему регенерации и очистки воды и воздуха, баню, в общем просмотреть все. Но нужен ваш совет. Какой формы должна быть кровать. Нина Серьгеевна настаивает на вашей фантазии в данном вопросе.
- И сейчас говорю, это их дело.
- Вы поняли ребята о чем я говорю?
- Да, - начал я, - но лучше пусть скажет все Юля.
Юля притянулась к уху Нины Сергеевны и что-то зашептала.
- Хорошо, Юля. Юля предлагает использовать кресла, но так, чтобы ноги можно было закрепить под небольшим углом. Так Юля?
- Да, Нина Серьгеевна. Как подвижные.
- Что значит подвижные?
- Ну, ноги что бы можно было раздвинуть и чуть-чуть разместить их выше туловища,- вспыхнула Юля.
Григорий Степанович задумался.
- Мы вообще-то готовим монолитные кресла, но здесь надо все продумать, чтоб и сидеть, и преодолеть нагрузку, и спать. Ладно поломаем головы. Еще один вопрос, баня. Петр Михайлович предлагает, сделать дополнительные габариты шторок. Но увы, места нет. Каждый сантиметр рассчитан.
- Григорий Степанович, - опять пошла в атаку Нина Серьгеевна, - уберите печь, чуть ближе к креслу Петра Михайловича. Он прав. Если Юлечка будет в положении, то конечно, нужно менять шторки.
- Печку нельзя двигать, здесь лучше тепловая изоляция и безопасней при перемещении.
- Тогда придумайте что-нибудь, ведь хорошие головы там есть.
- Хорошо, - с раздражением произнес Григорий Степанович. - Теперь о маршруте. Мы отнесем ваш корабль несколько в сторону от маршрутов обычных полетов станций. Главный настаивает на секретности полетов. Пусть американцы думают, что это беспилотная станция.
- Почему? - удивилась Юля.
- Потому, что он не верит в удачу эксперимента, сейчас. Ученые раскололись на два лагеря. Одни за эксперимент сейчас, другие предлагают его перенести лет так на двадцать. То что он нужен, ни кто не сомневается. Просто, лет через двадцать, техническое развитие будет еще лучше и в тех условиях, может быть рожать будет легче. В случае удачи, мы вас раскрываем, в случае провала, ни кто ни о чем не узнает.
- Что вы понимаете под словом "провал"? - заволновалась Юля.
- Вдруг, ты не родишь, предположим.
- Да ладно вам запугивать девочку, - выступила Нина Серьгеевна. - Юля, все будет нормально. Что лет через двадцать женщина будет рожать в невесомости, что сейчас, от этого женщина не измениться.
- Ладо, ладно. Всеравно, главный будет делать все по планам расписанным на пятилетку. В эту пятилетку только ваш полет.
- Ну и правильно.
- Теперь разное. Так как маршрут меняется. Могут быть всякие неожиданности. Например, американцы, подумают, что ваша станция-спутник шпион и могут расстрелять вас лазерным лучом. Не бойтесь, вам ни чего не будет, у вас потемнеет только стекло иллюминатора и может выйти из строя оптика..
- То есть, вы хотите сказать, что мы вообще можем оказаться без телевидения и окна? - спросил я.
- Я вас просил просто не пугаться. Идет скрытая война между двумя странами. И все что я говорил, может произойти, только в том случае, если вспышка лазера будет при включенной оптике или открытом иллюминаторе, поэтому нужен асинхронный режим включения связи или шторок иллюминатора. Понятно?
- Понятно.
- У меня вроде все. У вас что-нибудь есть?
- Нет.
Наша группа облазила весь корабль. Девушки восхищались, стопками детских пеленок, подгузников, гигиенической бумаги, детской одеждой и всякой-всячины, необходимой ребенку и матери.
Федор Николаевич оказался не плохим мужиком и мы быстро подружились. Он приударил за Лидой и, вскоре, получив квартиру, поселился с ней там.
Однажды, я собирался поехать в город и у проходной встретил Галю, которая с чемоданами стояла у легковой машины.
- Галя, ты куда?
- Все уже, Петр Михайлович, поезд ушел. Не нашла жениха, теперь ухожу в отпуск. Может после отпуска для меня что и найдут.
- Ты даже не попрощалась с нами.
- Зачем, Петр Михайлович. Я оставила записку. Юля и Лида все поймут. Вы сами-то сейчас куда?
- В город, в клинику, там мне приготовили багаж. Хирургические инструменты для операций.
- Поехали со мной к брату. Там мы справим отпуск, мои удачи и неудачи.
- Поехали, но сначала заскочим в клинику, она при въезде в город с правой стороны шоссе.
- Хорошо, Давайте заедем.
Мы загрузили машину и помчались к городу.
В квартире брата не оказалось.
- Это и к лучшему, - сказала Галя. - Сейчас мы с тобой организуем стол. Где-то у меня здесь спрятана бутылка коньяка. Вот она. Теперь мы загуляем.
Мы сделали стол, накрыли его и отпраздновали отпуск.
- Правда ли говорят, что вы, с Федором Николаевичем, прошли курс обучения любви? - спросила Галя.
- Теоретически, да, - соврал я. - Но откуда ты все это узнала?
- Так, говорили некоторые. Чему же вас там научили?
- Всему по немножко.
- Петя, я так хотела быть как все, но не вышло. Поцелуй меня.
Она подошла и прижала мою голову к груди. Я расстегнул ей две пуговицы и оголил грудь. Потом нежно поцеловал сосок. Галю передернуло.
- Еще, - прошептала она.
Я поднялся, оторвал ее от пола и понес в спальню...
Мои руки и язык сразу нашли ее эрогенную точку. Это был удивительный пупок. Она вся истекала, пока не бросилась как хищница на меня. Я провел с ней два часа, но это были часы безумия.
Когда я уходил, Галя сказала.
- Петя, ты всеравно не уживешься с Юлей, ты ее плохо знаешь.
- Уже поздно, Галя. Мы настроены на эксперимент.
- Это так, но это не на любовь. Я надеюсь, что тебя еще увижу Петя. Приезжай ко мне. Обещаешь?
Она долго стояла, прижавшись всем телом, на пороге квартиры.
- Ты мне очень нравишься, Петя. Мне даже кажется, что я тебя люблю. Обещай, что после эксперимента, ты сразу приедешь ко мне и все расскажешь, как там было.
Пока, родной мой.
За день до старта, меня пригласила к себе в кабинет Нина Серьгеевна.
- Петя, я хочу тебе сказать одну вещь. Большинство ученых считает, что эксперимент пройдет неудачно. Они пытались провести приближенный вариант исследований, в бункере под землей.
- Но это совсем другие условия. Там же нет притяжения.
- Дело не в условиях, дело в психологической несовместимости людей. Исследовались отдельно две пары и дело дошло до трагедии. В одной семье женщина сошла с ума и убила своего мужа.
- А другая пара?
- Они опустились, фактически стали больными.
- Что с их детьми? Сколько лет они сидели в бункере?
- Два года. А дети, дети нездоровые. Сейчас их лечат.
- Так какой же вывод сделали ученые?
- Этот эксперимент в космосе может не состояться. Нужны большие корабли, где будет много людей, будет общение между ними, будет больше помещении и занятий для них.
- Веселенькую историю вы рассказали мне, Нина Серьгеевна.
- Ты сильный мужик, выдержишь, к сожалению не скажу об этом, о Юле. Вся тяжесть этого полета ляжет на тебя. Береги ее. Юле о нашем разговоре ни слова.
* ЧАСТЬ ВТОРАЯ *
Старт прошел тихо и незаметно. Главный только попрощался и пожелав удачи, пошел в центр управления.
Давление сжало нас в креслах и не выпускало некоторое время. И вот, наконец, мы на орбите. Юлька от восторга верещит и часто заглядывает в иллюминатор. Я готовлю аппаратуру к первому опыту, анализу крови у меня и у нее.
Часов через шесть, когда мы уже более или менее приспособились к невесомости и условиям станции, Юля вырубила телевидение и стала стаскивать комбинезон. Она голышом проделала несколько фигур в невесомости и подплыла ко мне.
- Ну, что же ты, раздевайся. Боже, как наверно это будет здорово.
Я разделся.
- Привяжи меня к креслу, измени положение кресла, рычагом.
Нижняя часть кресла встала под углом. Юлькины ноги раздвинулись
Я удивился ее практичности. Это было что-то невообразимое и потрясающее. Такого на земле нет. Мы голышом, переплетясь телами, плавали в воздухе, иногда от резких движений ударяясь о стенки. Привязывали друг друга к креслу, изменяя каждый раз его положение. И любили, любили и любили....
Месячные не пошли и мы радовались как дети. Эксперимент начался.
Юлька оказалась очень агрессивной. Она очень часто меня хотела и мы по два или три раза в день сплетались телами. Потом она вообще скинула все одежды и только перед телекамерой с неохотой натягивала комбинезон.
Первые три месяца прошли быстро и незаметно. У Юли начала изменяться фигура. Она начала полнеть. Но я стал замечать, что меняться стал и ее характер. Она сократила встречи со мной и становилась менее разговорчивой. Иногда, работая на "велосипеде", она замолкала и уходила в себя.
Прошло еще три месяца. Юлю не узнать. Широкая грузная женщина, с неузнаваемым лицом находилась рядом со мной. Грудь не помещалась ни в бюстгальтер, ни в комбинезон, она просто перевязывала ее иногда рваной рубашкой. Таз был впечатляющих размеров и Юля уже не умещалась за шторки душа. Все отношения со мной она прекратила и все больше и больше впадала в хандру и истерику. Все мои подходы к ней она обрывала и иногда переходила в крик. У нас образовались свои углы, Юля перегородила свой угол пеленками.
У нас ЧП. Юла была на последнем месяце беременности и она взорвалась из-за пустяка. Я по инструкции, периодически должен менять воздушные фильтры очистки, а они находились в панели рядом с Юлей.
- Юля,- попросил я, - нельзя ли тебе переместиться. Мне нужно снять фильтры.
- Иди ты в... Ты мне надоел идиот. Никуда я не пойду и не дергай меня.
- Юля, это нужно не только для меня, но и для маленького.
- Это у тебя повод, что бы сдвинуть меня. Не уйду.
- Хорошо, я буду все делать, не касаясь тебя.
Я стал отвинчивать панель и вытащил фильтр. Он был забит, это было видно четко и вдруг, маленький комок грязи откололся от него и повис в воздухе. Он-то и довел Юлю до истерики.
- Ты мне назло разводишь грязь. Ты все время пытаешься доказать, что я никчемная. Даже в эту дурацкую связь, ты несешь всякую чушь про меня.
- Я сообщаю все данные новых анализов.
- Ты думаешь я глухая, ни чего не слышу, да я выгляжу ненормальной в твоих сообщениях.
Массивное женское тело выкатилось из-под перегородки.
- С тобой любая будет психом. Я не хочу слышать больше твоих дурацких бредней обо мне.
- Юля это...
С Юлей началась истерика.
Женщина-гигант проплыл мимо меня и грохот лопнувшего экрана, зазвенел в ушах. Юля микрофоном продавила телеэкран. Второй удар пришелся в панель радиостанции. Я бросился спасти хотя бы, что осталось.
- Юленька успокойся, это наша связь с землей. Юля...
Массивная женщина с громадным животом и мощными грудями, поплыла обратно. Вместе с ней за занавеску ушла масса ругательств, которые от любой женщины даже редко услышишь.
Я стал вылавливать плавающие в воздухе осколки, грязь и собирать все в полиэтиленовый мешок. Потом подплыл к радиостанции и включил питание. Мигнул свет и вспышка брызнула из-под щитка. Пришлось разбирать панель станции. Плато передачи было раздавлено, часть диодов и радиоламп было расплющено о корпус, порваны тонкие линии дорожек на текстолите. Лопнула, но не сломалась плато усилителя. Мы были без связи. Такого количества запасных ламп, диодов и других радиоэлементов у меня не было.
- Петя, ничего сделать нельзя, - услышал сзади голос.
Я повернулся. Неузнаваемое распухшее Юлино лицо, было у моих глаз.
- Петя, прости. Я дура, что я наделала.
- Ничего Юля все в порядке. Кое-что подправим, прием будет, а вот с передачей пока нет.
Станции центра неделю, все время вызывали нас, потом стали делать это периодически, двадцать минут в сутки.
Юля теперь спрашивала меня только об одном, сможем ли мы вернуться на землю.
- Сможем, топливо есть, сможем. Только надо дождаться сигнала с земли.
- Так ты думаешь, они знают, что мы живы?
- Конечно. Они нас видят. Станция летает целехонькой, значит неисправности внутри ее.
- А что за сигнал?
- Ресурс станции рассчитан на два года. Сюда входит питание, вода, воздух, энергоемкость. Они уверены в нас и считают, что мы продержимся. В конце срока к нам придет позывной "Радуга", это значит, упаковывайтесь и готовьтесь к спуску. Нас будут там ждать и искать.
У Юли начались схватки. Я привязал ее за руки и за ноги к креслу и приготовился к приему ребенка. Крики и вопли огласили маленькое помещение станции. Появилась головка и застряла. Я сделал Юле сечение и помог вытащить туловище ребенка. Тело его было покрыто слизью и кровью. Вокруг туловища и шеи ребенка намотана пуповина. Я ее отсек и размотал , потом "подняв" его за ноги дал шлепка. Ребенок кашлянул потом закричал. Я отнес его за шторку в баню и вымыл под душем, потом завернул в пеленку и привязал к стенке за боковой ремень. Ребенок затих и я принялся за Юлю. Ей пришлось наложить несколько швов и с трудом удалось остановить кровотечение. Она была так замучена, что заснула мгновенно.
Воздух был засорен плавающими шариками воды, крови и слизи и пришлось специальным сачком все вылавливать и протирать стены, приборы и предметы тряпкой.
Когда Юля проснулась, она шепотом спросила.
- Как он?
- Нормально. Посмотри какой гигант.
Гигант был широкоплеч. На маленькой головке закрытые глаза и чмокающий рот. Он имел длинное туловище и короткие ножки и ручки.
- Мальчишка. Шесть сто.
Мальчишка зашевелился и ткнулся носом в грудь матери.
Мальчику три месяца. Юлю бросает из крайности в крайность. Она то переходит на истерику и крик, то умолкает и долго сидит молчаливой. Для нее я чудовище. По-прежнему это гора мяса, еле-еле прикрытого в нужных местах перевязанных пеленками. Иногда ей на все наплевать и она даже не прикрывается.
Мальчик меня поражает. Я по-прежнему занимаюсь медицинскими исследованиями. Провожу анализы и веду журналы. Юля не позволяет дотронуться до нее, а мальчик полностью в моих руках.
1 2 3