А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Фуражка его, тоже цвета хаки, была низко надвинута на лоб; он ехал быстро, то появляясь, то исчезая среди людей, так что Сильвия не могла как следует рассмотреть его. Правильнее будет сказать, что она лишь неосознанно скользнула по нему взглядом – так далеки были в этот момент ее мысли. Но где-то в глубине ее существа вдруг поднялась тревога, по телу пробежала дрожь, сердце застучало.
Волнение медленно возрастало. В чем дело? Что случилось? Какой-то человек проехал мимо, но почему же?.. Неужели это мог быть?.. Нет. Сотни мужчин в Кассельменском округе носят хаки, ездят верхом и обладают такой же коренастой фигурой. Но разве она могла ошибиться? Разве мог обмануть ее инстинкт? Ведь именно таким она увидела его в первый раз на охоте много лет назад! Он уехал на Запад и сказал, что никогда не вернется. Много лет о нем не было ни слуху ни духу. Но как странно, что один вид всадника, который напоминал его фигурой, одеждой и манерой ездить верхом, мог так сильно взволновать ее! Как легко разлетелись все ее мечты о душевном покое!..
Она услышала шум колес около их экипажа и, обернувшись, встретилась с острыми глазами миссис Армистэд. Сильвия сидела с краю и не участвовала в общей беседе. Миссис Армистэд тотчас же подъехала с этой стороны на своем автомобиле, боясь упустить такой прекрасный случай. Взглянув на ее лицо, полное невыразимого злорадства, Сильвия в мановение ока поняла две вещи: во-первых, что это действительно был Франк Ширли и, во-вторых, что миссис Армистэд тоже видела его.
– Еще один кандидат для вашего класса по изучению евгеники, – сказала ядовитая дама.
Сильвия бросила быстрый взгляд на молодежь и увидела, что она ничего не заметила. Можно было, конечно, завязать общий разговор и избавиться таким образом от этого дьявола в юбке, но Сильвия еще пи разу в жизни не отступала перед миссис Армистэд и не собиралась доставить ей удовольствие рассказывать потом направо и налево, что Сильвия ван Тьювер узнала Франка Ширли и это так подействовало на нее, что она поспешила укрыться за юбками своих маленьких сестриц.
– Вы видите, что моя коляска полна учениц, – ответила она улыбаясь.
– Как вы должны быть счастливы, Сильвия! Ведь так отрадно приехать домой и встретить всех своих старых друзей. Ваше сердце, должно быть, трепещет от восторга… Точно ангелы поют над вами в небесах… Золотые колокольчики звенят вокруг вас…
Сильвия тотчас же узнала свои собственные слова. Этими фразами она старалась описать когда-то своей лучшей подруге, Гарриет Аткинсон, радости первой любви. Так, значит, Гарриет пустила их по городу, и нашлись люди, которые запомнили их на много лет!..
Но она, разумеется, не могла признать себя их автором.
– Миссис Армистэд, я и не подозревала, что в вас столько поэзии! – возразила Сильвия.
– Я просто импровизирую, душечка… Импровизирую, глядя на цвет ваших щечек в данную минуту, – ответила миссис Армистэд.
У Сильвии не было другого выхода, как только смело ответить на вызов.
– Вы, конечно, понимаете, что я взволнована, ведь я и представления не имела о том, что он вернулся с Запада.
– Говорят, что он оставил там жену, – с невинным видом заметила миссис Армистэд.
– А! – произнесла Сильвия. – В таком случае он, наверно, недолго пробудет здесь.
Наступила пауза. Вдруг миссис Армистэд заговорила мягким, ласковым голосом:
– Сильвия, – сказала она, – не думайте, что я не понимаю, что происходит в вашем сердце. Я умею отличать подлинное чувство. Если бы вы знали в те времена то, что вы знаете теперь, то этот очаровательный роман не кончился бы трагедией.
Можно было подумать, что в миссис Армистэд пробудились вдруг лучшие струны ее души. Но Сильвия знала эту женщину. Она много раз наблюдала, как миссис Армистэд искусно завлекала свою жертву.
– Да, миссис Армистэд, – сказала она мягко. – Но у меня по крайней мере есть утешение, что я сделалась мученицей науки.
– Каким образом?
– Разве вы забыли новый медицинский термин, который я дала миру?
Миссис Армистэд несколько минут смотрела на нее в изумлении.
– Да, Сильвия, – прошептала она, отдавая ей должное. – Да, вы можете постоять за себя!
– Разумеется, – ответила Сильвия. – Расскажите об этом другим моим друзьям в городе.
Битва кончилась, и миссис Армистэд покатила дальше.
Сильвия долго не могла прийти в себя и отвечала невпопад детям, щебетавшим вокруг нее. Ее испугало волнение, которое она почувствовала при виде Франка Ширли. Достаточно было ей увидеть его верхом на улице, чтобы прошлое с новой силой всколыхнулось в душе. Она забыла миссис Армистэд, забыла весь мир, смущенно прислушиваясь к тому, что происходило в ее сердце. Она навсегда вычеркнула Франка Ширли из своей жизни и из своих мыслей, и ей казалось странным и неестественным, что она могла так волноваться.
Ее удивляло поведение родных. Знали ли они, что Франк Ширли вернулся? А если знали, то почему не сообщили ей об этом. На минуту у нее мелькнула мысль, что они, быть может, не считали это известие интересным для нее. Но нет, кассельменские дамы вовсе не были так наивны, они только притворялись ради приличия. Но как глупо было с их стороны не предупредить ее! Ведь она могла внезапно столкнуться с Франком в присутствии посторонних! Тогда она, наверное, выдала бы свое волнение, и как раз теперь, когда все взоры направлены на семью Кассельменов.
Сильвия решила, что в будущем постарается избегать встречи с ним. Она будет сидеть дома, пока он не уедет. Если у него осталась на Западе жена, то он, наверное, недолго пробудет здесь. По всей вероятности, он приехал только, чтобы навестить мать и сестер. Сильвия старалась убедить себя, что ей безразлично, есть у Франка Ширли жена или нет. Какое это может иметь значение, если сама она, Сильвия, замужем? Однако она не могла отрицать, что известие о женитьбе Франка Ширли причинило ей боль. Какую жену он мог найти себе на дальнем Западе, где сам был чужестранцем? И почему он не привез ее с собой к своим родным?
Когда Сильвия вышла из коляски, то решение было принято. Она никуда не выйдет, пока не узнает, что опасность миновала. Но на следующий день соседка пригласила Сильвию и Селесту поиграть вечером в карты. «Это не званый вечер, – пояснила хозяйка, миссис Уайзерспун, по телефону. Просто соберутся несколько друзей, чтобы приятно провести время». Она просила миссис Кассельман передать приглашение Сильвии и выражала надежду, что та не откажется прийти. Один только намек на то, что Сильвия может отказаться, заставил «мисс Маргарет» разволноваться. Почему бы Сильвии отказываться? Она приняла за нее приглашение, а затем пошла уговаривать дочь пойти в гости ради Селесты и ради всей семьи, чтобы показать обществу, что несчастье не сломило ее.
Были еще причины, почему трудно было отклонить это приглашение. Миссис Вирджиния Уайзерспун была дочерью генерала, имя которого можно найти в каждой книги по истории. У нее был знаменитый на всю страну дом, но дом этот грозил развалиться, а муж ее редко бывал достаточно трезв, чтобы понять это. Кроме дома у нее были три цветущие дочери, которых она старалась сбыть с рук, прежде чем потолок в ее гостиной обрушится на головы их поклонников. Настойчивость, с которой она охотилась за женихами для своих дочерей, постоянно служила предметом шуток и насмешек в штате. Естественно, что все эти обстоятельства заставляли Кассельменов относиться к разорившейся семье с подчеркнутым уважением. Можно пренебрегать богатыми янки и отворачиваться от новоиспеченных богачей, но нельзя отказывать во внимании семье, живущей в таком старом разваливающемся доме, где в ящиках из кедрового дерева хранятся вылинявшие мундиры и зазубренные в боях сабли.
Долли Уайзерспун, старшая дочь, была прежде соперницей Сильвии по красоте, но пальма первенства все же досталась последней, как самой прекрасной девушке в округе Кассельмен. Поэтому Долли и ее мать ненавидели Сильвию. Тем не менее они приглашали ее и ее сестру на свои карточные вечера, и Сильвия с сестрой должны были принимать приглашение. Этого требовали светские условности. Сильвия и Селеста были самыми красивыми из гостей миссис Уайзерспун. Селеста, похудевшая и побледневшая от горя, казалась особенно девственной и нежной в своем белом шифоновом платье. А Сильвия, величественно прекрасная, в платье изумрудного цвета напоминала сирену.
Сильвии сразу показалось, что хозяйка несколько взволнованна и старается скрыть это под маской особенной любезности. Вслед за тем к ней подошла миссис Армистэд, и Сильвия уже без всяких колебаний решила, что эта дама очень возбуждена, хотя также старается ничем не обнаружить этого. Пока она раздумывала над этой загадкой, ее увлекли в гостиную. Хозяйка объяснила ей, что уже поздно, все гости давно собрались и если Сильвия не имеет ничего против, то игра начнется сейчас же. Селесту усадили за другим столиком возле калеки-брата мистера Уайзерспуна и старого глухого мистера Пэркинса. А Сильвии хозяйка указала на другой столик в углу. Сильвия направилась туда, и Долли Уайзерспун со своей сестрой Эммой сердечно поздоровались с ней. Затем они отошли в сторону, чтобы дать ей пройти к своему месту, и Сильвия, подняв глаза, увидела перед собой Франка Ширли.
Лицо Франка густо покраснело, а Сильвия в первую минуту почувствовала такой панический ужас, что готова была повернуться и убежать. Но она вспомнила, что окружена врагами, что все эти люди, затаив от любопытства дыхание, следят за каждым ее движением, стараясь не упустить малейшего признака растерянности на ее лице или в движениях. А на следующее утро, конечно, весь город будет злорадствовать по поводу этой сцены.
– Добрый вечер, Джулия, – сказала Сильвия, обращаясь к младшей дочери миссис Уайзерспун, сидевшей тут же за столиком. – Добрый вечер, Малькольм! – обратилась она к Малькольму Мак-Каллум, своему старому поклоннику, который тотчас же вскочил и пододвинул ей стул.
– Как вы поживаете, Франк? – спросила Сильвия. Франк опустил глаза к полу.
– Благодарю вас, – пробормотал он, и его глухой, несколько дрожащий голос, полный невыразимой муки, прозвучал в ее ушах, как похоронный звон.
Кровь волной прилила к ее лицу. Ужасно! Ужасно!
На мгновение она тоже опустила глаза и почувствовала себя побежденной. Но комната была полна людей; Миссис Армистэд и все дамы из семьи Уайзерспун впивались в нее глазами. Она заставила себя улыбнуться и спросила: Во что же мы играем?
– Разве вы не знаете? сказала Джулия. – В прогрессивный вист.
– Благодарю вас, – сказала Сильвия. – Когда же мы начнем?
Она посмотрела кругом, избегая, однако, глядеть на Франка Ширли, но все же заметила, что он сильно постарел за эти четыре года.
Никто не произнес ни слова, не сделал ни одного движения. Неужели все в этой комнате сговорились погубить ее?
– Мне казалось, что мы опоздали, – сказала она в полном отчаянии и, сделав над собой усилие, обратилась к Джулии:
– Кому же снимать?
– Снимите, пожалуйста, – ответила та, но не сделала ни малейшего движения, чтобы передать ей карты. Всем своим видом она, казалось, говорила: вы можете снимать хоть до утра, но не лишите меня удовольствия наблюдать за вами.
Сильвия сделала еще более решительно усилие. Что ж, если начало игры будет затягиваться без конца, чтобы все могли наблюдать за ней, то она найдет какой-нибудь другой выход.
– Я никак не ожидала увидеть вас здесь, Франк Ширли, – сказала она.
– Да, – ответил он еле слышным голосом, не поднимая глаз.
– Вы, кажется, были на Западе?
– Да, – все так же тихо ответил он.
Сильвия решилась наконец поднять глаза до уровня его галстука и увидела там, на прежнем месте, старую булавку, которую она когда-то подняла на улице и в шутку подарила ему. Он носил ее все эти годы! Он не выбросил ее даже тогда, когда она сама бросила его!
Ее снова охватило волнение. Она, как в тумане, видела перед собой лица своих мучителей, с напряженным любопытством смотревших на нее.
– Что ж, – спросила она, – будем мы играть или нет?
– Мы ждем, чтобы вы сняли, – любезно ответила Джулия.
Бешенство, овладевшее Сильвией, помогло ей вернуть самообладание. Она сняла, и судьба оказалась к ней милостива, освободив ее и Франка от обязанностей сдавать.
Но тут возникли новые затруднения. Джулия сдала карты, но Франк Ширли, казалось, забыл о том, что их нужно взять в руки, и, когда дама, сидевшая напротив, напомнила ему об этом с преувеличенной любезностью, он почувствовал, что физически не способен собрать их со стола. Когда же ему после долгих усилий удалось зажать их в руке, то он оказался не в состоянии рассортировать их по мастям. Дама снова окликнула его, упрекая в невнимательности. Лицо Франка из пунцового сделалось темно-багровым. Игра продолжалась, но Франк безнадежно путал ходы и вызывал все более ядовитые замечания своего партнера.
Ясно было, что так продолжаться не может. Сильвия была на высоте положения, но Франк нет. Он был чересчур прямолинеен для этого и слишком мало был искушен в светских играх. Надо было предпринять что-нибудь.
– Разве на Западе не играют в вист, мистер Ширли? – с благосклонной улыбкой обратилась к нему Джулия.
Сильвия положила карты на стол.
– Вы, конечно, понимаете, дорогая, что мистер Ширли слишком взволнован, чтобы думать сейчас о картах, – мягко сказала она.
– О! – воскликнула Джулия, пораженная ее дерзостью. – L'audace, toujours L'audace! – вот ее лозунг.
– Видите ли, – продолжала Сильвия, – мы не виделись с Франком целых три года. А когда двое людей, любивших друг друга так, как мы, встречаются после долгой разлуки, то, естественно, они бывают взволнованы и не могут сосредоточить свое внимание на карточной игре.
Джулия просто онемела от изумления. Сильвия, как бы случайно, окинула взглядом комнату и увидела, что хозяйка и ее дочери наблюдают за этой сценой, а у противоположной стены стоял ее главный мучитель – миссис Армистэд, подготовившая эту пытку.
– Миссис Армистэд, – окликнула ее Сильвия, – вы разве не играете сегодня?
Все в комнате слышали этот вопрос и насторожились. Воцарилась мертвая тишина.
– Я веду счет, – ответила миссис Армистэд.
– Но разве для этого нужны четверо, – возразила Сильвия, поглядев на хозяйку и двух ее дочерей.
– Долли и Эмма не играют, потому что двое из наших гостей не приехали, – ответила миссис Уайзерспун.
– Вот и прекрасно! – воскликнула Сильвия. – Это всех устраивает. Пусть они сядут вместо меня и мистера Ширли. Ведь вы понимаете, мы не виделись три или четыре года и, разумеется, не можем интересоваться сейчас игрой в карты.
Все присутствующие в комнате ахнули от изумления. Послышались легкие истерические возгласы, прерванные кем-то, кто не был, по-видимому, твердо уверен, шутка это или скандал.
– Как… Сильвия! – пролепетала совсем ошеломленная миссис Уайзерспун.
Сильвия поняла, что теперь она овладела положением. Она испытывала такое же упоение торжеством, как в прежние дни, когда неизменно выходила победительницей.
– Нам так много надо рассказать друг другу, – сказала она самым любезным голосом. – Пусть Долли и Эмма займут наши места, а мы посидим на диване в другой комнате и поболтаем. – Вы же с миссис Армистэд составите нам компанию, не правда ли?
– Как?.. Что?.. – воскликнула хозяйка вне себя от изумления.
– Я уверена, что вам обеим будет интересно послушать, о чем мы будем говорить друг с другом. Потом вы можете рассказать это всем остальным. Уверяю вас, что это будет гораздо лучше, чем откладывать дальше карточную игру.
Бросив этот косвенный намек, Сильвия встала. Она постояла минуту, чтобы убедиться, способен ли ее бывший жених последовать за ней, и проводила его через лабиринт карточных столов к двери. На пороге она остановилась, дожидаясь миссис Армистэд и миссис Уайзерспун, которых она буквально заставила выйти вместе с собой.
Хотите знать подробности того наказания, которое Сильвия придумала для двух заговорщиц? Она подвела их к дивану и заставила Франка придвинуть для них кресла. Когда они уселись, она начала разговаривать с Франком. Она говорила с ним так просто, искренне и трогательно, как будто в комнате не было никого, кроме них. Она начала расспрашивать его о том, что ему пришлось пережить за эти годы, но, убедившись, что он все еще не способен говорить, она рассказала ему о себе, о своей девочке и обо всем, что она видела в Европе. Заметив, что обе старухи начинают обнаруживать беспокойство и хотят встать, она ласково, но твердо удержала их на месте, точно пригвоздив к креслам.
– Видите ли, – сказала она им. – Нам с мистером Ширли никак нельзя разговаривать наедине. Вы нарочно поставили меня в очень неловкое положение, и мои родители никогда не простили бы вам этого.
– Вы ошибаетесь, Сильвия, – воскликнула миссис Уайзерспун. – Мистер Ширли очень редко бывает где-нибудь, и он сказал, что вряд ли придет сегодня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26