Я ж тебе говорил, как она меня к стенке припирала, чтобы мы с вами увиделись.
Джек, пребывая в благодушии, предложил:
– Я придумал кое-что получше. Почему бы вам с Натали не прокатиться с Лори и со мной в Экваториальную Гвинею? Причем за наш счет.
Лори аж глаза прикрыла. Ей показалось, что она не так расслышала.
– Мужик, ты это про что? – изумился Уоррен. – У тебя чертов ум за чертов разум зашел. Это ж Африка!
– Ну, Африка, – сказал Джек. – Если уж нам с Лори приходится лететь, так и надо устроить это как можно забавнее. В самом деле, Эстебан, а почему бы и вам с женой тоже не поехать, а? Вот повеселимся-то!
– Вы это серьезно? – поразился Эстебан.
На лице у Лори появилось такое же недоумевающее выражение.
– Разумеется, серьезно, – кипятился Джек. – Лучший способ узнать страну – это поехать туда с кем-нибудь из живших в ней. Это всем известно. Скажите, нам всем визы понадобятся?
– Да, но экватогвинейское посольство находится здесь, в Нью-Йорке, – уведомил Эстебан. – Два фото, двадцать пять долларов плюс письмо из банка, свидетельствующее, что вы не бедняк, – и визы у вас в кармане.
– А как добраться до Экваториальной Гвинеи? – спросил Джек.
– Самый простой путь до Баты – через Париж, – ответил Эстебан. – Из Парижа каждый день летают самолеты в Камерун, в Дуалу. Из Дуалы есть ежедневные рейсы на Бату. Можно и через Мадрид лететь, но оттуда самолеты только два раза в неделю летают до Малабо, что на острове Биоко.
– Похоже, Париж в выигрыше, – весело сказал Джек.
– Теодора! – позвал с кухни жену Эстебан. – Иди-ка лучше сюда!
– Мужик, ты сумасшедший, – сказал Джеку Уоррен. – Я понял это с самого первого дня, как ты на баскетбольное поле заявился. Только знаешь, что я тебе скажу? Мне это начинает нравиться.
Глава 17
7 марта 1997 г.
6.15
Кого, Экваториальная Гвинея
К четверти седьмого тревога Кевина улеглась. На улице по-прежнему стояла кромешная темень. Выбравшись из-под москитной сетки, он зажег свет, отыскал одежду и шлепанцы. Ватный привкус во рту и легкое колотье в висках напоминали о том, сколько вчера вечером было выпито вина. Дрожащей рукой он взял со столика стакан и жадно выпил воды. Освежившись, нетвердой походкой отправился будить гостей, стуча в двери их комнат.
Прошлым вечером они решили, что Мелани и Кэндис имеет смысл остаться на ночь. Места у Кевина было полно, и все согласились, что если они будут вместе, то утром окажется гораздо легче отправиться в путь, да и внимания это, возможно, привлечет меньше. Так что поздно вечером, часов в одиннадцать, за разговорами со множеством шуток и веселых намеков Кевин развез женщин по домам, где они забрали все нужное для сна, смену одежды и еду, купленную в столовой.
Пока женщины собирались, Кевин быстро съездил к себе в лабораторию, забрал оттуда локатор, маяк-указатель, фонарик и карту.
В двери комнат, где устроились на ночь женщины, Кевину пришлось стучать по два раза. Первый раз – довольно легко, но, не услышав ответа, он постучал сильнее, пока не понял, что его услышали. Как догадался Кевин, у дам головы с похмелья трещали, и на кухню обе заявились гораздо позднее назначенного времени. Обе плеснули себе в кружки кофе и выпили первую порцию, не вступая ни в какие разговоры.
После завтрака жизненных сил у всех значительно прибавилось. Более того, когда они вышли из дома Кевина, то ощутили возбуждение, словно отправлялись в долгожданный отпуск. Погода стояла хорошая, какой и полагалось быть в этой части света. Занималась заря, и раскинувшееся над головами розовато-серебристое небо было в общем-то ясным. Только на юге виднелась полоска пушистых облачков. На горизонте, к западу, зловеще наливались пурпуром грозовые тучи, но они были далеко, за океаном, где скорее всего и останутся на весь день.
Шагая к побережью, путешественники восторгались многообразием птичьего мира. Тут и голубые турако-бананоеды, и попугаи, и ткачи, и африканские орлы-рыбоеды, и что-то вроде африканских черных дроздов. Воздух, казалось, был насыщен их разноцветьем и щебетанием.
Город словно вымер. Ни прохожих, ни машин, окна домов еще с ночи закрыты ставнями. Единственный, кто попался им на глаза, был уборщик из местных, мывший шваброй пол в баре «У цыпочек».
Они вышли на внушительный пирс, построенный «Генсис», шириной двадцать футов и высотой шесть. Грубо отесанные толстые доски еще хранили влагу ночной сырости. В конце пирса к плавучему причалу спускался небольшой деревянный трап. Казалось, причал каким-то чудом висит в воздухе: поверхность совершенно неподвижной воды скрывалась под слоем тумана, стлавшимся, насколько хватало глаз.
Как и обещали женщины, у конца причала вяло покачивалась моторная пирога футов тридцати в длину. Когда-то давно она была красной снаружи и белой изнутри, но краска поблекла или сильно облупилась. На три четверти длины лодку укрывала соломенная крыша на деревянных жердях. Под этим навесом располагались сиденья. Навесной мотор словно позаимствовали из музея технических древностей. К корме была привязана небольшая лодочка-каноэ с четырьмя узкими поперечными – от борта к борту – сиденьями.
– Недурна, а? – произнесла Мелани, ухватившись за швартовый конец и подтягивая пирогу к причалу.
– Она больше, чем я ожидал, – сказал Кевин. – До тех пор пока мотор будет работать, все у нас пойдет прекрасно. Не хотелось бы слишком далеко веслами грести.
– В самом худшем случае нас принесет обратно, – заявила неустрашимая Мелани. – Мы в конце концов пойдем вверх по течению.
Снаряжение и еду уложили в пирогу. Мелани осталась на причале, а Кевин пробрался на корму осмотреть мотор. Правила управления были изображены на корпусе движка, надписи к схемам и рисункам сделаны по-английски. Поставив дроссель на пуск, Кевин дернул шнур. К полнейшему его изумлению, двигатель заработал. Дав Мелани знак прыгать в пирогу, Кевин перевел мотор на передний ход – и они отчалили.
Когда пирс остался позади, все трое оглянулись на Кого, высматривая, заметил ли кто их отплытие. И увидели все того же одного-единственного уборщика, который сосредоточенно наводил порядок «У цыпочек» и даже не потрудился глянуть в их сторону.
Как и намечалось, они пошли на моторе на восток, будто бы направлялись в Акалайонг. Кевин дал газу на половину мощности и остался доволен набранной скоростью. Пирога была большой и тяжелой, но имела очень небольшую осадку. Он оглянулся на каноэ, шедшее за ними на буксире: лодочка легко скользила по воде.
Шум мотора мешал разговорам, пришлось довольствоваться созерцанием окружающих красот. Солнце еще не взошло, но небо сделалось ярче, а восточная кромка густой облачности над Габоном засияла золотом. Справа береговая линия Экваториальной Гвинеи казалась сплошной массой растительности, резко уходившей в воду. Точками по неоглядному простору лимана перемещались другие пироги, которые туман, все еще ластившийся к водной глади, делал похожими на корабли-призраки.
Когда Кого остался довольно далеко за кормой, Мелани тронула Кевина за плечо. Убедившись, что он смотрит на нее, сделала широкое вращательное движение рукой. Кевин кивнул и взялся за руль, направляя пирогу на юг.
Пройдя курсом на юг минут десять, Кевин стал делать плавный поворот на запад. Они ушли по меньшей мере на милю от берега и, проходя мимо Кого, с трудом различали отдельные здания.
Наконец-то взошло солнце: громадный шар из красного золота. Поначалу экваториальная дымка над водой была такой плотной, что на солнце можно было смотреть прямо, не думая о защите глаз. Но жар солнца съедал и туман, и дымку, лучи его быстро набирали жгучую силу. Мелани первой надела солнцезащитные очки, а вскоре ее примеру последовали и Кэндис с Кевином. Спустя еще несколько минут все трое начали слой за слоем стаскивать с себя одежду, под которой укрылись от предрассветной прохлады.
Слева от них тянулась цепочка островков, обрамлявших экватогвинейское побережье. Кевин держал курс на север, завершая широкий круг в обход Кого. Теперь же он снова переложил руль, направив нос пироги точно на остров Франчески, возвышавшийся вдали.
Стоило жару солнца разогнать туман, как благодатный ветерок прошелся по воде, рябью волн покрыв ее доселе зеркально гладкую поверхность. Рассекая крепчающий встречный ветер, пирога зашлепала, перебираясь с гребня на гребень, время от времени окатывая пассажиров фонтаном брызг.
Остров Франчески по виду отличался от своих собратьев, и чем ближе он становился, тем явственнее становилось отличие. Дело не в том, что остров был значительно больше по размеру: известняковая гряда делала его внешне более внушительным. К вершинам скал, словно облачка, даже лепились клочья тумана.
Через час с четвертью после того, как они отчалили от причала в Кого, Кевин убрал газ, и пирога замедлила ход. Впереди, в сотне футов, виднелся сплошь покрытый густой зеленой растительностью берег юго-западной оконечности острова Франчески.
– С нашей выгодной позиции он кажется неприступным, – прокричала Мелани, перекрывая шум мотора.
Кевин кивнул. Ничто в облике острова не предвещало ни гостеприимства, ни радушия. Никаких пляжей. Берег сплошь порос непроницаемыми и нескончаемыми мангровыми лесами.
– Придется отыскать устье Рио-Дивизо, – прокричал в ответ Кевин. Приблизившись к мангровым зарослям настолько, насколько позволяло благоразумие, он переложил руль вправо и направился вдоль западного берега. Остров укрывал пирогу от ветра, и волны пропали. Кевин встал в надежде увидеть под водой возможные препятствия. Напрасная надежда: сквозь мутную от грязи воду ничего разглядеть ему не удалось.
– А может, вон там, где все камышами заросло? – подала голос с носа Кэндис. Она вытянула руку вперед, указывая на появившиеся обширные заросли.
Кевин, еще больше сбавив газ, направил лодку к камышовнику, на шесть футов поднимавшемуся над водой.
– Видите какие-нибудь препятствия под водой? – прокричал он, обращаясь к Кэндис.
Та отрицательно помотала головой:
– Очень мутно.
Кевин повернул пирогу так, чтобы снова можно было двигаться вдоль линии берега. Камыш рос густо, заросли его увеличивали остров на добрую сотню ярдов.
– Это, должно быть, и есть устье реки, – сказал Кевин. – Надеюсь, здесь есть протока, иначе у нас ничего не получится. Через такой густой тростник на каноэ никак не пробиться.
Спустя десять минут, так и не обнаружив прохода в камышах, Кевин развернул пирогу. Он внимательно следил за тем, чтобы не повредить буксирный конец маленького каноэ.
– Незачем двигаться дальше в ту же сторону, – сказал Кевин. – Ширина зарослей уменьшается. Не думаю, что нам удастся отыскать протоку. Потом, я боюсь подойти слишком близко к месту, где находится мост.
– Согласна, – откликнулась Мелани. – Может, пойти на другой конец острова, где у Рио-Дивизо исток?
– Именно об этом я и подумал, – сообщил Кевин.
Мелани взметнула руку вверх.
– Что это вы делаете? – невольно вздрогнул Кевин.
– Салага, – поддразнила его Мелани, – это называется «дай петушка»!
Кевин хлопнул ладонью о ее ладонь и рассмеялся.
Они двинулись в обратный путь и обогнули остров, чтобы пройти его по всей длине с востока. Кевин наддал газу, и пирога пошла на половине нормальной скорости. По пути они хорошо рассмотрели южные отроги гористого хребта острова. Из пироги известняка не было видно вовсе. Остров выглядел горой сплошных девственных джунглей.
– Я одних только птиц и вижу, – донесся сквозь шум мотора голос Мелани.
Кевин кивнул. Он тоже насмотрелся на множество ибисов и сорокопутов.
Солнце поднялось уже довольно высоко, так что соломенная крыша очень пригодилась. Все трое сгрудились на корме, забившись в тень. Кэндис воспользовалась кремом от загара, который Кевину удалось отыскать у себя в аптечке.
– Как думаете, бонобо на острове окажутся такими же норовистыми, как и нормальные бонобо? – прокричала Мелани.
Кевин пожал плечами. Потом прокричал в ответ:
– Сам хотел бы знать. Если да, то нам, наверное, трудно будет хоть кого-то из них увидеть и все наши труды пойдут прахом.
– Они реже сталкивались с людьми, пока содержались в отделении бонобо в центре животных, – кричала Мелани. – Полагаю, у нас хорошие шансы, если только не станем подбираться к ним чересчур близко.
– А бонобо на воле пугливые? – спросила Кэндис у Мелани.
– Еще как! – ответила та. – Так же, если не больше, чем шимпанзе. Шимпанзе, которые прячутся от людей, увидеть на воле почти невозможно. Они необыкновенно пугливы, а слух и обоняние у них намного острее наших, так что люди к ним близко подойти не могут.
– А в Африке еще по-настоящему дикие места остались? – спросила Кэндис.
– Да, Боже ж мой, да! – воскликнула Мелани. – От этой прибрежной части Экваториальной Гвинеи и дальше на запад и северо-запад тянутся громадные полосы по сей день, по сути, не исследованных девственных тропических лесов. Речь идет ни много ни мало о миллионе квадратных миль.
– И долго еще они продержатся? – задала вопрос Кэндис.
– А это уже другая история, – усмехнулась Мелани.
– Дали бы выпить чего-нибудь холодненького, – выкрикнул Кевин.
– Сейчас, – откликнулась Кэндис. Она добралась до пластикового короба-холодильника и подняла крышку.
Спустя еще двадцать минут Кевин опять сбросил газ и повернул на север, огибая восточную оконечность острова Франчески. Солнце в небе поднялось еще выше, стало значительно жарче. Кэндис перетащила короб-морозилку к левому борту пироги, пряча его в тень.
– Вон опять заросли появляются, – указала она.
– Вижу, – сказал Кевин.
Он опять направил пирогу поближе к берегу. Размерами тростниковые заросли были схожи с теми, что располагались на западной стороне острова. Вновь джунгли шагнули вперед на добрую сотню ярдов от кромки воды.
Кевин уже собрался было объявить, что их вновь постигла неудача, как вдруг в непроницаемой стене травы появился проход.
Кевин, еще больше убавив газ, направил пирогу к проходу. Лодка замедлила ход. Пройдя футов тридцать, Кевин перевел движок на нейтральное положение, а потом и вовсе выключил.
Едва замер звук двигателя, как на людей всей тяжестью навалилась тишина.
– Боже, у меня в ушах гудит, – пожаловалась Мелани.
– Это похоже на протоку? – спросил Кевин у Кэндис, которая снова перебралась на нос.
– Трудно сказать, – ответила та.
Кевин, ухватив мотор сзади, вытащил его из воды. Ему не хотелось портить винт о подводные коряги.
Пирога вошла в заросли. Протащилась немного среди шуршащих тростинок – и плавно остановилась. Кевин перегнулся через корму, чтобы удержать каноэ от удара о лодку.
– Такое впечатление, что дальше она очень извилистая, – поделилась наблюдением Кэндис. Она встала во весь рост на планшире, держась за соломенную крышу, чтобы видеть поверх тростника.
Кевин вырвал тростинку, разломал на мелкие кусочки. Бросил их в воду рядом с пирогой и стал смотреть. Кусочки медленно, но неуклонно поплыли в сторону, куда смотрел нос пироги.
– Тут, похоже, есть течение, – сказал Кевин. – Думаю, это хороший знак. Давайте попробуем на каноэ. – И он подтащил лодочку борт о борт с пирогой.
Не без труда (каноэ никак не хотело стоять на воде спокойно) им удалось перебраться в лодочку со всеми пожитками и коробом для еды. Кевин сел за руль, а Кэндис взяла весло. Мелани уселась посередине, но не на сиденье, а прямо на дно. Каноэ повергало ее в нервный трепет.
Подгребая веслом, хватаясь за тростник, отталкиваясь от пироги, они общими усилиями сумели протащить каноэ за большую лодку. Оказавшись, как хотелось верить, в протоке, все сразу почувствовали, что двигаться стало значительно легче.
Кевин орудовал веслом на корме, Кэндис – на носу, благодаря чему каноэ двигалось со скоростью неспешного пешехода. Узкая, футов шесть в ширину, протока петляла и извивалась, прокладывая себе путь среди поросших камышом болот. Солнце уже поигрывало своей экваториальной силой, хотя было всего восемь часов утра. Камышовые заросли гасили ветер, отчего температура в них поднималась еще выше.
– Не очень-то на этом острове много тропинок, – заметила Мелани, развернув карту и внимательно рассматривая ее.
– Главная идет от площадки для кормления до Лаго-Гиппо, – сказал Кевин.
– Тут есть еще несколько, – Мелани ткнула пальцем в карту, – и все идут от Лаго-Гиппо. Их, наверное, проложили, чтобы легче было животных отлавливать.
– Я того же мнения, – отозвался Кевин.
Он заглянул в темную воду. Увидел, как ленты водорослей загибались в ту же сторону, куда и они гребли: значит, есть течение. Кевин приободрился.
– Может, опробуем локатор? – предложил он. – Посмотрим, сдвинулся ли с места после последнего включения бонобо номер шестьдесят.
Мелани ввела в прибор данные и щелкнула тумблером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Джек, пребывая в благодушии, предложил:
– Я придумал кое-что получше. Почему бы вам с Натали не прокатиться с Лори и со мной в Экваториальную Гвинею? Причем за наш счет.
Лори аж глаза прикрыла. Ей показалось, что она не так расслышала.
– Мужик, ты это про что? – изумился Уоррен. – У тебя чертов ум за чертов разум зашел. Это ж Африка!
– Ну, Африка, – сказал Джек. – Если уж нам с Лори приходится лететь, так и надо устроить это как можно забавнее. В самом деле, Эстебан, а почему бы и вам с женой тоже не поехать, а? Вот повеселимся-то!
– Вы это серьезно? – поразился Эстебан.
На лице у Лори появилось такое же недоумевающее выражение.
– Разумеется, серьезно, – кипятился Джек. – Лучший способ узнать страну – это поехать туда с кем-нибудь из живших в ней. Это всем известно. Скажите, нам всем визы понадобятся?
– Да, но экватогвинейское посольство находится здесь, в Нью-Йорке, – уведомил Эстебан. – Два фото, двадцать пять долларов плюс письмо из банка, свидетельствующее, что вы не бедняк, – и визы у вас в кармане.
– А как добраться до Экваториальной Гвинеи? – спросил Джек.
– Самый простой путь до Баты – через Париж, – ответил Эстебан. – Из Парижа каждый день летают самолеты в Камерун, в Дуалу. Из Дуалы есть ежедневные рейсы на Бату. Можно и через Мадрид лететь, но оттуда самолеты только два раза в неделю летают до Малабо, что на острове Биоко.
– Похоже, Париж в выигрыше, – весело сказал Джек.
– Теодора! – позвал с кухни жену Эстебан. – Иди-ка лучше сюда!
– Мужик, ты сумасшедший, – сказал Джеку Уоррен. – Я понял это с самого первого дня, как ты на баскетбольное поле заявился. Только знаешь, что я тебе скажу? Мне это начинает нравиться.
Глава 17
7 марта 1997 г.
6.15
Кого, Экваториальная Гвинея
К четверти седьмого тревога Кевина улеглась. На улице по-прежнему стояла кромешная темень. Выбравшись из-под москитной сетки, он зажег свет, отыскал одежду и шлепанцы. Ватный привкус во рту и легкое колотье в висках напоминали о том, сколько вчера вечером было выпито вина. Дрожащей рукой он взял со столика стакан и жадно выпил воды. Освежившись, нетвердой походкой отправился будить гостей, стуча в двери их комнат.
Прошлым вечером они решили, что Мелани и Кэндис имеет смысл остаться на ночь. Места у Кевина было полно, и все согласились, что если они будут вместе, то утром окажется гораздо легче отправиться в путь, да и внимания это, возможно, привлечет меньше. Так что поздно вечером, часов в одиннадцать, за разговорами со множеством шуток и веселых намеков Кевин развез женщин по домам, где они забрали все нужное для сна, смену одежды и еду, купленную в столовой.
Пока женщины собирались, Кевин быстро съездил к себе в лабораторию, забрал оттуда локатор, маяк-указатель, фонарик и карту.
В двери комнат, где устроились на ночь женщины, Кевину пришлось стучать по два раза. Первый раз – довольно легко, но, не услышав ответа, он постучал сильнее, пока не понял, что его услышали. Как догадался Кевин, у дам головы с похмелья трещали, и на кухню обе заявились гораздо позднее назначенного времени. Обе плеснули себе в кружки кофе и выпили первую порцию, не вступая ни в какие разговоры.
После завтрака жизненных сил у всех значительно прибавилось. Более того, когда они вышли из дома Кевина, то ощутили возбуждение, словно отправлялись в долгожданный отпуск. Погода стояла хорошая, какой и полагалось быть в этой части света. Занималась заря, и раскинувшееся над головами розовато-серебристое небо было в общем-то ясным. Только на юге виднелась полоска пушистых облачков. На горизонте, к западу, зловеще наливались пурпуром грозовые тучи, но они были далеко, за океаном, где скорее всего и останутся на весь день.
Шагая к побережью, путешественники восторгались многообразием птичьего мира. Тут и голубые турако-бананоеды, и попугаи, и ткачи, и африканские орлы-рыбоеды, и что-то вроде африканских черных дроздов. Воздух, казалось, был насыщен их разноцветьем и щебетанием.
Город словно вымер. Ни прохожих, ни машин, окна домов еще с ночи закрыты ставнями. Единственный, кто попался им на глаза, был уборщик из местных, мывший шваброй пол в баре «У цыпочек».
Они вышли на внушительный пирс, построенный «Генсис», шириной двадцать футов и высотой шесть. Грубо отесанные толстые доски еще хранили влагу ночной сырости. В конце пирса к плавучему причалу спускался небольшой деревянный трап. Казалось, причал каким-то чудом висит в воздухе: поверхность совершенно неподвижной воды скрывалась под слоем тумана, стлавшимся, насколько хватало глаз.
Как и обещали женщины, у конца причала вяло покачивалась моторная пирога футов тридцати в длину. Когда-то давно она была красной снаружи и белой изнутри, но краска поблекла или сильно облупилась. На три четверти длины лодку укрывала соломенная крыша на деревянных жердях. Под этим навесом располагались сиденья. Навесной мотор словно позаимствовали из музея технических древностей. К корме была привязана небольшая лодочка-каноэ с четырьмя узкими поперечными – от борта к борту – сиденьями.
– Недурна, а? – произнесла Мелани, ухватившись за швартовый конец и подтягивая пирогу к причалу.
– Она больше, чем я ожидал, – сказал Кевин. – До тех пор пока мотор будет работать, все у нас пойдет прекрасно. Не хотелось бы слишком далеко веслами грести.
– В самом худшем случае нас принесет обратно, – заявила неустрашимая Мелани. – Мы в конце концов пойдем вверх по течению.
Снаряжение и еду уложили в пирогу. Мелани осталась на причале, а Кевин пробрался на корму осмотреть мотор. Правила управления были изображены на корпусе движка, надписи к схемам и рисункам сделаны по-английски. Поставив дроссель на пуск, Кевин дернул шнур. К полнейшему его изумлению, двигатель заработал. Дав Мелани знак прыгать в пирогу, Кевин перевел мотор на передний ход – и они отчалили.
Когда пирс остался позади, все трое оглянулись на Кого, высматривая, заметил ли кто их отплытие. И увидели все того же одного-единственного уборщика, который сосредоточенно наводил порядок «У цыпочек» и даже не потрудился глянуть в их сторону.
Как и намечалось, они пошли на моторе на восток, будто бы направлялись в Акалайонг. Кевин дал газу на половину мощности и остался доволен набранной скоростью. Пирога была большой и тяжелой, но имела очень небольшую осадку. Он оглянулся на каноэ, шедшее за ними на буксире: лодочка легко скользила по воде.
Шум мотора мешал разговорам, пришлось довольствоваться созерцанием окружающих красот. Солнце еще не взошло, но небо сделалось ярче, а восточная кромка густой облачности над Габоном засияла золотом. Справа береговая линия Экваториальной Гвинеи казалась сплошной массой растительности, резко уходившей в воду. Точками по неоглядному простору лимана перемещались другие пироги, которые туман, все еще ластившийся к водной глади, делал похожими на корабли-призраки.
Когда Кого остался довольно далеко за кормой, Мелани тронула Кевина за плечо. Убедившись, что он смотрит на нее, сделала широкое вращательное движение рукой. Кевин кивнул и взялся за руль, направляя пирогу на юг.
Пройдя курсом на юг минут десять, Кевин стал делать плавный поворот на запад. Они ушли по меньшей мере на милю от берега и, проходя мимо Кого, с трудом различали отдельные здания.
Наконец-то взошло солнце: громадный шар из красного золота. Поначалу экваториальная дымка над водой была такой плотной, что на солнце можно было смотреть прямо, не думая о защите глаз. Но жар солнца съедал и туман, и дымку, лучи его быстро набирали жгучую силу. Мелани первой надела солнцезащитные очки, а вскоре ее примеру последовали и Кэндис с Кевином. Спустя еще несколько минут все трое начали слой за слоем стаскивать с себя одежду, под которой укрылись от предрассветной прохлады.
Слева от них тянулась цепочка островков, обрамлявших экватогвинейское побережье. Кевин держал курс на север, завершая широкий круг в обход Кого. Теперь же он снова переложил руль, направив нос пироги точно на остров Франчески, возвышавшийся вдали.
Стоило жару солнца разогнать туман, как благодатный ветерок прошелся по воде, рябью волн покрыв ее доселе зеркально гладкую поверхность. Рассекая крепчающий встречный ветер, пирога зашлепала, перебираясь с гребня на гребень, время от времени окатывая пассажиров фонтаном брызг.
Остров Франчески по виду отличался от своих собратьев, и чем ближе он становился, тем явственнее становилось отличие. Дело не в том, что остров был значительно больше по размеру: известняковая гряда делала его внешне более внушительным. К вершинам скал, словно облачка, даже лепились клочья тумана.
Через час с четвертью после того, как они отчалили от причала в Кого, Кевин убрал газ, и пирога замедлила ход. Впереди, в сотне футов, виднелся сплошь покрытый густой зеленой растительностью берег юго-западной оконечности острова Франчески.
– С нашей выгодной позиции он кажется неприступным, – прокричала Мелани, перекрывая шум мотора.
Кевин кивнул. Ничто в облике острова не предвещало ни гостеприимства, ни радушия. Никаких пляжей. Берег сплошь порос непроницаемыми и нескончаемыми мангровыми лесами.
– Придется отыскать устье Рио-Дивизо, – прокричал в ответ Кевин. Приблизившись к мангровым зарослям настолько, насколько позволяло благоразумие, он переложил руль вправо и направился вдоль западного берега. Остров укрывал пирогу от ветра, и волны пропали. Кевин встал в надежде увидеть под водой возможные препятствия. Напрасная надежда: сквозь мутную от грязи воду ничего разглядеть ему не удалось.
– А может, вон там, где все камышами заросло? – подала голос с носа Кэндис. Она вытянула руку вперед, указывая на появившиеся обширные заросли.
Кевин, еще больше сбавив газ, направил лодку к камышовнику, на шесть футов поднимавшемуся над водой.
– Видите какие-нибудь препятствия под водой? – прокричал он, обращаясь к Кэндис.
Та отрицательно помотала головой:
– Очень мутно.
Кевин повернул пирогу так, чтобы снова можно было двигаться вдоль линии берега. Камыш рос густо, заросли его увеличивали остров на добрую сотню ярдов.
– Это, должно быть, и есть устье реки, – сказал Кевин. – Надеюсь, здесь есть протока, иначе у нас ничего не получится. Через такой густой тростник на каноэ никак не пробиться.
Спустя десять минут, так и не обнаружив прохода в камышах, Кевин развернул пирогу. Он внимательно следил за тем, чтобы не повредить буксирный конец маленького каноэ.
– Незачем двигаться дальше в ту же сторону, – сказал Кевин. – Ширина зарослей уменьшается. Не думаю, что нам удастся отыскать протоку. Потом, я боюсь подойти слишком близко к месту, где находится мост.
– Согласна, – откликнулась Мелани. – Может, пойти на другой конец острова, где у Рио-Дивизо исток?
– Именно об этом я и подумал, – сообщил Кевин.
Мелани взметнула руку вверх.
– Что это вы делаете? – невольно вздрогнул Кевин.
– Салага, – поддразнила его Мелани, – это называется «дай петушка»!
Кевин хлопнул ладонью о ее ладонь и рассмеялся.
Они двинулись в обратный путь и обогнули остров, чтобы пройти его по всей длине с востока. Кевин наддал газу, и пирога пошла на половине нормальной скорости. По пути они хорошо рассмотрели южные отроги гористого хребта острова. Из пироги известняка не было видно вовсе. Остров выглядел горой сплошных девственных джунглей.
– Я одних только птиц и вижу, – донесся сквозь шум мотора голос Мелани.
Кевин кивнул. Он тоже насмотрелся на множество ибисов и сорокопутов.
Солнце поднялось уже довольно высоко, так что соломенная крыша очень пригодилась. Все трое сгрудились на корме, забившись в тень. Кэндис воспользовалась кремом от загара, который Кевину удалось отыскать у себя в аптечке.
– Как думаете, бонобо на острове окажутся такими же норовистыми, как и нормальные бонобо? – прокричала Мелани.
Кевин пожал плечами. Потом прокричал в ответ:
– Сам хотел бы знать. Если да, то нам, наверное, трудно будет хоть кого-то из них увидеть и все наши труды пойдут прахом.
– Они реже сталкивались с людьми, пока содержались в отделении бонобо в центре животных, – кричала Мелани. – Полагаю, у нас хорошие шансы, если только не станем подбираться к ним чересчур близко.
– А бонобо на воле пугливые? – спросила Кэндис у Мелани.
– Еще как! – ответила та. – Так же, если не больше, чем шимпанзе. Шимпанзе, которые прячутся от людей, увидеть на воле почти невозможно. Они необыкновенно пугливы, а слух и обоняние у них намного острее наших, так что люди к ним близко подойти не могут.
– А в Африке еще по-настоящему дикие места остались? – спросила Кэндис.
– Да, Боже ж мой, да! – воскликнула Мелани. – От этой прибрежной части Экваториальной Гвинеи и дальше на запад и северо-запад тянутся громадные полосы по сей день, по сути, не исследованных девственных тропических лесов. Речь идет ни много ни мало о миллионе квадратных миль.
– И долго еще они продержатся? – задала вопрос Кэндис.
– А это уже другая история, – усмехнулась Мелани.
– Дали бы выпить чего-нибудь холодненького, – выкрикнул Кевин.
– Сейчас, – откликнулась Кэндис. Она добралась до пластикового короба-холодильника и подняла крышку.
Спустя еще двадцать минут Кевин опять сбросил газ и повернул на север, огибая восточную оконечность острова Франчески. Солнце в небе поднялось еще выше, стало значительно жарче. Кэндис перетащила короб-морозилку к левому борту пироги, пряча его в тень.
– Вон опять заросли появляются, – указала она.
– Вижу, – сказал Кевин.
Он опять направил пирогу поближе к берегу. Размерами тростниковые заросли были схожи с теми, что располагались на западной стороне острова. Вновь джунгли шагнули вперед на добрую сотню ярдов от кромки воды.
Кевин уже собрался было объявить, что их вновь постигла неудача, как вдруг в непроницаемой стене травы появился проход.
Кевин, еще больше убавив газ, направил пирогу к проходу. Лодка замедлила ход. Пройдя футов тридцать, Кевин перевел движок на нейтральное положение, а потом и вовсе выключил.
Едва замер звук двигателя, как на людей всей тяжестью навалилась тишина.
– Боже, у меня в ушах гудит, – пожаловалась Мелани.
– Это похоже на протоку? – спросил Кевин у Кэндис, которая снова перебралась на нос.
– Трудно сказать, – ответила та.
Кевин, ухватив мотор сзади, вытащил его из воды. Ему не хотелось портить винт о подводные коряги.
Пирога вошла в заросли. Протащилась немного среди шуршащих тростинок – и плавно остановилась. Кевин перегнулся через корму, чтобы удержать каноэ от удара о лодку.
– Такое впечатление, что дальше она очень извилистая, – поделилась наблюдением Кэндис. Она встала во весь рост на планшире, держась за соломенную крышу, чтобы видеть поверх тростника.
Кевин вырвал тростинку, разломал на мелкие кусочки. Бросил их в воду рядом с пирогой и стал смотреть. Кусочки медленно, но неуклонно поплыли в сторону, куда смотрел нос пироги.
– Тут, похоже, есть течение, – сказал Кевин. – Думаю, это хороший знак. Давайте попробуем на каноэ. – И он подтащил лодочку борт о борт с пирогой.
Не без труда (каноэ никак не хотело стоять на воде спокойно) им удалось перебраться в лодочку со всеми пожитками и коробом для еды. Кевин сел за руль, а Кэндис взяла весло. Мелани уселась посередине, но не на сиденье, а прямо на дно. Каноэ повергало ее в нервный трепет.
Подгребая веслом, хватаясь за тростник, отталкиваясь от пироги, они общими усилиями сумели протащить каноэ за большую лодку. Оказавшись, как хотелось верить, в протоке, все сразу почувствовали, что двигаться стало значительно легче.
Кевин орудовал веслом на корме, Кэндис – на носу, благодаря чему каноэ двигалось со скоростью неспешного пешехода. Узкая, футов шесть в ширину, протока петляла и извивалась, прокладывая себе путь среди поросших камышом болот. Солнце уже поигрывало своей экваториальной силой, хотя было всего восемь часов утра. Камышовые заросли гасили ветер, отчего температура в них поднималась еще выше.
– Не очень-то на этом острове много тропинок, – заметила Мелани, развернув карту и внимательно рассматривая ее.
– Главная идет от площадки для кормления до Лаго-Гиппо, – сказал Кевин.
– Тут есть еще несколько, – Мелани ткнула пальцем в карту, – и все идут от Лаго-Гиппо. Их, наверное, проложили, чтобы легче было животных отлавливать.
– Я того же мнения, – отозвался Кевин.
Он заглянул в темную воду. Увидел, как ленты водорослей загибались в ту же сторону, куда и они гребли: значит, есть течение. Кевин приободрился.
– Может, опробуем локатор? – предложил он. – Посмотрим, сдвинулся ли с места после последнего включения бонобо номер шестьдесят.
Мелани ввела в прибор данные и щелкнула тумблером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53